Забавный и поучительный рассказ XIX века
Недавно довелось мне побывать в родном Липецке, где я очень удачно попал на открытие нового городского музея. Там в свою очередь мне посчастливилось раздобыть копию местной летней газеты за 1870 год (#15 за 6-е сентября, воскресенье). В этом номере оказался очень интересный фельетон с рассказом «Как липецкая вода действует на малодушных людей» из цикла «Наблюдения смотрительницы колодца».
Произведение довольно забавное, но при этом и поучительное, поэтому советую с ним ознакомиться, тем более когда так много свободного времени. Ниже прикреплён скан газеты и рассказ.
Приятного чтения.
Липецкий летний листок
Собственно говоря, сам рассказецКак Липецкая вода действует на малодушных людей.
Один господин по фамилии Незлобин с целым семейством поступил на лечение в июне. Пил воду аккуратно и купался ещё аккуратнее. Характера был мирного и тихого. В начале июля начались странности. Жена сбилась с толку. Всё ссоры и споры. Обед скверный, чай то жидок, то крепок и т.д. Наконец однажды, во время одного спора об том, когда будет новолуние, Незлобин сделал такой жест, что расстроил ей шиньон. Жена присмирела и уже не спорила. Дети ходили на цыпочках, ибо папаша обещал просто высечь.
Через несколько времени Незлобин окончательно переменился. Прежде всего он нашёл, что у его сына нос вырос, и, несмотря ни на какие доводы, достал прутьев и высек его, т.е. не нос, а сына.
За тем, увидя раз утром, что хозяин его квартиры ходит по двору в халате, заявил ему, что за такую распущенность нравов он его застрелит из револьвера.
Дело чуть не дошло до полиции и до мирового; Незлобин объявил, что и полицию застрелит и всех мировых перестреляет.
Наконец однажды утром он думал, думал и вдруг закричал:
— Разумеется. Это ясно как день! Нет! Я так этого не оставлю.
Он додумался до того, что дирекция минеральных вод вовсе не так ведёт свои дела, как следует и что он этого потерпеть не может. Сказано – сделано. Надел он сюртук, взял револьвер в карман и марш в контору. Вошедши, он потребовал книги, счёты и все бумаги для ревизии:
— Вы акционер? – спрашивают его.
— Нет.
— Директор?
— Нет. Я лечащийся на водах, но я заметил у вас пропасть упущений и считаю долгом всё исправить.
— Но позвольте! Какое же вы имеете право…
— В наше время, милостивый государь, прогресс… цивилизация и разные другие коренные реформы в роде гласности, земства и железных дорог – всё вместе понуждают меня из принципа приняться за вас. Вы душегубцы и конспираторы; подавайте книги, не то застрелю.
Господина хотели взять и уложить в постель, но к ужасу увидели, что к его заявлению пристало ещё несколько человек, в том числе один господин, сильно задолжавшийся в буфете, тут же ещё трое, пившие кумыс и недовольные тем, что он сам не льётся в рот, и наконец особенно сердито лезла одна пожилая дама, которая была страшно зла на дирекцию, да и действительно имела на то право: она привезла дочь, чтобы выдать её на водах замуж; сезон уходит, женихов ни одного, а дирекция и ухом не ведёт, точно не её дело.
Контору окружили, кричали, вопили.
Один кричал, что в буфете всё должно отпускаться в долг от водки и селёдки до шампанского и ананасов; другой кричал, что надо над садом сделать большую крышу, чтобы можно было гулять и во время дождя; третий кричал, что дирекция должна в своих отношениях с приезжими руководствоваться принципом: твоя рубашка мне к телу ближе, чем своя; четвёртый заявлял, что ему управляющий конторой не кланяется, когда встречает в саду, а доктор каждый день обедает, когда в шесть часов приходишь к нему; наконец пятый в числе упущений заявил, что дирекция должна бы блюсти за нравственностью приезжих и положить раз навсегда правилом, даже включить в устав общества, чтобы два раза в месяц первого и пятнадцатого числа (когда чистят аппарат и ванн не бывает) каждого больного обревизовать на дому и затем разделить на категории благонадёжных и неблагонадёжных. Тут только остальная кучка сообразила, что что-то не так.
Господин Незлобин первый сознался, что перепил Липецкую воду и что ему казалось по временам, что даже солнце не в порядке, что оно как-то на бок повалилось.
Господин, задолжавшийся в буфете, тут же поклялся заплатить хоть половину.
Старая барыня сказала, что, если дирекция согласится жениться на её дочери, то она примирится со всеми липецкими порядками. Но ей объяснили, что это нельзя, что даже, если бы дирекция и согласилась, то священник венчать не станет.
Всё кончилось благополучно; только болезнь от перепития Липецкой воды, которая выражается недовольством всем тем, до чего публике и дела нет и которая занимает по заразительности равное место с тифом и холерой, начала с того времени обращать более внимание врачей и теперь уже попала в частную патологию под названием гидромании (водобесия); заразившиеся ею ездят под конец сезона полечиться в Задонск и Воронеж.
Вот твои дела, ехидная струя; даром что тебя прославляют, как целебную. Так ты врачуешь гостей, так ты врачуешь и своих. Твоим влиянием наши жители, которые могли бы в спокойствии и сне глубоком блаженствовать, — вот сколько уже десятков лет, не имеют одной минуты отдыха; то мечутся, точно ужаленные, то шумят и волнуются, то ссорятся, то лезут друг на друга и живьём себя поедают. Теперь уже, говорят, на всей Дворянской улице один только человек остался, а доведёшь ещё до того, ехидная, что придётся из других уездов перевозить людей и разводить их в Липецке, как редкие растения.
Элис.
Произведение довольно забавное, но при этом и поучительное, поэтому советую с ним ознакомиться, тем более когда так много свободного времени. Ниже прикреплён скан газеты и рассказ.
Приятного чтения.
Липецкий летний листок
Собственно говоря, сам рассказецКак Липецкая вода действует на малодушных людей.
Один господин по фамилии Незлобин с целым семейством поступил на лечение в июне. Пил воду аккуратно и купался ещё аккуратнее. Характера был мирного и тихого. В начале июля начались странности. Жена сбилась с толку. Всё ссоры и споры. Обед скверный, чай то жидок, то крепок и т.д. Наконец однажды, во время одного спора об том, когда будет новолуние, Незлобин сделал такой жест, что расстроил ей шиньон. Жена присмирела и уже не спорила. Дети ходили на цыпочках, ибо папаша обещал просто высечь.
Через несколько времени Незлобин окончательно переменился. Прежде всего он нашёл, что у его сына нос вырос, и, несмотря ни на какие доводы, достал прутьев и высек его, т.е. не нос, а сына.
За тем, увидя раз утром, что хозяин его квартиры ходит по двору в халате, заявил ему, что за такую распущенность нравов он его застрелит из револьвера.
Дело чуть не дошло до полиции и до мирового; Незлобин объявил, что и полицию застрелит и всех мировых перестреляет.
Наконец однажды утром он думал, думал и вдруг закричал:
— Разумеется. Это ясно как день! Нет! Я так этого не оставлю.
Он додумался до того, что дирекция минеральных вод вовсе не так ведёт свои дела, как следует и что он этого потерпеть не может. Сказано – сделано. Надел он сюртук, взял револьвер в карман и марш в контору. Вошедши, он потребовал книги, счёты и все бумаги для ревизии:
— Вы акционер? – спрашивают его.
— Нет.
— Директор?
— Нет. Я лечащийся на водах, но я заметил у вас пропасть упущений и считаю долгом всё исправить.
— Но позвольте! Какое же вы имеете право…
— В наше время, милостивый государь, прогресс… цивилизация и разные другие коренные реформы в роде гласности, земства и железных дорог – всё вместе понуждают меня из принципа приняться за вас. Вы душегубцы и конспираторы; подавайте книги, не то застрелю.
Господина хотели взять и уложить в постель, но к ужасу увидели, что к его заявлению пристало ещё несколько человек, в том числе один господин, сильно задолжавшийся в буфете, тут же ещё трое, пившие кумыс и недовольные тем, что он сам не льётся в рот, и наконец особенно сердито лезла одна пожилая дама, которая была страшно зла на дирекцию, да и действительно имела на то право: она привезла дочь, чтобы выдать её на водах замуж; сезон уходит, женихов ни одного, а дирекция и ухом не ведёт, точно не её дело.
Контору окружили, кричали, вопили.
Один кричал, что в буфете всё должно отпускаться в долг от водки и селёдки до шампанского и ананасов; другой кричал, что надо над садом сделать большую крышу, чтобы можно было гулять и во время дождя; третий кричал, что дирекция должна в своих отношениях с приезжими руководствоваться принципом: твоя рубашка мне к телу ближе, чем своя; четвёртый заявлял, что ему управляющий конторой не кланяется, когда встречает в саду, а доктор каждый день обедает, когда в шесть часов приходишь к нему; наконец пятый в числе упущений заявил, что дирекция должна бы блюсти за нравственностью приезжих и положить раз навсегда правилом, даже включить в устав общества, чтобы два раза в месяц первого и пятнадцатого числа (когда чистят аппарат и ванн не бывает) каждого больного обревизовать на дому и затем разделить на категории благонадёжных и неблагонадёжных. Тут только остальная кучка сообразила, что что-то не так.
Господин Незлобин первый сознался, что перепил Липецкую воду и что ему казалось по временам, что даже солнце не в порядке, что оно как-то на бок повалилось.
Господин, задолжавшийся в буфете, тут же поклялся заплатить хоть половину.
Старая барыня сказала, что, если дирекция согласится жениться на её дочери, то она примирится со всеми липецкими порядками. Но ей объяснили, что это нельзя, что даже, если бы дирекция и согласилась, то священник венчать не станет.
Всё кончилось благополучно; только болезнь от перепития Липецкой воды, которая выражается недовольством всем тем, до чего публике и дела нет и которая занимает по заразительности равное место с тифом и холерой, начала с того времени обращать более внимание врачей и теперь уже попала в частную патологию под названием гидромании (водобесия); заразившиеся ею ездят под конец сезона полечиться в Задонск и Воронеж.
Вот твои дела, ехидная струя; даром что тебя прославляют, как целебную. Так ты врачуешь гостей, так ты врачуешь и своих. Твоим влиянием наши жители, которые могли бы в спокойствии и сне глубоком блаженствовать, — вот сколько уже десятков лет, не имеют одной минуты отдыха; то мечутся, точно ужаленные, то шумят и волнуются, то ссорятся, то лезут друг на друга и живьём себя поедают. Теперь уже, говорят, на всей Дворянской улице один только человек остался, а доведёшь ещё до того, ехидная, что придётся из других уездов перевозить людей и разводить их в Липецке, как редкие растения.
Элис.
3 комментария