"Поня: Военное дело" Глава 6-я: Вооруженные конфликты на севере Грифоньих гор в период с 2781 по 2660 годы до Э.Г.

Оглавление и глоссарий
Доброго времени суток вам, мой дорогой читатель. Це опять я, местный графоманствующий параспрайт. И снова я без путней аналитики (извините уж меня — тему интересную никак подобрать не могу). То есть перед вами опять очередная статья моего фанфика «Поня: Военное дело».
Если вы все таки решили прочитать мою писанину, то, прежде чем вы заглянете под кат, я обязан вас предупредить: Я описываю не пони классического Mlp! Я описываю пони того среза созданного нашим воображением спектра миров Эквестрии, который куда ближе к Земле и где пони приходиться бороться за свое существование. Можно сказать, что этот срез близок по положению к ФЭ. Так что читать или не читать мой фанфик и как к прочитанному относиться вы должны решить для себя сами. И еще одно, о чем меня уже давно просили предупреждать: Земнопони этого среза не имеют монополию на сельское хозяйство! Ибо иначе я бы не смог писать свой фанфик)

Вооруженные конфликты на севере Грифоньих гор в период с 2781 по 2660 годы до Э.Г.

В рассматриваемый нами в этой главе временной период мало что поменялось в жизни большинства обитателей предгорий. Общество в этих местах развивалось эволюционно, без резких скачков и революций: грифонья аристократия забирала все больше власти в кланах, чистокровные пегасы все дальше отдалялись от «простокрылых», «землекрылки» становились все зависимей, а в «договорах» продолжалась хозяйственная специализация родов.
Но было в предгорьях одно место, где эта благостная картина тихого бардака была разрушена, и двенадцать долгих десятилетий бушевал пожар войны.
На севере Грифоньих гор издавна обитали крылатые пони группы родов Миднайт или, как они более известны широкой публике, фестралы. Вместе с ними в тех местах проживали и грифоны с бескрылыми пони, а так же небольшое число пернатых пегасов. Исторический путь этой разношерстной кампании до поры до времени мало отличался от пути остального крылатого племени.

Фестралы или пегасы группы родов Миднайт

Последние несколько лет после возвращения принцессы Луны слово «фестрал» у всех на слуху. Но что же под ним подразумевается, и какое отношение оно имеет к героям этой статьи?
Фестралами в нынешние времена называют мышекрылых пони группы пегасьих родов Миднайт, а так же всех крылатых представителей народа кошмаров (сами они себя, впрочем, именуют иначе). Кошмары-пегасы, как и все лошади, хоть и приходятся пони самой ближней родней из всех непарнокопытных, но, все таки, принадлежат к другому виду, а их история длительное время вообще ни как не была связана ни с Понячьим континентом, ни с континентом Зеленый. До Эпохи Великих Географических открытий фестралами среди пони именовались именно пегасы родов Миднайт. Причем часто это имя заслуживали только те крылатые пони, чья внешность была, что называется, классической: перепончатые крылья, шерсть темных тонов, «драконьи» глаза, шерстяные кисточки на ушах и крупные клыки во рту. Остальных же пегасов с перепончатыми крыльями чаще называли просто «мышекрылами», «серошкурками» или «мохнатыми ушками»»(могли и обругать «драными ушами», «грязнокрылыми» или «пыльными шкурами»). Прозвище «ночные пегасы» закрепилось за ними гораздо позже.
Биологически пегасы группы родов Миднайт – пони, принадлежащие к пегасьему понитипу. Судя по данным раскопок, появились фестралы достаточно недавно, около 7 тысяч лет назад, выделившись из общей пегасьей популяции где-то в районе Ледяных пиков Грифоньих гор. Ранее популярная теория о происхождении мышекрылых лошадок благодаря воздействию неорганизованной магии Вечносвободных лесов на данный момент выглядит несостоятельной (хотя и имеет до сих пор множество приверженцев среди иппологов-единорогов). Во-первых, наиболее древние останки фестралов обнаружены в Грифоньих горах, вдали от любых крупных естественных источников неорганизованной магии. Во-вторых, фестралы не демонстрируют характерного комплекса из высокого магического потенциала и ограничения возможностей по осознанному управлению магией. То есть, пегасов группы родов Миднайт можно отнести к устойчивой естественной, а не магически индуцированной вариации пегасьего понитипа.
Классический облик фестрала очень колоритен, и спутать ночного пегаса с кем-нибудь другим практически невозможно. Шерсть (включая гриву и хвост) ночных пегасов окрашена в темные тона, а уши несут на своих кончиках шерстяные кисточки. Глаза имеют вертикальный разрез зрачков (так называемые «драконьи глаза») и демонстрируют повышенную чувствительностью к свету. На верхней челюсти фестрала можно наблюдать пару крупных клыков, причем частенько пара поменьше есть и на нижней челюсти. Крылья ночных пегасов не оперены, перепончатые. Внешним видом они отдаленно напоминают крылья летучей мыши или дракона.
При этом следует сказать, что классическим обликом могут похвастаться отнюдь не все фестралы. Ввиду активно проходившего на протяжении всей истории ночных пегасов скрещивания с пернатыми родичами и представителями других понитипов, большинство пегасов группы родов Миднайт в настоящее время обладают лишь частью классических отличительных черт фестралов. Большинство современных ночных пегасов окрашены так же ярко, как и остальные пони. Многие имеют вполне понячьи глаза, с нормальными зрачками и чувствительностью к свету. А большинство кобылок лишено внушительных клыков. Более менее постоянными признаками «мышекрылов» на данный момент времени являются только кисточки на ушах («мохнатые ушки») и те самые перепончатые крылья. При этом «мохнатые ушки» являются даже более стойким признаком, чем бесперые крылья. Кстати, мохноухость зачастую сохраняется и у бескрылых потомков фестралов, сигнализируя об их происхождении.
Кроме внешности фестралы отличаются от остальных пони и в диете. Мышекрылые пегасы гораздо лучше переваривают животную пищу, чем на это способны их пернатые родичи, и несколько хуже справляются с продуктами растительного происхождения. В отличии от остальных плодоядных пони, фестралы настоящие всеядные, хоть и с очень существенным уклоном в травоядность. В фестральей кухне до сих пор множество блюд содержат насекомых, мясные бульоны и хорошо отваренное мясо птицы. Правда, стоит отметить, что ввиду разбавленности в настоящее время фестральей крови генами других понитипов, способность к перевариванию животной пищи у них так же варьируется в широких пределах. Что и обусловило засилие в современной фестральей кухне мясных и яичных бульонов и взваров, практически вытеснивших отваренное мясо.
Что же касается исключительно ночного образа жизни, приписываемого ночным пони, то, согласно современным исследованиям, это не более чем миф. Глаза фестралов действительно более чувствительны к свету, чем глаза остальных пони, а потому ночные пегасы чувствуют себя комфортно при более слабом освещении. Но ни каких подтверждений их активности исключительно по ночам не было найдено ни в современной жизни, ни в исторических хрониках. Как показывают наблюдения, цикл сна-бодрствования фестралов зависит от местных порядков и обычаев. Так на своей родине, в Подлунном королевстве, ночные пегасы бодрствуют с раннего вечера до позднего утра, отсыпаясь днем во время так называемого напа, а вот фестралы Королевства Эквестрия и Грифоньей Империи придерживаются местного суточного распорядка, бодрствуя днем и отходя ко сну вечером. Возможно, появление этого устойчивого заблуждения связано с обычаями Храма Ночи, который действительно предписывает своим служителям, а так же прихожанам во время некоторых религиозных празднеств, бодрствовать по ночам.
Напоследок стоит сказать пару слов о «странных фестралах». Дело в том, что в Подлунном королевстве (преимущественно в его континентальной части) проживают пегасы родов Дэйспринг, Тарквай Фэсзе и некоторых других, менее многочисленных. Этих крылатых пони отличает то, что обладая классической фестральей внешностью, они не могу похвастаться фестральими перепончатыми крыльями. Вместо них представители этих родов наделены обычными для дневных пегасов оперенными крыльями. Споры о том, кем же считать этих пони не утихаю среди иппологов до сих пор. В Подлунном же королевстве этот вопрос уже давно решен на законодательном уровне: пони, признающие себя принадлежащими к роду Тарквай Фесзе, считаются дневными пегасами, тогда как все остальные «странные фестралы» признаются «мышекрылами».

Изменения устройства некоторых семей «договоров»

По мере все продолжающейся профессиональной специализации семей «договоров» происходила и их внутренняя перестройка. Табуны пони и стаи грифонов меняли свои внутрисемейные взаимоотношения, стараясь подстроить их так, чтобы они не создавали помех семейному делу и помогали бы четвероногим работягам в их профессиональной деятельности.
Обычно такие перестройки касались различных небольших нюансов повседневной жизни и ритуальной части профессиональной деятельности семьи, не затрагивая ее основы. Но в предгорьях Грифоньих гор существовала такая профессия, в которой пол работника имел зачастую решающее значение. Это профессией было ремесло воина, в котором специализировались некоторые табуны и стаи «договоров».
Как уже вам, мой читатель, хорошо известно, жеребцы пони гораздо крупнее, сильнее и выносливей кобылок. Самцы грифонов, хотя у птицельвов половой диморфизм выражен далеко не так сильно, так же превосходят самок по размерам, силе и выносливости. К тому же поня и охотники гораздо более предрасположены к нестандартному мышлению и творческому подходу к проблеме, чем любящие постоянство и предсказуемость поньки и охотницы. А потому от сильного пола в бою гораздо больше проку.
Исходя из этих посылов, стаи и табуны воинов стали перестраивать свои внутренние взаимоотношения. Основным предназначением сильного пола в этих семьях признавалось ведение боевых действий, а значит, в их лапы и копыта попадала большая часть внутрисемейной власти, как к самым важным для выполнения профессиональных функций представителям семьи. Основным же предназначением слабого пола в табунах и стаях воинов считалось воспроизводство потомства (довольно актуальный вопрос для тех, кто зарабатывает на жизнь воинским ремеслом). Впрочем, кобылки и охотницы в большинстве своем так же участвовали в ведении боевых действий, так как иначе семья воинов попросту не смогла бы выставить требуемое число бойцов.
Подобные перестройки привели к тому, что ранее матриархальные табуны воинов «договоров» вдруг трансформировались в патриархальные семьи, в которых главенствовали жеребцы. Впрочем, кобылки в них отнюдь не превратились в бесправную собственность сильного пола, как это было в семьях чистокровных пегасов. Слабый пол сохранил большую часть своих прав и привилегий (вплоть до права выгнать жеребца из собственного гарема), а так же считался главным в вопросах внутреннего хозяйства семьи и воспитания потомства. Изменились в таких семьях и интимные отношения между пони. Теперь жеребцы не были общим достоянием кобылиц, а формировали свои небольшие гаремчики из тех кобылок, которые против этого не возражали и которых одобрил вожак (в редких случаях, вожачка).
Что еще более интересно так это то, что патриархальное устройство вдруг приобрели стаи грифонов-воинов, которые ни когда ранее не знали доминирования одного пола над другим. Впрочем, среди птицельвов более высокое положение охотников был выражен не сильно, а потому в большинстве аспектов семейной жизни между полами у грифонов по-прежнему сохранялось равенство.

Но со временем части местной грифоньей аристократии стало мало главенства в кланах, и высокорожденные грифоны начали активные и очень агрессивные попытка наложить свои лапы на табуны «грязероек», находящиеся под защитой «обязанных семей». Последним это, конечно, не нравилось, и они предпринимали ответные меры. Что усложнило для знати борьбу за имущество «обязанных крыльев» и потребовало от птицельвов голубых кровей дополнительных ресурсов, которыми те не располагали. Но отступать грифоны-аристократы не привыкли (да и куш был слишком жирен). А потому решили изыскать недостающие средства на стороне, обложив дополнительными поборами «простокрылых» клановых грифонов и семьи «грязекрылок».
Но новые поборы стали тем последним камнем, который спустил лавину.
Дело в том, что «черные когти» и без того были возмущены отменой пегасьего «малого родства», запретом заключения браков между «простокрылыми» и высокородными грифонами, а так же непрекращающимися поползновениями клювастой знати отобрать у кланов право на покровительство семьям «землекрылок», что практически всегда вело к ухудшению жизни последних. Поэтому попытка обложить их дополнительными повинностями стала настоящей свечкой, поднесенной к бочке с порохом — «грязекрылки» подняли бунт! В 2781 году до Э.Г. началось так называемое Восстание Мышекрылых.
Это было бы только полбеды, но высокорожденные грифоны уже успели основательно насолить «обязательствам», которые с радостью поддержали восставших «черных когтей». «Обязанные хвосты» требовали ограничения привилегий аристократии и возвращения немалой части аристократической собственности обратно пегасогрифоньим кланам. Само собой, уступать и идти на такие жертвы знать не желала. А потому единственным выходом оставалось объявление войны собственным «обязанным семьям». Правда, для вооруженного противостояния с «обязанными крыльями» знатным грифонам опять же не хватало ресурсов (да и бунт «грязекрылок» основательно подкосил их материальную базу). А потому клановая верхушка оказывалась вынуждена в который раз поднять налоги на «простокрылых» грифонов.
Но простородное клановое население и так было измучено непомерным налоговым гнетом, так что за новыми поборами последовал новый взрыв — клановые грифоны присоединялись к восстанию. Что оставляло знать совершенно без материальных основ ее высокого положения и, что гораздо важнее, без возможности продолжать военные действия против бунтарей. А это вдохновило и соседних «простокрылых» грифонов и поняшек на открытое сопротивление изрядно всем доставшим аристократам — бунт начал шириться территориально.
По факту у знати не осталось возможности ни сохранить лицо, ни победить в войне. Но и признавать поражение грифоны голубых кровей не собирались. Аристократы решились пожертвовать честью, чтобы сохранить хоть что-то. Знатные рода обратились с просьбой о помощи к южным соседям, пообещав им изрядные земельные наделы и личную преданность. Правда, далеко не все высокорожденные согласились распрощаться со своими добрым именем и гордостью. Знать грифоньях родов Миднайт, Мунлайт и Вайтшэдоу, вместе со своими прислужниками-чистокровными фестралами, отказалась присоединиться к остальным пернатым аристократам в этом позорном деле. Вместо этого высокородные грифоны этих родов присягнули на верность родным кланам, отказались от большинства своих привилегий и присоединились к бунту. За что и были преданы проклятию со стороны всей остальной грифоньей знати и чистокровных пегасов, которое не снято и по сей день, существенно усложняя взаимоотношения Подлунного королевства и Грифоньей империи.


Но какова бы ни была позиция отдельных родов, а грифонья аристократия северных предгорий обратилась к южным соседям с прошением о военной помощи против бунтующих соотечественников. И целый ряд южных кланов и аристократических родов увидели в этом предложении отличную возможность расширить собственные владения, а так же направить деструктивную энергию своей молоди куда-нибудь за пределы клановых земель. Так в 2773 году до Э.Г. началась и вскорости благополучно вышла из-под контроля просивших о помощи грифонов интервенция в земли фестралов, позже получившая название «Бесчестного времени».
Вторжение началось в разных местах асинхронно, разобщено и весьма плохо организовано. Южане просто ломились в земли северных соседей, чтобы оттяпать себе кусок пожирнее или банально пограбить. О начавших всю заварушку северных аристократах их союзники вскоре забыли, а все попытки этих неудачников воззвать к совести «преданных друзей» тонули в угаре гонки за наживой.
Неорганизованность и нескоординированность вторжения дала северным бунтарям возможность какое-то время противостоять ему. Правда, и сами северяне были организованы не лучше, а потому интервенция хоть и медленно, но продвигалась вглубь фестральих земель, подминая под себя владения бунтовщиков. Захваченные земли тут же превращались в наделы молодых южан (про обещания, данные опозорившей себя северной знати, понятное дело, ни кто уже и не вспоминал), за которые теперь начиналась грызня между завоевателями. И все это время на севере Грифоньих гор процветал грабеж – и интервенты, и местные баньдюки с удовольствием наживались на бедственном положении северных поняшек и грифонов.
Ни непрекращающаяся война, ни постоянные грабежи, ни частая смена власти не укрепляли хозяйство. А потому экономика северных предгорий вскоре рухнула, погребя под собой надежды северян отбиться от наседающих завоевателей. Но, что было гораздо неприятнее, это имело и другое, совершенно неожиданное для всех воюющих последствие. Дело в том, что одним из важнейших аспектов жизни в предгорьях были взаимоотношения между местными жителями и драконами. Пегасы и грифоны собирали для огнедышащих чудовищ драгоценные камни, некоторые металлы и мясо, а драконы в благодарность за эти небольшие услуги не ели «мелюзгу». И вот теперь эти отношения были разрушены непрекращающейся которое десятилетие войной — обычные работящие пони и грифоны уже не могли выплачивать чешуйчатым «защитникам» столь же богатую дань, как и в прежние времена. Горным владыкам такое положение дел не понравилось. А еще более им не понравилось то, что вконец обленившаяся «закуска», по всей видимости, и не думала как-то выправлять это вопиющее безобразие. Так что бедным обиженным драконам не оставалось ни чего другого, как вспомнить стародавние времена и взять дело в свои лапы. То есть начать грабить и вымогать. Что, конечно же, не способствовало ни восстановлению местной экономики, ни возвращению мира в эти многострадальные земли. Более того, вновь широко развернувший крылья драконий разбой вынудил часть семей крылатых (преимущественно пернатых пегасов) бежать с предгорий, подавшись на равнины земнопони и единорогов.
Со временем война выплеснулась за пределы владений бунтовщиков – интервенты-южана, драконы и просто местные бандюки стали совершать грабительские набеги на окружающие государства «договоров». До сих пор не затронутые войной, а потому все еще крепкие «договоры» давали отпор пернатым налетчикам и откупались от чешуйчатых беспредельщиков (либо сообщали о них своим перепончатокрылым защитничкам — драконы терпеть не могли когда кто-то покушался на «их» богатства, к каковым не без основания причислялись и «мелкопузые» данники). Но все равно эти непрекращающиеся налеты подтачивали силы «договоров» и со временем они были бы взяты измором. Тягаться с ордами интервентов пони и грифоны «договоров» не могли – северные предгорья Грифоньих гор стал настоящей Меккой для разбойников всех мастей, различных авантюристов и непристроенных детей знати с большей части предгорий и даже с горных пиков.



В 2682 году до Э.Г. произошло событие, изменившее ход войны, как и всю дальнейшую историю Грифоньих гор, вообще, и племени мышекрылых пегасов, в частности. В отдаленном поселении Колд Спрингс объявилась фестралка по имени Сильвершейд, заявлявшая, что лично Богиня Ночи явилась к ней во сне и обязала ее объединить все северные племена, дабы те вышвырнули захватчиков из принадлежащих северянам по праву земель, прекратили войну и построили свое общее царство.

Сильвершейд

В этом небольшом отступлении стоит сказать несколько слов о Сильвершейд — одной из самых известных и почитаемых среди мышекрылых пегасов пони и, без сомнения, важнейшем историческом деятеле этого народа в Эру Дисгармонии. В конце концов, если принцессе Луне ночные пегасы обязаны очень многим, то Сильвершейд они должны благодарить уже за то, что обладают собственными страной, историей и культурой.
Согласно дошедшим до нас письменным свидетельствам, Сильвершейд была темно-синей фестралкой средних размеров с кьютимаркой в виде полумесяца на фоне черных пятен. Запомнилась она современникам не только своими делами, но также острым умом, громовым голосом и отчаянной храбростью, подобной которой мог похвастаться далеко не каждый грифон. Большинство хроникеров так же поражала ее, несвойственная для такого юного существа, мудрость и умение договариваться с другими, при том обладая весьма тяжелым характером.
О месте рождения и детстве Сильвершейд ни чего не известно. Хроники впервые упоминают о юной фестралке, описывая ее появление в деревеньке Колд Спрингс, где она начала проповедовать идеи объединения фестралов и рассказывать о своем видении, якобы ниспосланном ей Ночной Богиней, в которых та требовала от кобылки избавить земли ночных пегасов от захватчиков, прекратить войну и построить единое королевство в северных предгорьях Грифоньих гор. Первые пару лет местные пони реагировали на Сильвершейд как на очень глупую и истеричную поньку (чему способствовал и далеко не ангельский нрав ночной пегаски), а служители Храма Ночи даже умудрились объявить ее умалишенной.
Перелом в жизни Сильвершейд наступил с ее случайной встречи с жеребцом-фестралом Блэквингом из рода Стар, в то время вместе со своим отрядом отдыхавшим в одном из окрестных селений после стычки с налетчиками. Если верить дошедшим до нас сказаниям, то во время очередной проповеди Сильвершейд этот угольно-черный жеребец очень обидно высмеял ее, за что вызверевшаяся фестралка набросилась на нахального насмешника. Хотя сама проповедница оказалась жестоко побита, но ей тоже удалось хорошенько отделать наглого жеребца. На Блэквинга же такой взрыв и безоглядная храбрость произвели сильное впечатление, и он предложил юной буянке присоединиться к его отряду. С чего и началась ее военная карьера.
Вступив в отряд, состоявший из трех жеребцов рода Стар и их подруг, Сильвершейд показала себя умелым и удачливым бойцом, а так же просто незаменимым помощником командира. В это же время произошло сближение темно-синей фестралки и Блэквинга, между ними вспыхнули очень теплые чувства особого рода. Жеребец предложил Сильвершейд присоединиться к его гарему. Каковое предложение та с радостью приняла.
Спустя почти два с половиной года боев против налетчиков на юную воительницу, к тому времени уже широко прославившуюся, обратили внимание главы родов Стар и Найткло, состоявших в одном «договоре». Сильвершейд была приглашена на собрание вожаков «договора», где пылкая фестралка смогла не только произвести очень благоприятное впечатление на прожженных пернатых вождей, но и склонила их к идее об объединении «договоров» северо-западных предгорий. Впрочем, вожаки не рвались тут же лететь новым непроверенным путем, а поручили ночной пегаске самой созвать союз, которым она бредила. Пообещав, при этом, полную политическую поддержку и выделив небольшие военные силы (в том числе и отряд Блэквинга).
Эта затея у Сильвершейд полностью удалась, и через полгода она уже летела во главе объединенной армии «договоров», названной ею «Подлунным легионом», громить южан на захваченной ими же территории. Все это время юной еще фестралке сопутствовала удача в военных и политических делах, что создало ей непререкаемый авторитет в войске — многие бойцы даже стали вести полуночной образ жизни, подражая своему командиру.
К сожалению, на личном фронте у Сильвершейд дела складывались не так удачно. Не смотря на все женские усилия, у нее все еще не было жеребенка. К тому же, необычайно высоко взлетевшая для кобылки и горячо любимая своим особым пони, Сильвершейд стала объектом для зависти старшей из кобыл гарема Блэквинга, Клауд Эшь. Последняя принялась всячески травить «приблудную выскочку» и распускать про нее злые сплетни. И даже обвинила в бесплодии, каковое среди крылатых пони считалось очень серьезным проступком, нередко ведущим к изгнанию из семьи. К счастью для Сильвершейд, ее возлюбленный не обращал внимания на наветы, а другие пони, очарованные своим храбрым и умным лидером, не верили сплетням завистливой кобылы.

Через два года Сильвершейд повторила собственный военный триумф с еще большим размахом, став в глазах своих бойцов настоящим живым воплощением воли Ночной Богини. При этом в течении этой новой кампании она показала себя не только как умелый полководец, но и как очень хитрый и дальновидный политик, умеющий примирять непримиримых и находить союзников там, где их, по идее, найти нельзя.

Так одним из самых известных деяний Сильвершейд во время Второй кампании «Отвоевания» стало защита фестралов Дэйспринг и пегасов Тарквай Фэсзе, о каковом вы можете прочитать в еще одном небольшом отступлении, под этим спойлером.

После очередного разгрома плохо организованных сил южан, воины «Подлунного легиона» смогли окружить одно из новых поселений рода Дэйспринг, в котором нашли укрытие множество раненых бойцов и небоеспособных кобылок с жеребятами родов Дэйспринг и Тарквай Фесзе. Шансов защититься у окруженных практически не было — наперерез нескольким сотням готовых к боя фестралов, пегасов и грифонов «Подлунного легиона» могли подняться от силы два десятка израненных крылатых пони. Отчаявшийся вожак южан попытался договориться с северянами о том, чтобы те разрешили его семье и пони Тарквай Фэсзе выйти из окружения, в обмен на него самого и всех оставшихся «на крыле» бойцов и на обещание (а слово крылатых стоит немало) навсегда покинуть фестральи земли. Предвкушающие легкий и приятный грабеж, грифоны и пернатые пегасы не возражали. Но тут в дело вступили фестралы, которых возмутил вид вожака окруженных и его бойцов. Они назвали пегасов Дэйспринг ублюдками, и пообещали позаботиться о том, чтобы ни один из них не пережил грядущий штурм.
Подобное заявление не понравилось ни грифонам, считавшим, что убийство сверх разумной меры позорит охотника, ни пернатым пегасам, которым совершенно не по вкусу пришлась внезапная кровожадность мышекрылых родичей. Но прямо возражать не стали ни те, ни другие. Вместо этого охотник Курце Краллен, командовавший собратьями в этом отряде, втайне от мышекрылых союзников отправил к главе «Подлунного легиона» с посланием свою подругу, Илсу.
Грифоны и пегасы тянули время как могли, тем заработав обвинение в трусости. Но, тем не менее, своего добились. Когда потерявшие уже всякое терпение фестралы готовы были наброситься на беззащитных окруженных пегасов и без помощи своих союзников, в расположение отряда нагрянула лично Сильвершейд. Юная командир «Подлунного легиона», не тратя время на разбирательства, накинулась на фестралов, нещадно браня их и колотя копытами, успокоившись лишь тогда, когда перепугавшиеся от такого «мышекрылы» разлетелись по сторонам. После этого Сильвершейд вызвала перед собой командира своих сородичей и стала орать уже на него, выясняя, в чем тут дело и какого сена он решил наперекор чести и чувству крови убивать беззащитных родичей, даже оказавшихся сдуру по противоположную сторону баррикад? На что изрядно перетрусивший ночной пегас отвечал, что он ни когда бы не поднял копыто на беззащитного родича, но эти выродки ему не родня, и очистить от них Эквестрию он почитает своим долгом. В ответ, рассвирепевшая от таких слов, Сильвершейд схватила зубами за ухо его дочь, требовательным жестом позвала за собой еще нескольких оробевших фестралок, и полетела к селению Дэйспринг. Остальные бойцы нерешительно последовали за своей неистовой предводительницей.
Влетев в селение, Сильвершейд растолкала кобылок по ошалевшим от такого жеребцам окруженных (многие из которых и оттолкнуть-то внезапно свалившийся «подарок» не могли, ввиду израненности). После чего громогласно оповестила окрестности о том, что объявляет о законности брака между «сильными жеребцами и покорными кобылами», не забыв поздравить новобрачных и пожелать им многочисленного и крепкого потомства. Видевшим все это фестралам не оставалось ни чего другого, как оставить свои кровожадные замыслы — пойманные за язык «мышекрылы» уже не смели поднять кортики против своей нежданной родни.
Со временем пегасы Дэйспринг и Тарквай Фэсзе стали одними из самых верных союзников «Подлунного легиона», заслужив уважение со стороны «мышекрылов», которые предпочли забыть о южных корнях своих новых товарищей.
С этих пор ночные пони считают пегасов Дэйспринг полноправными фестралами, даже несмотря на их пернатость. А вот Тарквай Фесзе сами не желают так называться, обожая похвастаться своими бирюзовыми маховыми перьями, красиво контрастирующими с классическим темным обликом ночного пегаса.


Ранней зимой 2677 года до Э.Г., окрыленные легким успехом в кампании, главы «договоров» решили взять передышку, и заняться дележкой завоеванного. Сильвершейд выступила против этого, аргументируя свою точку зрения тем, что южане за это время могут объединиться между собой, и тогда «Подлунный легион» уже не сможет разгромить их малой кровью. Вожакам такая позиция юной выскочки не понравилась, и они прямо предложили ей заткнуться и не мешать, подсластив напоследок пилюлю посулами богатых «отступных». Принципиальная же фестралка отмела и взятку, и авторитет глав «договоров», и с удвоенным жаром стала настаивать на своем.
Разозленные неуступчивостью «подкидыша из Колд Спрингс», вожаки вытащили на белый свет давно циркулирующие слухи о бесплодии Сильвершейд, и предъявили ей обвинение. Это возмутило «Подлунный легион», который чуть ли не в полном составе встал на защиту своего обожаемого командира. А Блэквинг заявил, что даже если его возлюбленная и бесплодна, то он готов покинуть семью вместе с ней, коли такова воля вожака. Перед таким единодушным порывом главы «договоров» отступили, пойдя, однако, на хитрость: были подкуплены кобылы, которые припонно заявили, что Сильвершейд недавно забеременела, а глава ее приемного табуна категорически запретил юной фестралке рисковать собой и своим будущим жеребенком до тех пор, пока она не родит или пока «живот не выдует ветром». Сильвершейд не оставалось ни чего иного, как смириться с неизбежной потерей удачного времени.
К весне живот Сильвершейд не то, что «не выдуло ветром», но он даже и не собирался делать намеки на интересное положение фестралки, что очень сильно ее расстраивало. Не смотря на утешения своего возлюбленного и подруг, ночная пегаска винила себя в бесплодии и даже обращалась за помощью к все время крутившейся неподалеку от «Подлунного легиона» Белой Ведьме. После разговора с которой она вернулась совершенно расстроенной и проплакала почти четырехночие. Но потом постепенно вернула себе свою живость и жизнерадостность, став как-то ласковее с Блэквингом, да и с остальными пони тоже.
В 2675-м году до Э.Г. началась Третья кампания «Отвоевания», в которой, как и предсказывала Сильвершейд, «Подлунный легион» встретил мощное сопротивление. Весь год молодая командир не знала ни минуты покоя, пытаясь успеть повсюду и выправить предкатастрофическую ситуацию. Весной же она снова повела свое воинство в наступление, с радостью отмечая то, что от былых союзов южан не осталось и воспоминания, а потому кампания идет как по маслу. А в первые дни осени «Подлунному легиону» удалось выследить и загнать в ловушку дискордова монстра, которого и сразила Сильвершейд в бою, тем заслужив неподдельное восхищение даже со стороны тех своих бойцов, что ворчали: «Неча кобыле в командиры лезть».
Видя усталость своей армии, в середине осени 2674-го года до Э.Г. Сильвершейд распорядилась приостановить кампанию и готовиться к досрочному началу зимовки. Зима этого года принесла юной фестралки немало радостей семейной жизни (хотя порадовать возлюбленного беременностью у нее так и не получилось), и даже сделала ей подарок в виде примирения с Клауд Эшь. Но этой же зимой Сильвершейд пережила и покушение на свою жизнь, которое совершила при наступлении первых зимних бурь охотница-южанка Эрна, потерявшая в течении войны всех своих детей и обвиняющая в этом Сильвершейд.
С наступлением весны Сильвершейд вновь подняла свою армию в поход. И опять «Подлунный легион» встретил ожесточенное сопротивление, преодолеть которое удалось только к лету. К концу весны силы южан истощились в непрекращающихся боях, но прежние высокие темпы наступления юная глава фестральего войска своим подчиненным набирать не разрешала, опасаясь подвоха со стороны противника. Как и всегда, Сильвершейд не ошиблась, но на этот раз она неправильно истолковала намерения врагов — целью атаки был не «Подлунный легион», а она сама.
В середине лета 2673-го года отряд Блэквинга, с которым летела Сильвершейд, попал в засаду у Туманных врат. Небольшой отряд фестралов был внезапно атакован численно превосходящими силами южных грифонов и пегасов под предводительством охотницы Эрны. Понеся тяжелые потери, фестралы отступили к самим Туманным воротам, где оказались заперты яростным воздушным потоком, который и создавал давшую этим местам название стену тумана, отрезая путь влажному воздух у. Знающие об этом воздушном течении южане навалились на ночных пегасов всеми силами. В это время одержимая жаждой мщения Эрна вышла из основной схватки и лично атаковала Сильвершейд. Сколь ни была умела ночная пегаска, но ее уже успели порядком изранить, да и опытная в бою Эрна была крайне опасным противником. Лишь чудо спасло Сильвершейд от смерти — ее избранник успел перехватить и ранить под крыло мстительную грифину, но и сам получил смертельное ранение от ее меча. Увидевшие падение своего командира, южане запаниковали, подумав, что к фестралам подошло подкрепление, и разлетелись. «Мышекрылы» ликовали, а их предводительница лишь могла оплакивать своего любимого, умершего у нее на плече.
После битвы Сильвершейд нашла и добила умиравшую на земле Эрну, ставшую после боя однокрылой в буквальном смысле. Но ее потери это не вернуло и мира в душу не принесло. Как свидетельствуют летописи, после этого фестралка ожесточилась, и ее решения часто приходилось смягчать не отлетавшим от нее Рининвойс и Клауд Эшь, сильно сблизившимися с Сильвершейд благодаря общему горю.
Тем не менее, ночная пегаска довела до логического конца третью кампанию «Отвоевания», после чего, зимой 2673-го года до Э.Г., сложила с себя все свои полномочия и покинула пост командующего «Подлунным легионом». Устроив в семьи к хорошим жеребцам своих, оставшихся в живых после той засады, товарок по гарему, Рининвойс и Клауд Эшь, Сильвершейд улетела в неизвестном направлении, после чего ее след в летописях потерялся.
Последнее упоминание о Сильвершейд можно найти в одной народной песне фестралов провинции Вайд Рива Подлунного королевства.
В ней говориться о том, что в деревушку Грин Хиллс как-то явилась измученная молодая фестралка, которая попросила у деревенских пони приюта. Среди местных жителей нашлись те, кто участвовал в войне «Отвоевания», они и признали в грязной измученной приблуде своего бывшего командира, Сильвершейд. Так что мышекрылая кобылка получила не только приют, но и очень теплый прием.
Согласно песне, Сильвершейд поселилась отшельницей в стороне от Грин Хиллс, днем работая вместе со всеми деревенскими земнопони и пегасами, а по ночам уходя подальше от остальных лошадок. Так продолжалось около года. А затем в поселение прилетела белая пернатая пегаска с розовой гривой, представившаяся как Белая Ведьма. Она попросила указать место, где жила мышекрылая отшельница, после чего проследовала прямо к ней.
На следующий день в деревне опять объявилась Белая Ведьма, но уже в сопровождении заплаканной Сильвершейд. Колдунья заявила, начавшим было возмущаться деревенским, что по воле горных духов забирает ночную пегаску к себе на излечение. Сама же Сильвершейд попросила недовольных наглостью белой пришелицы пони не вмешиваться и заверила их в том, что с нею все будет в порядке. Обе крылатые кобылки вместе улетели из селения этим же днем, после чего ни кто уже не видел ни Белую Ведьму, ни Сильвершейд.

Изначально на проповеди и призывы Сильвершейд ни кто особого внимания не обращал, а Храм Ночи даже объявил ее дискорднутой, и потому не заслуживающей серьезного отношения к себе, но только жалости и милосердия. Не смотря на это, со временем прославившись в боях с налетчиками, проповеднице удалось обратить на себя внимание нескольких крупных табунов рода Стар и стай рода Найткло. Активно проповедуя и участвуя в борьбе с налетчиками на границах земель этих родов, Сильвершейд удалось склонить их глав к идее о том, что для защиты от многочисленных врагов им просто необходимо объединиться с другими «договорами» северо-западных предгорий.
Для осуществления этой идеи пони Стар и грифоны Найткло выделили Сильвершейд небольшой отряд из собственных сил и наделили ее особыми полномочиями вести переговоры с другими жителями предгорий, собирать армию и вести войну против захватчиков. Такой мудреный ход был сделан из-за того, что отношения между различными «договорами» были довольно запутаны, а понятие «крутости», обычное для пернатого племени, не позволяло им прямо вести дела со своими соседями. Ведь с ними у переговорщиков могли быть какие-то старые явные или тайные соглашения, разногласия или дружба, не говоря уже об очень запутанных браках и родственных отношениях у горцев. А вот безродная «простокрылая» Сильвершейд годилась на роль главы союза, о котором она с жаром проповедовала, идеально. Она не приходилась ни кому из влиятельных пони «договоров» родственницей, с ней ни у кого не было ни вражды, ни тайного сговора, к тому же бесстрашие и решительность юной фестралки вызывали неподдельное уважение у грифонов, которые вели себя в ее присутствии как ученики при строгом наставнике.
Несколько месяцев ушло у Сильвершейд на то, чтобы заручиться поддержкой окружающих племен. После чего она уже могла открыто выступить в поход на занятые южанами земли. Первым ее самостоятельным военным предприятием и первым же крупным успехом стал бой у речки Чиккен Крик в 2679 году до Э.Г. В котором Сильвершейд удалось разбить сброд из безземельных отпрысков знати под предводительством «однокрылой» охотницы Брокенбик, и разорить небольшую крепость Хуншанце, служившую налетчикам как опорный пункт при набегах на владения «договоров».
После этой победы о юной фестралке, собирающей крылатых на защиту родной земли, уже заговорили всерьез. В союз Сильвершейд потянулось множество «договоров», которые та с радостью принимала, не делая различия меду ними. К 2677 году до Э.Г. юной воительнице удалось собрать под своим крылом практически все «договоры» северо-западных предгорий Грифоньих гор, а так же часть родов бывших клановых государств.



Таких внушительных сил, названных Сильвершейд «Подлунным легионом», оказалось достаточно для того, чтобы в этом же году начать широкомасштабное наступление на захваченные южанами земли, начав Первую кампанию «Отвоевания». Разобщенные и грызущиеся между собой захватчики не смогли дать решительно настроенным северянам должного отпора, а потому были легко выброшены с севера и центральной части фестральих предгорий уже к концу лета. При этом «Подлунный легион» не только силой возвращал земли — пони и грифоны старых клановых государств были рады приходу родичей из «договоров», и, при приближении воинства Сильвершейд, поднимали восстания и присоединялись к освободителям добровольно. Добровольно же присоединялась к делу Сильвершейд и часть бывших южан, успевших сблизиться и породниться с семьями северян. Наиболее известны из этих «молодых родов» пегасы Дэйспринг и Тарквай Фэсзе, внешне настолько похожие на фестралов, что и поныне нет единого мнения о том, кем же их считать: пегасами ночи или пегасами дня.
После столь удачной кампании главы «договоров» решили взять передышку и заняться дележкой приобретений, хотя Сильвершейд и ее ближайшее окружение были настроены категорически против. Пока «Подлунный легион» терял время в отбитых землях, грифонья аристократия южан смогла пересилить себя и заключила ряд вынужденных военных союзов между своими семьями. Более того, вдруг к войне на стороне южан изъявил желание присоединиться сам Дискорд. Хотя и в весьма необычной манере — создав бронзовое чудище, которое, вроде бы, было на стороне своих союзников.
В силу подготовленности южан, начавшаяся в следующем, 2675 году до Э.Г., Вторая кампания «Отвоевания», направленная на освобождение восточной части фестральих земель, затянулась на долгие два с половиной года.
«Подлунного легиона» встретил мощное сопротивление со стороны объединенных армий южан, и лишь к поздней осени 2675-го года смог отбить себе надежный плацдарм на востоке. Зимовать фестралам пришлось тут же, так как Сильвершейд не безосновательно считала, что если мышекрылые пони оставят его осенью, то отбить себе новую площадку для продолжения кампании весной будет стоить большой крови. Зимой линии снабжения северян подвергались постоянным набегам. И если грифоны и пегасы южан встречали достойный отпор со стороны бойцов Сильвершейд, то вот чудовище Дискорда творило что ему вздумается (по счастью, монстр был столь же непостоянен, как и его творец, а потому после нескольких удачных налетов терял интерес к грабежу и улетал заниматься чем-нибудь другим). В общем, весну «мышекрылы» встретили не в лучшей форме.
Продолжившиеся в 2674-м году боевые действия протекали куда более благоприятно для северян, чем в предыдущем году. Южане-аристократы за зиму успели перегрызться между собой за будущие славу и добычу, а потому прежнего единства между ними не было и в помине. Ну а дискордово чудище успело настолько нарезвиться, что уже и союзники втихую желали ему побыстрей сложить все свои три головы. В сражениях у пещеры Груул, при реке Сильвервойс и над Малым кряжем «Подлунному легиону» удалось в пух разбить силы южан, заставив тех бежать из большей части занятых земель, кроме небольшой полоски холмов на юго-востоке. Ранней осенью этого же года состоялась знаковая битва у Облачных Ворот, в которой фестралам все таки удалось загнать дискордова монстра в угол, а Сильвершейд лично сразила его.
Сильно потрепанным за два года боев «мышекрылам» осенью 2674-го года до Э.Г. пришлось взять еще одну передышку.

Легенда о гибели дискордова чудища

Всем, кто когда-либо был в Подлунном королевстве и посетил мемориал у Облачных Ворот, наверняка известна гигантская бронзовая статую, что является сердцем мемориала. Эта гротескная скульптура на самом деле является остовом монстра, которого когда-то создал Дискорд для собственной потехи, в чем уже давно не сомневаются даже самые закоренелые скептики. О сем чудовище весьма немало известно как из исторических хроник, так и из недавних исследований сталионградских химиков и кантерлотских магов. Единственное о чем нет достоверной информации так это о том, как же древним пегасам и грифонам удалось расправиться со столь монструозной поделкой Одного-из-многих? Но, как наверняка помнят посетители мемориала, гид рассказывает о том, что есть древнее предание, повествующее о последнем бое и гибели бронзового гиганта.
Сначала же опишем самого монстра.
Дискордово чудовище представляет из себя бронзового дракона с крыльями грифона и квадратными колесами, заменяющими ему лапы. Три шеи колосса венчают три разных головы: грифонья, драконья и понячья. На боку бронзового гиганта красуется глубоко вытравленная калиграфическая надпись «Ых-Дыр-Пых». Сейчас остов монстра уже сильно разрушен временем и самими пони, но, согласно историческим хроникам, ранее три его головы украшали три золотые таблички, приколоченные обойными гвоздиками к их лбам. На табличках были выгравированы девизы, в согласии с которыми и вела себя каждая из голов: на грифоньей было написано «Грабь!», на драконьей — «Убивай!», а на понячьей — «Воруй гусей!» (а ниже мелким шрифтом, коли верить Фиббе «Хроноложице», — "… если получится.").
При этом, согласно все тем же хроникам, головы чудовища еще и выдыхали волшебное пламя. Дракон опалял все огнем изменения, случайно менявшим и превращавшим все вокруг так, что могли поплыть по воздуху скалы, камнем рухнуть на землю облако или закудахтать грифон. Грифонья плевалась сгустками «паладинского пламени», как называли его легенды, поднимавшего на время до невероятной силы одну эмоцию или устремление, которое испытывала жертва колдовства. Это проклятье было настолько сильно, что заставляло с криком ужаса улетать бойцов-грифонов или бесстрашно бросаться на бронированного колосса обычно пугливых овец. Понячья же голова распространяла вокруг волшебное нечто, ослабленная версия которого получила в более поздние времена название «заклинание №63», мгновенно и навсегда изменяющее пол заколдованного на противоположный.
Ну а теперь перейдем к преданию.
Согласно легенде, в первые дни осени 2674-го года до Э.Г. бойцам «Подлунного легиона» удалось выследить дискордова зверя, который развлекался тем, что разорял поселения близь Облачных ворот. Крылатые воины окружили и попытались атаковать монстра, но тот почему-то бой не принял и спрятался в окутанных облаками скалах, куда фестралы последовать за ним побоялись. Храбрости преследовать монстра хватило только у командующей «Подлунным легионом» Сильвершейд, ее возлюбленного Блэквинга и у десятка грифонов.
Залетев в плотные облака над скалами, воители столкнулись с ждущим их чудовищем. Колосс более не собирался ни куда улетать, а принялся играть с крылатыми храбрецами как кот с мышью, поливая их волшебным огнем из пегасьей головы. Бой был неравный — ни кортики фестралов, ни грифонье оружие не могли причинить вреда бронзовому телу монстра. Вскоре, измученные многократной сменой пола, грифоны вышли из боя, захватив с собой отчаянно сопротивляющуюся этому Сильвершейд. За ними последовал и Блэквинг, чудом ни разу не попавший под магические залпы.
После возвращения в расположение войска, крылатые бойцы сильно задумались о том, что же делать с этим дискордовым питомцем? И при этом упустили момент, когда их командир ускользнула из лагеря и направилась прямиком к Облачным воротам. Где уже творилось неладное — огромные облака удушливого дыма и разноцветной пыли поднимались из скал и расползались по окрестностям. За Сильвершейд последовала ее товарка по гарему и верная подруга Рининвойс.
Подлетая к месту недавней схватки, кобылицы увидели, что чудовище от нечего делать стало жечь колдовским огнем окружающие скалы, отчего и образовывался ядовитый дым. Только тут заметившая свою подругу, Сильвершейд отловила Рининвойс и силой заставила ее спрятаться в скалах. Сама же направила свой полет к монстру. Увлеченный своим делом колосс не заметил, как воительница подобралась к нему и нанесла удар, целя в глаз драконьей голове. Но в это время бронзовый исполин отшатнулся, готовясь изрыгнуть очередную порцию колдовства на скалы, и кортик фестралки скользнул мимо и сломался, уткнувшись в золотую пластинку. Драконья голова судорожно дернулась, беспорядочно извергая из себя волшебный огонь. Так юная воительница увидела уязвимое место чудища. Лишенная кортика она летала вокруг гиганта, раз за разом атакуя его головы и стараясь ударами копыт сбить дающие ему жизнь золотые пластинки. Лишь ловкость Сильвершейд позволила ей не пасть жертвой колдовства или зубов чудовища. И через несколько часов изнурительной схватки от творения Духа Раздора остался лишь лишенный жизни остов, который, как гласит сказание, так и стоит на том же месте, где была сбита последняя из зачарованных пластинок.
После этого боя слава Сильвершейд достигла своего пика. А сама ночная пегаска оказалась вынуждена пролежать пластом несколько дней с перерастянутыми мышцами крыльев и ног, окруженная заботой своих друзей и простых бойцов.



Начав весной 2673-го года Третью кампанию «Отвоевания», призванную вернуть юго-восточные холмы фестральих земель, ночные пегасы с удивлением обнаружили хорошо организованное сопротивление со стороны южан. За ушедшую зиму прозорливому аристократу Шлау и горящей жаждой мести «однокрылой» грифине Эрне удалось сколотить прочный союз из местной аристократии и заручиться поддержкой южных соседей. До начала лета «Подлунный легион» топтался на месте, не в силах сломить сопротивление южан. С наступлением же летних дней истощенные во множестве стычек южане стали сдавать свои позиции. Но радость северян была преждевременной. В середине лета 2673-го года до Э.Г. произошла стычка у Туманных ворот, в которой Сильвершейд понесла огромную личную потерю. Подкошенная свалившимся на нее горем, выдающаяся фестралка все таки довела кампанию до логического конца, к концу лета полностью выдавив южан с востока фестральих земель. Но после этого оставила свой пост и удалилась от дел.
Сразу же после ухода Сильвершейд власть над союзом оказалась в копытах и лапах глав «договоров» и Храма Ночи, взявших пятилетнюю передышку на обустройство отбитых владений и умиротворение местных драконов (преимущественно, подкупом). Все фестральи земли были объявлены единым Подлунным королевством, во главе которого стояла Богиня Ночи. Подобный необычный ход был поддержан как Храмом Ночи, так и главами «договоров», «обязательств» и пегасогрифоньих кланов. И если храмовая братия стремилась править вновь объявленным королевством как регенты Ночной Богини, то вожаки крылатого племени сделали финт ушами – они объявили, что пока Ночная Богиня лично не явилась править своими верными подданными, до тех пор жизнь в фестральих землях будет идти по-старому. То есть королевство опять распалось на множество мелких государств, хотя и гораздо более дружных, чем раньше. Причем, в тех из них, что образовались на руинах прежних клановых государств, власть перешла от пегасогрифоньих кланов, больше всего пострадавших в течении столетия войн, к «обязательствам», в которых по сути заправляли фестралы.
Спустя пять лет, в 2668-м году до Э.Г., северяне начали Четвертую кампанию «Отвоевания», призванную освободить южные земели северных предгорий. Но, оставшись без предводительства энергичной и целеустремленной фестралки, «Подлунный легион» сразу же дал трещину по границам родства, а к началу кампании вообще развалился. Что имело вполне предсказуемый результат – война за южные земли затянулась на восемь лет и закончилась в 2660-м году до Э.Г. заключением «Договора друзей по крови». Суть данного договора заключалась в том, что оставшиеся на юге рода южан признавались законными владельцами захваченных земель, при условии, что они породнятся с пегасами и грифонами фестральих земель. По факту, это был красиво замаскированный проигрыш, который на будущее создал южным фестральим землям статус спорных территорий.

В итоге этой статьи можно сделать вывод о том, что, не смотря на череду длительных и кровопролитных конфликтов, качественного развития военное дело крылатого племени в этот временной период не получило. Все же привнесенные Сильвершейд в армии северных предгорий революционные новшества ушли вместе с нею.
Что до дальнейших исторических последствий войн на севере Грифоньих гор, то они заложили основы независимости племени фестралов и создали предпосылки для возникновения на политической карте Эквестрии такого государства как Подлунное королевство.

P.S. Ну, как-то так.Извиняюсь за качество оформления — опять не рассчитал свои силы и попытался и оформить, и выложить в один день.
P.P.S. Теперь надо начинать пилить оружейный глоссарий(и допиливать обычный). А то я сам скоро путаться в понячьем арсенале начну. Хотя, вроде, и навыдумывал мизер…
P.P.P.S. Большое спасибо брони Gedzerath и DarkKnight за вдохновение и помощь.Кстати, жду новой порции похождений Скраппи Раг (демо-главу из принципа не читал).
P.P.P.P.S. Dilandu, выздоравливай)