Полёт
Вы знаете, что такое полёт? Нет? А хотите, я вам расскажу о нём?
Что?
Удивлены?
Ведь что может знать простой человек о том, как летать, верно?
Ну, тогда я тем более должна вам об этом рассказать.
…
Давайте начнём с того, с чего начинается полёт.
Вы выходите на улицу. Уже 20:45, тихий вечер, уже начинается вылет майских жуков. Вы смотрите в небо. В это бескрайнее, синее небо. Вы пытается понять его цвет, но у вас это не получается: горизонт одного цвета, а чем ближе к центру небесного купола прямо над вашей головой, тем ярче становится этот цвет. И тут вы чувствуете, как защемило в груди.
Тоска, непреодолимая тоска. Вы хотите туда, в эту самую синеву. Наверно, это будет немного кощунственно, но, наверное, так чувствовали себя дети, которые видели, как их отцы уезжают на фронт на поездах в военные годы. Побежать бы, схватить и не отпускать, так щемит в груди. Так хочется, хочется туда рвануть.… И ваше сердце не выдерживает.
Первый взмах. Тугой и непослушный, неповоротливый как первый майский жук. Вы готовы поклясться хвостом, что слышали скрип как из плохо смазанной калитки. Боль ещё не пришла, она ждёт, вы это знаете, она ещё будет, и она подождёт. Вы делаете несколько взмахов, всё таких же тугих и тяжёлых, но у вас уже появляется сноровка. Вот теперь вы отталкиваетесь от земли и взмываете в зовущее небо. Радость переполняет вас, вот оно, вы дома, вы там, где и должны быть. Ваш смех затопляет небо. Но кто сказал вам, что это будет просто?
Боль. Холод пронизывает каждую вашу клеточку тела и вас уже начинают мучить судороги, которые вызывают у вас ощущения, что вы деревянная марионетка с тугими шарнирами. Крылья болят при каждом взмахе, как будто кто-то выламывает из них каждую косточку клещами. Ваш мозг заходится в панике, будто вы сейчас тут умрёте. Его можно понять – крики боли ему передают со всего вашего тела. Как же тут не запаникуешь? А тем временем боль от крыльев переходит в спину. Лопатки ноют, и вам так хочется размять плечи. Вы чувствуете, как ужасно болит сердце, так, словно в нём тысяча раскалённых иголок, которые невидимый живодёр чуть вытаскивает и вонзает снова. Нет, не так. Как будто маленький ёжик свернулся в клубок и катается по вашему сердцу, а теперь прибавим к этому ещё то, что ёжик весьма толстенький, и в вашем сердце ему весьма и весьма тесновато.
И наконец, лёгкие. Вот им-то хуже всех. Ледяной воздух, большая высота, сильная физическая нагрузка – вы и сами удивлены, что вообще дышите и способны на смех. Боль. Она по всему телу. А вы смеётесь как сумасшедший и делаете очередной взмах.
Вы пытаетесь подняться хотя бы к линиям электропроводов, протянутых между крышами, к 17 этажу многоэтажки, туда, где воркуют голуби и, противно каркая, пролетают вороны. Вот вы обогнули столб фонаря. Так плавно, будто кисть на бумаге сделала полукруг. Вы легко накренились вправо, встав на правое крыло, а потом так же легко вернулись в исходное положение, будто бы на вашем пути и не было столба. Но только вы знаете, как во время крена ныло правое крыло, как вы чувствовали, словно ледяной чугунный шарик скатился по нему в самый край, и из-за этого крыло было таким тяжёлым, как защемило сердце, правда, в этот раз от дикой боли. А вы по-прежнему счастливы.
Взмах, ещё взмах, и вот перед вами облака. Ледяной воздух заставляет вас стучать зубами и задыхаться, а к пушистым барашкам-облачкам вы стараетесь близко не подлетать – мокрые перья да и вы сами – не лучшее, что вас может ждать на высоте. Всё же без пневмонии как-то лучше живётся. Но вам это никак не мешает наслаждаться высотой. Уже и солнышко садится, птицы спускаются всё ближе к земле. Вы решаете немного полюбоваться закатом, а потом начинаете снижаться. Спуск был легче, чем подъём, но он не так захватывает дух. Чем ближе к земле, тем теплее, да и плавный спуск не даёт прочувствовать весь полёт, но вы уже устали и рады и этому.
Наконец, вы опускаетесь на землю и с тоской смотрите в начинающее темнеть небо. Ваши губы шепчут: «Я завтра вернусь», и вы уходите в сторону дома под гул майских жуков, которые врезаются во всё подряд, включая вас. Мимо вас пролетел один такой жук, прям рядом с вашим ухом, заставив испугаться от неожиданности, и ударился о лампу фонаря. Видимо, лампа была не сильно крепкая, так как при ударе она разлетелась на тысячи искр, а майский жук маленьким горящим листиком плавно спустился вниз, сгорев на середине высоты, так и не достигнув земли.
И вот тут вас грубо вырывает из сна. Вы всё ещё чувствуете боль, а прохладный воздух вечера всё так же у вас в груди, да и горящий жук перед глазами… Но вы вынуждены выключить будильник и заставить себя спуститься с чердака-кровати, чтобы одеться.
…
Что?
Вы удивлены, почему я не рассказываю, насколько распрекрасны крылья?
А вы что можете рассказать о своих руках? Вот и с крыльями так же.
Да, они полезны и у них очень удобный и приятный функционал. Но зачем расписывать, какие красивые пёрышки и как вы чудесно ощущаете все части по названиям? Крылья того не заслуживают. Их красота преувеличена. Нет, некоторым птахам повезло с красивым оперением, но как насчёт, к примеру, мух? Для меня крылья – мой инструмент, и меня не сильно заботит их красота. Раньше – может быть, даже краской бы поливала, но сейчас – какое это имеет значение?
Что?
Удивлены?
Ведь что может знать простой человек о том, как летать, верно?
Ну, тогда я тем более должна вам об этом рассказать.
…
Давайте начнём с того, с чего начинается полёт.
Вы выходите на улицу. Уже 20:45, тихий вечер, уже начинается вылет майских жуков. Вы смотрите в небо. В это бескрайнее, синее небо. Вы пытается понять его цвет, но у вас это не получается: горизонт одного цвета, а чем ближе к центру небесного купола прямо над вашей головой, тем ярче становится этот цвет. И тут вы чувствуете, как защемило в груди.
Тоска, непреодолимая тоска. Вы хотите туда, в эту самую синеву. Наверно, это будет немного кощунственно, но, наверное, так чувствовали себя дети, которые видели, как их отцы уезжают на фронт на поездах в военные годы. Побежать бы, схватить и не отпускать, так щемит в груди. Так хочется, хочется туда рвануть.… И ваше сердце не выдерживает.
Первый взмах. Тугой и непослушный, неповоротливый как первый майский жук. Вы готовы поклясться хвостом, что слышали скрип как из плохо смазанной калитки. Боль ещё не пришла, она ждёт, вы это знаете, она ещё будет, и она подождёт. Вы делаете несколько взмахов, всё таких же тугих и тяжёлых, но у вас уже появляется сноровка. Вот теперь вы отталкиваетесь от земли и взмываете в зовущее небо. Радость переполняет вас, вот оно, вы дома, вы там, где и должны быть. Ваш смех затопляет небо. Но кто сказал вам, что это будет просто?
Боль. Холод пронизывает каждую вашу клеточку тела и вас уже начинают мучить судороги, которые вызывают у вас ощущения, что вы деревянная марионетка с тугими шарнирами. Крылья болят при каждом взмахе, как будто кто-то выламывает из них каждую косточку клещами. Ваш мозг заходится в панике, будто вы сейчас тут умрёте. Его можно понять – крики боли ему передают со всего вашего тела. Как же тут не запаникуешь? А тем временем боль от крыльев переходит в спину. Лопатки ноют, и вам так хочется размять плечи. Вы чувствуете, как ужасно болит сердце, так, словно в нём тысяча раскалённых иголок, которые невидимый живодёр чуть вытаскивает и вонзает снова. Нет, не так. Как будто маленький ёжик свернулся в клубок и катается по вашему сердцу, а теперь прибавим к этому ещё то, что ёжик весьма толстенький, и в вашем сердце ему весьма и весьма тесновато.
И наконец, лёгкие. Вот им-то хуже всех. Ледяной воздух, большая высота, сильная физическая нагрузка – вы и сами удивлены, что вообще дышите и способны на смех. Боль. Она по всему телу. А вы смеётесь как сумасшедший и делаете очередной взмах.
Вы пытаетесь подняться хотя бы к линиям электропроводов, протянутых между крышами, к 17 этажу многоэтажки, туда, где воркуют голуби и, противно каркая, пролетают вороны. Вот вы обогнули столб фонаря. Так плавно, будто кисть на бумаге сделала полукруг. Вы легко накренились вправо, встав на правое крыло, а потом так же легко вернулись в исходное положение, будто бы на вашем пути и не было столба. Но только вы знаете, как во время крена ныло правое крыло, как вы чувствовали, словно ледяной чугунный шарик скатился по нему в самый край, и из-за этого крыло было таким тяжёлым, как защемило сердце, правда, в этот раз от дикой боли. А вы по-прежнему счастливы.
Взмах, ещё взмах, и вот перед вами облака. Ледяной воздух заставляет вас стучать зубами и задыхаться, а к пушистым барашкам-облачкам вы стараетесь близко не подлетать – мокрые перья да и вы сами – не лучшее, что вас может ждать на высоте. Всё же без пневмонии как-то лучше живётся. Но вам это никак не мешает наслаждаться высотой. Уже и солнышко садится, птицы спускаются всё ближе к земле. Вы решаете немного полюбоваться закатом, а потом начинаете снижаться. Спуск был легче, чем подъём, но он не так захватывает дух. Чем ближе к земле, тем теплее, да и плавный спуск не даёт прочувствовать весь полёт, но вы уже устали и рады и этому.
Наконец, вы опускаетесь на землю и с тоской смотрите в начинающее темнеть небо. Ваши губы шепчут: «Я завтра вернусь», и вы уходите в сторону дома под гул майских жуков, которые врезаются во всё подряд, включая вас. Мимо вас пролетел один такой жук, прям рядом с вашим ухом, заставив испугаться от неожиданности, и ударился о лампу фонаря. Видимо, лампа была не сильно крепкая, так как при ударе она разлетелась на тысячи искр, а майский жук маленьким горящим листиком плавно спустился вниз, сгорев на середине высоты, так и не достигнув земли.
И вот тут вас грубо вырывает из сна. Вы всё ещё чувствуете боль, а прохладный воздух вечера всё так же у вас в груди, да и горящий жук перед глазами… Но вы вынуждены выключить будильник и заставить себя спуститься с чердака-кровати, чтобы одеться.
…
Что?
Вы удивлены, почему я не рассказываю, насколько распрекрасны крылья?
А вы что можете рассказать о своих руках? Вот и с крыльями так же.
Да, они полезны и у них очень удобный и приятный функционал. Но зачем расписывать, какие красивые пёрышки и как вы чудесно ощущаете все части по названиям? Крылья того не заслуживают. Их красота преувеличена. Нет, некоторым птахам повезло с красивым оперением, но как насчёт, к примеру, мух? Для меня крылья – мой инструмент, и меня не сильно заботит их красота. Раньше – может быть, даже краской бы поливала, но сейчас – какое это имеет значение?
6 комментариев
All Heil The Empress Archmage!