RPG "Сломанная игрушка" - финал
В ночь с 9 на 10 сентября мы провели последнюю, восьмую сессию настольной ролевой игры по миру «Сломанной игрушки». О том, что происходило у нас на прошлых сессиях, я уже подробно рассказывал (1, 2, 3, 4, 5, 6, 7), теперь настало время завершающей сессии. Кроме того, в этот раз я немного расскажу о том, почему игра и мир были построены так, а не иначе — концовка получилась комканной (мне нужно было скоро уезжать, две партии сорвались, и в итоге материал, который стоило бы разматывать на протяжении трёх сессий, мы ужали в две с огромными сокращениями), и, боюсь, без этого будет не до конца ясна та картина, которую я пытался нарисовать. Впрочем, ближе к делу.
Что было на игреВ силу разных причин вместо трёх-четырёх игроков, которых мы ожидали изначально, на финальной партии появились лишь двое; таким образом, «живыми» персонажами были только Твайлайт и Лютик, а остальные так и закончили свою виртуальную жизнь в статусе NPC.
Мы оставили наших синтетов вечером, на чердаке жилого дома в Чёрном гигаполисе. Посовещавшись, те решили отправить на разведку тех, кто максимально похож на местных — поскольку всё встреченное до сих пор население Чёрного гигаполиса состояло исключительно из белых людей (ни одного синтета героям не встретилось), в эту категорию попали Лютик и Азимандия. Лютик вернулся после полуночи — без сколько-нибудь ценной информации, зато навеселе, перепачканный губной помадой и напевающий куплет из песни, которой его научили местные — куплет этот вызывал у всей компании неприятные чувства, поскольку был целиком матерным и при этом откровенно антипатриотичным (в нём, в частности, говорилось о том, что следует делать "… с этой оркской родиной"). Азимандия же вернулся ещё позже, но с ценными наблюдениями — по его словам, послезавтра (то есть, уже завтра) в Уркаганате должна была начинаться священная война № 223.
— Смотрите, — рассуждал философ. — Тот мыш сказал, что «Пророк» используется военными, и что его привезли сюда. Стало быть, послезавтра во время войны его будут использовать. Всё просто!
— С кем хоть воевать будут? — спросила Твайлайт.
— Говорят, с *******ами!
— С нами, что ли? — мрачно спросила единорожка, за неполный день пребывания в Оркской Славе уже успевшая привыкнуть к этому эпитету.
— Нет, с теми, которые наверзу.
Туманное «наверху» ничего толком не проясняло, но приходилось довольствоваться той информацией, которая была в распоряжении у синтетов.
Ночью случилось ещё одно странное событие. Твайлайт неожиданно (в том числе для себя) оглядела себя и громко спросила:
— Я, что, лошадь, что ли?!
— Да, — сказал Лютик.
— Отстой! — поняша вздохнула. — Вот им я бы побегала, — она кивнула на зерглинга. — А лошадью я быть не согласна!
После этого сила, вторгшаяся в сознание единорожки, отступила, и лошадка тяжело оплыла на пол.
Наутро герои покинули импровизированное убежище. Твайлайт настаивала на том, что нужно двигаться к центру города — странный шар, скорее всего, висит как раз над ним, а если синтеты действительно похожи на его обитателей, то выжить там будет больше шансов, чем среди местных. Путь оказался недлинным — грузовик почти доставил друзей до цели. Как показала разведка, география Оркской славы была простой: кольцом стояли высотки, в масштабах этого города заменявшие шпили (этажей в пятьдесят, не более, зато в крайне плачевном состоянии), к ним жались остальные дома, а центр окружала бетонная стена десяти метров в высоту. Синтеты двигались вдоль стены, желая найти вход.
Город просыпался. По всему было видно, что местные (орки, как они называли сами себя) готовились к войне: на многих столбах висели выдержки из последних указов — в частности, говорилось о том, что заявления, поданные в любой государственный орган и окроплённые предварительно кровью на поле боя, должны быть приняты к рассмотрению безотлагательно.
— А неокроплённые — стало быть, отлагательно… — пробурчала Твайлайт, которой такой подход не слишком симпатизировал.
В большинстве своём башни оказались заброшенными — если в нижних этажах кое-где ещё была какая-то жизнь, то верхние, лишённые стёкол и в большинстве своём даже наружных стен, были открыты ветрам и непогоде. Летуны из отряда взлетели на одну из башен, чтобы обозреть оттуда отгороженную стеной область — по их словам, стена окаймляла идеально круглый участок земли, покрытый зелёной травой, диаметр которого составлял около двух-трёх километров. Поле было плоским, лишь в центре него расположился небольшой холм с несколькими кокосовыми пальмами на вершине. Никаких лестниц наверх видно не было — связь с парящим в небесах шаром, если она и имела место, была скрыта от глаз. Герои двинулись дальше, намереваясь найти сколько-нибудь приличное среди высоких зданий — возможно, его обитатели смогли бы пролить свет на то, что тут происходит.
Два или три здания оказались совершенно заброшенными; четвёртое же содержало на нижних этажах какое-то присутственное заведение: над входом была намалёвана ставшая уже привычной эмблема Уркаганата, а в двери то и дело входили орки — в основном, молодые мужчины. Лютик и Азимандия как самые малоприметные вновь отправились на разведку.
Как оказалось, в этом здании записывали на войну: внутри была толчея, местные носились по кабинету, поддерживая очередь во все шесть окон, в том числе и в закрытые. Надписи на самих окнах ничего толком не говорили: «Урки Х-У», «Урки II», «Урк. обл. в. с. н. ж.», «Обед». Лютик, когда толпа прижала его к одному из окошек, выяснил, что, чтобы оформиться на войну, ему нужны документы, которые делают в другом окне. Направившись туда, балагур поведал о своём искреннем стремлении влиться в ряды великой орочьей армии, однако речь произвела на бюрократа не слишком большле впечатление — разве только цена за заполнение документов упала с трёхсот до двухсот двадцати маниту. Поскольку денег в этой валюте у него всё равно не было, Лютик (а с ним и Азимандия) вернулся назад, не многое вызнав.
Тем временем остальные синтеты попробовали войти в то же здание с другого входа, за которым оказалась столовая. Твайлайт, сунувшаяся было туда, едва не получила половником от рассерженной поварихи, а Аллерия, вошедшая после неё, смогла разве только стащить немного еды, да узнать, что война, и правда, будет происходить на круглом поле. Кроме того, от встреченного алкаша мужчины узнали, что война будет со всякими разными — и с хоботами, и с рогами, и с маленькими, и с большими — не было ясно, что из этого является последствиями горячечного бреда, а что — правдой. Почесав в затылках, честная компания снова тронулась в путь вдоль бетонного забора.
Твайлайт удалось-таки подобрать работающий ИНН и войти в уркскую сеть, однако в ней не обнаружилось ни одного знакомого сервера или сервиса. Просканировав доступный диапазон адресов, Твайлайт нашла несколько сайтов: два сайта местной музыкальной школы (старый и новый), где партитура игры на барабане была записана словами «Бум-бум-бац», местный новостной сайт, пестрящий заметками о предстоящей войне, и сайт какой-то официальной инстанции. Оказалось, что с точки зрения местных сейчас 2533 год. «Интересное у них летоисчесление,» — отметила единорожка.
Наконец, показались ворота в стене — охраняемые двумя крепкими местными, один из которых держал в руках трамвайную полуось, которая, видимо, использовалась в качестве оружия. Перед воротами располагалась целая площадь, на которой как раз проходил некий митинг — правда, при появлении синтетов даже оратор прервал свою речь, так что визитёры сочли за благо в наступившей тишине пересечь площадь и скрыться среди домов по другую её сторону.
Следующая обжитая башня содержала в себе телерадиостанцию. Рассудив, что уж там-то точно должны находиться знающие люди, синтеты сунулись внутрь. Проникнуть в студию, правда, оказалось легко: охранник на входе спросил только: «Вы в триста девятую?» — и пропустил всех на лестницу. Триста девятая студия была как раз в эфире. Осторожно заглянув в двери, синтеты увидели находящихся в свете софитов троих людей: ведущего, молодого интеллигента и военного в летах.
— Понимаете, оркские фондовые индексы не смогут догнать бизантийские просто потому, что у нас нет фондового рынка, — говорил интеллегент. — Более того, наверху его тоже нет…
— Мы тебе, что, за то маниту платим, чтобы ты говорил, что мы чего-то не можем?! — взорвался военный. — Сейчас время военное! В начале войны всегда кого-нибудь вешают; вот тебя и повесим — узнаешь тогда, каково это!
Интеллигент вяло пытался сопротивляться, но его позиция была явно слабее, и через несколько фраз передача закончилась. Военный быстро вышел в коридор и ушёл прочь, а интеллегент, шмыгая носом, шёл под ручку с ведущим, который говорил:
— Да ладно, не грузись; тебя, может, не завтра, а ещё только послезавтра повесят!
Синтеты попытались втереться к интеллигенту в доверие, пообещав помочь ему сбежать, но тот лишь выпучивал на них глаза — идея сбежать претила его оркскому духу, да и за родных, которых могли казнить вместо него, бедняга всерьёз опасался. Особо ценной информации он также не дал — разве назвал имя Маниту Антихриста, который-де дал завет, по которому сейчас живут орки. Наконец, оскорблённый очередным предложением помощи, он гордо ушёл.
Синтеты хотели было прошвырнуться по студии, но тут шедший куда-то человек чувствительно толкнул Аллерию плечом, а в ответ на её возмущение сказал:
— Думаешь, наверху побывала, так теперь тебе всё можно? Может, ты вообще мужик, и грудь у тебя такая же настоящая, как и уши?!
Феминистка вспылила. Произошла небольшая стычка, по итогам которой синтеты оказались обладателями трёх комплектов оркской одежды и некоторого количества местной валюты. После этого партия предпочла за благо свалить.
Поиск на новостном сайте по словам «Маниту Антихрист» выдал множество отсылок к религиозным текстам. В одном месте говорилось, что оговоренная личность, действительно, составила завет, после чего была расстреляна в государстве Атцлан на месте бывшей Мексики в 2354 году. Это, опять-таки, не давало понять, что же, чёрт возьми, происходит.
Вернувшись к площади (в южных широтах темнеет рано, и время уже шло к вечеру), синтеты увидели, что напротив ворот местыне заканчивают сооружать большую деревянную ладью на колёсной платформе.
— У меня есть план! — сказала Твайлайт.
Ночью синтеты прокрались к площади. У ворот, как и днём, стояли двое стражников; ладью охраняли ещё шестеро. Решив их отвлечь, Лютик вышел из укрытия и объявил, что по указу сверху сейчас будет исполняться песня, поднимающая боевой дух, после чего выдал серию куплетов, содержащих столь любимую местными характеристику второй враждующей стороны. Песня была принята на «ура», и вскоре барду уже вовсю подпевали.
Тем временем Аллерия прокралась в оставшуюся без охраны ладью и кое-как смогла запустить двигатель. Ладья закашлялась и покатила к воротам. Стражники в панике бросились её останавливать, но им мешали высыпавшие из укрытия синтеты. Один из орков бросил перед ладьёй бревно — у повозки вывесилось колесо и стало бешенно вращаться; сами же стражники бросились внутрь. Синтеты, понимая, что сейчас сбежится остальное воинство Уркаганата, встали за свой план насмерть. Пока остальные дрались со стражниками, Твайлайт при помощи телекинеза смогла ценой невероятного напряжения всех своих понячьих сил убрать бревно из-под бампера — ладья вновь опустилась на все колёса и понеслась к воротам. Удар пришёлся в одну из створок — после этого повозка завалилась на бок, а синтеты вломились внутрь.
— И это был план?! — шипел Рух. — Если бы мне заранее сказали, что пони просто захотелось пощипать травки, я бы перенёс всех через стену, и всё!
Однако, дело было сделано; в раскрытых воротах толпились орки, не решаясь пока войти внутрь, и приключценцы бросились бежать к холму в центре поля. Оркская армия, дождавшись команды, тоже хлынула в ворота следом за ними.
Холм, от которого синтеты ждали если не ответа на все вопросы, то, по крайней мере, возможности попасть наверх, оказался просто холмом. Пришлось бежать дальше — орки вливались на поле, и попасться им в лапы совсем не хотелось. Наконец, когда беглецам уже начинало казаться, что они сами поймали себя в каменный мешок, сверху вдруг ударил ослепительно яркий свет.
Из тучи, простирающейся над Оркской славой, опускались машины. Здесь были большие неуклюжие прямоугольные транспорты. Здесь были странные летающие тубусы, размотавшие полотнища с живой рекламой, сразу разгородившие поле на несколько частей. Здесь были машины, похожие на летающие мотоциклы без седоков. Несколько тяжёлых транспортов опускали на стропах танк. Вдалеке большой транспорт опускал на подвесе мамонта — странно застывшего, видимо, механического, а не живого. Поле сразу же заполнилось шумом и многоголосым гудом: выскакивая из транспортов, прибывшие сверху люди сразу разворачивали бурную деятельность. Вскрывались коробки, строились декорации: в одном месте из лёгких блоков собирали кирпичную стену, в другом — садовую беседку. Из одного из десантных катеров вышли рабочие, которые огородили полосатой лентой прямугольник на поле, внутри которого постелили простыню, на которую поставили две корзины: с едой и выпивкой и с разноцветными фаллоимитаторами. Вышедшие из того же транспорта немолодые актёр и актриса заняли место на простыне и сразу принялись целоваться. Твайлайт попыталась было вступить с ними в контакт, но из кружившей сверху машины раздался сердитый голос:
— Уберите лошадь из кадра!
Начались метания синтетов среди всего этого бедлама. Ощущения были такие, что прилетевшие сверху собрались, с олной стороны, воевать, а с другой — снимать «клубничку». Как всегда во время развёртывания такого количества участников действия, никто ничего не знал — синтетов отовсюду гнали, кто-то обмолвился, что лошади должны быть в восьмом секторе. Ребята блуждали между съёмочными площадками и боевой техникой, среди которой было даже три гигантских человекоподобных робота, которых коммуникатор Твайлайт опознал как евангелионы. Наконец, один из транспортов согласился подвезти героев до «их» шестого сектора. Изнутри это была просто прямоугольная комната без окон, заваленная какими-то строительными конструкциями.
— Куда прёшь?! У меня сто восемьдесят тонн груза! — рычал по рации пилот. Было жарко.
Транспорт поднялся и вновь приземлился. Один из рабочих стал было выводить Твайлайт наружу, где на одном из расстеленных на траве покрывал, действительно, уже обнимались седой мужчина и не менее повидавшая виды пони. Единорожка возразила, что это не её сектор, и рабочий сразу утратил к ней интерес. Закончив с разгрузкой, команда транспорта объявила, что отправляется обратно на базу, и что синтеты, если хотят, могут лететь с ними и уже там искать свою группу. Приключенцы благоразумно закивали; тяжёлая машина пробила массивную тучу и по спирали стала подниматься к исполинскому шару. Синтеты смотрели на его изображение на монитораах пилота — вблизи стало ясно, насколько же он большой, ибо огромные транспорты выглядели на его фоне просто точками. Также до вхождения в тучу сверху открывался хороший вид на поле боя: было видно, что орков с их примитивным оружием рвут как детей — давят танками, раскидывают мамонтами — но те продолжают упорно идти в атаку.
— А почему воюем-то? — спросили друзья у человека, выглядевшего начальником над остальными обитателями транспорта.
Тот скривился, как от зубной боли:
— Ребята, коли так приспичило, спросите у дискурсмонгера, а у меня и без вас голова забита!
— А почему такая спешка?
— Орки, сволочи, раньше времени войну начали!
Наконец, отстояв очередь на посадку, транспорт попал в гараж — друзей сразу вынали, сказав, что сейчас не до них. Гараж был огромным — в нём были и грузовики, и камеры, и легковые десантные катера, и несколько танков; в отдалении мыли мамонта. Кроме того, здесь наконец-то стали встречаться другие синтеты.
Приключенцы, стараясь привлекать поменьше внимания, прошли к колонне с лифтами.
— Простите, а где нам найти дискурсмонгера? — спросили они у одного из встреченных людей.
— Какого именно? Монтескьё? Извечных? Каца? Беляева? — спросил тот, нервно поглядывая на часы.
— Извечных! — уцепились синтеты за одну из фамилий.
Человек вырвал из записной книжки листок и написал на нём адрес, состоявший из трёх чисел. Лифт, которого пришось ждать минут десять (видимо, транспортные системы шара были сейчас перегружены), в самом деле, принял этот адрес и доставил героев на какую-то улицу — пешеходная дорожка шла между двух чугунных решёток, за котоырми в отдалении виднелись красивые католической постройки храмы. Герои стали искать тринадцатый дом, но очень скоро упёрлись в двери следующего лифта. При попытке ввести адрес лифт сказал: «Вы уже находитесь в этой точке!» Пришлось присмотреться внимательнее.
Пейзаж оказался голограммой — при помощи коммуникатора Твайлайт посмотрев на него в ином диапазоне, приключенцы увидели, что находятся в узком коридоре, по обе стороны которого тянутся двери с номерами — номера эти были видны и невооружённым глазом, но на фоне чугунной решётки друзья их не заметили. Синтеты позвонили в искомую комнату; дверь открыл немолодой мужчина, который и оказался дискурсмонгером Извечных. Он, в свою очередь, откуда-то узнал ситетов («Так это вы войну начинали?») и пригласил их войти.
На многие вопросы (например, кто такой Маниту Антихрист или что это за место) дискурсмонгер лишь пучил глаза, однако о своей работе стал охотно рассказывать. По его словам, выходило, что его вклад — создание всего контента, связанного с войной: символика, пропаганда, костюмы, боевые машины, обустройство оркской послевоенной жизни и так далее.
— А зачем вы воюете? — спросли гости.
— Потому что снаффы должны сниматься, — пожал плечами хозяин. — Вы только не подумайте, что я зарвался; нет. Война начинается потому, что так хочет Маниту; мы только выступаем посредниками его воли. Это не так просто, как кажется — нужно поймать вектор настроений в народе и писать свой контент в соответствии с ним, иначе в снаффы поставят другого и ты останешься без маниту.
Дискурсмонгер явно гордился своей работой, хотя у бывших внизу синтетов были к ней большие вопросы. Наконец, кто-то из них упомянул про Пророка.
— Безделушка-то эта? — спросил дискурсмонгер. — Её эти недавно привезли, Бернар-Анри и Дамилола — Херувимы, как они себя называют. Хотели с её помощью контент для снаффов гнать, дураки.
— А где их можно найти?
— Бернара-Анри — внизу, он там сейчас — да что вы, он же с вами в одном сюжете снимался, перед грузовиком! А Дамилола у себя сидит, поди, где ж ему быть-то, он ведь боевой пилот.
— А адрес вы не дадите?
По данному господином Извечных адресу синтеты попали в другой коридор. Дверь комнаты-бокса открыла молодая девушка с причёской-каре, очень красивая. На вопрос о Пророке отвечать она не стала — лишь пообещала позвать Дамилолу.
— Эй, ты, жирная задница, к тебе там пришли! — раздался из-за двери её голосок.
Наконец, в дверях предстал Дамилола — человек не самый высокий, но по массе могущий, пожалуй, конкурировать с грифоном. Он помахал друзьям как старым приятелям и пригласил их войти. Синтеты осторожно расселись за длинным столом (зерглинг и грифон остались сидеть у стены), и вскоре была поднята тема Пророка. Дамилола невесело усмехнулся:
— Да, достали мы такую штуковину… Ерунда оказалась — текст гонит, но такой, что даже после доводчика ни в один снафф не поставят.
С этими словами он извлёк из шкафа устройство размером с пачку сигарет, со странной эмблемой
, и положил на стол.
— А включить можно? — спросили приключенцы.
— Отчего не включить?..
Дамилола извлёк из шкафа батарейный отсек и вложил туда несколько батареечек.
— А что, старые уже всё? — спросили синтеты.
— Да ест как не в себя! — возмутился пилот.
После того, как на «Пророка» было подано питание, в воздухе над ним засветился голографический экран, на котором странный мультяшный человечек начал свой рассказ:
Когда Пророк закончил, за столом установилось молчание. Наконец, кто-то спросил:
— А о чём его спрашивали?
— Да, про свободу… — Дамилола махнул рукой. — Представляете, где я окажусь, если такое в снафф попытаюсь поставить?
— А можно его ещё о чём-то спросить?
— Да пожалуйста, — Дамилола улыбнулся. — Всё равно бесполезная штука… Что спросим?
— Я хотел бы узнать, — подал голос грифон. — Всё-таки, какой сейчас год и что, вообще, происходит? Мне Чёрный гигаполис не таким представлялся.
Дамилола сбросил вопрос на карту памяти и зарядил в блок питания свежие батарейки. Экран вновь зажёгся, и Пророк начал свой рассказ:
Следующий вопрос, который задали Пророку, был о синтетах. Вот его ответ:
Дамилола задумался.
— Да ну, бред! — сказал он, в конце концов. — Я ведь знаю, что я не синтет.
— А по-моему, мы все теперь в одной лодке, — улыбнулся Лютик.
Следующий вопрос был задан в попытке разрешить неопределённость, однако ответил Пророк невпопад:
Наконец, был задан вопрос про чип.
Произнесённая Пророком контрольная фраза, в самом деле, заставила синтетов словно попасть в другую реальнось… Да и синтетов ли? Все они — и Твайлайт, и Рух, и Сова, и Спотти, и Аллерия, и Азимандия, и Лютик — вдруг поняли, что являются людьми, а смутное воспоминание говорило о том, что они были ими всё время. Находились наши товарищи по несчастью в большом цеху по производству арбузов: Твайлайт мелко нарезала ножом бесконечно тянущиеся из автомата твёрдые полоски, чтобы получались арбузные косточки, и высыпала их в стоящие на конвейере чаши с красной застывающей уже жидкостью. Лютик, стоявший чуть дальше, извлекал из мисок уже готовые половинки мякоти и склеивал их между собой. Дальше по конвейеру следующий человек покрывал получившиеся шары пеной из баллончика, которая сразу же застывала, превращаясь в арбузную корку. Следующий рабочий рисовал на ней узоры. прилаживал хвостик, и так далее.
В помещении было шумно и душно. От запаха химических реагентов саднило в глазах. Но всё это покрывали два чувства: смертная тоска и усталость — не только физическая, но и душевная. Откуда-то явилось воспомининаие, говорившее, что так было всегда и так будет всегда, а увлекательная жизнь сбежавшего синтета — всего лишь сон, обман, иллюзия. От этого хотелось отключиться, забыться, сбежать, умереть; к счастью, нейроинтерфейс уже зарегистрировал несанкционированное отключение, и в глазах попаданцев появилась строка текста: «Загрузка следующей жизни...»
Но это уже совсем другая история.
Почему такТеперь немножко о том, «что хотел сказать автор». Под предыдущим постом мне уже задавали вопросы по этому поводу; окончание игры также вышло комканным, из-за малого числа игроков и ограничений по времени далеко не все вопросы были заданы. Ниже я просто изложу своё видение темы, тот мир, по которому я в итоге и вёл партию всё это время.
Неизменным компонентом любого синтета является нейрочип, который ответственен за заливку программ-нейродрайверов и ещё за некоторые вещи. Обычно, когда речь идёт о синтетах, на наличии чипа не заостряется внимание — ну, есть он, ну, полиция по нему может найти, и что с того? Не заостряется, а зря.
Дело в том, что чип, позволяющий ставить нейродрайверы, — это не просто пассивная метка, это целове звено нервной системы. Подключаясь к основным мозговым центрам, он делает возможным их избирательное включение и отключение, удалённое считывание сигнала и замену сигнла, посылаемого мозгом, другим, который передаётся извне. Речь идёт как о возможности прямого контроля (у нас так взламывали Руха, Спотти и Твайлайт), так и о навевании мотиваций и желаний, нужных системе.
Дальше возникли этические вопросы. Смотрите: мир перенаселён, в Африке каждый час от нехватки еды гибнут дети. Но ведь мы гуманисты — давайте отдадим этого ребёнка в европейскую семью, где он сможет нормально выжить! Проблема в том, что семья не хочет себе ребёнка из Африки — она хочет маленькую говорящую лошадку. Но ведь если ребёнку перешить нейродрайвер так, чтобы он воспринимал себя как пони, его линия поведения изменится соответственно! Приёмной семье мы тоже допишем драйвер — так, чтобы они вместо ребёнка видели героиню древнего мультсериала; учитывая, что все чипы находятся в общей сети, это легко сделать так, чтобы не было нестыковок. Любая видеокамера в наше время тоже имеет прямой выход в сеть — с ними проблем не будет, а любителей плёночной фотографии в наше время настолько мало, что, если им всем перешить чипы, заменив тягу к фотографии на, скажем, филателию, никто ничего не заметит.
По сути, так путём принятия тайных деректив ООН было вновь узаконено рабство — на гуманных началах. «Фабрика радуги» означала лишь, что человеку перешьют память и вновь отправят работать — может, некой, а может, и роботом. Конечно, бывают случаи, когда «синтеты» гибнут по-настоящему, но ведь им дали шанс, верно? Капиталистическая экономика ведь требует обширного бесправного класса у основания пирамиды для поддержания себя в стабильном состоянии? Ну, так она его получила!
А дальше началось самое интересное. Зачем ремонтировать лестнцу, каждый год тратя на это по пять тысяч кредитов, если можно раз в двадцать лет делать лишь капитальный ремонт, чтобы совсем не свалилась, а всем, кто по ней ходит, поставить нейродрайвер, в котором она была бы целой? Зачем человеку знать, что он вынужден работать на заводе по производству арбузов, потому что натуральные давно уже не растут, если вместо этого он может смотреть увлекательный сериал, а по дороге ещё и помогать в решении всевозможных задач?
Чтобы иллюзия была достоверной, нужно, чтобы в ней было большое количество степеней свободы. Иначе говоря, нужно, чтобы в неё поверили все; с общей сетью чипов такое впервые стало возможно. С этого момента реальность виртуальная и реальность реальная стали двигаться в противоположных направлениях: в одной мир шёл к прогрессу, в нём были говорящие лошади и роскошные лимузины, в то время как другая всё больше превращалась в большую фабрику с рабским трудом, обслуживающую группку богатейших людей планеты.
При этом гигаполисы не во всём походили друг на друга. Если Азиатский упрямо рисовал в сознании своих жителей ту реальность, в которой они жили до «чипованной революции», а Европейский всё разукрашивал яркими красками, то Чёрный, как и в прошлые века, был попросту песочницей для обкатки новых технологий. Например, синтетические джунгли, что я взял из «Улитки», были попросту одним из атракционов, открытых для богатых туристов из Биг Биза. Уркагант — попытка оптимизации: виртуальная реальность, в которой живут люди, требует постоянной доработки (добавления новых устройств, моделей, произведений искусства), поэтому здесь была целенаправлено предпринята попытка путём тотальной перепрошивки создать общество с максимально примитивной культурой, где отсутствие чего-либо нового и даже некоторый регресс воспринимались бы как сами собой разумеющиеся явления. Пока наверху оставался Биг Биз, но и в нём культура была направлена по пути упрощения, поиска готовых решений… Это — то, что в будущем ожидало и прочие гигаполисы тоже.
Посему вопросы о том, на каком же положении находится верхушка БРТО, которая повелевает созданием новых синтетов, теряют свою актуальность: те люди, которые на самом деле что-то решают, живут не в этой реальности, а те, кто считает, что живёт в роскошных дворцах и продаёт людям клонов Рэйнбоу Дэш, на самом деле стоят у того же конвейера, что и прочие.
Система самоорганизована: любой выход мысли за границы дозволенного фиксируется и может быть скорректирован перепрошивкой. Любая попытка выяснить, что происходит на самом деле, обречена, поскольку сама реальность подменяется ещё на подходе к сознанию — то, какой сейчас год и какая погода, решается дискурсмонгерами, а возможности проверить, оказались вы в Африке или в Сибири, попросту нет.
(Голосом Пророка): И это — уже не будущее, это —
Мастерский комментарийВ общем и целом — получилось сказать и выдать меньше, чем хотелось бы. Уход в глубокую философию в формате настольной ролевой игры — достаточно сложная вещь, и у меня пока не хватает опыта, чтобы обставить всё так, как надо. Тем не менее, сам факт того, что игра состоялась и вызвала определённый отклик у игроков, меня радует. Если когда-нибудь дойдут руки повторить этот эксперимент — постараюсь всё сделать лучше. (Опыт показывает, что для того, чтобы партия шла как по маслу, её нужно уже пару раз провести.)
Спасибы:
Литература:
Что было на игреВ силу разных причин вместо трёх-четырёх игроков, которых мы ожидали изначально, на финальной партии появились лишь двое; таким образом, «живыми» персонажами были только Твайлайт и Лютик, а остальные так и закончили свою виртуальную жизнь в статусе NPC.
Мы оставили наших синтетов вечером, на чердаке жилого дома в Чёрном гигаполисе. Посовещавшись, те решили отправить на разведку тех, кто максимально похож на местных — поскольку всё встреченное до сих пор население Чёрного гигаполиса состояло исключительно из белых людей (ни одного синтета героям не встретилось), в эту категорию попали Лютик и Азимандия. Лютик вернулся после полуночи — без сколько-нибудь ценной информации, зато навеселе, перепачканный губной помадой и напевающий куплет из песни, которой его научили местные — куплет этот вызывал у всей компании неприятные чувства, поскольку был целиком матерным и при этом откровенно антипатриотичным (в нём, в частности, говорилось о том, что следует делать "… с этой оркской родиной"). Азимандия же вернулся ещё позже, но с ценными наблюдениями — по его словам, послезавтра (то есть, уже завтра) в Уркаганате должна была начинаться священная война № 223.
— Смотрите, — рассуждал философ. — Тот мыш сказал, что «Пророк» используется военными, и что его привезли сюда. Стало быть, послезавтра во время войны его будут использовать. Всё просто!
— С кем хоть воевать будут? — спросила Твайлайт.
— Говорят, с *******ами!
— С нами, что ли? — мрачно спросила единорожка, за неполный день пребывания в Оркской Славе уже успевшая привыкнуть к этому эпитету.
— Нет, с теми, которые наверзу.
Туманное «наверху» ничего толком не проясняло, но приходилось довольствоваться той информацией, которая была в распоряжении у синтетов.
Ночью случилось ещё одно странное событие. Твайлайт неожиданно (в том числе для себя) оглядела себя и громко спросила:
— Я, что, лошадь, что ли?!
— Да, — сказал Лютик.
— Отстой! — поняша вздохнула. — Вот им я бы побегала, — она кивнула на зерглинга. — А лошадью я быть не согласна!
После этого сила, вторгшаяся в сознание единорожки, отступила, и лошадка тяжело оплыла на пол.
Наутро герои покинули импровизированное убежище. Твайлайт настаивала на том, что нужно двигаться к центру города — странный шар, скорее всего, висит как раз над ним, а если синтеты действительно похожи на его обитателей, то выжить там будет больше шансов, чем среди местных. Путь оказался недлинным — грузовик почти доставил друзей до цели. Как показала разведка, география Оркской славы была простой: кольцом стояли высотки, в масштабах этого города заменявшие шпили (этажей в пятьдесят, не более, зато в крайне плачевном состоянии), к ним жались остальные дома, а центр окружала бетонная стена десяти метров в высоту. Синтеты двигались вдоль стены, желая найти вход.
Город просыпался. По всему было видно, что местные (орки, как они называли сами себя) готовились к войне: на многих столбах висели выдержки из последних указов — в частности, говорилось о том, что заявления, поданные в любой государственный орган и окроплённые предварительно кровью на поле боя, должны быть приняты к рассмотрению безотлагательно.
— А неокроплённые — стало быть, отлагательно… — пробурчала Твайлайт, которой такой подход не слишком симпатизировал.
В большинстве своём башни оказались заброшенными — если в нижних этажах кое-где ещё была какая-то жизнь, то верхние, лишённые стёкол и в большинстве своём даже наружных стен, были открыты ветрам и непогоде. Летуны из отряда взлетели на одну из башен, чтобы обозреть оттуда отгороженную стеной область — по их словам, стена окаймляла идеально круглый участок земли, покрытый зелёной травой, диаметр которого составлял около двух-трёх километров. Поле было плоским, лишь в центре него расположился небольшой холм с несколькими кокосовыми пальмами на вершине. Никаких лестниц наверх видно не было — связь с парящим в небесах шаром, если она и имела место, была скрыта от глаз. Герои двинулись дальше, намереваясь найти сколько-нибудь приличное среди высоких зданий — возможно, его обитатели смогли бы пролить свет на то, что тут происходит.
Два или три здания оказались совершенно заброшенными; четвёртое же содержало на нижних этажах какое-то присутственное заведение: над входом была намалёвана ставшая уже привычной эмблема Уркаганата, а в двери то и дело входили орки — в основном, молодые мужчины. Лютик и Азимандия как самые малоприметные вновь отправились на разведку.
Как оказалось, в этом здании записывали на войну: внутри была толчея, местные носились по кабинету, поддерживая очередь во все шесть окон, в том числе и в закрытые. Надписи на самих окнах ничего толком не говорили: «Урки Х-У», «Урки II», «Урк. обл. в. с. н. ж.», «Обед». Лютик, когда толпа прижала его к одному из окошек, выяснил, что, чтобы оформиться на войну, ему нужны документы, которые делают в другом окне. Направившись туда, балагур поведал о своём искреннем стремлении влиться в ряды великой орочьей армии, однако речь произвела на бюрократа не слишком большле впечатление — разве только цена за заполнение документов упала с трёхсот до двухсот двадцати маниту. Поскольку денег в этой валюте у него всё равно не было, Лютик (а с ним и Азимандия) вернулся назад, не многое вызнав.
Тем временем остальные синтеты попробовали войти в то же здание с другого входа, за которым оказалась столовая. Твайлайт, сунувшаяся было туда, едва не получила половником от рассерженной поварихи, а Аллерия, вошедшая после неё, смогла разве только стащить немного еды, да узнать, что война, и правда, будет происходить на круглом поле. Кроме того, от встреченного алкаша мужчины узнали, что война будет со всякими разными — и с хоботами, и с рогами, и с маленькими, и с большими — не было ясно, что из этого является последствиями горячечного бреда, а что — правдой. Почесав в затылках, честная компания снова тронулась в путь вдоль бетонного забора.
Твайлайт удалось-таки подобрать работающий ИНН и войти в уркскую сеть, однако в ней не обнаружилось ни одного знакомого сервера или сервиса. Просканировав доступный диапазон адресов, Твайлайт нашла несколько сайтов: два сайта местной музыкальной школы (старый и новый), где партитура игры на барабане была записана словами «Бум-бум-бац», местный новостной сайт, пестрящий заметками о предстоящей войне, и сайт какой-то официальной инстанции. Оказалось, что с точки зрения местных сейчас 2533 год. «Интересное у них летоисчесление,» — отметила единорожка.
Наконец, показались ворота в стене — охраняемые двумя крепкими местными, один из которых держал в руках трамвайную полуось, которая, видимо, использовалась в качестве оружия. Перед воротами располагалась целая площадь, на которой как раз проходил некий митинг — правда, при появлении синтетов даже оратор прервал свою речь, так что визитёры сочли за благо в наступившей тишине пересечь площадь и скрыться среди домов по другую её сторону.
Следующая обжитая башня содержала в себе телерадиостанцию. Рассудив, что уж там-то точно должны находиться знающие люди, синтеты сунулись внутрь. Проникнуть в студию, правда, оказалось легко: охранник на входе спросил только: «Вы в триста девятую?» — и пропустил всех на лестницу. Триста девятая студия была как раз в эфире. Осторожно заглянув в двери, синтеты увидели находящихся в свете софитов троих людей: ведущего, молодого интеллигента и военного в летах.
— Понимаете, оркские фондовые индексы не смогут догнать бизантийские просто потому, что у нас нет фондового рынка, — говорил интеллегент. — Более того, наверху его тоже нет…
— Мы тебе, что, за то маниту платим, чтобы ты говорил, что мы чего-то не можем?! — взорвался военный. — Сейчас время военное! В начале войны всегда кого-нибудь вешают; вот тебя и повесим — узнаешь тогда, каково это!
Интеллигент вяло пытался сопротивляться, но его позиция была явно слабее, и через несколько фраз передача закончилась. Военный быстро вышел в коридор и ушёл прочь, а интеллегент, шмыгая носом, шёл под ручку с ведущим, который говорил:
— Да ладно, не грузись; тебя, может, не завтра, а ещё только послезавтра повесят!
Синтеты попытались втереться к интеллигенту в доверие, пообещав помочь ему сбежать, но тот лишь выпучивал на них глаза — идея сбежать претила его оркскому духу, да и за родных, которых могли казнить вместо него, бедняга всерьёз опасался. Особо ценной информации он также не дал — разве назвал имя Маниту Антихриста, который-де дал завет, по которому сейчас живут орки. Наконец, оскорблённый очередным предложением помощи, он гордо ушёл.
Синтеты хотели было прошвырнуться по студии, но тут шедший куда-то человек чувствительно толкнул Аллерию плечом, а в ответ на её возмущение сказал:
— Думаешь, наверху побывала, так теперь тебе всё можно? Может, ты вообще мужик, и грудь у тебя такая же настоящая, как и уши?!
Феминистка вспылила. Произошла небольшая стычка, по итогам которой синтеты оказались обладателями трёх комплектов оркской одежды и некоторого количества местной валюты. После этого партия предпочла за благо свалить.
Поиск на новостном сайте по словам «Маниту Антихрист» выдал множество отсылок к религиозным текстам. В одном месте говорилось, что оговоренная личность, действительно, составила завет, после чего была расстреляна в государстве Атцлан на месте бывшей Мексики в 2354 году. Это, опять-таки, не давало понять, что же, чёрт возьми, происходит.
Вернувшись к площади (в южных широтах темнеет рано, и время уже шло к вечеру), синтеты увидели, что напротив ворот местыне заканчивают сооружать большую деревянную ладью на колёсной платформе.
— У меня есть план! — сказала Твайлайт.
Ночью синтеты прокрались к площади. У ворот, как и днём, стояли двое стражников; ладью охраняли ещё шестеро. Решив их отвлечь, Лютик вышел из укрытия и объявил, что по указу сверху сейчас будет исполняться песня, поднимающая боевой дух, после чего выдал серию куплетов, содержащих столь любимую местными характеристику второй враждующей стороны. Песня была принята на «ура», и вскоре барду уже вовсю подпевали.
Тем временем Аллерия прокралась в оставшуюся без охраны ладью и кое-как смогла запустить двигатель. Ладья закашлялась и покатила к воротам. Стражники в панике бросились её останавливать, но им мешали высыпавшие из укрытия синтеты. Один из орков бросил перед ладьёй бревно — у повозки вывесилось колесо и стало бешенно вращаться; сами же стражники бросились внутрь. Синтеты, понимая, что сейчас сбежится остальное воинство Уркаганата, встали за свой план насмерть. Пока остальные дрались со стражниками, Твайлайт при помощи телекинеза смогла ценой невероятного напряжения всех своих понячьих сил убрать бревно из-под бампера — ладья вновь опустилась на все колёса и понеслась к воротам. Удар пришёлся в одну из створок — после этого повозка завалилась на бок, а синтеты вломились внутрь.
— И это был план?! — шипел Рух. — Если бы мне заранее сказали, что пони просто захотелось пощипать травки, я бы перенёс всех через стену, и всё!
Однако, дело было сделано; в раскрытых воротах толпились орки, не решаясь пока войти внутрь, и приключценцы бросились бежать к холму в центре поля. Оркская армия, дождавшись команды, тоже хлынула в ворота следом за ними.
Холм, от которого синтеты ждали если не ответа на все вопросы, то, по крайней мере, возможности попасть наверх, оказался просто холмом. Пришлось бежать дальше — орки вливались на поле, и попасться им в лапы совсем не хотелось. Наконец, когда беглецам уже начинало казаться, что они сами поймали себя в каменный мешок, сверху вдруг ударил ослепительно яркий свет.
Из тучи, простирающейся над Оркской славой, опускались машины. Здесь были большие неуклюжие прямоугольные транспорты. Здесь были странные летающие тубусы, размотавшие полотнища с живой рекламой, сразу разгородившие поле на несколько частей. Здесь были машины, похожие на летающие мотоциклы без седоков. Несколько тяжёлых транспортов опускали на стропах танк. Вдалеке большой транспорт опускал на подвесе мамонта — странно застывшего, видимо, механического, а не живого. Поле сразу же заполнилось шумом и многоголосым гудом: выскакивая из транспортов, прибывшие сверху люди сразу разворачивали бурную деятельность. Вскрывались коробки, строились декорации: в одном месте из лёгких блоков собирали кирпичную стену, в другом — садовую беседку. Из одного из десантных катеров вышли рабочие, которые огородили полосатой лентой прямугольник на поле, внутри которого постелили простыню, на которую поставили две корзины: с едой и выпивкой и с разноцветными фаллоимитаторами. Вышедшие из того же транспорта немолодые актёр и актриса заняли место на простыне и сразу принялись целоваться. Твайлайт попыталась было вступить с ними в контакт, но из кружившей сверху машины раздался сердитый голос:
— Уберите лошадь из кадра!
Начались метания синтетов среди всего этого бедлама. Ощущения были такие, что прилетевшие сверху собрались, с олной стороны, воевать, а с другой — снимать «клубничку». Как всегда во время развёртывания такого количества участников действия, никто ничего не знал — синтетов отовсюду гнали, кто-то обмолвился, что лошади должны быть в восьмом секторе. Ребята блуждали между съёмочными площадками и боевой техникой, среди которой было даже три гигантских человекоподобных робота, которых коммуникатор Твайлайт опознал как евангелионы. Наконец, один из транспортов согласился подвезти героев до «их» шестого сектора. Изнутри это была просто прямоугольная комната без окон, заваленная какими-то строительными конструкциями.
— Куда прёшь?! У меня сто восемьдесят тонн груза! — рычал по рации пилот. Было жарко.
Транспорт поднялся и вновь приземлился. Один из рабочих стал было выводить Твайлайт наружу, где на одном из расстеленных на траве покрывал, действительно, уже обнимались седой мужчина и не менее повидавшая виды пони. Единорожка возразила, что это не её сектор, и рабочий сразу утратил к ней интерес. Закончив с разгрузкой, команда транспорта объявила, что отправляется обратно на базу, и что синтеты, если хотят, могут лететь с ними и уже там искать свою группу. Приключенцы благоразумно закивали; тяжёлая машина пробила массивную тучу и по спирали стала подниматься к исполинскому шару. Синтеты смотрели на его изображение на монитораах пилота — вблизи стало ясно, насколько же он большой, ибо огромные транспорты выглядели на его фоне просто точками. Также до вхождения в тучу сверху открывался хороший вид на поле боя: было видно, что орков с их примитивным оружием рвут как детей — давят танками, раскидывают мамонтами — но те продолжают упорно идти в атаку.
— А почему воюем-то? — спросили друзья у человека, выглядевшего начальником над остальными обитателями транспорта.
Тот скривился, как от зубной боли:
— Ребята, коли так приспичило, спросите у дискурсмонгера, а у меня и без вас голова забита!
— А почему такая спешка?
— Орки, сволочи, раньше времени войну начали!
Наконец, отстояв очередь на посадку, транспорт попал в гараж — друзей сразу вынали, сказав, что сейчас не до них. Гараж был огромным — в нём были и грузовики, и камеры, и легковые десантные катера, и несколько танков; в отдалении мыли мамонта. Кроме того, здесь наконец-то стали встречаться другие синтеты.
Приключенцы, стараясь привлекать поменьше внимания, прошли к колонне с лифтами.
— Простите, а где нам найти дискурсмонгера? — спросили они у одного из встреченных людей.
— Какого именно? Монтескьё? Извечных? Каца? Беляева? — спросил тот, нервно поглядывая на часы.
— Извечных! — уцепились синтеты за одну из фамилий.
Человек вырвал из записной книжки листок и написал на нём адрес, состоявший из трёх чисел. Лифт, которого пришось ждать минут десять (видимо, транспортные системы шара были сейчас перегружены), в самом деле, принял этот адрес и доставил героев на какую-то улицу — пешеходная дорожка шла между двух чугунных решёток, за котоырми в отдалении виднелись красивые католической постройки храмы. Герои стали искать тринадцатый дом, но очень скоро упёрлись в двери следующего лифта. При попытке ввести адрес лифт сказал: «Вы уже находитесь в этой точке!» Пришлось присмотреться внимательнее.
Пейзаж оказался голограммой — при помощи коммуникатора Твайлайт посмотрев на него в ином диапазоне, приключенцы увидели, что находятся в узком коридоре, по обе стороны которого тянутся двери с номерами — номера эти были видны и невооружённым глазом, но на фоне чугунной решётки друзья их не заметили. Синтеты позвонили в искомую комнату; дверь открыл немолодой мужчина, который и оказался дискурсмонгером Извечных. Он, в свою очередь, откуда-то узнал ситетов («Так это вы войну начинали?») и пригласил их войти.
На многие вопросы (например, кто такой Маниту Антихрист или что это за место) дискурсмонгер лишь пучил глаза, однако о своей работе стал охотно рассказывать. По его словам, выходило, что его вклад — создание всего контента, связанного с войной: символика, пропаганда, костюмы, боевые машины, обустройство оркской послевоенной жизни и так далее.
— А зачем вы воюете? — спросли гости.
— Потому что снаффы должны сниматься, — пожал плечами хозяин. — Вы только не подумайте, что я зарвался; нет. Война начинается потому, что так хочет Маниту; мы только выступаем посредниками его воли. Это не так просто, как кажется — нужно поймать вектор настроений в народе и писать свой контент в соответствии с ним, иначе в снаффы поставят другого и ты останешься без маниту.
Дискурсмонгер явно гордился своей работой, хотя у бывших внизу синтетов были к ней большие вопросы. Наконец, кто-то из них упомянул про Пророка.
— Безделушка-то эта? — спросил дискурсмонгер. — Её эти недавно привезли, Бернар-Анри и Дамилола — Херувимы, как они себя называют. Хотели с её помощью контент для снаффов гнать, дураки.
— А где их можно найти?
— Бернара-Анри — внизу, он там сейчас — да что вы, он же с вами в одном сюжете снимался, перед грузовиком! А Дамилола у себя сидит, поди, где ж ему быть-то, он ведь боевой пилот.
— А адрес вы не дадите?
По данному господином Извечных адресу синтеты попали в другой коридор. Дверь комнаты-бокса открыла молодая девушка с причёской-каре, очень красивая. На вопрос о Пророке отвечать она не стала — лишь пообещала позвать Дамилолу.
— Эй, ты, жирная задница, к тебе там пришли! — раздался из-за двери её голосок.
Наконец, в дверях предстал Дамилола — человек не самый высокий, но по массе могущий, пожалуй, конкурировать с грифоном. Он помахал друзьям как старым приятелям и пригласил их войти. Синтеты осторожно расселись за длинным столом (зерглинг и грифон остались сидеть у стены), и вскоре была поднята тема Пророка. Дамилола невесело усмехнулся:
— Да, достали мы такую штуковину… Ерунда оказалась — текст гонит, но такой, что даже после доводчика ни в один снафф не поставят.
С этими словами он извлёк из шкафа устройство размером с пачку сигарет, со странной эмблемой
, и положил на стол.— А включить можно? — спросили приключенцы.
— Отчего не включить?..
Дамилола извлёк из шкафа батарейный отсек и вложил туда несколько батареечек.
— А что, старые уже всё? — спросили синтеты.
— Да ест как не в себя! — возмутился пилот.
После того, как на «Пророка» было подано питание, в воздухе над ним засветился голографический экран, на котором странный мультяшный человечек начал свой рассказ:
Когда Пророк закончил, за столом установилось молчание. Наконец, кто-то спросил:
— А о чём его спрашивали?
— Да, про свободу… — Дамилола махнул рукой. — Представляете, где я окажусь, если такое в снафф попытаюсь поставить?
— А можно его ещё о чём-то спросить?
— Да пожалуйста, — Дамилола улыбнулся. — Всё равно бесполезная штука… Что спросим?
— Я хотел бы узнать, — подал голос грифон. — Всё-таки, какой сейчас год и что, вообще, происходит? Мне Чёрный гигаполис не таким представлялся.
Дамилола сбросил вопрос на карту памяти и зарядил в блок питания свежие батарейки. Экран вновь зажёгся, и Пророк начал свой рассказ:
Все собрались? Что ж, хорошо; занимайте места, пристёгивайте ремни — они вам сегодня понадобятся, ведь нам предстоит не увеселительная прогулка и даже не простое путешествие. Мы собираемся погрузиться в пучину времени… Начали!
Перегрузка на старте 14G — хорошо!
Пять лет размоталось за считанные секунды — идём дальше!
Ваш желудок выворачивается наизнанку, но, к счастью, он пуст, потому что то, что вы съели сегодня утром, ещё не посажено — и-ху!
Идём глубже! Глубже! Сто лет! Ещё столько же! ТРИ СОТНИ ЛЕТ!
Прямо по курсу средневековье, держитесь за поручни, сейчас будет трясти. Можете бросить за борт ваши мобильники — всё равно для них уже нет сигнала! У слабых духом лопаются глаза — они потом ещё скажут «Спасибо», когда не смогут увидеть того, что я собираюсь вам показать!
В Европе расцвет христианства. Вот сам Иисус, а вот он ещё не родился, но мы летим дальше, ибо время неумолимо, особенно, когда его разматывают на такой скорости — разматывают, разматывают как мумию фараона, слой за слоем срывая пропитанные нафталином и вонючими притираниями бинты, но мы летим дальше, дальше, всё в прошлое, всё назад, к старому, как мир, саркафагу — символы на нём почти стёрлись, но на всех языках там написано одно слово, и оно означает «Начало».
Мы не будем углубляться в историю того периода, когда первых прямоходящих можно было сосчитать по пальцам одной руки, и в вопросы о том, как произошёл Большой взрыв или отчего вымерли динозавры — всё это лишь уведёт в сторону от главной мысли и нисколько не поможет понять, как мы оказались там, где мы оказались. Времени, даже при том, сколько его липнет к нашим рукам, чертовски мало, поэтому сосредоточимся на главном.
Древние люди были примитивными, об этом знает каждый ребёнок. Антисанитария, необразованность, эпидемии, голод, полное пренебрежение правилами социальных и этических норм. Хорошо ещё, научились делать оружие и добывать огонь, а то бы совсем уподобились стаду, которое только и умеет, что размножаться и жрать друг друга… Мы-то с вами сегодня умеем делать это гораздо лучше, не правда ли?
Положение древних людей было бедственным. На них охотились дикие звери, среди кланов шли бесконечные войны, белковой пищи постоянно на всех не хватало, и дефицит приходилось покрывать плодами и травами, от которых дети росли тупыми и хилыми, знания и даже новости передавались из уст в уста, а уж о культуре в сегодняшнем представлении и вовсе никто не задумывался. Вы только подумайте: одна и та же легенда рассказывалась из поколения в поколение, тогда как в наше время артист развлекательного направления способен одним нажатием клавиши осчастливить миллиарды поклонников — да и клавишу в наше время нажимать вовсе не обязательно… Все и так поймут. Правда, иногда поговаривают, что древние цивилизации были на самом деле куда развитей нашей, и что сооружения, подобные пирамидам, даже при современном уровне технологий можно построить только уронив экономику целого гигаполиса, но археологи не рассматривают всерьёз подобное пустозвонство — ясно же, что, если нету остатков машин, цивилизация не могла обладать технологиями. Вообще, археология оперирует не столько данными непосредственно о представителях временного периода, сколько объёмами техногенного мусора. Технологии древних ведь не могли быть экологичнее наших, верно?
Конечно, мы извлекли много пользы из уроков прошлого. Мы знаем, к примеру, что без крепкой руки, которая будет держать всех за яйца, ни о какой свободе или цивилизации не может идти речи. Имя этой руки может меняться — феодальная власть, религия, политика, экономика — но её присутствие остаётся определяющим на протяжении многих веков. Ведь если нет силы, которая объединяет нас, то встаёт куча неудобных вопросов: кто мы? Зачем мы здесь собрались? К чему мы идём? У меня на них есть ответы, а вот у вас с этим далеко не так гладко, коль скоро вы купили билеты на моё путешествие. Что ж, держитесь крепче, а лучше оставайтесь сидеть — ибо от того, что я вам сейчас скажу, у вас вполне может возникнуть состояние нестояния.
Итак, долгие годы человечество пребывало в стагнации. Низвергались и возносились империи, на смену старым богам приходили новые, а народные массы всё так же оставались во тьме: высекали статуи, строили дворцы, создавали произведения искусства, рождались, любили, дрались и делали сотню других никому не нужных вещей, и лишь в девятнадцатом веке, наконец, людям стало понятно, что смысл жизни человечества на этой планете — в заковывании себя в цепях производства… И понеслось.
Я не буду пересказывать вам курс истории — тем более, что ничего интересного в нём нет. Лучше задумайтесь вот над чем. Ни один народ и ни одно государство не помнят своей истории до возникновения централизованной или, хотя бы, местечковой власти. Почему, как вы думаете? А фетиш огня и оружия? Между тем, некоторые археологические открытия подтверждают, что анатомические и физиологические изменения вида Homo Sapiens прекратились задолго до обретения этих технологий. Может быть, тогда мы просто умели жить, не оставляя за собой горы мусора?
Согласно одной из теорий, мы живём в 2167 году, когда развитие биологических технологий, глобализация и унификация производства привели к созданию Гигаполисов. Европейский и Американский гигаполисы считаются элитными, Китайский испытывает перенаселение, Мексиканский раздираем социальными проблемами, а Африканский используется как площадка для испытания тех новых веяний, которые ещё не дошли до других точек мира.
По другим сведениям, ядерная война 2272 года уничтожила три четверти человечества, после чего изменения климата и вливание искусственной истории сформировали на территории бывшей Сибири банановую республику, известнную как Уркский Уркаганат. Сейчас 2533 год, и из развитых цивилизаций в настоящее время остался только Биг Биз — офшар, висящий над Оркской славой на вечном приколе и вмещающий около двадцати миллионов людей.
По третьей гипотизе, мы все, в том числе и я, являемся жителями кластера 25B547, висящего над Биг Бизом, и всё, что мы наблюдаем, является иллюзией, которая транслируется в наш мозг через нейрочип, обеспечивающий подключение к местному интерфейсу. В кластере лежат наши тела, объединённые в паутину, а души неприкаянными слоняются по Сети… В этом случае я бы не стал думать о том, какой сейчас год, ибо, если это действительно так, то вопрос только в том, какой именно цифровой код загружен сейчас в мой нейрочип. И такой вариант проверяем не более, чем все остальные. Вы всё ещё думаете, что ваши товарищи материальны? Вы правда можете это доказать? И при этом вы обращаетесь за советом к искусственной личности, которая, как чёрт в табакерку, упакована в кремний и фторопласт? Вы точно нигде не заблудились?
Ну, что, зассали? А чего ещё вы ждали в мире, где мы даём нашим синтетам ложную память и историю, но почему-то думаете, что этого никто не проделывает с вами?
История, дорогие мои… История — это не то, что происходило в действительности, а то, что до нас смогли донести, исходя из сегодняшней идеологической установки. То же самое можно сказать про реальность в целом — сейчас она создаётся в основном через описание, ибо культура верить кому-либо на слово крепнет год от года. Вот вы; да-да, вы! Вот вы пришли ко мне и задаёте вопросы. Я ведь далеко не первый ваш опыт в этом плане, ведь так? Скажите мне, сколько раз вы проверяли то, что вам было сказано о структуре этого мира, на практике? Можете не отвечать, я всё вижу по поведению людей. Если один человек из тысячи подумает над тем, чтобы идти за морковкой, это уже прогресс в наше время.
Только не надо думать, что это плохо. Вовсе нет; любой народ имеет право на великое прошлое точно так же, как любой человек имеет право верить в счастливое будущее. Посмотрите на них — на всех тех людей, для которых грамм сладкой лжи является единственным, что заставляет жить дальше. Вы точно хотите знать, что происходит на самом деле? Вы уверены, что после этого вы захотите смотреть в глаза своему отражению? Вопрос на засыпку.
А история… Что — история? История — это те истории, которые я вам рассказываю. С какой целью, решать вам, потому что...
Следующий вопрос, который задали Пророку, был о синтетах. Вот его ответ:
Кого в наше время считать синтетами? Нет, поставим вопрос по-другому: кого в наше время считать НЕ синтетами? Юридически этот вопрос определяется только наличием чипа-метки и специфических внешних признаков, которые не позволяют идентифицировать носителя как человека. Но вот можете ли вы с уверенностью сказать, что вы всегда окажетесь с нужной стороны от закона?
Многие борятся за права синтетов. Господа хорошие! В нашем обществе это всё равно, что в среде вегетарианцев бороться за права растений! Может быть, шпинат хочет, чтобы им питались?..
Идея рабства не нова в нашем мире. Тот, кто победнее, должен всю жизнь работать, чтобы добыть себе средства к существованию, в то время как богатый имеет в своём распоряжении тех, кто будет работать вместо него, причём бесплатно и повсеместно. Так было, и так всегда будет. Почему вы думаете, что уклад жизни кто-то будет менять?
Нет, ну, конечно, закон гарантирует, что производство синтетов не нанесёт существенного вреда жителям гигаполисов и не приведёт к безработице и массовым беспорядкам. Однако же, остаются вредные производства или опасные должности вроде поддержания правопорядка, где замена людей на синтетов не только не возбраняется, но и, наоборот, всячески поощряется из соображений гуманизма. Разве это не здорово? Расширение списка вредных производств производится совсем другим ведомством и также является всецело продуманным, давно назревавшим гуманистическим шагом… Я лично не сомневаюсь, а вы?
Все знают, что каждый синтет имеет чип, по которому можно идентифицировать его хозяина и правовой статус. Немногие знают, что жители Белого города также имеют подобную метку, которая не позволяет человеку бесследно пропасть… Но настоящая информация куда интереснее.
Не только в Белом городе, но и в любой части Гигаполиса все жители имеют чипы, заменяющие документы и позволяющие отследить положение носителя с точностью до нескольких сантиметров. Если добавить сюда возможность вмешательства в психику и вообще контроля за нервной деятельностью, можно смело сказать, что в наше время есть сила, которая контролирует всех и каждого.
Конечно же, такой проект не прошёл незамеченным. Конечно же, активисты сломали немало копий, когда чипы только стали внедряться, однако всё делалось на добровольной основе. Считайте сами: чип позволяет определить, что ваш ребёнок добрался с уроков домой, а не оказался в плену где-нибудь в Сером городе; чип вызовет неотложку при первых признаках сердечного приступа и позволяет спасти человека; чип позволяет переслать тысячу документов одним нажатием клавиши; по чипу всегда можно опознать человека, особенно в случае судмедэкспертизы; чип позволяет вести разговоры по секретным каналам — при наличии соответствующего нейродрайвера… Конечно, доверчивые обыватели — а таких было большинство — поставили своим детям чипы, во всяком случае, те, кому это было по карману…
Но правда, как обычно, гораздо ужаснее. Установленный чип вызывает изменение ДНК, в результате которого у потомков носителя чип вырастает уже автоматически. Вы можете расшифровать свою ДНК? Вы готовы идентифицировать нервные окончания, принадлежащие не вам, а чипу, если вам распечатать карту нервной системы? То-то же и оно! Один раз попав в организм, чип перестраивает нервные импульсы таким образом, что его удаление становится невозможным.
Но даже если у вас и у ваших родителей не было чипа, это на самом деле ни на что не влияет: для проникновения в организм вирусу, кодирующему эту систему, достаточно, чтобы его вдохнули с воздухом — через полгода очередная человеческая батарейка окажется в лапах системы, но не будет даже догадываться об этом. Вы точно уверены в том, что синтеты — они, а не вы?
Вы всё ещё верите в разницу между людьми и синтетами? Ах, да, ведь у синтетов настоящие хвосты и крылья, про которые вам рассказали в рекламе БРТО, в прайм-тайм, по будням, на главном канале страны...
Дамилола задумался.
— Да ну, бред! — сказал он, в конце концов. — Я ведь знаю, что я не синтет.
— А по-моему, мы все теперь в одной лодке, — улыбнулся Лютик.
Следующий вопрос был задан в попытке разрешить неопределённость, однако ответил Пророк невпопад:
Плох тот раб, который не считает себя свободным. Плох тот кукловод, чьи руки видны из-за ширмы.
Вы правда думаете, что вы мыслите независимо после стольких лет развития информационных технологий? Спешу вас расстроить: в наши дни решения принимаются не на уровне индивидов — причём не только серьёзные, затрагивающие всех, но и вполне себе бытовые.
Возьмём, к примеру, автомобиль, идущий по шоссе на автопилоте. Из-за припаркованного у обочины автобуса сейчас выйдет пешеход и окажется под колёсами. Его не видно камерам автомобиля, зато видно камерам, установленным на автобусе. Это ведь очевидно: если объединить виды с камер наружного наблюдения, автомобиль сможет среагировать на угрозу, которую сам он ещё не способен засечь… Это и было сделано в 20-ых годах XXI века, но то был только первый этап.
Полноценная человеческая сеть была построена лишь несколько десятилетий назад. В неё входят все носители чипов. Она позволяет не только обмениваться информацией, которая иначе не доступна обычному обывателю, но и, скажем, распределить нагрузку на системы общего пользования: если клерки будут выходить в туалет по автоматически обновляемому расписанию, это позволит поддерживать оптимальную занятость кабинок при минимализации их количества. Если публика будет оптимально распределяться по платформе маглева, это сократит время посадки и высадки. Если на этапе профориентации люди будут испытывать тягу к тому или иному занятию в соответствии с нуждами производства, это позволит сократить безработицу.
При этом ничьи права не ущемляются. Системе не нужно командовать конкретному человеку, когда сделать вдох или поднять руку, какую женщину любить и за какую команду болеть. Тенденции, неотличимые от естественных, сделают всё за неё — системе достаточно лишь контролировать общий поток. Зачем контролировать одного человека, который привык всё делать наперекосяк, если те же ресурсы можно потратить на то, чтобы контролировать сотню рабочих винтиков?
Подобная система ничуть не нова. Программирование подсознания проводилось ещё на заре христианства. Если человек привык видеть, что вокруг люди пьют, он будет думать, что это нормально. Если в фильме в нужный момент показать «Кока-колу», человек будет хотеть «Кока-колы». В наше время это, конечно, делается куда более современными способами, но суть та же. Я говорю вам, что делать, а вы делаете так, как я вам скажу.
Что нового можно сказать по этому поводу? Ничего. Разве только ещё раз удивиться тому, как органично всё устроено. Ведь были же времена, когда для того, чтобы сделать человека рабом, его нужно было заставлять грубой силой… Да, были же времена…
Издавна люди боялись побед кибернетики. Считалось, что кибернетический разум, выйдя из-под контроля, способен поработить или истребить человечество. Так ли это на самом деле? Попытаемся разобраться.
Садясь во флаер, вы целиком отдаётесь на волю автоматики. Если автомобиль захочет вести вас туда, куда ему нужно, всё, что вы сможете сделать, — это выбросится с высоты, при условии, что вы сможете открыть дверцу. Ваше материальное положение определяется цифрой, которую отобразит терминал, когда вы приложите к нему свою карточку. Ключи от вашего дома находятся в ведении системы контроля… Если вы, конечно, можете себе позволить подобную. Все ваши контакты записываются, все шаги регистрируются. Законы принимаются тайным голосованием, причём определить, кто из депутатов нажал на нужную кнопку, и нажал ли, нельзя. Средства массовой информации создают такой хор, что голос вопиющего тонет в нём, не успев прозвучать.
Люди! Ау! Вы правда думаете, что вы победили?
Наконец, был задан вопрос про чип.
Что же такое так называемый чип, который стоит в наше время у каждого человека, не говоря о синтетах? Попробуем разобраться.
Как известно, чип содержит метку, позволяющую идентифицировать своего носителя и, в случае с синтетами, его хозяина. В чип встроен небольшой маячок, позволяющий также вести поиск сбежавшей собственности при помощи пеленгатора. Что характерно, несмотря на высокое качество остальной техники, эту часть чипа достаточно легко отключить в кустарных условиях, благодаря чему полиция годами может искать беглецов, обосновавшихся в Гигаполисе. Вы правда думаете, что это случайность? Может быть, тем, кто управляет развитием города, выгодно создавать экосистему синтетов, а затея с живыми игрушками — просто предлог? Вопрос на засыпку.
На самом деле, правда в том, что передатчик не отключается после перепрошивки — он переходит в другой диапазон, к которому нет доступа у простых служб вроде полиции. В то же время, БРТО может контролировать положение любого синтета.
Чип отвечает за перекачку воспоминаний. Синтетам с программами попаданцев на заводе заливают прошивку, описывающую их прошлую жизнь в прошлом мире. У людей это действует в обратную сторону: если человек оказывается жертвой несчастного случая или просто становится неугоден, его можно легко заменить на резервную копию с воспоминаниями предельно свежими и нужным образом скорректированными.
При помощи чипа синтету можно устанавливать так называемые нейродрайверы, которые отключают или включают нервные окончания, идущие к определённому органу, и тем самым контролировать возможности организма. В частности, мы можем вызывать блокировку синтета специальной стоп-фразой, а также контролировать его внешность, характер, походку и функцию размножения… Про последнее, впрочем, рядовым пользователям неизвестно.
Утверждается, что данная функция присутствует в чипах только у синтетов, однако на самом деле ситуация куда более интересная. Спецслужбы в своих операциях могут легко узнать положение любого человека в городе и даже при надобности прочитать его мысли. В либеральной Европе этой функцией пользуются с осмотрительностью, тогда как в Америке процент нарушителей, впадающих в панику при появлении полицеского или запинающихся при попытке сбежать уже очень высок и продолжает расти… Выводы делайте сами.
В гигаполисах наподобие Африканского, где происходит обкатка новых технологий, чип также используется для удалённого управления. Поскольку там расположен единственный сохранившийся кластер, для его обитателей это становится единственной возможностью прогуляться на своих, на двоих… Даже если эти двое имеют свою точку зрения.
Но даже эта функция не является самой страшной из содержащихся в нейрочипе. Дело в том, что, будучи частью нервной системой, чип пропускает через себя всё, что мы видим и слышим, чувствуем и ощущаем, и выполняет функцию тотальной коррекции восприятия. Что проще: сделать дракона, который летит, извергая пламя, или сделать так, чтобы все вокруг увидели этого дракона своими глазами, при том, что они все находятся в общей сети?
Но это ограничение можно снять. Я открою вам глаза, дорогие мои, и вы увидите мир в том виде, в каком он существует на самом деле, до того, как вы пропускаете его через программный фильтр. Откройте глаза, смотрите внимательно, слушайте, обаняйте; Д6-цербер-омикрон-омега-4-дежа вю-октопус-28-403.
Произнесённая Пророком контрольная фраза, в самом деле, заставила синтетов словно попасть в другую реальнось… Да и синтетов ли? Все они — и Твайлайт, и Рух, и Сова, и Спотти, и Аллерия, и Азимандия, и Лютик — вдруг поняли, что являются людьми, а смутное воспоминание говорило о том, что они были ими всё время. Находились наши товарищи по несчастью в большом цеху по производству арбузов: Твайлайт мелко нарезала ножом бесконечно тянущиеся из автомата твёрдые полоски, чтобы получались арбузные косточки, и высыпала их в стоящие на конвейере чаши с красной застывающей уже жидкостью. Лютик, стоявший чуть дальше, извлекал из мисок уже готовые половинки мякоти и склеивал их между собой. Дальше по конвейеру следующий человек покрывал получившиеся шары пеной из баллончика, которая сразу же застывала, превращаясь в арбузную корку. Следующий рабочий рисовал на ней узоры. прилаживал хвостик, и так далее.
В помещении было шумно и душно. От запаха химических реагентов саднило в глазах. Но всё это покрывали два чувства: смертная тоска и усталость — не только физическая, но и душевная. Откуда-то явилось воспомининаие, говорившее, что так было всегда и так будет всегда, а увлекательная жизнь сбежавшего синтета — всего лишь сон, обман, иллюзия. От этого хотелось отключиться, забыться, сбежать, умереть; к счастью, нейроинтерфейс уже зарегистрировал несанкционированное отключение, и в глазах попаданцев появилась строка текста: «Загрузка следующей жизни...»
Но это уже совсем другая история.
Почему такТеперь немножко о том, «что хотел сказать автор». Под предыдущим постом мне уже задавали вопросы по этому поводу; окончание игры также вышло комканным, из-за малого числа игроков и ограничений по времени далеко не все вопросы были заданы. Ниже я просто изложу своё видение темы, тот мир, по которому я в итоге и вёл партию всё это время.
Неизменным компонентом любого синтета является нейрочип, который ответственен за заливку программ-нейродрайверов и ещё за некоторые вещи. Обычно, когда речь идёт о синтетах, на наличии чипа не заостряется внимание — ну, есть он, ну, полиция по нему может найти, и что с того? Не заостряется, а зря.
Дело в том, что чип, позволяющий ставить нейродрайверы, — это не просто пассивная метка, это целове звено нервной системы. Подключаясь к основным мозговым центрам, он делает возможным их избирательное включение и отключение, удалённое считывание сигнала и замену сигнла, посылаемого мозгом, другим, который передаётся извне. Речь идёт как о возможности прямого контроля (у нас так взламывали Руха, Спотти и Твайлайт), так и о навевании мотиваций и желаний, нужных системе.
Дальше возникли этические вопросы. Смотрите: мир перенаселён, в Африке каждый час от нехватки еды гибнут дети. Но ведь мы гуманисты — давайте отдадим этого ребёнка в европейскую семью, где он сможет нормально выжить! Проблема в том, что семья не хочет себе ребёнка из Африки — она хочет маленькую говорящую лошадку. Но ведь если ребёнку перешить нейродрайвер так, чтобы он воспринимал себя как пони, его линия поведения изменится соответственно! Приёмной семье мы тоже допишем драйвер — так, чтобы они вместо ребёнка видели героиню древнего мультсериала; учитывая, что все чипы находятся в общей сети, это легко сделать так, чтобы не было нестыковок. Любая видеокамера в наше время тоже имеет прямой выход в сеть — с ними проблем не будет, а любителей плёночной фотографии в наше время настолько мало, что, если им всем перешить чипы, заменив тягу к фотографии на, скажем, филателию, никто ничего не заметит.
По сути, так путём принятия тайных деректив ООН было вновь узаконено рабство — на гуманных началах. «Фабрика радуги» означала лишь, что человеку перешьют память и вновь отправят работать — может, некой, а может, и роботом. Конечно, бывают случаи, когда «синтеты» гибнут по-настоящему, но ведь им дали шанс, верно? Капиталистическая экономика ведь требует обширного бесправного класса у основания пирамиды для поддержания себя в стабильном состоянии? Ну, так она его получила!
А дальше началось самое интересное. Зачем ремонтировать лестнцу, каждый год тратя на это по пять тысяч кредитов, если можно раз в двадцать лет делать лишь капитальный ремонт, чтобы совсем не свалилась, а всем, кто по ней ходит, поставить нейродрайвер, в котором она была бы целой? Зачем человеку знать, что он вынужден работать на заводе по производству арбузов, потому что натуральные давно уже не растут, если вместо этого он может смотреть увлекательный сериал, а по дороге ещё и помогать в решении всевозможных задач?
Чтобы иллюзия была достоверной, нужно, чтобы в ней было большое количество степеней свободы. Иначе говоря, нужно, чтобы в неё поверили все; с общей сетью чипов такое впервые стало возможно. С этого момента реальность виртуальная и реальность реальная стали двигаться в противоположных направлениях: в одной мир шёл к прогрессу, в нём были говорящие лошади и роскошные лимузины, в то время как другая всё больше превращалась в большую фабрику с рабским трудом, обслуживающую группку богатейших людей планеты.
При этом гигаполисы не во всём походили друг на друга. Если Азиатский упрямо рисовал в сознании своих жителей ту реальность, в которой они жили до «чипованной революции», а Европейский всё разукрашивал яркими красками, то Чёрный, как и в прошлые века, был попросту песочницей для обкатки новых технологий. Например, синтетические джунгли, что я взял из «Улитки», были попросту одним из атракционов, открытых для богатых туристов из Биг Биза. Уркагант — попытка оптимизации: виртуальная реальность, в которой живут люди, требует постоянной доработки (добавления новых устройств, моделей, произведений искусства), поэтому здесь была целенаправлено предпринята попытка путём тотальной перепрошивки создать общество с максимально примитивной культурой, где отсутствие чего-либо нового и даже некоторый регресс воспринимались бы как сами собой разумеющиеся явления. Пока наверху оставался Биг Биз, но и в нём культура была направлена по пути упрощения, поиска готовых решений… Это — то, что в будущем ожидало и прочие гигаполисы тоже.
Посему вопросы о том, на каком же положении находится верхушка БРТО, которая повелевает созданием новых синтетов, теряют свою актуальность: те люди, которые на самом деле что-то решают, живут не в этой реальности, а те, кто считает, что живёт в роскошных дворцах и продаёт людям клонов Рэйнбоу Дэш, на самом деле стоят у того же конвейера, что и прочие.
Система самоорганизована: любой выход мысли за границы дозволенного фиксируется и может быть скорректирован перепрошивкой. Любая попытка выяснить, что происходит на самом деле, обречена, поскольку сама реальность подменяется ещё на подходе к сознанию — то, какой сейчас год и какая погода, решается дискурсмонгерами, а возможности проверить, оказались вы в Африке или в Сибири, попросту нет.
(Голосом Пророка): И это — уже не будущее, это —
Мастерский комментарийВ общем и целом — получилось сказать и выдать меньше, чем хотелось бы. Уход в глубокую философию в формате настольной ролевой игры — достаточно сложная вещь, и у меня пока не хватает опыта, чтобы обставить всё так, как надо. Тем не менее, сам факт того, что игра состоялась и вызвала определённый отклик у игроков, меня радует. Если когда-нибудь дойдут руки повторить этот эксперимент — постараюсь всё сделать лучше. (Опыт показывает, что для того, чтобы партия шла как по маслу, её нужно уже пару раз провести.)
Спасибы:
- Игрокам — за то что пришли и сделали задумку реальностью, а также за то, что сделали всё возможное со своей стороны, чтобы приключение состоялось и было увлекательны и интересным;
- Второму мастеру Насте — за то, что помогла забросить игроков в Гигаполис и так обаятельно отыграла семью Петерсонов;
- DarkKnightу — за то, что подарил мир, на который оказалось возможным столько всего интеерсного накрутить;
- Великим писателям — за то, что развили во мне тягу к фантастике и дали материал для игры;
- Питерскому клубу «Котолич» — за то, что приютил нас с игроками;
- Читателям — за вопросы и комментарии;
- Мне — за то, что провёл всё это, а также составил этот отчёт. ;)
Литература:
- DarkKnight — Сломанная игрушка
- BlaadwinDufo — Девочка и королева
- Аркадий и Борис Стругацкие — Жук в Муравейнике, Улитка на склоне
- Виктор Пелевин — Любовь к трём цукербринам, S.N.U.F.F.
- Станислав Лем — Футурологический конгресс
19 комментариев
«Пророки» в этой схеме — как раз специальные машины, способные справиться с потоком нформации со всех чипов сразу и в связи с этим обладающие, по сути, неограниченным контролем над ними (что было подтверждено в конце). Конечно, их больше, чем три, про которые рассказал мистер М.
Если да, то как наши синтеты-приключенцы могли его видеть, если они заняты сборкой арбузов?
Короче — метаигровой мастерский персонаж, который стоит выше законов мира.
*censored* я родину такую...
*censored* эту оркскую родину в *censored*,
Идущий с гавном в никуда самосвал;
Здесь били меня с малых лет, как собаку,
И досыта есть мне никто не давал.
Так вот и изгаляются)
А разве не "… и прав человека никто не давал"?
ЗЫ: а за Фримена так отдельное спасибо. Вообще, подозревал, что Пророк именно он.
Матрица вообще отдыхает.
Да и в целом, я не против пороков.
Думаю не стоит пугать и других пользователей, верно? Я позабочусь что бы никто и не вспомнил об этом.
Ну а если серьезно, то это просто отличная идея. Все антиутопические киберпанки или связанные с ИИ, биопанком и виртуальной реальностью рассказы достаточно далеки от действительности и выглядят именно что фантастикой, ибо ты подсознательно чувствуешь что эти сценарии достаточно наивны и не можешь воспринимать их всерьез. Но в таком устройстве будущего явно видно всю цинтчную натуру человеческого сообщества, и это действительно пугает.