RPG "Сломанная игрушка" - сессия 7

В ночь со 2-го на 3-е сентября мы провели предпоследнюю, седьмую сессию настольной игры по миру «Сломанной игрушки». О предыдущих сессиях я уже писал (1, 2, 3, 4, 5, 6), теперь настала пора рассказать, что же у нас происходило в последний раз. Состав партии: Твайлайт Спаркл Свобода Маклауд, Спотти (в прошлом тот же игрок отыгрывал Стива). Заканчивали мы комканно (из четырёх выходных, бывших у меня до отлёта, собрать игру мы смогли лишь два раза, и то в минимальном составе), так что, к сожалению, ответов на многие «почему» не прозвучало — разве только вопросы о том, «как», удалось более-менее прояснить.

Читать дальшеНа прошлой сессии мы оставили приключенцев в импровизированном лагере в лесу, около взлётно-посадочной полосы в Чёрном Гигаполисе. Выставив вахту, герои отправились спать.

Было дежурство Твайлайт, когда к стоянке кто-то приблизился — сама единорожка, возможно, и не заметила бы вторжителей, но детектор движения на коммуникаторе действовал безотказно. Пони немедленно разбудила товарищей; Руха как самого большого отправили встречать гостей — выдвинувшись на позицию, тот обнаружил затаившегося среди зарослей зерглинга. Не сказать, чтобы такая встреча особенно воодушевляла, однако жизнь уже научила синтетов тому, что под любым внешним обликом обычно кроется одно и то же: неуёмная фантазия биоинженеров, считающих себя богами, с одной стороны, и полная безответственность хозяев — с другой. Спотти (так звали устрашающего вида синтета) не стал исключением — осознавший себя здесь, в джунглях, несколько дней назад и занятый решением двух проблем (кого бы съесть и куда пропал разум Роя), тот довольно легко согласился с условием «не ешь тех, кто разговаривает, если не хочешь иметь с нами проблем».

Неизвестно, насколько охотно другие синтеты приняли бы зерглинга в свою компанию, но тут в лагерь вторглись ещё трое странных существ — покрытые гладкой, совершенно белой, раскалённой добела кожей, единственными пятнами на которой были чёрные провалы глазниц, странные создания направились прямиком к эльфийке. Отбить нападение не составило труда, однако совместное участие в стычках сближает, как ничто другое, и Спотти таким образом стал частью небольшой странной компании — рассудив, что среди джунглей подобное создание лучше иметь среди союзников, а не среди врагов, а поспать сегодня уже всё равно вряд ли удастся, синтеты тронулись в путь.

Было решено двигаться в сторону Чёрного гигаполиса — как-никак, он здесь был единственным ориентиром. Через пару часов продирания через джунгли синтетов, однако, ждал сюрприз: разрезая джунгли надвое, с запада на восток протянулось странное образование — река не река, а нечто топкое, источающее запах перегретых щей, исходящее паром, бурлящее, булькающее. Казалось, клоака пожирала оказавшуюся поблизости биомассу — вот ещё одна пальма, оказавшись подмытой, рухнула в неё и почти сразу пропала. Из клоаки поднимались на несколько десятков метров какие-то белёсые нити, качающиеся в потоках нагретого воздуха и не дающие толком разглядеть, что же находится на той стороне. Образование было огромным — десятки метров в ширину и, по ощущениям, километры в длину — но на картах Твайлайт его не было и в помине.

Несмотря на то, что преодолеть преграду по воздуху казалось довольно легко, ни у кого не возникло желания лишний раз оказываться на пути органических испарений. Было решено двинуься вдоль странной стены направо, туда, где карта предсказывала дорогу, ведущую в сторону города. В скором времени герои выбрались на тропинку — земляную, поросшую травой, но всё же, достаточно утоптанную для того, чтобы отличаться от окружающего ландшафта. Здесь относительно сухой тропический лес переходил в болото, но тропинка выглядела надёжной. Было время обеда, и синтеты решились сделать привал — благо, еды в тропическом лесу хватало. Во время стоянки герои наблюдали странных асёбообразных существ размером с щенка, гуськом катившихся вдоль по тропинке, однако к каким-либо выводам на их счёт прийти не удалось.

Тропинка в месте стоянки сворачивала, и Твайлайт попросила Сову посмотреть, что находится за поворотом. Сова, отправившаяся на разведку, вернулась очень быстро — едва увернувшаяся от брошенной в неё дубины, которая на излёте упала в трясину. Из-за поворота тропинки появились трое мужчин дремучей наружности: одетые в какие-то лохмотья странного фасона (походило на то, что эта одежда была не сшита, а сразу выращена в своём нынешнем виде), заросшие, говорящие в весьма странной манере («Кто ж так кидается? Ты, шерсть на носу, сначала подумай, а потом кидайся! А то, шерсть на носу, дубину утопишь, а дубина хорошая — ты где, шерсть на носу, такую другую сломаешь, шерсть на носу?!»), они сперва устроили целый спектакль, спасая из топи своё оружие, а затем приблизились к партии.

Партия наблюдала. Из всех присутствующих мужикам приглянулась только Аллерия — те стали уговаривать её пойти с ними, взывая к тому, что с ними она "… женщиной станет; не какой-то там подругой славной, а женщиной!" Вид визитёров был настолько нелепым, что синтеты не предпринимали никаких действий в отношении странной троицы. Потопав и погукав на зерглинга (тот, впрочем, не спешил убираться прочь) и убедившись, что тот не атакует, мужики осмелели и двинулись на эльфийку, продолжая свои увещевания. Впрочем, одной выпущенной ею стрелы хватило, чтобы полностью деморализовать наступающих: получивший стрелу в мягкие ткани недоразбойник сверзился в трясину, а остальные двое принялись вытягивать своего неудачливого товарища, непрерывно бормоча что-то на тему того, «Кто ж так острой палкой кидается?!» Наши герои двинулись дальше, не дожидаясь конца представления — их никто не пытался остановить.

Тропинка шла параллельно клоаке, то приближаясь к ней, то забирая чуть в сторону. Переход до дороги был дальним — если двигаться в темпе, можно было бы успеть, однако со всеми остановками герои встретили ночь у брошенной деревушки — дома, построенные просто из глины, ютились в небольшой треугольной низине возле тропинки. Вокруг не было ни души — как сообщили умеющие читать следы члены партии, последние люди ушли отсюда несколько дней назад. Рассудив, что лучше места для сна не будет, синтеты остановились на ночлег здесь: большинство разбрелось по домам, а Спотти попросту закопался в грунт.

Этой ночью с грифоном произошло нечто страннное. Рух стоял на посту, когда его крылья вдруг неожиданно расправились и увлекли всю ставосьмидесятикилограммовую тушу в небо. Грифон понимал, что летает. Грифон видел, куда. Грифон не понимал, почему это с ним происходит, поскольку никакого контроля над происходящим он не имел. Остальная партия, впрочем, ничего не заметила — разве только возвращавшийся с ночной охоты Спотти застал Руха уже на земле, бешенно вращающего глазами и тяжело дышащего.

Ночью — или, вернее, под утро — героев разбудила ставшая вдруг прибывать вода: забили ключи, и деревня начала на глазах превращаться в треугольное озеро. Подмокшие, но невредимые синтеты выбрались на тропинку. Здесь им встретился пришедший неизвестно откуда старик, который сразу стал вещать о том, что так спать, как они спали, нельзя, что деревня тонет потому, что так было нельзя, и что нельзя вообще ничего — в частности, задавать вопросы о том, почему, собственно, нельзя. В промежутках между своими поучениями старик вворачивал непрестаные требования дать ему побольше еды; находиться с ним рядом было неприятно, и партия, посовещавшись, двинулась дальше в надежде выйти-таки к дороге.

В это время у Спотти, как и у многих синтетов, чьи поведенческие императивы плохо соответствуют ограничениям, накладываемым стоп-скриптом, случился разрыв шаблона. Мерзкий старик всем явно мешал, и зерглинг решил, что не будет большой беды, если его съесть. Дальнейшее, однако, с точки зрения самого зерглинга выглядело несколько странным: при попытке воплотить в жизнь этот простой план Спотти вдруг впадал в ступор, по выходу из которого снова находил рядом с собой старика, продолжающего вещать о том, что нельзя и что можно. После двух неудачных попыток он понял, что здесь что-то нечисто, и отправился догонять остальных.

Не доходя до дороги, тропинка сворачивала, чтобы, видимо, идти параллельно ей, так что последние десятки метров до асфальтового полотна героям снова пришлось прорубаться через густые заросли. Впрочем, оказавшись на отмеченной на карте дороге, синтеты увидели, что и здесь их ждёт разочарование: дорога, как и джунгли вокруг неё, была перерезана клоакой. Пришлось обращаться за помощью к штурмовой авиации: поднявшись выше границы раскачивающихся нитей, сова без проблем смогла перелететь через язву, а грифон одного за другим перетаскал остальных сопартийцев — разве только со Спотти пришлось попотеть (как-никак, он был весьма тяжёлым). Оказавшись на другой стороне, синтеты убедились, что клоака была временным образованием: судя по тому, что асфальт и заросли обрывались на расстоянии нескольких десятков метров от берега, поросшего пока ещё низкой растительностью, она смещалась в сторону от гигаполиса.

У обрывающейся дороги стояли брошенные грузовики — выстроившиеся друг за дружкой, машины выглядели тем новее, чем дальше от клоаки удалялись герои. В последнем грузовике оказалось полно топлива — заведя гружёную щебнем машину (грузовик стоял на передаче и чуть помял кабину о стоявшую впереди машину), Твайлайт развенула её на узкой дороге и направила в сторону Гигаполиса. Сова и Лютик уместились на сидениях рядом с водитеоьским, Озимандия и Аллерия заняли места в спальниках (их в простороной кабине оказалось аж два, один над другим), а Рух и Спотти разместились в кузове прямо на горке породы. Пони поудобней устроилась на сидении, и машина тронулась.

Изредка попадались указатели: сначала они говорили, что впереди Материк, а затем после долгой паузы на них появилось незнакомое слово «Уркаганат». Путешественникам запомнился знак на развилке: «Прямо — Уркаганат (25 км), аправо — Уркаганат (25 км), Налево — Уркаганат (24 км, приписано от руки: но хреново-хреново)». Наконец, когда солнце клонилось к закату, герои достигли границы — по крайней мере, если судить по шлакбауму с надписью «Путник! Спешься! Привяжи коня!» и массивной железобетонной спастике на постаменте с надписью «Уркский уркаганат», прямо напротив которой обрывалась дорога.

Стараясь соблюдать приличия, герои оставили машину и двинулись дальше пешком. Пейзаж аокруг выглядел странно: джунгли обрывались там же, где дорога, и вокруг, насколько хватало глаз, раскинулись распаханные поля, среди которых росли одинокие кокосовые пальмы и банановые деревья, причём в откровенно малопривлекательном виде — похоже, сельское хозяйство было поставлено здесь не очень. Под ногами хлюпала грязь. Дома, иногда попадавшиеся на пути, стояли прямо среди полей. Кое-где вокруг них были отгорожены участки, в других местах заборов не было и в помине. Во дворике одного из домов сидел немолодой белый мужчина с дредами и попыхивал своей трубкой.

— Здравствуйте! — обратилась к нему Твайлайт.

Мужчина посмотрел сквозь поняшу невидящим взглядом и равнодушно отвернулся.

— Здравствуйте! — вновь поздоровалась пони, приближаясь.

Мужчина поднялся и, выбив трубку о подлокотник стоящего во дворе деревянного кресла, ушёл в дом. Герои направились за ним следом.

Внутри обшарпанное жилище выглядело не лучше, чем снаружи: осыпавшаяся штукатурка, стоптанные ковры на стенах, древняя мебель. Давешний знакомый сидел в кресле перед старым ЭЛТ-телевизором, по которому показывали заставку с тем же странным символом, который встретился путешественникам на въезде в страну, на фоне какой-то бравой мелодии в исполнении нескольких балалаек, а в соседнем кресле спала дородная пожилая женщина. Твайлайт попыталась было заговорить с ней, но та, проснувшись, стала кричать и в ужасе убежала в соседнюю комнату. Заглянув в комнату, пони увидела, что старуха стоит на коленях и истово молится перед иконой, изображающей нечто, напоминающее чёрную дыру. Это было настолько странно, что лошадка решила не предпринимать новых попыток завязать разговор.

Мужчина тем временем продолжал сидеть в кресле — разве только вновь раскурил свою трубку, от которой разило шмалью. На вербальный контакт он по-прежнему не шёл, видимо, считая гостей плодом своего воображения — даже после того, как они стали переключать каналы, а Спотти и вовсе взобрался к хозяину помещения на колени. По одному из каналов молодой добродушный мужчина ворошил вилами кучу навоза, приговаривая: «Говорят, что у нас в Уркаганате одно только дерьмо; да вы посмотрите, какое дерьмо! Высший сорт!» По второму каналу шли новости — диктор выдала сообщение о том, что биржевые индексы Биг Биза выросли на 0.05%, чем вызвала единственный за весь вечер комментарий курящего человека — затянувшись, тот недвусмысленно высказался о сексуальной ориентации тех, чьи индексы идут в гору, продолжая, впрочем, почёсывать зерглинга за ухом. Поняв, что с этим человеком каши не сваришь, герои двинулись дальше.

Следующей встречной оказалась молодая белокожая женщина (вообще, Твайлайт очень сильно удивлялась тому, что в Африке им так и не встретилось ни одного сколько-нибудь смуглого аборигена), чьё лицо было покрыто толстым слоек косметики. Девчонка оказалась довольно бойкой и охотно шла на контакт, вот только вела себя странно — говорила, глядя исключительно в небо со стороны солнца и периодически помахивая рукой. По словам этой встречной, до города («До какого города? До Славы, что ли?») добраться можно было только на моторенвагене. Герои спросили, где на этот вид транспорта можно сесть — девушка ответила, что проще всего купить новый, и отвела их к знакомому правозащитнику (голому по пояс мужику в подтяжках и шароварах), который предложил товарищам автомобиль размером с «Ниву», назвав за него цену в неких «маниту». Синтеты (особенно Рух) придирчиво осмотрели машину, но от предложения отказались. На вопрос о том, где здесь дороги, правозащитник только рассмеялся в ответ. Девчонка, впрочем, ничуть не смутилась тем, что сделка не состоялась, и даже стрясла с пони свои комиссионые. Внимательно изучив выданные ей кредиты Европейского гигаполиса, она спросила:

— У вас наверху, что, опять новые маниту напечатали? Хорошо, первая буду знать… — и была такова.

Рассудив, что проще будет добраться до города на том же грузовике, синтеты вернулись к машине. Солнце уже село, и, отогнав от грузовика местных, уже пытавшихся что-нибудь от неё открутить, герои устроились на ночлег.

Этой ночью нечто странное произошло со Спотти. Проснувшись ночью, тот вдруг куда-то побежал — не слишком-то соображая, что делает. Побегав и закусив какой-то мелкой тварюшкой, он попытался взобраться на крышу одного из домов, но потерял равновесие и сверзился в грязь. В этот момент странная сила, увлекввшая его на эту пробежку, исчезла; убедившись, что тело вновь слушается его и что влезть на крышу у него-таки получается, зерглинг успокоился и вернулся к своим.

Утром грузовик тронулся в путь — утолив голод натыренными с окружающих полей-огородов припасами, синтеты отправились в город. Дорог, в самом деле, не было, и ехать приходилась по полям — грузовик трясло, находящиеся в кабине держались кто за что мог, грифон балансировал крыльями в кузове, зерглинг бежал рядом. Карта Твайлайт вскоре стала бесполезна, поскольку почти весь Чёрный гигаполис на ней был закрыт чёрными прямоугольниками. Ориентироваться приходилось лишь на строения на горизонте и висящий над ними шар. По мере продвижения вглубь страны домов становилось всё больше. Стала попадаться аграрная техника — например, трактор, которым при помощи тросса трясли кокосовую пальму, чтобы снять урожай. Все люди, которых встречали синтеты, были белыми, и реагировали на странную компанию по-разному — кто-то чурался, кто-то старался подойти ближе, кто-то кричал вслед нелицеприятные вещи. Синтеты упрямо двигались всё вглубь Чёрного гигаполиса. Вести машину по полям было трудно, скорость не превышала тридцати-сорока километров в час, так что к воротам с надписью «Оркская слава» герои подъехади уже далеко за полдень.

Стоявший у ворот человек в бурке улыбнулся, заглянув в большие глаза сидевшей за рулём пони, и заискивающим голосом спросил:

— Ну, как, понравилось вам у нас?

— Да, ничего так… — ответила Твайлайт максимально неопределённо.

Привратник кивнул и поднял шлакбаум. Грущовик вкатился в город.

Оркская Слава представляла собой хаотично расставленные дома — не намного более привлекательные, чем в Уркаганате за пределами столицы, разве только сложенные, в основном, из камня, а не из брёвен. Похоже, градостроителям было незнакомо такое понятие, как улица: грузовику приходилось петлять, то и дело объезжая дома, прохожих, другие машины и импровизированные рынки. Улицы тонули в грязи — асфальта здесь тоже не было. Небо и висящий в нём исполинский шар были скрыты большой тучей, покрывавшей всю территорию столицы и некоторые из прилегающих районов.

Твайлайт достала коммуникатор и стала пытаться подключиться к сети, надеясь, что в столице-то она есть. Действительно, здесь ловился сигнал, однако единственная страница, открывавшаяся после подключения, содержала требование ввести ИНН. Промучившись достаточно долгое время, пони смогла-таки подобрать комбинацию, не забракованную системой, однако после этого на экране коммуникатора высветилось короткое сообщение: «Здравствйте, Хряшть! Доступ в сеть запрещён вам в связи с: Смерть»

Пока пони разбиралась со сложной техникой, грузовик вполне ожидаемо попал в ДТП — Твай не успела вовремя повернуть руль, и тяжёлая машина протаранила стену одного из домов, осыпав плохо скреплённые между собой кирпичи. Из дома выскочил местный и принялся скандалить. В это время чёрный джип, давно уже следовавший за приключенцами, на что те не обратили особенного внимания, остановился, и из него выскочил человек в белоснежной тоге и в металлическом венце a la Понтий Пилат из известного мюзикла. Выступив вперёд, он повернулся к заходящему солнцу и разразился пафосной речью на тему того, что Биг Биз не даст в обиду этих беззащитных (он посмотрел на пристроившегося рядом зерглинга) существ, и что притязания наглых безобразных орков (жест в сторону домовладельца) встретят сопротивление. Синтеты попытались встрять, объяснив, что в происшествии виноваты, и правда, они, но этим вызвали лишь новый поток околесицы.

Дальше произошло непредвиденное. Бородачи с дредами и трубками, успевшие уже выстроиться позади жильца разрушенного грузовиком дома, принялись наступать на человека в белой тоге, но весьма неохотно — задние подталкивали передних, стараясь при этом оставаться как можно дальше от него. Со стороны солнца же послышались выстрелы — судя по дымным трекам и по тому, как лихо разлетались на куски попавшие под обстрел человеческие фигуры, калибр был немалый. Стрелок, впрочем, был не виден — видимо, висел в небе со включенным оптическим камуфляжем. От такого зрелища у героев полетели стоп-скрипты, а человек в белой тоге, напозировавшись перед камерой, сел в свой джип и уехал. Остальные участники действия также бросились врассыпную — Твайлайт врубила передачу, и грузовик, развернувшись, помчался прочь от проклятого места.

Спустя короткое время в зеркалах появились ещё пять открытых машин с бородочами, одетыми всё по той же форме. К счастью, грузовик был тяжёл и вдобавок полон камней, которые вместе со стрелами полетели в преследователей — оторвавшись от погони, герои загнали машину в укромное место, а сами поспешили спрятаться на чердаке многоэтажного дома. Спотти прошвырнулся по квартирам (голод зерглинга есть голод зерглинга), попутно интересуясь у жильцов, не видели ли те Пророка (подноготная этой истории была неведома синтету, но он старался следовать велениям разума своего нового роя, озвученным лавандовой поняшкой). Занявшие наблюдательный пост на крыше заметили, как грузовик, на котором они приехали, укатил в неизвестном направлении. Близилась ночь.

На этом месте мы оставили наших синтетов, чтобы закончить игру на следующей, финальной сессии. В следующем отчёте я расскажу, что происходило на ней.