Чайна Мьевиль. "Кракен"

+18

Varh в блоге Библиотека Твайлайт

«Кракен»" В море полно святых. Знаешь об этом? Конечно знаешь: ведь ты уже большой мальчик.В море полно святых, полно с незапамятных времен. Они появились раньше, чем все остальное. Святые пребывали там еще до богов. Они ждали богов — и сейчас по-прежнему там.Святые питаются рыбой и моллюсками. Некоторые ловят медуз, а другие едят мусор. Кое-кто из них употребляет в пищу все, что попадется. Они прячутся под скалами; они выворачиваются наизнанку; они выплевывают завитки. Они делают все, что угодно.Изобрази это ладонями. Вот так. Пошевели пальцами. Ну вот, получился святой. Осторожно, смотри, вот еще один! Теперь они сражаются! Твой побеждает.Огромных спиральных святых больше нет, но остались те, что подобны мешкам, и те, что похожи на завитки, а еще такие, что напоминают платья с развевающимися рукавами. Кто у тебя любимый святой? Я скажу, кто у меня. Но погоди минутку, знаешь ли ты, что делает их всех святыми? Они — святое семейство, все они в родстве. Друг с другом и… знаешь, с кем еще? Правильно. С богами.Теперь вот что. Кто создал тебя? Ты знаешь, что ответить.Кто тебя создал? "

Чайна Мьевиль. «Кракен»

Недавно мои верхние конечности добрались до обозначенного произведения, пока нижние тянутся к новенькому изданию «Последние дни нового Парижа». Итака, автор написал уже довольно приличное количество романов разной степени сюрреалистичности, два из которых я кратко рассмотрел ранее. Впечатления от «Кракена», если описывать несколькими словами, колеблются где-то посередине шкалы от «запутанной странности» к «сдержанному восторгу».

Вывод — последний абзац.

Сложно сказать вот так просто, как начинается роман. Спусковым крючком для целой лавины событий становится довольно странный ход — из Лондонского музея пропадает аквариум, наполненный формалином, коим оберегается тело гигантского кракена. До смотрителя, по имени Билли, после этого оказывается очень многим есть дело — начиная от странных криминальных структур и многочисленных загадочных религиозных течений, до потусторонних отделов полицейского расследования.

Затем к действию подключаются многие новые персонажи — последователи церкви, обожествляющей кракенов; преступные главари, что управляют миром, скрытым от глаз простых жителей; искусственные создания и магические существа, отстаивающие свои права в трущобах Лондона; неостановимые наемные существа, что промышляют грязной работой многие века.

Вчитываясь в текст, поначалу не отпускало чувство, что нечто подобное уже было на прилавках — «Никогде». Но далее тематика произведений расходится довольно сильно, соприкасаясь разве что атмосферой в некоторых главах.

Главный плюс и минус «Кракена» — его разносторонность. Здесь совмещено несколько жанров, в этом аннотация не лукавит. От приключенческой истории к эпизоду, больше подходящему книге Лавкрафта, затем к полицейскому детективу с нуарным обрамлением, после — к размышлениям на религиозную тематику и быту закрытых общин, потом — углубление в историю зарождения противостояния существ, созданных только лишь для службы, своим хозяевам.При всем этом Мьевиль остается верен себе — социальная проблематика, запоминающиеся образы перекроенного мира, переплетения жизней многочисленных персонажей, встроенные в сюжет почти без применения Ex Machina и много что ещё.

Здесь все так же сочетается определенный реализм с противоестественными картинами мира под миром, продолжающим быть, как и во многих его книгах, довольно отталкивающим. Без определенных самоповторов ему обойтись не удалось, но это не портит общую картину. Здесь люди и не-люди молятся непознаваемому в почти что тщетной надежде на ответы; пули прорастают в телах жертв, чтобы дать жизнь новому смертоносному оружию; узкие группы посвященных в секреты городов создают жизнь из камня и земли, предварительно проведя обряд гадания на внутренностях города; месть и жажда наживы принимают до отвращения гиперболизированные формы; предсказания конца света обретают форму пророческих сновидений и медленно начинают претворяться в жизнь, создавая нечто, готовое стереть даже память о существовавшем мире.

Роман удивительно неспешен, разворачивая подробно прописанный мир, частично реальный, частично — парадоксальный. Темп повествование набирает только к последней четверти, может даже немного позже. Под завершение немного начинаешь уставать, но концовка и масштаб событий, к которой подготавливали читателя все предыдущие сотни страниц, это окупает. Ощущения от прочтения сильно отличны от того же Шрама или Вокзала — из-за малого объема многочисленных глав неосознанно складывалось ощущение, что книга представляет набор зарисовок, объединенных несколькими крепкими нитями повествования. Занятно сделано в книге то, что крошечная зацепка в одной главе, буквально мимоходом прописанная фраза, зачастую получает свое завершение много позже. Это обращает на себя внимание и дает дополнительные приятные впечатления от текста.

Отсылки и упоминания массовой культуры второй половины двадцатого века вплетены в повествование так плотно, что через несколько десятков страниц на них почти перестаешь обращать внимание. Хотя порой, особенно когда речь заходит о музыке, так и хочется, чтобы под рукой был старый кассетный плеер со всеми композициями, упомянутыми в книге, чтобы лучше проникнуться атмосферой во время повествования. Этот момент проводимых аналогий и отсылок, порой сдобренных сюрреализмом, вызывал у меня отчего-то легкое отторжение, наверное потому, что с теми или иными группами упоминаемых музыкантов/писателей я почти не соприкасался.

Один из главных персонажей, который является связующим для почти всех подсюжетных ходов, одновременно оказался и самым слабым звеном в этой цепи. Большую часть повествования он чистый ведомый, в котором просыпается самосознание только ближе к завершению книги. Честно говоря, следить за действиями потустороннего расследовательского бюро почти всегда интереснее, хотя героям, которые пытаются разобраться в действиях Билли, уделено много меньше места.

Основную часть текста повествование ведется в довольно степенной манере, разгоняясь к завершению. Проводя аналогии, можно представить, что собирая мозаику, вам выдают по одной детальке за несколько секунд, а когда дело завершено более чем на две трети — резко высыпают на стол всю оставшуюся часть головоломки.

В завершении романа приходится почти что пробиваться сквозь метафизическое восприятие мира, созданного автором. Но даже когда я перечитывал отдельные абзацы, потому что не смог сразу соотнести их с рассказанной ранее по тексту историей, мой интерес не угасал.
Рискну предположить, что этот роман — о людях и мире, в котором они пытаются жить, приспосабливаясь, приспосабливая, изменяя и изменяясь. Рассказанная история располагает к размышлениям, предположениями и параллелям с историей, биологией, химией и физикой. Он вполне подойдет любителям неторопливо раскрываемых историй, где реалистичные психологические портреты и довольно подробное описание окружающего мира естественно соседствует с магическим представлением о том, как мир может жить по почти что безумным правилам.

Сюжет: 8\10

Персонажи: 7\10

Стиль: 10\10

Проработка мира: 9\10

Общая оценка: 8,5\10