О гражданской войне в США или заминуси, но прочти. (Часть 1)
Доброго времени суток, незнакомец. Сегодня я хочу предложить тебе погрузиться в пугающую пучину жуткой американской пропаганды, которой промывают умы американских граждан со времён, когда они ещё не окрепнув впитывают всё, как губки. Эта история может вызвать у тебя гнев, страх и отрицание. Если ты достаточно отважен и твёрд в своих убеждения, приглуши же свет, завари себе чаю и спускайся под кат.
Оцени этот рассказ как тебе захочется, но всё же прочти.
О причинах написания поста (срачики на табуне)Началось всё с нашего спора на повышенных тонах с неким powerporco, после некоторых моих утверждения по поводу истории второй поправки к конституции США и причин гражданской войны. В своём неуёмном гневе в ответ на моё утверждение о том, что гражданская война началась в ответ на угрозу отмены рабства он заявил, что гражданская война а США произошла чисто из-за бабок, так как южные штаты пытались защитить свои права на свободную торговлю со всем миром. Казалось бы, ну чёрт бы с ним. Но видя, сколько поддержки он получал в своей ахинее, я понял, что написать, как было на самом деле, всё же стоит.
Рассказ мой будет построен нестандартно, но надеюсь, логично. Материал придётся разбить аж на 3 части, так как на табуне действует ограничение в 63,000 знаков. Здесь вы не увидите рассказа о самой войне, её главных сражениях или причинах победы Севера. Мы затронем лишь причины, которые привели к ней, начиная с прошлого века.
Для начала, пожалуй, расскажем о двух сторонах в этом конфликте. Сказать о них можно коротко, и воды налить в этот рассказ будет достаточно проблематично.
Принято считать, что на момент начала гражданской войны, Север был индустриален, в то время, как Юг был аграрным. Однако это не совсем верное представление. В середине 19 века и Юг и Север США по большей части были аграрными. В какой-то мере Север был даже аграрнее Юга, так как производил больше пищевых культур, чем Юг. Различия в сельском хозяйстве двух сторон состоит в том, что в то время, как северные штаты производили, в основном, пищевые культуры, южные штаты выращивали, по большей части хлопок и табак. 3/4 всего хлопка в мире производилось на Юге США. Однако одно различие неоспоримо — северные штаты были гораздо более индустриализированы.
Так что более уместно говорить о более технологически-продувинутом Севере и технологически-отсталом Юге. В чём же заключалась разница сельского хозяйства севера и Юга? Во-первых, большинство фермеров на севере были не крупными плантаторами, а мелкими частниками, производившими свою продукцию собственными руками, изредка с привлечением нескольких наёмных рабочих. Во-вторых, на севере крупным фермерам приходилось платить своим рабочим, часто иммигрантам, — свободным людям, вольным покинуть своё рабочее место и место жительства, когда им вздумается. Хотя во всех 13 британских колониях использование труда было разрешено и широко распространено, к моменту начала гражданской войны оно было запрещено в большинстве из северных штатов в разное время.
Как же всё-таки северяне и южане относились к вопросу рабства? Не ошибись, читатель, заключив, что ответ на этот вопрос очевиден в свете политики штатов. Ведь среди многих людей бытует мнение, что северяне и южане не конфликтовали на этой почве. И правда же, каждый штат правит, как хочет, из-за чего тут вообще конфликтовать? С таким заблуждением живёт множество людей, что позволяет им делать выводы о непричастности рабства как проблемы к разобщению американского общества. Не зная этого вопроса, люди склоны винить в гражданской войне что угодно — деньги, национализм, страх кровосмешения — всё, кроме того, что на самом деле явилось причиной войны. Но не будем забегать вперёд, начнём по порядку. И дабы впредь случайно не попасться на крючок демагогов, прочти эту часть и ты.
Народ рабовладельческих южных штатов не просто поддерживал рабство, он им жил. Оно было настолько впечатано в сознание южан, что им была отвратительна идея, что этот строй был каким-то аморальным. Аргументы в его пользу были самыми разнообразными. От простого «так было всегда» до цитат из Аристотеля и Библии. В 1864 году (ближе к концу гражданской войны) была опубликована книга «Южное рабство и Библия» (Southern Slavery and the Bible), где в защиту института рабства приводились цитаты из Библии. Чуть позже была опубликована статья «Место негра в природе» (The Negro's place in nature), зачитанная перед Лондонским антропологическим сообществом и претендовавшая на научность. Особо по мнению Южан институт рабства поддерживался библейским проклятием Ханаана:
— Бытие, гл 9.
Каким чёртом они привязали эту историю к чернокожим, даже не спрашивай, я понятия не имею. Но ею было оправдано само рабство. Томас Родерик Дью писал в 1832 году:
Вслед за ним Уильям Харпер, политик из Южной Каролины писал:
В целом, существование рабства создавало кардинальные различия в культуре Севера и Юга. Французский дипломат Алексис де Токвиль, в своём путешествии по США в 1831 году, писал:
Конечно, такой взгляд был не совсем верен, ведь рабов не имело 2/3 южного населения, однако рабовладельческое сословие Юга имело наибольшее влияние на политику и культуру этих штатов. Но и бедные слои белого общества, не имевшие рабов в своём распоряжении, поддерживали рабовладельческий строй. Причина была проста — наличие бесправных и нищих рабов не позволяло даже самому бедному белому оказаться на социальном дне. Это место было законодательно зарезервировано для чернокожих. Законом пытались определить не только социальный статус чернокожего, но даже его отношение к этому. Так в законе Луизианы было написано буквально следующее:
Бывали и интересные исключения среди рабовладельцев, когда они осознавали аморальность такого строя и стыдились своей роли в нём, но рабов при этом не отпускали, оправдывая себя тем, что они сделают жизнь в рабстве лучше, чем на свободе. Чарльз Колкотт Джонс, владелец огромной рисовой и хлопковой плантации к югу от Саванны, Джорджия, отправился изучать теологию в Йельском университете в Коннектикуте. Там его взгляды на Библию, до этого, как ему казалось, поддерживающую рабство, впервые пошатнулись. После этого он продолжил своё образование теологической академии в Массачусетсе, что оказало на него ещё большее влияние. Он начал писать письма своей будущей жене, в которых со страхом думал, что ему делать с его рабами:
Народ северных штатов считал рабство большой исторической ошибкой, и стремился избавиться от него как у себя, так и на Юге.
1775-1783 — Трансатлантическая работорговля приостановлена в связи с войной с Великобританией.
1777 — Отмена рабства в тогда ещё независимом Вермонте. К территории США он присоединится в 1791 году.
1780 — Отмена рабства в штате Пенсильвания.
1783 — Отмена рабства в штатах Нью-Хэмпшир и Массачусетс (северная часть территории которого в 1820 году стала самостоятельным штатом Мэн).
1784 — Отмена рабства в штатах Коннектикут и Род-Айленд.
1787 — Конгресс США принимает запрет на распространение рабства на территории к северо-западу от реки Огайо. Под этот указ попадают колонизированные позже территории штатов Огайо (1802), Индиана (1816), Иллиноис (1818), Мичиган (1837), Висконсин (1836) и Миннесота (1858).
Перевожу, как могу.
1794 — Запрет импорта зарубежных рабов на всю территорию США. Отныне вся работорговля осуществляется с рабами, рождёнными в США.
1799 — Отмена рабства в штате Нью-Йорк.
1800 — Запрет участия граждан США в мировой работорговле, включая инвестиции (http://legisworks.org/congress/6/session-1/chap-51.pdf).
1804 — Отмена рабства в штате Нью-Джерси.
Итого, уже в чуть более, чем через 20 лет после обретения независимости США большинство северных штатов, ставших в последствии республикой, отменили рабство. До глобальной отмены рабства на всей территории США остаётся ещё 60 лет. Тем, кто думает, что до гражданской войны всем было наплевать на рабство, стоит подумать ещё раз, ибо дальше всё только усугубляется.
Наверное, самым прямым свидетельством северных настроений является существование Подземной Железной Дороги (Underground Railroad), которая не была ни подземной, ни железной, ни дорогой. Подземной Железной Дорогой называли сеть маршрутов и убежищ в домах аболиционистов (противников рабства), через которые беглые рабы переправлялись в нерабовладельческие штаты или даже в Канаду. Канада на тот момент всё ещё была британской колонией, а Великобритания запретила рабство в 1807 году. Примерно 100.000 рабов к 1850 году бежали от своих хозяев при помощи этой сети. И ведь каждый стоил от 350$ за женщину и до 1500$ за мужчину. Некислые деньги, учитывая курс тогдашнего доллара к нынешнему. Напомню, в США на тот момент действовал закон о беглых рабах, по которому беглецов должны были возвращать владельцам. Таким образом, множество аболиционистов шли на прямое нарушение закона, освобождая беглых рабов, ставя себя под угрозу судебного преследования. И почти все северные граждане покрывали организаторов этих маршрутов и убежищ.
Я уже вижу, как некоторые тянут руки, чтобы спросить, почему же рабы сами не сражались за свою свободу, и может быть, они не хотели быть свободными? Ведь часто можно встретить идиотское мнение, что рабам было выгодно оставаться в рабстве, ведь хозяева кормили их и заботились о них, а вовсе не рабы зарабатывали все те огромные деньги и выращивали ту продукцию, на ничтожную часть которых рабов потом одевали и кормили. Но дабы никто не опозорился, спросив об этом, я опережу и напишу об этом сам. Восстания рабов были везде, где только были рабы. Вот некоторые, оставившие наибольший след в истории:
1800 — Около 1000 чернокожих рабов под предводительством кузнеца Габриеля Проссера собирались совершить вооружённый мятеж в штате Вирджиния, однако их планы нарушил ливень пошедший точно в ночь планируемого восстания. Но настоящей причиной провала стало предательство двух рабов, предупредивших хозяев, и как следствие, ополчение штата. Габриел был арестован, осуждён и публично повешен вместе с 23 рабами-заговорщиками. На суде один из его соучастников сделал заявление:
1822 — Денмарк Весси, раб, купивший себе свободу после выигрыша в лотерею, (возможно) подговорил несколько тысяч рабов на восстание в городе Чарльстон, Южная Каролина. Однако опять же, этим планам не суждено было сбыться ввиду предательства. Городское ополчение несколько недель патрулировало улицы, пока десятки заговорщиков, включая самого Весси, не были арестованы. 6 человек были повешены. Ни один из 6 не сознался в заговоре.
1831 — Более 70 рабов и свободных чернокожих под предводительством Нета Тёрнера в Вирджинии начали самое успешное рабское восстание в США. Было убито более 60 белых людей, включая женщин и детей. 56 участников восстания были пойманы и казнены. После этого восстания рабов было запрещено учить читать, и им было запрещено исповедовать религии.
Кроме горячих восстаний с погромами и убийствами рабы прибегали к пассивным формам протеста. Они часто «случайно» ломали инструменты, притворялись, что не понимают указаний, регулярно и подолгу «болели» и всякими иными способами замедляли рабочий процесс. Работало ли это? Увы, нет. Рабство было слишком финансово выгодно, и такие короткие задержки не наносили почти никакого ущерба. Главными из тихих форм протеста рабов того времени были брак и вера.
Внимательный читатель заметит, что на картинке не совсем свадьба рабов.
В обществе, где из них постоянно пытались сделать скот, сохранять человечность было главной формой протеста. Беннет Бэрроу в своём коротком труде «Правила плантации» писал:
Но возвращаясь к временной шкале, мы подобрались к одним из самых важных дат в предыстории гражданской войны. И я попрошу тебя, читатель, обратить пристальное внимание и запомнить их. Они помогут нам пролить свет истинные причины этой войны.
1819 — Штат Миссури подаёт заявку на вступление в США как рабовладельческий штат. Заявка Миссури сразу же вызвала противоречивую реакцию. Дело в том, что территория штата Миссури находится к северо-западу от реки Огайо, и запрет 1787 года распространяется на эту территорию, хотя в те годы она и не принадлежала США, и была куплена у Франции в 1803 году (Луизианская покупка). Условия, при которых штат входит в союз определяются Конгрессом.
Ситуация усложняется тем, что со входом Алабамы в союз в Конгрессе устанавливается полное равновесие в представительстве рабовладельческих и свободных штатов, и вход Миссури бы склонил чашу весов в пользу сторонников рабства. Первым предложение по разрешению этой нестыковки предложил конгрессмен из Нью-Йорка Джеймс Талмедж. Он высказал идею о постепенной эмансипации, предложив поправку:
Данное предложение вошло в историю как «поправка Талмеджа» (Tallmadge Amendment). Но эта поправка так и не прижилась. Вместо этого…
1820 — Штат Миссури принят в Соединённые Штаты Америки, но одновременно с этим северная часть Массачусетса становится независимым нерабовладельческим штатом. Таким образом, баланс свободных и рабовладельческих штатов восстановлен. Кроме этого отныне на всей территории континента прочерчена географическая линия на 36°30' северной широты, и отныне объявлено, что к северу от этой линии рабство распространяться не может. Это событие, произошедшее благодаря сенатору из Кентуки по имени Генри Клэй, вошло в историю под названием «Миссурийский Компромисс».
Казалось бы, конфликт исчерпан, мир, дружба, жвачка? Как бы не так. Томас Джефферсон писал тогда своему другу Джону Холмсу:
На дворе 1820 год, до начала гражданской войны остаётся ещё более 40 лет. Но Томас Джефферсон уже по сути её предсказывает. И насколько пророческими были его слова, мы ещё увидим, ибо с этого момента напряжение только нарастает.
Сам же Джефферсон, напомню, был рабовладельцем, но такому своему статусу был не очень рад, если верить историкам и тексту письма:
Он видел рабство как «необходимое зло», считая, что таким образом спасает своих невольников от тюрьмы и нищеты. Хотя то, что к 1820 на Севере было уже полно свободных чернокожих, заставляет меня смотреть скептично на эти заявления.
1821 — Начинает печать аболиционистская газета «Дух Всеобщей Эмансипации» (Genius of Universal Emancipation). На самом деле газета открылась ещё 1819, но была перекуплена и переименована.
1831 — Начинает печать аболиционистская газета «Освободитель» (The liberator). Цели газеты недвузначно заявлены в самом первом её номере:
1837 — Джон Калхун, политик из Южной Каролины, занимавший множество высоких должностей, включая пост вице-президента США, произносит свою речь о том, что тема рабства вообще не должна подниматься в залах Конгресса, так как находится вне его юрисдикции, да и вообще, рабство — это хорошо.
До начала войны ещё 24 года. Как мы можем видеть, всё больше человек начинают её предсказывать. Вывод напрашивается сам собой: конфликт зрел больше полувека.
1849 — К власти приходит Закари Тейлор — плантатор и успешный генерал мексиканской войны. Сам будучи одним из крупнейших рабовладельцев, он получил огромную поддержку в южных штатах. Однако он не объявлял публично и не записывал своих взглядов на рабство, что делало его тёмной лошадкой в этом вопросе. Но Юг счёл, что товарищ-рабовладелец не подведёт, и каково же было удивление Юга, когда он отказался поддержать распространение рабства на Запад… Он согласился принять Калифорнию в Соединённые Штаты Америки в статусе свободного штата. Южные штаты начинают всерьёз угрожать выйти из союза. Но как говорится, не на того напали. Закалённый в боях старый вояка пригрозил, что: "… Лиц, захваченных в мятеже против Союза он повесит… с меньшей нерешительностью, чем он вешал дезертиров и шпионов в Мексике..." Конфликт интересов Севера, Юга и президента сторонника союза снова начинает нарастать. Однако ввиду пренебрежения правилами санитарии, в 1850 году Тейлор умирает от холеры.
1850 — К власти приходит последний президент от партии вигов, вице-президент Закари Тейлора Миллард Филлмор. Будучи сторонником юга в конфликте интересов, он увольняет всю администрацию Закари Тейлора, поддержавшую его позицию в игнорировании вопроса рабства.
1850 — Знаменитый Компромисс 1850. Когда мы слышим слово «компромисс», мы представляем себе решение, при котором обе стороны остаются довольны. Но Компромисс 1850 был не из тех. Этот компромисс оставил недовольными обе стороны. И содержание его было следующим:
1. Калифорния присоединяется к союзу как свободный штат — баланс свободных и рабовладельческих штатов был нарушен в пользу свободных штатов. Южные штаты в бешенстве;
2. Работорговля запрещена в столичном регионе — Округе Колумбия. Рабство в нём было сохранено, но работорговля была запрещена;
3. Народный суверенитет — отныне народ новых штатов сам решает, будет ли в его штате рабство или нет. Этот пункт относился к территориям, приобретённым в войне с Мексикой, но позже он ещё покажется. Он поставил под угрозу Миссурийский Компромисс, заключённый в 1820. Этот пункт был разработан двумя сенаторами — Льюисом Кассом и Стивеном Дугласом. К Дугласу мы ещё вернёмся;
4. Новый закон о беглых рабах — отныне лицо, которое рабовладелец объявил беглым рабом, обязано быть выдано ему, притом если рабовладелец клялся, что этот конкретный чернокожий — его раб, но на самом деле он таковым не являлся, да и вообще с рождения жил на Севере, его всё равно могли захватить в рабство. Кроме того, по новому закону северяне превращались из сторонних наблюдателей в обязательных участников процесса выдачи — отныне это их законная обязанность. Нетрудно догадаться, какой была реакция Севера. Его граждане не только не согласились выдавать беглецов, но и стали нападать и убивать рабовладельцев и офицеров, устраивавших облавы на чернокожих;
5. Техас продаёт часть территории для будущих Штатов за $10 млн. долга.
Этот компромисс дорого обойдётся Филлмору. Его собственная партия откажется выдвигать его на второй срок.
1852 — Опубликован роман «Хижина дяди Тома», рассказывающий об ужасах и несправедливости рабовладельческого строя, за авторством писательницы Гарриет Бичер-Стоу. Роман быстро становится бестселлером не только на севере США, но и за границей. Уже в первый год печатные станки типографий не могли удовлетворить спрос, а роман переводится на десятки языков и идёт на экспорт.
Южане же к книге отнеслись с резким негативом. Одна за другой стали выходить рецензии о лживости и преступности этого произведения. В адрес Гарриет сыпались письма с угрозами, выходили ответные произведения, прославляющие рабство и выставляющие рабовладельцев едва ли не святыми людьми. Южане объявляли роман атакой на рабовладельческий строй, и чёрт побери, они были правы.
В ответ на все обвинения во лживости и неправильном представлении южного строя автор в 1853 году публикует ещё одну книгу, называемую «Ключ к хижине дяди Тома». В этой книге она рассказывает о реальных прототипах главных героев своего романа. Ввиду того, что Гарриет поддерживала существовавшую тогда Подземную Железную Дорогу, и сама укрывала беглых рабов, она имела прекрасное представление о том, как работает рабство. Книга почти повторила успех оригинального романа. Естественно, как и с оригинальным романом, южане продолжали отпираться и обвинять автора во лжи. Одно можно сказать точно — роман подлил даже не масла, а бензина в огонь. Аболиционистские и рабовладельческие настроения разгорелись как никогда прежде.
В том же году назначается награда в 40 000$ за голову Гарриет Табмен. Бешеные деньги по тем временам. Чем же она так провинилась? После бегства из рабства Табмен неоднократно возвращалась на Юг, чтобы помочь рабам бежать на Север по Подземной Железной Дороге. После закона 1850 года она не побоялась продолжить свою подрывную деятельность, теперь переправляя рабов до самой Канады. Свои послания к началу побега она передавала закодированными в «народных сказаниях» и песнях, что позволяло очень успешно сохранять конспирацию. Никто не может точно сказать, сколько именно рабов спасла Табмен, но приблизительно это число было больше 600. За её деятельность она получила прозвище Моисей.
Позже во время самой войны, она будет помогать северянам разведданными и обеспечением армии. И даже после войны она способствовала продвижению прав чернокожих и женщин, а также помогала в просветительской деятельности.
1853 — К власти приходит северный демократ Франклин Пирс. Выдвижение этого кандидата должно было удовлетворить обе стороны. Молодой, энергичный, патриотичный, он был выдвиженцем с северного нерабовладельческого штата, но поддерживал конституционные права Юга. Однако за 2 месяца до его инаугурации всё идёт наперекосяк. В железнодорожной катастрофе погибает 11-летний сын Франклина. Новоизбранный президент уничтожен личным горем. Он регулярно появляется в Конгрессе пьяным, и все его коллеги отмечают, что он не обращает внимания и не слушает, что ему говорят. Он пытался найти утешения в работе, но всё было тщетно.
1854 — Конгрессмен Стивен Дуглас из Чикаго штат Иллинойс решает, что для расширения американской нации на запад неплохо бы иметь трансконтинентальную железную дорогу. Он предлагает свой вариант её маршрута, с прохождением через его родной город Чикаго. Однако у южан были свои идеи насчёт этого маршрута, и они предлагали провести его через территорию Луизианы и Техаса. Ситуация для Дугласа осложнялась тем, что для постройки железной дороги территория, через которую она будет проходить, должна быть организована как штат, но на тот момент Канзас и Небраска не имели такого статуса. Для того, чтобы отстоять свой вариант маршрута, Дуглас должен был как-то убедить южан поддержать его. Ну а чем завлечь южан, кроме как рабством? И таким образом родился роковой закон Канзас-Небраска. Суть закона была в следующем: Канзас и Небраска входят в Соединённые Штаты Америки, однако вопрос о распространении на них рабства будет решаться общественным голосованием. Что же было столь плохо в этом законе? Дело в том, что территории как Канзаса, так и Небраски располагаются к северу от параллели 36°30', где согласно Миссурийскому Компромиссу 1820 года запрещалось распространение рабства. Дуглас же, по сути, позволил населению будущих штатов решать, исполнять этот закон или нет. Первый, но не последний раз в истории Миссурийский компромисс был похерен.
Всё ещё сломленный горем президент Франклин Пирс не увидел опасности в этом проекте, и подписал закон Канзас-Небраска.
Не нужно говорить, что Север был в смеси ужаса и гнева, а Юг был доволен жизнью, как никогда. Оба региона практически одновременно запустили агитацию за массовую миграцию на территории новых штатов для отстаивания своих взглядов на рабство. Демократ из Миссури Девид Райс Атчисон пригрозил тогда «убить каждого проклятого аболициониста в регионе», если потребуется.
В своей речи в 1855 году генерал Бенджамин Стрингфеллоу поддержал его идеи:
Ну а что же север? На весь беспредел, что творили южные бандиты (Border Ruffians) в Канзасе, откликнулся аболиционист Джон Браун.
21 ноября 1855 года был убит противник рабства Чарльз Доу. Это привело к эскалации конфликта между сторонниками и противниками рабства. 1 декабря того же года на осаду города Лоуренс вошло ополчение штата Миссури. Но к тому моменту в городе была организована прочная оборона противников рабства во главе с Джоном брауном. Осада так и не состоялась, хотя всё же был убит один противник рабства, сожжён один отель и два офиса местных газет. 9 декабря конфликт был окончен.
В мае 1856 года республиканский сенатор Чарльз Саммер заявил об угрозе распространения рабства на Канзас, и принялся унижать его сторонников. В своей речи «преступление против Канзаса» он высмеял старого сенатора из Южной Каролины Эндрю Батлера. На следующий день кузен Батлера едва не убил Саммера тростью.
24 мая 1856 года Джон Браун со своими сыновьями вошёл в симпатизирующее рабовладельцам поселение Поттаватоми. Там они схватили пятерых сторонников рабства и зарубили их палашами. Данное событие вошло в историю как «Резня Поттаватоми» (Pottawatomie massacre)
В августе 1856 года тысячи сторонников рабства сформировали армии и вошли в Канзас. В тот же месяц Браун и несколько его последователей вступили в бой с 400 из этих солдат в битве при Осаватоми (Battle of Osawatomie). Бои шли два месяца, пока Браун не покинул территорию Канзаса
В 1858 году произошла последняя вспышка насилия, называемая резнёй Мариас де Сигнес (Marais des Cygnes massacre), в которой южные бандиты убили пятерых противников рабства.
Эти и другие столкновения вошли в историю под названием «Кровавый Канзас» (Bleeding Kansas).
1857 — Верховным судом Соединённых Штатов вынесено окончательное решение по делу Дреда Скотта. Дред Скотт был рабом, которого хозяин забрал в Иллинойс и Висконсин — оба свободные штаты. В 1846 он подал в суд Сент-Луиса, заявив, что проживание в штатах, где рабство запрещено, делает его свободным человеком, и в 1850 суд Сент-Луиса вынес решение в его пользу. Важно отметить, что до этого около 300 рабов подавали в тот же суд, и большинство из них выиграли дела, так как жили на свободных территориях. Его хозяин сразу подал апелляцию, и в 1852 верховный суд штата Миссури отменил решение суда Сент-Луиса. В 1853 Скотт подал заявление в верховный суд США, и 6 марта 1857 суд вынес своё решение, краткая выжимка из которого была опубликована в газете «New York Times»:
И таким образом, Миссурийский Компромисс был окончательно уничтожен, так как на территории США отныне не оставалось мест, где рабство было бы полностью запрещено.
Но самый цимес содержится непосредственно в тексте самого решения:
Казалось бы, ну подумаешь, решение суда, что тут такого? Кому во многомиллионной стране есть до него дело… Но мы то уже знаем, дорогой читатель, что такое в США бесследно не проходит. Так как в США действует система прецедентного права, решение, принятое высшей судебной инстанцией, служит основой для решений остальных инстанций по сходным делам. Северные газеты были в ярости от решения, которое, по сути, разрешало рабство во всех северных штатах. Южные же газеты праздновали торжество справедливости и разрушение основы политики республиканской партии, как и то, что теперь противникам рабства придётся иметь дело с Конституцией.
Пришедший в этом же году к власти президент Джеймс Бьюкенен, от которого все ожидали решения вопроса рабства, решил остаться в стороне и поддержал решение суда, заявив, что этот вопрос находится вне юрисдикции Конгресса.
1858 — Авраам Линкольн и Стивен Дуглас (тот самый, с железной дорогой) схлестнулись в битве за пост сенатора от Иллинойса. Звучит знаменитая речь Авраама Линкольна, отрывок из которой южане будут ему припоминать:
Нужно ли говорить, что южанам очень не понравилась эта часть? Представь, что часть твоей культуры хотят ограничить и поставить на путь к полному исчезновению. Не можешь представить? А вот южане могли, и об этом будет сказано дальше. Но обрати внимание, он не говорил, что собирается отменять рабство в его нынешних границах. Он сказал, что хочет, чтобы рабствовышло естественным путём исчезло со временем, запертое без возможности распространяться. Был ли он честен в своём заявлении — теперь остаётся лишь гадать.
Эта речь стала началом многочисленных дебатов с Дугласом на всей территории Иллинойса, в результате которых Линкольн доблестно продул выборы. Однако расценивать это как полный провал категорически неверно, ибо до того неизвестный политик не просто известным, а известным как способный состязаться с важными шишками, вроде Дугласа.
Вот мы и подкрались опасно близко к ограничению в 63.000 знаков. Продолжение в части 2. Открытые комментарии в части 3.
Оцени этот рассказ как тебе захочется, но всё же прочти.
О причинах написания поста (срачики на табуне)Началось всё с нашего спора на повышенных тонах с неким powerporco, после некоторых моих утверждения по поводу истории второй поправки к конституции США и причин гражданской войны. В своём неуёмном гневе в ответ на моё утверждение о том, что гражданская война началась в ответ на угрозу отмены рабства он заявил, что гражданская война а США произошла чисто из-за бабок, так как южные штаты пытались защитить свои права на свободную торговлю со всем миром. Казалось бы, ну чёрт бы с ним. Но видя, сколько поддержки он получал в своей ахинее, я понял, что написать, как было на самом деле, всё же стоит.
Рассказ мой будет построен нестандартно, но надеюсь, логично. Материал придётся разбить аж на 3 части, так как на табуне действует ограничение в 63,000 знаков. Здесь вы не увидите рассказа о самой войне, её главных сражениях или причинах победы Севера. Мы затронем лишь причины, которые привели к ней, начиная с прошлого века.
Для начала, пожалуй, расскажем о двух сторонах в этом конфликте. Сказать о них можно коротко, и воды налить в этот рассказ будет достаточно проблематично.
Принято считать, что на момент начала гражданской войны, Север был индустриален, в то время, как Юг был аграрным. Однако это не совсем верное представление. В середине 19 века и Юг и Север США по большей части были аграрными. В какой-то мере Север был даже аграрнее Юга, так как производил больше пищевых культур, чем Юг. Различия в сельском хозяйстве двух сторон состоит в том, что в то время, как северные штаты производили, в основном, пищевые культуры, южные штаты выращивали, по большей части хлопок и табак. 3/4 всего хлопка в мире производилось на Юге США. Однако одно различие неоспоримо — северные штаты были гораздо более индустриализированы.
Так что более уместно говорить о более технологически-продувинутом Севере и технологически-отсталом Юге. В чём же заключалась разница сельского хозяйства севера и Юга? Во-первых, большинство фермеров на севере были не крупными плантаторами, а мелкими частниками, производившими свою продукцию собственными руками, изредка с привлечением нескольких наёмных рабочих. Во-вторых, на севере крупным фермерам приходилось платить своим рабочим, часто иммигрантам, — свободным людям, вольным покинуть своё рабочее место и место жительства, когда им вздумается. Хотя во всех 13 британских колониях использование труда было разрешено и широко распространено, к моменту начала гражданской войны оно было запрещено в большинстве из северных штатов в разное время.
Как же всё-таки северяне и южане относились к вопросу рабства? Не ошибись, читатель, заключив, что ответ на этот вопрос очевиден в свете политики штатов. Ведь среди многих людей бытует мнение, что северяне и южане не конфликтовали на этой почве. И правда же, каждый штат правит, как хочет, из-за чего тут вообще конфликтовать? С таким заблуждением живёт множество людей, что позволяет им делать выводы о непричастности рабства как проблемы к разобщению американского общества. Не зная этого вопроса, люди склоны винить в гражданской войне что угодно — деньги, национализм, страх кровосмешения — всё, кроме того, что на самом деле явилось причиной войны. Но не будем забегать вперёд, начнём по порядку. И дабы впредь случайно не попасться на крючок демагогов, прочти эту часть и ты.
Народ рабовладельческих южных штатов не просто поддерживал рабство, он им жил. Оно было настолько впечатано в сознание южан, что им была отвратительна идея, что этот строй был каким-то аморальным. Аргументы в его пользу были самыми разнообразными. От простого «так было всегда» до цитат из Аристотеля и Библии. В 1864 году (ближе к концу гражданской войны) была опубликована книга «Южное рабство и Библия» (Southern Slavery and the Bible), где в защиту института рабства приводились цитаты из Библии. Чуть позже была опубликована статья «Место негра в природе» (The Negro's place in nature), зачитанная перед Лондонским антропологическим сообществом и претендовавшая на научность. Особо по мнению Южан институт рабства поддерживался библейским проклятием Ханаана:
«Ной начал возделывать землю и насадил виноградник; и выпил он вина, и опьянел, и лежал обнаженным в шатре своем. И увидел Хам, отец Ханаана, наготу отца своего, и выйдя рассказал двум братьям своим. Сим же и Иафет взяли одежду и, положив ее на плечи свои, пошли задом и покрыли наготу отца своего; лица их были обращены назад, и они не видали наготы отца своего. Ной проспался от вина своего и узнал, что сделал над ним меньший сын его, и сказал: проклят Ханаан; раб рабов будет он у братьев своих. Потом сказал: благословен Господь Бог Симов; Ханаан же будет рабом ему; да распространит Бог Иафета, и да вселится он в шатрах Симовых; Ханаан же будет рабом ему.»
— Бытие, гл 9.
Каким чёртом они привязали эту историю к чернокожим, даже не спрашивай, я понятия не имею. Но ею было оправдано само рабство. Томас Родерик Дью писал в 1832 году:
Касательно утверждения, что рабство противно духу Христианства, мы готовы признать общее утверждение, но совершенно точно отрицаем, что в Старом или Новом Завете есть что-то, что показывает, что рабство, единожды установленное, должно быть отменено во всех случаях, или что хозяин совершает какое-то преступление, содержа рабов. Дети Израиля сами были рабовладельцами и не были осуждены за это. Все патриархи были рабовладельцами; Авраам имел больше трёхсот, Исаак имел «большое их число»; даже терпеливый и кроткий Иов имел «очень большое хозяйство». Когда дети Израиля покорили землю Ханаана, они сделали целое племя «дровосеками и водовозами», и в это самое время они были под особым руководством Иеговы; Им было разрешено открыто покупать рабов из язычников и держать их как наследство для своего потомства; и даже дети Израиля могли быть порабощены на шесть лет.
Вслед за ним Уильям Харпер, политик из Южной Каролины писал:
Президент Дью показал, что институт рабства — принципиальная причина цивилизации. Пожалуй, ничто не может быть более доказательным, чем то, что это его основа. Если что-либо может быть подтверждено как общепризнанное в отношении бескультурного человека, то это то, что он не будет трудиться сверх того, что абсолютно необходимо для поддержания его существования. Работа болезненна тому, кто непривычен к ней, и в природе человека избегать боли. Даже со всей тренировкой, помощью и мотивами цивилизации, мы обнаружили, что такого избегания нельзя преодолеть во многих индивидуумах самых культурных обществ. Одного принуждения к рабству достаточно, чтобы сформировать у человека привычку у труду. Без неё не будет ни накопления собственности, ни прозорливости, ни вкусов к комфорту или элегантности, что является характеристиками и основами цивилизации.
В целом, существование рабства создавало кардинальные различия в культуре Севера и Юга. Французский дипломат Алексис де Токвиль, в своём путешествии по США в 1831 году, писал:
Впервые у нас был шанс изучить эффект, который оказывает рабство на общество. На правом берегу Огайо кипит активность и промышленность, труд в почёте, там нет рабов. Переберись на левый берег — и сцена меняется столь внезапно, что кажется, будто ты на другой стороне мира. Дух предпринимательства как будто пропадает. Работа там не только болезненна, она позорна, и ты унижаешь себя, подписываясь на неё. Ездить на лошадях, охотиться, курить, как турок, на солнце — вот судьба белого человека. Делать любой другой вид ручного труда — значит действовать как раб. Белые люди к югу от Огайо формируют подлинную аристократию, которая, как и остальные, сочетает множество предрассудков с высокими чувствами и инстинктами. Говорят, и я очень склонен этому верить, что в вопросе чести эти люди практикуют изысканность и утончённость, неизвестные на Севере. Они честны, гостеприимны и ставят множество вещей перед деньгами. Они, однако, закончат под контролем Севера. Каждый день последний становится более богатым и густо населённым, в то время как Юг застаивается или беднеет.
Конечно, такой взгляд был не совсем верен, ведь рабов не имело 2/3 южного населения, однако рабовладельческое сословие Юга имело наибольшее влияние на политику и культуру этих штатов. Но и бедные слои белого общества, не имевшие рабов в своём распоряжении, поддерживали рабовладельческий строй. Причина была проста — наличие бесправных и нищих рабов не позволяло даже самому бедному белому оказаться на социальном дне. Это место было законодательно зарезервировано для чернокожих. Законом пытались определить не только социальный статус чернокожего, но даже его отношение к этому. Так в законе Луизианы было написано буквально следующее:
Положение раба исключительно пассивно, его субординация перед его хозяином и всеми, кто его представляет, не подлежит никакой модификации или ограничению, (кроме того, что может побудить раба совершить преступление) таким образом, он обязан проявлять к своему хозяину и его семье уважение без границ и абсолютное послушание, и должен, следовательно, исполнять все приказы, полученные от него — своего хозяина — или от них.
Бывали и интересные исключения среди рабовладельцев, когда они осознавали аморальность такого строя и стыдились своей роли в нём, но рабов при этом не отпускали, оправдывая себя тем, что они сделают жизнь в рабстве лучше, чем на свободе. Чарльз Колкотт Джонс, владелец огромной рисовой и хлопковой плантации к югу от Саванны, Джорджия, отправился изучать теологию в Йельском университете в Коннектикуте. Там его взгляды на Библию, до этого, как ему казалось, поддерживающую рабство, впервые пошатнулись. После этого он продолжил своё образование теологической академии в Массачусетсе, что оказало на него ещё большее влияние. Он начал писать письма своей будущей жене, в которых со страхом думал, что ему делать с его рабами:
Я всё больше неуверен, должен ли я продолжать содержать рабов. Что касается принципа рабства, это неправильно. Это несправедливо, противно природе и религии содержать людей порабощёнными. Но вопрос в том, в моих настоящих обстоятельствах, со злом на моих руках, унаследованным от моего отца, будет ли интерес рабов и общества в целом в отношении рабов лучше всего защищён освобождением? Мог бы я сделать больше для всеобщего блага рабского населения удержав или освободив тех, кого я имею? Я не знаю точно, что ты чувствуешь по этому поводу.
Народ северных штатов считал рабство большой исторической ошибкой, и стремился избавиться от него как у себя, так и на Юге.
1775-1783 — Трансатлантическая работорговля приостановлена в связи с войной с Великобританией.
1777 — Отмена рабства в тогда ещё независимом Вермонте. К территории США он присоединится в 1791 году.
1780 — Отмена рабства в штате Пенсильвания.
1783 — Отмена рабства в штатах Нью-Хэмпшир и Массачусетс (северная часть территории которого в 1820 году стала самостоятельным штатом Мэн).
1784 — Отмена рабства в штатах Коннектикут и Род-Айленд.
1787 — Конгресс США принимает запрет на распространение рабства на территории к северо-западу от реки Огайо. Под этот указ попадают колонизированные позже территории штатов Огайо (1802), Индиана (1816), Иллиноис (1818), Мичиган (1837), Висконсин (1836) и Миннесота (1858).
Art. 6. There shall be neither slavery nor involuntary servitude in the said territory, otherwise than in the punishment of crimes whereof the party shall have been duly convicted: Provided, always, That any person escaping into the same, from whom labor or service is lawfully claimed in any one of the original States, such fugitive may be lawfully reclaimed and conveyed to the person claiming his or her labor or service as aforesaid.
Перевожу, как могу.
Ст. 6. На указанной территории не будет ни рабства, ни невольной службы, за исключением наказания за преступление, за которое лицо было надлежащим образом осуждено: В случае, если какое-либо лицо, сбежит на эту территорию от того, кому его работа или служба была на законных основаниях приписана в любом из изначальных Штатов, такой беглец может быть на законных основаниях пойман и предан лицу, заявляющему права на его или её работу или службу, как изложено выше.
1794 — Запрет импорта зарубежных рабов на всю территорию США. Отныне вся работорговля осуществляется с рабами, рождёнными в США.
1799 — Отмена рабства в штате Нью-Йорк.
1800 — Запрет участия граждан США в мировой работорговле, включая инвестиции (http://legisworks.org/congress/6/session-1/chap-51.pdf).
1804 — Отмена рабства в штате Нью-Джерси.
Итого, уже в чуть более, чем через 20 лет после обретения независимости США большинство северных штатов, ставших в последствии республикой, отменили рабство. До глобальной отмены рабства на всей территории США остаётся ещё 60 лет. Тем, кто думает, что до гражданской войны всем было наплевать на рабство, стоит подумать ещё раз, ибо дальше всё только усугубляется.
Наверное, самым прямым свидетельством северных настроений является существование Подземной Железной Дороги (Underground Railroad), которая не была ни подземной, ни железной, ни дорогой. Подземной Железной Дорогой называли сеть маршрутов и убежищ в домах аболиционистов (противников рабства), через которые беглые рабы переправлялись в нерабовладельческие штаты или даже в Канаду. Канада на тот момент всё ещё была британской колонией, а Великобритания запретила рабство в 1807 году. Примерно 100.000 рабов к 1850 году бежали от своих хозяев при помощи этой сети. И ведь каждый стоил от 350$ за женщину и до 1500$ за мужчину. Некислые деньги, учитывая курс тогдашнего доллара к нынешнему. Напомню, в США на тот момент действовал закон о беглых рабах, по которому беглецов должны были возвращать владельцам. Таким образом, множество аболиционистов шли на прямое нарушение закона, освобождая беглых рабов, ставя себя под угрозу судебного преследования. И почти все северные граждане покрывали организаторов этих маршрутов и убежищ.
Я уже вижу, как некоторые тянут руки, чтобы спросить, почему же рабы сами не сражались за свою свободу, и может быть, они не хотели быть свободными? Ведь часто можно встретить идиотское мнение, что рабам было выгодно оставаться в рабстве, ведь хозяева кормили их и заботились о них, а вовсе не рабы зарабатывали все те огромные деньги и выращивали ту продукцию, на ничтожную часть которых рабов потом одевали и кормили. Но дабы никто не опозорился, спросив об этом, я опережу и напишу об этом сам. Восстания рабов были везде, где только были рабы. Вот некоторые, оставившие наибольший след в истории:
1800 — Около 1000 чернокожих рабов под предводительством кузнеца Габриеля Проссера собирались совершить вооружённый мятеж в штате Вирджиния, однако их планы нарушил ливень пошедший точно в ночь планируемого восстания. Но настоящей причиной провала стало предательство двух рабов, предупредивших хозяев, и как следствие, ополчение штата. Габриел был арестован, осуждён и публично повешен вместе с 23 рабами-заговорщиками. На суде один из его соучастников сделал заявление:
Мне нечего сказать, кроме того, что сказал бы Генерал Вашингтон, будь он схвачен британцами и судим ими. Я рискнул своей жизнью, постаравшись обрести свободу для моих соотечественников, и я добровольная жертва за них: и я прошу, как одолжение, чтобы меня немедленно повели на казнь. Я знаю, что вы заранее решили пролить мою кровь, зачем же всё это судебное посмешище?
1822 — Денмарк Весси, раб, купивший себе свободу после выигрыша в лотерею, (возможно) подговорил несколько тысяч рабов на восстание в городе Чарльстон, Южная Каролина. Однако опять же, этим планам не суждено было сбыться ввиду предательства. Городское ополчение несколько недель патрулировало улицы, пока десятки заговорщиков, включая самого Весси, не были арестованы. 6 человек были повешены. Ни один из 6 не сознался в заговоре.
1831 — Более 70 рабов и свободных чернокожих под предводительством Нета Тёрнера в Вирджинии начали самое успешное рабское восстание в США. Было убито более 60 белых людей, включая женщин и детей. 56 участников восстания были пойманы и казнены. После этого восстания рабов было запрещено учить читать, и им было запрещено исповедовать религии.
Кроме горячих восстаний с погромами и убийствами рабы прибегали к пассивным формам протеста. Они часто «случайно» ломали инструменты, притворялись, что не понимают указаний, регулярно и подолгу «болели» и всякими иными способами замедляли рабочий процесс. Работало ли это? Увы, нет. Рабство было слишком финансово выгодно, и такие короткие задержки не наносили почти никакого ущерба. Главными из тихих форм протеста рабов того времени были брак и вера.
Внимательный читатель заметит, что на картинке не совсем свадьба рабов.
В обществе, где из них постоянно пытались сделать скот, сохранять человечность было главной формой протеста. Беннет Бэрроу в своём коротком труде «Правила плантации» писал:
Ни одно правило из тех, что я указал, не настолько важно, как то, что относится к неграм, заключающим брак вне плантации. Мне кажется, из тех наблюдений, что я сделал, что совершенно невозможно иметь какой-либо метод или постоянство, когда мужчинам и женщинам разрешается брать жён и мужей вне зависимости от плантации, негры очень предрасположены следовать такому курсу, без способности предложить уважительную причину, хотя мотив можно легко увидеть, и он в них силён, но ни в коей мере не нацелен на благо Хозяина или их высшее благо…
… То место, где живут их жёны, они считают своими домами, вследствие чего они безразличны к интересам плантации, которой они на самом деле принадлежат…
… Это создаёт чувство независимости, ввиду нахождения, по праву, вне контроля хозяев на некоторое время...
Но возвращаясь к временной шкале, мы подобрались к одним из самых важных дат в предыстории гражданской войны. И я попрошу тебя, читатель, обратить пристальное внимание и запомнить их. Они помогут нам пролить свет истинные причины этой войны.
1819 — Штат Миссури подаёт заявку на вступление в США как рабовладельческий штат. Заявка Миссури сразу же вызвала противоречивую реакцию. Дело в том, что территория штата Миссури находится к северо-западу от реки Огайо, и запрет 1787 года распространяется на эту территорию, хотя в те годы она и не принадлежала США, и была куплена у Франции в 1803 году (Луизианская покупка). Условия, при которых штат входит в союз определяются Конгрессом.
Ситуация усложняется тем, что со входом Алабамы в союз в Конгрессе устанавливается полное равновесие в представительстве рабовладельческих и свободных штатов, и вход Миссури бы склонил чашу весов в пользу сторонников рабства. Первым предложение по разрешению этой нестыковки предложил конгрессмен из Нью-Йорка Джеймс Талмедж. Он высказал идею о постепенной эмансипации, предложив поправку:
Дальнейшее распространение рабства или невольного труда будет запрещено, кроме наказания за преступления, за которое лицо было надлежащим образом осуждено; и все дети, рождённые в Штате (Миссури) после принятия в Союз будут свободны в возрасте двадцати пяти лет.
Данное предложение вошло в историю как «поправка Талмеджа» (Tallmadge Amendment). Но эта поправка так и не прижилась. Вместо этого…
1820 — Штат Миссури принят в Соединённые Штаты Америки, но одновременно с этим северная часть Массачусетса становится независимым нерабовладельческим штатом. Таким образом, баланс свободных и рабовладельческих штатов восстановлен. Кроме этого отныне на всей территории континента прочерчена географическая линия на 36°30' северной широты, и отныне объявлено, что к северу от этой линии рабство распространяться не может. Это событие, произошедшее благодаря сенатору из Кентуки по имени Генри Клэй, вошло в историю под названием «Миссурийский Компромисс».
Казалось бы, конфликт исчерпан, мир, дружба, жвачка? Как бы не так. Томас Джефферсон писал тогда своему другу Джону Холмсу:
Благодарю вас, дорогой Сэр, за копию письма по Миссурийскому вопросу, отправленного вашим избирателям, которую вы были так добры послать мне. Это отличное обоснование для них. Я давно забросил читать газеты или обращать внимание на общественные вопросы, уверенный, что они находились в хороших руках, и довольствовался быть пассажиром в нашем лае на берег, от которого я не далёк. Но этот конкретный вопрос, словно пожарный колокол в ночи, пробудил меня и наполнил меня ужасом. Я в своё время счёл его погребальным звоном для Союза. Он, правда, затих на время. Но это лишь отсрочка, не окончательный приговор. Географическая линия, совпадающая с обозначенным принципом, моральным и политическим, однажды установленная и удержанная яростными людскими страстями, уже никогда не будет стёрта; и каждое новое раздражение впечатает её всё глубже и глубже. Я могу сказать, с полной уверенностью, что на земле нет человека, кто пожертвовал бы больше, чем я, чтобы освободить нас от этого тяжёлого позора любым исполнимым способом. Уступка этой собственности, ибо она так неверно названа, — это мелочь, которая бы не стоила мне и минуты размышлений если бы таким образом могла быть осуществлена общая эмансипация и экспатриация; и постепенно с должными жертвами, я думаю, могла быть. Но так получилось, что мы держим волка за уши, и мы не можем ни держать его, ни безопасно отпустить. На одной чаше весов справедливость, на другой — самосохранение. В чём я точно уверен — так это в том, что переход рабов из одного Штата в другой не сделает из раба человека, если он не был им до этого, поэтому их распределение на большей территории сделает их индивидуально счастливее и пропорционально посодействует достижению их эмансипации, разделяя это бремя на большее число союзников. Воздержание от этого акта власти также избавило бы от зависти, порождённой принятием Конгрессом на себя обязанности регулировать условия разных типов людей в составном Штате. Это определённо исключительное право каждого Штата, которое ничто в конституции у них не забирало и не передавало Генеральному Правительству. Мог бы Конгресс, например, сказать, что невольники Коннектикута будут свободны, или что они не должны будут эмигрировать в любой другой Штат?
Теперь я сожалею, что умру в вере, что бесполезное самопожертвование поколения 1776, чтобы обрести самоуправление и счастье своей страны, будет выброшено неблагоразумными и недостойными страстями их сынов, и единственное утешение для меня — что я не доживу, чтобы оплакать это. Если бы они беспристрастно взвесили блага, которые они выбросят, против абстрактного принципа, на который вероятнее повлияет единство, чем разделение, они бы задумались перед совершением этого акта самоубийства и измены надеждам мира. Тебе же, как верному стороннику Союза, я посылаю предложение моего высочайшего почёта и уважения.
На дворе 1820 год, до начала гражданской войны остаётся ещё более 40 лет. Но Томас Джефферсон уже по сути её предсказывает. И насколько пророческими были его слова, мы ещё увидим, ибо с этого момента напряжение только нарастает.
Сам же Джефферсон, напомню, был рабовладельцем, но такому своему статусу был не очень рад, если верить историкам и тексту письма:
Уступка этой собственности, ибо она так неверно названа, — это мелочь, которая бы не стоила мне и минуты размышлений если бы таким образом могла быть осуществлена общая эмансипация и экспатриация...
Он видел рабство как «необходимое зло», считая, что таким образом спасает своих невольников от тюрьмы и нищеты. Хотя то, что к 1820 на Севере было уже полно свободных чернокожих, заставляет меня смотреть скептично на эти заявления.
1821 — Начинает печать аболиционистская газета «Дух Всеобщей Эмансипации» (Genius of Universal Emancipation). На самом деле газета открылась ещё 1819, но была перекуплена и переименована.
1831 — Начинает печать аболиционистская газета «Освободитель» (The liberator). Цели газеты недвузначно заявлены в самом первом её номере:
Во время моего недавнего тура с целью воодушевить умы народа серией споров на предмет рабства каждое место, что я посещал, давало новое доказательство того факта, что большая революция в чувствах общественности должна произойти в свободных штатах — и конкретно в Новой Англии — чем на Юге. Я нашёл презрение более жёсткое, оппозицию более активную, унижение более безжалостное, предрассудки более упрямые и безразличие более леденящее, чем среди самих рабовладельцев. Конечно, были отдельные исключения. Такое положение вещей огорчило, но не сломило меня. Я решился любой ценой поднять знамя эмансипации в глазах нации, на фоне Банкер-Хилла и на родине свободы. Это знамя теперь развёрнуто; и долго оно может развеваться, нетронутое временем и залпами отчаянного противника — да, пока каждая цепь не будет разорвана, и каждый невольник не освобождён. Пусть дрожат южные угнетатели — пусть дрожат их северные защитники — пусть дрожат все враги гонимых чернокожих.
Я не вижу необходимой публикацию моего изначального Буклета, ибо он и так обрёл широкое распространение. Принципам, обозначенным там, мы будем стойко следовать в этой газете, за исключением того, что я больше не буду причислять себя к политическим партизаном. В защите великой цели прав человека я ожидаю получить помощь всех религий и всех партий.
Соглашаясь с «очевидной истиной», поддерживаемой в Американской Декларации Независимости, «что все люди созданы равными и наделёнными их Создателем конкретными неотъемлемыми правами — среди которых жизнь, свобода и поиски счастья», я буду напряжённо бороться за немедленное освобождение нашего рабского населения. В Церкви на Парк-стрит 4 июля 1829, говоря на тему рабства, я неосторожно согласился с популярной, но пагубной доктриной постепенного освобождения. Я использую эту возможность, чтобы полностью раскаяться, и таким образом попросить прощения у моего Бога, моей страны, и моих несчастных братьев-рабов за высказывание чувства, полного нерешительности, несправедливости и абсурдности. Подобное покаяние было опубликовано от моего пера в «Гении Всеобщей Эмансипации» в Балтиморе в сентябре 1829. Теперь моя совесть спокойна.
Мне известно, что многие возразят жёсткости моих слов; но разве нет причин для жёсткости? Я буду так же груб, как сама истина, и бескомпромиссен, как сама справедливость. На эту тему я не желаю думать, говорить или писать со сдержанностью. Нет! Нет! Скажите человеку, чей дом горит, поднять сдержанную тревогу; скажите ему сдержанно спасать его жену от насильника; скажите матери постепенно спасать её дитя из огня, в который оно упало; — но не заставляйте меня сдерживаться в ситуации, подобной нынешней. Я говорю откровенно — я не буду увиливать — я не буду искать оправдания — я не отступлю ни на дюйм — И Я БУДУ УСЛЫШАН. Равнодушия людей достаточно, чтобы заставить каждую статую соскочить с пьедестала и поторопить воскрешение мёртвых.
1837 — Джон Калхун, политик из Южной Каролины, занимавший множество высоких должностей, включая пост вице-президента США, произносит свою речь о том, что тема рабства вообще не должна подниматься в залах Конгресса, так как находится вне его юрисдикции, да и вообще, рабство — это хорошо.
Я не принадлежу, сказал мистер К, к школе, которая уверяет, что агрессию нужно встречать уступками. Моё кредо противоположно, и оно учит, что посягательства нужно пресекать в самом начале, и те, кто действует по противоположному принципу, готовы стать рабами. Конкретно в этом случае я считаю уступки или компромиссы фатальными. Если мы отступим на дюйм, за уступкой последует уступка, за компромиссом — компромисс, пока наши чины не будут настолько сломлены, что эффективное сопротивление будет невозможно. Мы должны встречать врага у самых границ со стойкой решимостью сохранить нашу позицию любой ценой. Согласитесь принимать эти оскорбительные петиции — и следующим требованием будет направлять их в комитет, чтобы их обсудили и приняли по ним решение. На последней сессии нас скромно попросили принять их, просто положить на стол без надежды на дальнейшие действия… Тогда я сказал, что следующим шагом будет отсылать петиции комитету, и я уже вижу признаки того, что таково намерение. Если мы уступим, за этим последует другая уступка, шаг за шагом, до полного достижения цели этих петиций. Сейчас нам говорят, что самый эффективный способ предотвратить прогресс аболиционизма — это задавить его разумом; и с этим взглядом петиции торопятся направить комитету. На этом основании их приняли в последнюю сессию в другом Доме, но вместо того, чтобы запретить их прогресс, с тех пор их продвинули быстрее, чем когда-либо. Самое несомненное право может быть подвергнуто сомнению, если его однажды примут как предмет противоречий, и именно это и произойдёт в настоящем случае. Этот предмет за пределами юрисдикции Конгресса — он не имеет права затрагивать его любым способом, или делать его предметом рассмотрения иди дискуссии.
Как бы широко этот мятежный дух ни распространился, он ещё не заразил этот коллектив или большую часть умных и рабочих Севера; но если его быстро не остановить, он распространится и поднимется наверх, пока не приведёт два огромных региона Союза в смертельный конфликт. Это не новое ощущение для меня. Несколько лет назад, в дискуссии с одним из Сенаторов Массачусетса (мистером Вебстером) до того, как этот разрушительный дух показал себя, я предсказал, что по доктрине прокламации и Закону о Силе, это Правительство имевшее право, в исключительных случаях, определять пределы собственной власти и подкреплять свои решения острием штыка, что столь тепло поддерживалось этим Сенатором, ни в какой день не пробудит спящий дух аболиционизма. Я сказал ему, что доктрина была равносильна предложению неограниченной власти Правительства, и что таково будет впечатление в сознании общественности большой части Союза. Последствия были бы неизбежны. Большая часть Северных Штатов верило, что рабство — это грех, и считала долгом совести упразднить его, если почувствует себя в какой-то степени причастной к его продолжению, и эта доктрина, несомненно, привела бы к вере в такую ответственность. Я тогда предсказал, что это начнётся, как и началось, с денежной части общества, и они начнут свои операции на невежественных, слабых, молодых и бездумных, и постепенно распространят их наверх, пока они не станут достаточно сильными, чтобы обрести политический контроль, когда он и другие держащие высшие посты в обществе, будут, хоть и нехотя, вынуждены уступить их доктрины или отправлены во тьму. Но с тех пор прошло четыре года, и сейчас это всё на пути к исполнению.
Находясь в той точке времени, в которую мы сейчас прибыли, будет не сложнее отследить ход будущих событий сейчас, чем это было тогда. Те, кто представляют, что вездесущий на Севере дух вымрет сам по себе, без шока и конвульсий, сформировали очень неадекватное представление о его настоящем характере; он продолжит подниматься и распространяться, если не будут приняты быстрые и эффективные меры для препятствия его продвижению. Он уже завладел духовенством, школами, и в заметой степени, прессой; это мощные инструменты, которыми будет формироваться сознание подрастающего поколения.
Как бы ни звучал большой коллектив нерабовладельческих Штатов в настоящее время, в течение нескольких лет его захватят те, кого научат ненавидеть людей и институты почти половины Союза ненавистью, более смертельной, чем одна враждебная нация когда-либо испытывала к другой. Конец легко увидеть. Неизбежным ходом событий, если не вмешиваться в них, мы должны стать, наконец, двумя народами. В смертельной ненависти, которая должна будет встать между двумя великими нациями, если её нынешним причинам позволить действовать беспрепятственно, невозможно будет жить с той же политической системой. Конфликтные элементы порвут Союз на куски, будучи столь же мощными, сколь и связи его удерживающие. Аболиционизм и союз не могут сосуществовать. Как друг Союза я открыто это заявляю, и чем скорее это поймут, тем лучше. В прежнем виде его можно контролировать, но через некоторое время не во власти человека будет остановить ход событий. Мы, Южане, не собираемся, не можем сдать наши институты. Поддержание существующих отношений между двумя расами, населяющими этот регион Союза, необходимо для мира и счастья обоих. Его нельзя свергнуть, не утопив страну в крови и не искоренив одну или другую расу. Будь оно хорошим или плохим, рабство выросло с нашим обществом и институтами, и столь переплетено с ними, что уничтожить его значило бы уничтожить нас как народ. Но пусть меня не поймут как признающего, даже подразумевающего, что существующие отношения между двумя расами в рабовладельческих Штатах — это зло: с точностью до наоборот; я считаю, что это хорошо, как оно себя и показало для обоих, и продолжит показывать, если не помешает разрушительный дух аболиционизма. Я взываю к фактам. Никогда ранее чёрная раса Центральной Африки, с начала времён до сегодняшнего дня, не достигала состояния столь цивилизованного и продвинутого, не только физически, но и морально и интеллектуально.
В то же время, белая или Европейская раса, не дегенерировала. Она поддерживала мир со своим братьями в других регионах Союза, где рабство не существует. Даже сравнивать противно; но я спрашиваю у всех сторон, не равен ли Юг в добродетели, разуме, патриотизме, отваге, бескорыстности и всех возвышенных качествах, украшающих нашу природу.
Но я возьму выше. Я верю, что в нынешнем состоянии цивилизации, где две расы разного происхождения и различимые по цвету и другим физическим различиям, как и по интеллектуальным, сведены вместе в отношениях, существующих сейчас в рабовладельческих Штатах между ними, вместо зла — добро, несомненное добро. Я чувствую себя призванным говорить свободно на тему, задевающую честь и интересы тех, кого я представляю. Я верю также, что не существовало ещё богатого и цивилизованного общества, в котором одна часть сообщества фактически не жила трудом другой. Каким бы широким и общим ни было это заявление, оно полностью оправдано историей. Сейчас не совсем тот случай, но если бы был тот, было бы не сложно отследить разные механизмы, которыми богатство всех цивилизованных обществ было так неравно разделено, и показать, какими способами столь малая часть была отведена тем, чьим трудом оно было произведено, и столь большая часть была дана непроизводящим классам. Этим механизмам почти нет числа, от грубой силы и мерзких поверий древних времён до тонких и искусных налоговых планов современности. Я также могу провести сравнение между ними, и наиболее прямым, простым и патриархальным методом, через который труд африканской расы среди нас управляется Европейцами.
Я также могу честно сказать, что не во многих странах столь много достаётся труженику, и столь мало с него требуется, или ему уделяется больше доброго внимания во время болезни или старческой немощности. Сравните его состояние с жителем ночлежек в более цивилизованных частях Европы — посмотрите на больного и старого, и немощного раба с одной стороны в кругу его семьи и друзей, под доброй заботой его господина и госпожи, и сравните это с забытым и несчастным состоянием бедняка в ночлежки. Но я не буду останавливаться на этом аспекте вопроса; я вернусь к политическому; и здесь я бесстрашно утверждаю, что существующие отношения между двумя расами на Юге, против которого эти ослепшие фанатики ведут войну, формирует прочное и надёжное основание, на котором возвышаются свободные и стабильные политические институты. Бесполезно скрывать этот факт. Существует и всегда существовал продвинутый этап богатства и цивилизации, конфликт между трудом и капиталом. Состояние общества на Юге освобождает нас от беспорядка и опасностей, происходящих из этого конфликта; что и объясняет, почему такие политические условия рабовладельческих Штатов были настолько стабильнее и тише, чем на Севере… Окружённый, как рабовладельческие Штаты, неминуемыми опасностями, я рад думать, что наши средства защиты предостаточны, если мы покажем разум и дух увидеть и применить их, пока ещё не поздно. Всё, чего мы хотим, — это уговор отставить партийные различия и объединиться с рвением и энергией в отражении приближающихся угроз. Пусть это будет уговор действия, и мы найдём достаточные средства обеспечения безопасности, не прибегая к сецессии или разделению. Я говорю с полным знанием и тщательным изучением вопроса, в одном я чётко уверен… Я не смею надеяться, что что-то, что я могу сказать, пробудит Юг к должному чувству опасности; я боюсь, не во власти смертного голоса пробудить его вовремя от губительного чувства безопасности, в которое он впал.
До начала войны ещё 24 года. Как мы можем видеть, всё больше человек начинают её предсказывать. Вывод напрашивается сам собой: конфликт зрел больше полувека.
1849 — К власти приходит Закари Тейлор — плантатор и успешный генерал мексиканской войны. Сам будучи одним из крупнейших рабовладельцев, он получил огромную поддержку в южных штатах. Однако он не объявлял публично и не записывал своих взглядов на рабство, что делало его тёмной лошадкой в этом вопросе. Но Юг счёл, что товарищ-рабовладелец не подведёт, и каково же было удивление Юга, когда он отказался поддержать распространение рабства на Запад… Он согласился принять Калифорнию в Соединённые Штаты Америки в статусе свободного штата. Южные штаты начинают всерьёз угрожать выйти из союза. Но как говорится, не на того напали. Закалённый в боях старый вояка пригрозил, что: "… Лиц, захваченных в мятеже против Союза он повесит… с меньшей нерешительностью, чем он вешал дезертиров и шпионов в Мексике..." Конфликт интересов Севера, Юга и президента сторонника союза снова начинает нарастать. Однако ввиду пренебрежения правилами санитарии, в 1850 году Тейлор умирает от холеры.
1850 — К власти приходит последний президент от партии вигов, вице-президент Закари Тейлора Миллард Филлмор. Будучи сторонником юга в конфликте интересов, он увольняет всю администрацию Закари Тейлора, поддержавшую его позицию в игнорировании вопроса рабства.
1850 — Знаменитый Компромисс 1850. Когда мы слышим слово «компромисс», мы представляем себе решение, при котором обе стороны остаются довольны. Но Компромисс 1850 был не из тех. Этот компромисс оставил недовольными обе стороны. И содержание его было следующим:
1. Калифорния присоединяется к союзу как свободный штат — баланс свободных и рабовладельческих штатов был нарушен в пользу свободных штатов. Южные штаты в бешенстве;
2. Работорговля запрещена в столичном регионе — Округе Колумбия. Рабство в нём было сохранено, но работорговля была запрещена;
3. Народный суверенитет — отныне народ новых штатов сам решает, будет ли в его штате рабство или нет. Этот пункт относился к территориям, приобретённым в войне с Мексикой, но позже он ещё покажется. Он поставил под угрозу Миссурийский Компромисс, заключённый в 1820. Этот пункт был разработан двумя сенаторами — Льюисом Кассом и Стивеном Дугласом. К Дугласу мы ещё вернёмся;
4. Новый закон о беглых рабах — отныне лицо, которое рабовладелец объявил беглым рабом, обязано быть выдано ему, притом если рабовладелец клялся, что этот конкретный чернокожий — его раб, но на самом деле он таковым не являлся, да и вообще с рождения жил на Севере, его всё равно могли захватить в рабство. Кроме того, по новому закону северяне превращались из сторонних наблюдателей в обязательных участников процесса выдачи — отныне это их законная обязанность. Нетрудно догадаться, какой была реакция Севера. Его граждане не только не согласились выдавать беглецов, но и стали нападать и убивать рабовладельцев и офицеров, устраивавших облавы на чернокожих;
5. Техас продаёт часть территории для будущих Штатов за $10 млн. долга.
Этот компромисс дорого обойдётся Филлмору. Его собственная партия откажется выдвигать его на второй срок.
1852 — Опубликован роман «Хижина дяди Тома», рассказывающий об ужасах и несправедливости рабовладельческого строя, за авторством писательницы Гарриет Бичер-Стоу. Роман быстро становится бестселлером не только на севере США, но и за границей. Уже в первый год печатные станки типографий не могли удовлетворить спрос, а роман переводится на десятки языков и идёт на экспорт.
Южане же к книге отнеслись с резким негативом. Одна за другой стали выходить рецензии о лживости и преступности этого произведения. В адрес Гарриет сыпались письма с угрозами, выходили ответные произведения, прославляющие рабство и выставляющие рабовладельцев едва ли не святыми людьми. Южане объявляли роман атакой на рабовладельческий строй, и чёрт побери, они были правы.
В ответ на все обвинения во лживости и неправильном представлении южного строя автор в 1853 году публикует ещё одну книгу, называемую «Ключ к хижине дяди Тома». В этой книге она рассказывает о реальных прототипах главных героев своего романа. Ввиду того, что Гарриет поддерживала существовавшую тогда Подземную Железную Дорогу, и сама укрывала беглых рабов, она имела прекрасное представление о том, как работает рабство. Книга почти повторила успех оригинального романа. Естественно, как и с оригинальным романом, южане продолжали отпираться и обвинять автора во лжи. Одно можно сказать точно — роман подлил даже не масла, а бензина в огонь. Аболиционистские и рабовладельческие настроения разгорелись как никогда прежде.
В том же году назначается награда в 40 000$ за голову Гарриет Табмен. Бешеные деньги по тем временам. Чем же она так провинилась? После бегства из рабства Табмен неоднократно возвращалась на Юг, чтобы помочь рабам бежать на Север по Подземной Железной Дороге. После закона 1850 года она не побоялась продолжить свою подрывную деятельность, теперь переправляя рабов до самой Канады. Свои послания к началу побега она передавала закодированными в «народных сказаниях» и песнях, что позволяло очень успешно сохранять конспирацию. Никто не может точно сказать, сколько именно рабов спасла Табмен, но приблизительно это число было больше 600. За её деятельность она получила прозвище Моисей.
Позже во время самой войны, она будет помогать северянам разведданными и обеспечением армии. И даже после войны она способствовала продвижению прав чернокожих и женщин, а также помогала в просветительской деятельности.
1853 — К власти приходит северный демократ Франклин Пирс. Выдвижение этого кандидата должно было удовлетворить обе стороны. Молодой, энергичный, патриотичный, он был выдвиженцем с северного нерабовладельческого штата, но поддерживал конституционные права Юга. Однако за 2 месяца до его инаугурации всё идёт наперекосяк. В железнодорожной катастрофе погибает 11-летний сын Франклина. Новоизбранный президент уничтожен личным горем. Он регулярно появляется в Конгрессе пьяным, и все его коллеги отмечают, что он не обращает внимания и не слушает, что ему говорят. Он пытался найти утешения в работе, но всё было тщетно.
1854 — Конгрессмен Стивен Дуглас из Чикаго штат Иллинойс решает, что для расширения американской нации на запад неплохо бы иметь трансконтинентальную железную дорогу. Он предлагает свой вариант её маршрута, с прохождением через его родной город Чикаго. Однако у южан были свои идеи насчёт этого маршрута, и они предлагали провести его через территорию Луизианы и Техаса. Ситуация для Дугласа осложнялась тем, что для постройки железной дороги территория, через которую она будет проходить, должна быть организована как штат, но на тот момент Канзас и Небраска не имели такого статуса. Для того, чтобы отстоять свой вариант маршрута, Дуглас должен был как-то убедить южан поддержать его. Ну а чем завлечь южан, кроме как рабством? И таким образом родился роковой закон Канзас-Небраска. Суть закона была в следующем: Канзас и Небраска входят в Соединённые Штаты Америки, однако вопрос о распространении на них рабства будет решаться общественным голосованием. Что же было столь плохо в этом законе? Дело в том, что территории как Канзаса, так и Небраски располагаются к северу от параллели 36°30', где согласно Миссурийскому Компромиссу 1820 года запрещалось распространение рабства. Дуглас же, по сути, позволил населению будущих штатов решать, исполнять этот закон или нет. Первый, но не последний раз в истории Миссурийский компромисс был похерен.
Всё ещё сломленный горем президент Франклин Пирс не увидел опасности в этом проекте, и подписал закон Канзас-Небраска.
Не нужно говорить, что Север был в смеси ужаса и гнева, а Юг был доволен жизнью, как никогда. Оба региона практически одновременно запустили агитацию за массовую миграцию на территории новых штатов для отстаивания своих взглядов на рабство. Демократ из Миссури Девид Райс Атчисон пригрозил тогда «убить каждого проклятого аболициониста в регионе», если потребуется.
В своей речи в 1855 году генерал Бенджамин Стрингфеллоу поддержал его идеи:
Говорю вам отметить каждого подлеца, который хоть немного заражён идеями свободной земли или аболиционизма, и истребить их. Не давайте и не принимайте пощады от проклятых мошенников. Я предлагаю отметить их прямо в этом доме, прямо сейчас, чтобы вы могли раздавить их. Тем, кого мучит совесть нарушать законы, штата или национальные: пришёл кризис, при котором подобные неудобства нужно отставить, ибо ваши права и собственность в опасности, и я советую всем и каждому войти в каждый избирательный район Канзаса, против Ридера и его приспешников, и голосовать со штыком, ножом и револьвером. Не давайте и не принимайте пощады, ибо наша цель того требует. Достаточно того, что этого хочет интерес рабовладельцев, и обжалованию это не подлежит. Какое право имеет Губернатор Ридер править гражданами Миссури в Канзасе? Его прокламация и присяга должны быть запрещены. В ваших интересах это сделать. Помните, что рабство устанавливается там, где оно не запрещено.
Ну а что же север? На весь беспредел, что творили южные бандиты (Border Ruffians) в Канзасе, откликнулся аболиционист Джон Браун.
21 ноября 1855 года был убит противник рабства Чарльз Доу. Это привело к эскалации конфликта между сторонниками и противниками рабства. 1 декабря того же года на осаду города Лоуренс вошло ополчение штата Миссури. Но к тому моменту в городе была организована прочная оборона противников рабства во главе с Джоном брауном. Осада так и не состоялась, хотя всё же был убит один противник рабства, сожжён один отель и два офиса местных газет. 9 декабря конфликт был окончен.
В мае 1856 года республиканский сенатор Чарльз Саммер заявил об угрозе распространения рабства на Канзас, и принялся унижать его сторонников. В своей речи «преступление против Канзаса» он высмеял старого сенатора из Южной Каролины Эндрю Батлера. На следующий день кузен Батлера едва не убил Саммера тростью.
24 мая 1856 года Джон Браун со своими сыновьями вошёл в симпатизирующее рабовладельцам поселение Поттаватоми. Там они схватили пятерых сторонников рабства и зарубили их палашами. Данное событие вошло в историю как «Резня Поттаватоми» (Pottawatomie massacre)
В августе 1856 года тысячи сторонников рабства сформировали армии и вошли в Канзас. В тот же месяц Браун и несколько его последователей вступили в бой с 400 из этих солдат в битве при Осаватоми (Battle of Osawatomie). Бои шли два месяца, пока Браун не покинул территорию Канзаса
В 1858 году произошла последняя вспышка насилия, называемая резнёй Мариас де Сигнес (Marais des Cygnes massacre), в которой южные бандиты убили пятерых противников рабства.
Эти и другие столкновения вошли в историю под названием «Кровавый Канзас» (Bleeding Kansas).
1857 — Верховным судом Соединённых Штатов вынесено окончательное решение по делу Дреда Скотта. Дред Скотт был рабом, которого хозяин забрал в Иллинойс и Висконсин — оба свободные штаты. В 1846 он подал в суд Сент-Луиса, заявив, что проживание в штатах, где рабство запрещено, делает его свободным человеком, и в 1850 суд Сент-Луиса вынес решение в его пользу. Важно отметить, что до этого около 300 рабов подавали в тот же суд, и большинство из них выиграли дела, так как жили на свободных территориях. Его хозяин сразу подал апелляцию, и в 1852 верховный суд штата Миссури отменил решение суда Сент-Луиса. В 1853 Скотт подал заявление в верховный суд США, и 6 марта 1857 суд вынес своё решение, краткая выжимка из которого была опубликована в газете «New York Times»:
Указ 1787 года и Миссурийский Компромисс объявлены неконституционными.
Вашингтон, пятница, 6 марта — Приговор Верховного Суда по делу Дреда Скотта был вынесен Верховным Судьёй Тони. Это было полное и тщательное указание взглядов Суда. Они решили следующие важные моменты:
Первое — Негры, рабы или свободные люди африканской расы — не граждане Соединённых Штатов по Конституции.
Второе — Указ 1787 года не имел независимой конституционной силы или законного эффекта после принятия Конституции, и не мог применяться для дарования свободы или гражданства на Северо-западной Территории неграм, не являющимся гражданами по Конституции.
Третье — Положение Закона 1820, часто называемого Миссурийским Компромиссом, до сегодняшнего дня использованного, чтобы исключить чёрное рабство и выдать свободу и гражданство неграм на северной части Луизианской покупки, было законодательным актом, превосходящим власть конгресса, является недействительным, и не имеет законного эффекта в этих целях.
Решая эти главные вопросы, Верховный Суд определил следующие побочные моменты:
Первое — Выражение «территория и другая собственность» Союза в Конституции ссылается только на территорию, которой Союз обладал на момент принятия Конституции.
Второе — Права граждан Соединённых Штатов, эмигрирующих на любую Федеральную территорию, и власть Федерального Правительства там зависят от общих положений Конституции, что в данном случае, как и во всех других отношениях, ограничивает власть Конгресса.
Третье — Так как Конгресс не обладает властью принимать решения касательно личностей или собственности граждан Соединённых Штатов на Федеральной территории, кроме таковой, которую дарует Конституция, он не может конституционно передавать такую власть Территориальному Правительству, организованному по Коституции.
Четвёртое — На законный статус раба в Штате Миссури не влияет временное пребывание этого раба в любом другом Штате, и по его возвращению, его статус всё ещё зависит от законов Миссури.
Так как истец не был гражданином Миссури, он, таким образом, не мог обращаться в Суды Соединённых Штатов. Дело должно быть отклонено ввиду отсутствия юрисдикции.
Вынесение этого приговора заняло около трёх часов и было выслушано с глубоким вниманием переполненным залом Суда. Среди слушателей были джентльмены высоких законных чинов, и небольшая часть дам.
Судья Нельсон начал чтение дела. Вопросом было должно ли было перемещение Скотта из Миссури с его хозяином в Иллинойс, с учётом временного проживания там, привести к его освобождению. Он подтвердил, что этот вопрос полностью зависит от законов Миссури, и по этой причине решение суда инстанции ниже должно быть утверждено.
Судья Катрон верил, что Верховный Суд не имеет юрисдикцию выносить решения по этому делу. Он заявил. что Конгресс не мог напрямую сделать то, что не мог сделать и напрямую. Если бы он мог исключить один вид собственности, он мог бы исключить и другой. В отношении приобретённых Территорий, конгресс мог управлять ими; и Миссурийский закон 1820 нарушил ведущие положения Конституции, и был таким образом, неправомерным. Он согласился с его братьями Судьями, что Скотт — раб, и был таковым в момент подачи дела.
Несколько других судей вынесут свои решения завтра.
И таким образом, Миссурийский Компромисс был окончательно уничтожен, так как на территории США отныне не оставалось мест, где рабство было бы полностью запрещено.
Но самый цимес содержится непосредственно в тексте самого решения:
Сегодня трудно понять состояние общественного мнения в отношении несчастной расы, которое господствовало в цивилизованных и просвещённых частях света, во времена Декларации Независимости и когда была составлена и принята Конституция Соединённых Штатов. Но общественная история любой Европейской нации показывает его слишком доступно, чтобы его не понять.
Они более века рассматривались как существа низшего порядка, и в целом непригодными ассоциироваться с белой расой в социальном и политическом отношении, и настоль низшими, что они не имеют прав, которые белый человек должен был уважать, и что негр должен быть справедливо и законно понижен до раба для его же блага.
Казалось бы, ну подумаешь, решение суда, что тут такого? Кому во многомиллионной стране есть до него дело… Но мы то уже знаем, дорогой читатель, что такое в США бесследно не проходит. Так как в США действует система прецедентного права, решение, принятое высшей судебной инстанцией, служит основой для решений остальных инстанций по сходным делам. Северные газеты были в ярости от решения, которое, по сути, разрешало рабство во всех северных штатах. Южные же газеты праздновали торжество справедливости и разрушение основы политики республиканской партии, как и то, что теперь противникам рабства придётся иметь дело с Конституцией.
Пришедший в этом же году к власти президент Джеймс Бьюкенен, от которого все ожидали решения вопроса рабства, решил остаться в стороне и поддержал решение суда, заявив, что этот вопрос находится вне юрисдикции Конгресса.
1858 — Авраам Линкольн и Стивен Дуглас (тот самый, с железной дорогой) схлестнулись в битве за пост сенатора от Иллинойса. Звучит знаменитая речь Авраама Линкольна, отрывок из которой южане будут ему припоминать:
Дом, разделенный против самого себя не может устоять. Я верю, что это государство не может существовать вечно наполовину свободным, наполовину рабским. Я не ожидаю распада союза — я не ожидаю падения дома — но я ожидаю, что он перестанет быть разделён. Он станет либо одним, либо другим. Либо оппоненты рабства запретят его дальнейшее распространение и поместят его туда, где, как сочтёт общественное сознание, оно будет на пути к полному исчезновению; либо его сторонники продвинут его дальше, пока оно не станет законным во всех Штатах, как новых, так и старых — как на Севере, так и на Юге.
Нужно ли говорить, что южанам очень не понравилась эта часть? Представь, что часть твоей культуры хотят ограничить и поставить на путь к полному исчезновению. Не можешь представить? А вот южане могли, и об этом будет сказано дальше. Но обрати внимание, он не говорил, что собирается отменять рабство в его нынешних границах. Он сказал, что хочет, чтобы рабство
Эта речь стала началом многочисленных дебатов с Дугласом на всей территории Иллинойса, в результате которых Линкольн доблестно продул выборы. Однако расценивать это как полный провал категорически неверно, ибо до того неизвестный политик не просто известным, а известным как способный состязаться с важными шишками, вроде Дугласа.
Вот мы и подкрались опасно близко к ограничению в 63.000 знаков. Продолжение в части 2. Открытые комментарии в части 3.
1 комментарий