RPWP 143 закрыт! 4+4 работы
Old friends by keterok
Все рассказы теперь публикуются здесь, каждый рассказ является отдельным комментарием первого уровня, в комментариях к комментариям — обсуждение.
В тумблере рассказы пока не публиковались из-за переезда, но опубликованы будут. Адрес тумблера и пояснения от серого пегаса (который опять где-то ныкается, любитель кексиков с мясом) все желающие могут прочитать под спойлером:
Прочитайте обращение самого трудолюбивого серого пегаса РПВП — Тыка
Переезд!g-rpwp.tumblr.com/
Всем привет, с вами Тык, ваш трудолюбивый пегас-почтовик.
Знаете, не думал, что до этого дойдёт, но нам всё же пришлось сменить место жительства. Нет, наша редакция не скрывается от военных комиссаров Королевской Гвардии, просто в городе, где мы изначально открыли свой офис очень забавные законы. Ишаки писали, не иначе. Тут, если уж дал ключ-заклинание от двери, назад его уже не забрать.
Долгое время мы закрывали глаза на эту у-яз-ви-мость (хорошее слово Твайлайт подсказала!), наивно веря, что даже у подлости есть границы. За то и поплатились: бывший сотрудник уничтожил подшивки рассказов с двух туров антиконкурса и обещал повторить увлекательное занятие.
За копиями уже отправлен запрос в Кантерлотский Королевский Архив, так что о сохранности своих произведений не переживайте. Ну, а мы поменяли адрес. И замки. И ручного василиска у входа посадили, ррр!
В общем, рассказы теперь присылайте сюда. Тут немного пусто, нужен ремонт, да и архив нужно перевозить, но нас ведь это не остановит?
С любовью и наилучшими пожеланиями, Тык.
Напоминаем, тема экспромта звучала следующим образом:
Убийства — по дружбе, ради дружбы, во имя дружбы.
Все люди рано или поздно задают себе и окружающим вопросы о смерти. Некоторые, бывает, в какой-то момент желают смерти отдельным личностям. Многие сталкиваются со смертью — со смертью знакомых или близких, случайных людей или запавших в душу животных… Некоторые, даже в обыденном и тихом мире, почти находят её — но именно почти.
Смерть — самое кардинальное изменение в жизни, то, что никак нельзя исправить — ни переписать чернилами, ни вылечить таблетками, ни воссоздать протезами… Тем сложнее воспринимать смерть кого-то, кого ты знал, особенно, если он ушёл за Грань раньше срока — по своей или чужой воле.
Не секрет, что многие авторы любят мучать поняш — ведь это самый простой способ вызвать у читателя чувства, а вместе с ними и интерес. Что же, сегодня я предлагаю вам тему, которую вы с легкостью можете развить как в самый дарковый тлен, так и, при известной фантазии, в светлую и даже тёплую историю. Единственно — пожалуйста, не забывайте про ограничение на NSFW.
И — помните о дружбе, помните о смерти. ;)
Следующий пони-экспромт начнётся в субботу, 27 июня, в 10:00 по московскому времени.
NB: Пожалуйста, не оставляйте комментариев на первом уровне. Комментарии первого уровня в этом посте — только для рассказов.
Напоминаем, что если вы хотите предложить тему для экспромта или подать заявку на проведение гостевого экспромта, вам нужно заполнить следующую форму, и мы учтём ваше предложение при составлении графика. Не гарантируем, что эта тема будет обязательно использована, а в случае использования не подвергнется изменениям, но рассмотрена — обязательно, со всем вниманием.
44 комментария
Первое время она после того дня Флаттершай провела несколько недель у себя дома, безутешно рыдая. Но время шло, бесполезные страдания нисколько не облегчали тяжесть от крепчающей боли в груди, и пегаска решила, что лучше стоит проводить время с пострадавшей подругой, нежели, одиноко забившись в углу, проливать солёную воду. С тех пор она здесь, полусонная, недоедающая, и отказывающаяся покидать это место хотя бы на пару дней.
В отличии от других подруг Дэш. Чаще других здесь была Твайлайт. Ходит из корпуса в корпус, всё встрепанная, с мешками под глазами ещё больше, чем у кремовой пегаски. Насколько она знает, единорожка только и делает, что читает какие-то книги по медицине, причём в огромных количествах и постоянно шлёт письма Селестии. Судя по всему, ответ Солнцеликой вечно чем-то не устраивал её ученицу, от чего та становилась всё более раздражительней и отрешённой от всех.
Рэрити здесь была всего пару раз и то, когда Флаттершай уже физически не могла сдвинуться с места, от чего её временно переместили в соседнюю палату и едва ли не насильно заставляли есть, что частично злило медсестру. Как подруга отреагировала на Рэйнбоу в первый раз та не могла сказать точно, но наверняка разыграла драму. Второй же раз она показалась в больничной палате уже более сдержанной, даже холодной, оставила кое-какие вещи для Рэйнбоу и ушла. Больше всего запомнилась самодельная игрушка от Свитти Бэлль. Она до сих пор лежит у изголовья пегаски.
Эпплджек и Пинки появлялись обычно вместе, ближе к вечеру. Фермерша выглядела настолько загнанной, что, казалось, из последних сил пришла, чтобы посмотреть на спящую Рэйнбоу. Розовая пони так же стала менее подвижной, возможно даже апатичной. Но она продолжала улыбаться, будто бы через силу. Её вечно всклоченные волосы, постоянно спадающие на глаза ватными завитками, она собрала в хвост и теперь выглядела настолько серьёзной, что перестала подпрыгивать при ходьбе. Кто знает, что перевернулось у этих двоих внутри. Как в общем-то не могла ответить себе на этот вопрос сама Шай, переставшая рыдать и бояться по каждому поводу. Всё стало настолько безразличным для неё, что, встреть она что-то страшное на своём пути, например, короля Сомбру, то безразлично бы прошла мимо.
Из раздумий пегаску вывел шорох. Она покачнулась и приподняла взгляд на койку. Дэш попыталась приподняться, но у неё это не получилось. Пару секунд она, распахнув глаза, побегала взглядом по палате, пока кремовая пегаска слегка не дотронулась до гривы подруги. Та, мгновенно перестав елозить, посмотрела вбок и улыбнулась, увидев знакомую мордочку.
— Привет, – Неслышно произнесла она.
— С добрым… — Шай посмотрела в окно. – Днём.
— Слушай… Я ног не чувствую.
— Я знаю. Ты всегда это говоришь, как проснёшься, – прикусывая губу, ответила она ей. – Лучше скажи, что тебе снилось.
Повисло молчание. Рэйнбоу несколько минут смотрела на подругу, почти не моргая, затем, открыв рот на половину, вдохнула и заговорила.
— Ну… Вроде бы я летела куда-то. Так круто было. Да… Интересно, когда меня выпишут? Надоело лежать. Домой хочу. О, кексик.
Лежащий пегас увидел на тумбе рядом розовый кекс, принесённый Пинки. Судя по всему, он был очень даже свежим, хотя Флаттершай показалось, что кондитерша не появлялась в больнице уже несколько дней. Может, пока та спала…
— Спасибо. – Приходилось кормить Рэйнбоу с копыта, так как той было очень сложно что либо удерживать самой. Для Шай не было проблемой лишний раз поработать сиделкой для подруги – столько зверей она выходила за долгие годы практики, что, казалось, могла бы без особых проблем работать в больнице.
— Слушай… А сколько я здесь? И где остальные?
— Недолго… Неделю, может, полторы, – соврала Шай. Не стоит лишний раз ей говорить о том, что прошёл как минимум месяц. – А другие… они были тут, пока ты спала. Я просто задержалась.
— Хорошо…
Почти неслышно приоткрылась дверь в палату. Это была Рэд Харт. Видимо она пришла с обходом.
— Рэйнбоу Дэш, добрый день, – мягко произнесла она. – Хорошо, что вы проснулись. Вам необходимо поесть. У вас есть аппетит?
Получив утвердительный ответ в виде небольшого кивка, она вышла. Флаттершай же почему-то так же внезапно ощутила чувство страшного голода, а вкупе с несколькими бессонными ночами, она решила, что стоит ненадолго вернуться домой. Хотя бы на час. Едва она попыталась встать, как почувствовала, что Рэйнбоу протянула к ней своё копыто.
— Побудь… Ещё чуть-чуть рядом, пожалуйста.
— Хорошо.
Ещё несколько минут два пегаса, были наедине друг с другом. Флаттершай уже без слёз смотрела в фиолетовые глаза подруги, наблюдая, как тепла в них становилось всё меньше. Вскоре пришла медсестра с подносом и полотенцем. Шай напоследок улыбнулась и вышла, закрыв за собой дверь. В коридоре было холодно.
***
Флаттершай проспала почти два дня и, едва закончив с уходом животных, поспешила к Рэйнбоу. Но лишь она начала приближаться к больнице, как что-то засвербело у неё внутри. Это был вопрос, который она услышала вчера от Рэйнбоу. Где остальные пони? Чем они заняты? Понимая, что если она придёт к пегаске сейчас, то вряд ли уйдёт от неё раньше чем через три дня минимум. Поэтому, сбавив шаг, Шай поспешила в сторону библиотеки, надеясь застать Твайлайт дома. На гулкий удар о дубовую дверь по началу никто не ответил, но спустя пару минут створки сдвинулись и в проходе показался знакомый дракончик.
— Спайк, — улыбнулась пегасочка, — рада тебя видеть… А где Твайлайт?
— Ой, не спрашивай, — тихо проговорил её собеседник. – Я едва уговорил её поспать. Она едва ест, только и делает, что шлёт новые и новые запросы в Кантерлотскую библиотеку на тему книг по хирургии и прикладной медицине. Очень много.
Едва зайдя внутрь, пегаска поразилась огромному количеству книг, огромными столбами высящимися до самого потолка. Все они были на медицинскую тематику, из многих были видны закладки. Выписки, истории болезней, медицинские журналы – всё до кучи.
— И она всё это прочитала? – Шокированная Флаттершай пыталась объять взглядом всю эту литературу, но не смогла этого сделать.
— Большую часть. В основном она проводит всё своё время в подсобке, там все её записи и прочее.
Вдруг послышался грохот и Спайк незамедлительно поспешил в другую комнату. Шай, некоторое время подождав, наконец, сама решила пойти вслед за драконом. В проходе она услышала перепалку помощника и единорожки.
— Да ладно, Твайлайт! Ещё хотя бы час, сжалься над собой!
— Да что ты понимаешь! Я пытаюсь помочь Дэши, найти верное средство чтобы хоть как-то облегчить её… Страдания. Мне плевать на врачей с их «невозможно» и «бесполезно»! Я ученица Селестии! И буду ей и дальше, когда утру нос этим «светочам» медицины. Пусти меня, я обязана!
— Твайлайт, успокойся…
Решив, что будет здесь лишней пегаска поспешила на улицу. Твайлайт отличный маг, но теперь даже она начала сомневаться в том, что она сможет исправить ситуацию. Сможет ли?..
Ближайшим местом, куда Шай могла бы заскочить по дороге на ферму, был «Сахарный уголок». Там она повстречала Мисс Кейк за прилавком. В коротком диалоге она удостоверилась, что Пинки Пай у себя, но вряд ли в настроении говорить. Поднявшись к ней, Шай приоткрыла дверь и вошла внутрь. В комнате пахло конфетами и выпечкой. Наверное, аппетит вечно разражён таким близким соседством с кондитерской, но, видимо, постоялица привыкла к этому, если и вовсе не была рада этому приятному запаху. Но вряд ли голод мог заставить её сдвинуться с места. Она сидела, оперившись спиной о стену и перекатывала шарик между собой и Гамми, который решил поддержать эту весёлую для себя и одновременно монотонную игру для хозяйки.
— Привет Флаттершай. Я знала, что ты придёшь. – Проговорила земнопони, не поворачивая головы. Розовая грива всё так же была собрана в аккуратный хвост, который был усыпан конфетти.
— Эм… Привет Пинки… А как ты узнала? – Спросила Флаттершай, садясь рядом с Гамми
— Загривок зачесался. Вечно так. Как ты ко мне не соберёшься, всегда чешусь. На Твайлайт заднюю ногу сводит. На Рэйнбоу… — Пинки замолчала. Некоторое время она продолжала перекатывать шарик между собой и Гамми, пока Шай это не надоело и она не перехватила его.
— …лопатки. – Выдохнула Пинки. – Такие дела. Это не особо важно. Ты пришла узнать, как мои дела? Всё хорошо. Честно. Лучше всех. Вон, даже Гамми докажет. Да, малыш?
Аллигатор многозначительно открыл беззубую пасть, но ничего не ответил. Шай, последний раз взглянула на Пинки. На мгновенье ей даже показалось, что она смотрит в глаза Рэйнбоу. Они были такие же холодные и безжизненные, будто бы после того, что случилось, Пинки так же не могла быть больше той, кем являлась раньше.
Осознавая, что большего от подруги не добиться, Шай пошла вниз. Напоследок, Пинки окликнула её.
— Возьми за мой счёт тортик для Рэйнбоу. Я бы и сама пришла, но… Я жду гостей, не могу уходить.
— Гостей?
— Сестра. Приезжает. Узнала, что у меня проблемы, решила навестить. Ты её не знаешь. Она может показаться тебе скучной, но у вас много общего. Она тоже любит лес и животных… Хотя, насчёт последнего не уверена.
Мисс Кейк дала торт, но плату не взяла, говоря о том, что для Рэйнбоу не жаль лишних тортов, если они помогут ей почувствовать себя лучше.
Прихватив с собой посылку, Флаттершай всё ближе приближалась к «Карусели» и ей не по душе было приходить сейчас к Рэрити. Не то, что бы она боялась, просто не могла представить, в каком состоянии она застигнет модельера. Особенно если вспомнить, как обычно та вела себя в тяжёлых жизненных ситуациях. Или просто ситуациях. Нытьё и жалобы… Это не выход.
На удивление, в бутике было спокойно и тихо, что по началу смутило Флаттершай, медленно прохаживающейся мимо витрин. Вдалеке она услышала звук работающей швейной машинки на втором этаже.
— Рэрити?
Поднявшись в кабинет, пегаска застала свою подругу за работой. Она была настолько сосредоточенной, что не услышала, как последняя открыла дверь. Но спустя минуту единорожка отвлеклась от штопки и посмотрела в сторону входа.
— Свит… А, Флаттершай, милая, рада тебя видеть. – Бодрым голосом ответила Рэрити и, пройдя вдоль стеллажей, начала что-то искать в ящиках.
— Привет. Ты, как я вижу, работаешь.
— Да-да, вся в делах, вся в делах. Совсем недавно взяла очень большой заказ, не могу отвлекаться.
Действительно, диалог проходил во время работы и Рэрити даже не удосужилась смотреть на пегаса. Это немного… Злило.
— Давно была у Рэйнбоу? – Бесцеремонно начала Шай. Рэрити на мгновенье остановилась, но затем вновь завертелась в делах.
— Позавчера. Узнала, что ты ушла отдыхать, поэтому решила тебя подменить. – Протараторила Рэрити, сортируя ткань и, ловким движением ножниц, делала выкройки. – А сегодня там Эпплдек. Тоже решила посетить нашу спортсменку.
— То есть, она сейчас не на ферме?
— Как ты могла догадаться, да. Я скоро так же навещу её… Если будет время.
— Да, работа важная вещь, подруга.
Рэрити вновь остановилась, но что-то в этом было резкое, пугающее. Затем, продолжая левитировать ножницы, она развернулась и пошла на Шай. Поравнявшись с ней, она, сквозь очку посмотрела на пегасочку.
— Флаттершай… Не думай, что я вся из себя такая бессердечная. Мне не легче, чем кому-либо из нас. Я пытаюсь отвлечься, забыть это и одновременно помочь. Деньги. И чем больше, тем лучше. Лучшие врачи, лекарства. Всё будет, если я хорошо постараюсь, Флатти.
Шай почувствовала, как ком вновь подступает к горлу. Нельзя было здесь больше оставаться. Спешно обняв Рэрити, пегаска поспешила уйти.
Эпплджек она застала, как и сказала Рэрити, в палате Рэйнбоу. Последняя привычно спала, тогда как фермерша сидела на небольшой кушетке, на которой обычно проводила время сама Флатти. Как и все предыдущие разы, что она её видела, та выглядела сильно измученной, но держалась с привычной для неё стойкостью. Услышав, что в палату кто-то зашёл, она резко посмотрела в сторону входа, а после поманила пегаску к себе.
— Как она? – Положив торт на столик, спросила Шай.
— Недавно уснула. Ещё утром не спала. Мы поговорили с ней. – Даже в голосе Эпплджек чувствовалась усталость. – Я не мастер слов, но просто заняла её парой историй.
— Понятно… Как сама? Ты выглядишь не очень.
— Неа, я чувствую себя обычно. Просто много работаю, но мне не впервой. Но… — Эйджей убавила в голосе. – я никогда не чувствовала себя такой слабой.
— Что?
— Слабой. Не способной как-то помочь. Я всегда была сильной пони. И всегда старалась помочь всем, кто рядом со мной. Но сейчас… Я чувствую свою слабость перед ней. Я ведь почти никак не могу ей помочь. Только и делаю, что работаю, сбиваю яблоки.
ЭйДжей тоже едва сдерживалась, чтобы не зарыдать прямо здесь. Шай прекрасно понимала подругу, поэтому, обнявшись, они сидели до блестящего ночного неба, украшенного полумесяцем, наблюдая за спящей Дэш.
***
Ещё несколько недель. Погодная команда Понивилля временно нашла замену Рэйнбоу, ожидая, что та вскоре вернётся в строй как самый лучший летун из всех, что они когда либо знали. Но увечья были не из разряда тех, что лечатся магией или медициной. Об этом знали лишь самые близкие. Твайлайт ни на йоту не приблизилась к верному лекарству, а те доктора, что наняла Рэрити сказали тоже самые, что и в местной больнице. Всё, что оставалось делать подругам – это поддерживать жизнь в пегаске и надеяться на что-то. Единственная, кто ни о чём не знала долгое время, была Зекора, к которой и направилась Флаттершай, надеясь, что хоть она сможет им чем-то помочь. Предложив гостье один из своих травяных настоев, зебра принялась внимательно слушать ту историю, ради которой и пришла розовогривая
-…хотя, пролетая в каньоне, она и знала о том, что там может появиться громоящер, но, видимо, не успела среагировать. Тот едва не разорвал её пополам. Мы отбили её, но… В общем, ты теперь знаешь. Я не хочу рассказывать вновь.
— Страданий полна историй твоя, но чем же помочь могу тебе я?
— Я не знаю… Лекарство, зелье, что угодно. Ты же тоже врач, наверное…
Зекора, несколько секунд подумав, встала и, пробежавшись по полочкам взглядом, извлекла из недр склянок всего одну. Спустя пару мгновений она оказалась перед Флаттершай.
— Что это?
— Скажу откровенно тебе, не тая, что это не есть что иное, чем просто змея.
— Змея… В смысле… Это яд?! – Шай, ужаснувшись, соскочила с места. – Я не стану.
— Не думай, что смерть предлагаю я другу, излечить ведь хочу твою я подругу. Сама говоришь, что страдает она, так вот же лекарство, помоги ей сама. И правы все те, говоря, что она, по сути своей уж давно умерла. И тело лишь живо, а как же душа? Пойми, ведь она уж по сути не та. Её где огонь, где сердечная страсть? Не дай её разуму тлеть и пропасть.
Пегаска впервые за долгое время тихо всплакнула. Зекора сказала чистую правду. Чем дольше она видит Рэйнбоу, какая она сейчас, тем больше понимает, что это уже совсем не та безбашенная подруга, с которой она была знакома много лет. Тяжёлое, но верное решение самим собой навязывалось и упрочнялось в её голове. Но если Флаттершай поняла, то другие вряд ли оценят такой выбор. Поэтому это придётся сделать ей одной.
***
Маленький будильник отмерял одну за другой тягучие минуты. Флаттершай улыбалась, слушая, как Рэйнбоу рассказывает о своих снах, в которых летает выше звёзд, почти до самого солнца, которое не обжигает её. Поглаживая подругу по её всецветной гриве, она, умиляясь, ждала Рэд Харт, которая с минуты на минуты должна быть здесь, чтобы накормить парализованную пациентку. Впервые время не тяготило своим стремительным бегом, даже наоборот, будто бы задерживало свой ход, давая насладиться каждым моментом, гранитом застывающим в памяти Флаттершай. Но уже слышна лёгкая поступь медсестры в коридоре и вот, она всё так же беззвучно входит в палату.
— Спасибо… Скажите, могу я сама её накормить? Я могу, честно – у меня богатый опыт ухода за больными… Зверями.
— Вообще, не положено… — Флаттершай, серьёзно посмотрела на Рэд Харт. Та, будто бы потеряв ощущение пространства, слегка покачнулась, но уже через секунду продолжила. – Но… Хорошо. Я думаю, вам можно доверять.
Она оставила поднос пегаске и та, поставив его рядом, достала из-под крыла бутылёк Зекоры. Бесцветная жидкость растворилась в каше, не оставив после себя ни следа.
— Давай… Вот, накроем тебя салфеточкой, чтобы ты не испачкалась. Ты же не хочешь испачкаться?
— Ох. Ты сама забота, Шай…
Ложка за ложкой Флаттершай кормила подругу, видя, как та почти без наслаждения, почти как машина, поглощает еду. Без удовольствия, без наслаждения, просто ест. Чай, пюре… Одно за другим. Глотая слёзы, Шай улыбалась. Она знала, что всё делает правильно.
— Спасибо тебе. Прости, что я вся… Такая. Ты ухаживаешь за мной, а я просто лежу. Я не хочу так вечно…
— Поверь, Рэйнбоу, дорогая, это скоро закончиться, — Надрывистым голосом произнесла подруга. – Всё скоро пройдёт. А теперь тебе стоит поспать, хотя бы не долго, а я посижу рядом с тобой, почитаю сказки. Пойдёт?
Время шло и, наконец, под тяжестью сладкого голоса Флаттершай, Рэйнбоу уснула с улыбкой. Поправив ей одеяло, кремовая пони ушла, намереваясь никогда не забывать этот день…
***
«Дорогая Принцесса Селестия. Дружба – это не всегда чаепития и решение маленьких проблем. Это даже не всегда прощение за прегрешение. Иногда – это тяжёлое решение. Когда ты понимаешь, что только ты способна что-то поменять в чьей-то жизни. Не стоит думать, что всё, что мы делаем для друзей должно быть правильным со стороны той стороны жизни, которое называется мораль. Иногда даже через неё надо переступать, ведь самое дорогое, что мы можем сделать для друзей – это дать им возможность быть счастливыми».
Впрочем, вынужден признать, что обязательный первый модификатор (объяснение причин отказа от иных способов решения проблемы) выполнен: Флаттершай сильно, почти что мертвецки устала, и тем самым лишилась своих качеств: рассудительности, осторожности, надежды…
По сути, у автора вышел “тяжёлый слезогонный рассказ”. На что автору же следует обратить внимание, так это на подбор персонажей: главное страдающее лицо — Рэйнбоу Дэш, второстепенные — вся остальная шестёрка. Возникает вопрос: почему нет помощи от принцесс, от Дискорда? Шестёрка в целом и Элемент Верности важны всем им, пусть даже по разным причинам. Могли бы они просто плюнуть на Шестёрку? очень и очень навряд ли… В этом рассказе на подобный ляп как-то не обращаешь внимания, но, автор, пожалуйста, будьте внимательнее к подобным моментам.
Если говорить о структуре сюжета… что не понравилось больше всего — забытая почти до самого финала причина происходящего. Именно забытая, а не спрятанная: нет ни намёков, ни интриги — пони просто живут своей жизнью, не посвящая нас в происходящее с ними. Вместо сопереживания читатель гадает, как скоро ему объяснят, что вообще происходит в тексте. Автор, вы ведь наверняка не хотели такого эффекта?
Немного о грамматике и прочем подборе слов.
Самые заметные косяки — вы не согласовываете времена и не очень аккуратно подбираете слова. Вот пример: “Чаще других здесь была Твайлайт. Ходит из корпуса в корпус...” — была (прошедшее время, по смыслу лучше использовать “бывала”) + ходит (настоящее время); или “что частично злило медсестру” — как что-то может “частично злить”? Автор, пожалуйста, будьте внимательнее — ничто так не сбивает с повествования, как косяки со временем. Подбор смысла слов… Могу разве что посоветовать читать больше хорошей литературы, либо попробовать найти себе кого-нибудь, кто будет помогать вам с вычиткой.
В целом же — неплохая работа. Косяки текста и сюжета не перевешивают положительное впечатление от чтения, и хотя никакой морали в тексте не скрыто, получился он скорее захватывающим, чем пресным.
Спасибо за участие, автор, вдохновения и совершенствования вам!
Но в этот раз это был особый случай.
На деревянном помосте уже занял свое место главный распорядитель и оглашающий приговор – белоснежный единорог в весьма пышных одеждах, присущих самому верху аристократии. Рядом стоял палач, достаточно грузный для своего вида, полностью завернутый в черную робу с обязательным красным колпаком, закрывающим голову.
На помост в сопровождении двух солдат ввели приговоренного, и по толпе прошел ропот. Со стороны он не производил какого-то особенного впечатления – довольно низкий единорог со светло-коричневой шерсткой и серой гривой. Поставь такого в толпу, и он мгновенно затеряется в ней.
Но всем жителям города единорог по имения Сайэнс был слишком хорошо известен.
Никто точно не мог сказать, как давно он приехал в Ванхувер, но с тех пор не прекращались слухи о том, что обеспеченный единорог проводит в своем доме странные эксперименты и даже причастен к редким исчезновениям пони из бедных кварталов. Городская стража, отчасти, разделяла эти опасения, но предъявить Сайэнсу ничего не могла – налоги он платил исправно, делал щедрые пожертвования и оказывал медицинские услуги. За хорошую плату, естественно, но большая щедрость среди единорогов была весьма редким явлением.
Ходившие слухи подтвердились неожиданным образом – когда какие-то сорвиголовы из бедноты попытались разобраться с «добрым доктором», пока тот спал. На шум потасовки сбежалась стража и обнаружила три трупа и целого и невредимого Сайэнса. Одежда его была в крови, но никаких ран на теле не было. Решив воспользоваться этим как предлогом, стражники изучили дом, и один из них нашел так называемую «исследовательскую лабораторию» доктора. Что именно там было, общественность так и не узнала. Дошли только слухи, что нашедшего её стражника стошнило на месте и все остальные ещё долго не могли прийти в себя от той жестокости, что им довелось наблюдать.
Сам же Сайэнс после ареста, суда и приговора сохранял поразительное хладнокровие, граничащее с безразличием. Словно для него все это было лишь мелочью.
— По обвинению в бездушном отношении к жизни другого пони, а также в противоестественных экспериментах, единорог Сайэнс приговаривается к смертной казни через обезглавливание, — четким, хорошо поставленным голосом распорядитель зачитал приговор толпе единорогов. Та ответила радостными возгласами, среди которых можно было услышать «Да! Отрубите ему проклятую голову». Без сомнения это были голоса тех, чьи друзья и близкие пропали в бедных районах и в исчезновении которых они подозревали доктора.
Сайэнс с тем же спокойным взглядом окинул толпу и молча опустился на колени перед плахой. Палач подошел, чтобы завязать тому глаза.
На секунду их взгляды встретились.
Впервые за последнее время, казалось, неизменное выражение на морде у Сайэнса изменилось, но за фигурой палача, этого никто не увидел.
Единорог опустил свою голову, топор был занесен.
В последние мгновения жизни Сайэнса на его лице играла легкая улыбка.
— Брат, почему пони должны умирать?
Гнедой единорог недоуменно посмотрел на своего родственника. Тот смотрел куда-то вверх. В глубины синевы неба.
— Ты что, в жеребячество вернулся? Такого глупого вопроса я от тебя не ожидал. Мне что, заново рассказать о цикле жизни и о базовых законах природы? Да ладно тебе. Из нас двоих ты должен быть самым умным.
— Я не об этом, — единорог более светлого цвета опустил свой взгляд и посмотрел на брата. – Почему все без исключения должны умирать?
— Что ты имеешь в виду?
— Ты хотел бы жить вечно?
— Эээ…
— А вот я бы хотел, — он снова стал смотреть на небо. – Видеть как изменяется мир. Как меняются пони. Как пойдет наша история дальше. Черт, может быть даже увижу как три народа будут жить в мире.
— Ну тебя совсем понесло, — усмехнулся его брат, поднимаясь на все четыре копыта, — фантазер несчастный.
— Почему бы и нет? Все возможно в этом мире. По крайней мере, я в это верю. И в возможность бессмертия тоже.
— Тогда вперед. У тебя даже талант с магией связан. Наверняка сможешь бессмертным стать, если захочешь. А сейчас, я думаю, нам нужно пора домой, — шуточным тоном продолжил единорог, направляюсь к стоящему неподалеку от луга, где находились братья, поместью. — Конечно, полежать на солнышке дело хорошее, но слишком надолго из дому уходить тоже не следует.
— Пожалуй ты прав. Вот только…
— Только что?
— Я не хочу идти в это путешествие один.
Лязг мечей.
Прыжок. Кувырок. Уворот. Клинки снова соприкасаются.
Звон.
Солнце, движимое Принцессой Селестией, уходит в закат. Его лучи освещают двух пегасов, что скрестили свои мечи в этой долине. Тихое место – у пони нет больших причин приходить сюда. Для выращивания чего-то место неудобное, а потому кроме травы здесь ничего и нет. Разве что редкие семьи приходят сюда в выходной и наслаждаются открывающимся видом на долину и далекий лес. Пейзаж здесь действительно неплохой. Но сегодня до выходных далеко, а потому сражающимся никто не помешает.
Дуэль подходит к концу. Оба пегаса вымотаны — тяжелое дыхание и редкие капли пота говорят о том, что воины показали все что смогли. Обычно, это не останавливает, ведь сражаются так обычно на смерть, а потому бой завершается только тогда, когда один из них перестает дышать.
Но этот случай – иной.
Бойцы преклоняют головы в знак уважения и признания силы друг друга. После чего один из них кладет меч на землю и ждет своей судьбы.
Резкий удар и клинок входит в сердце.
Так и должно быть.
— Ты уверен, что знаешь, что делаешь?
Два брата стоят рядом в магическом круге. Он, конечно же, не ожидал этого. Брат всегда любил говорить о мечте, но единорог никогда не предполагал, что он действительно достигнет этого.
— Абсолютно. Моя теория полностью должна подтвердиться. Хотя бы, потому что её отдельные элементы полностью работают.
— Но эти условия.
— Нельзя просто так взять и внести изменения в закон природы. Она просто подправит его и ничего не изменится. Поэтому я и сделал эту систему. Её нельзя будет так просто стереть.
— Хорошо, я верю тебе… Ведь ты — мой брат.
— Я рад это слышать. Спасибо.
— Боюсь, болезнь прогрессирует, — единорог в белом халате поправил очки, изучая результаты последних процедур. Сидящий напротив пожилой земнопони не слишком ошарашен этой новость. Хотя с чего бы?
Свой диагноз он знает уже много лет.
— Значит, чуда не прозошло? – с какой-то грустной усмешкой говорит земнопонь.
— Чудо то, что вы сейчас сидите здесь, — единорог откинулся в своем кресле. – На третьей стадии я обычно даю пони где-то год, может быть полтора жизни. Вы же живете с этим уже… сейчас проверю, — он быстро пролистал карту пациента, — десять лет! Вы сами по себе настоящий феномен!
— Но, как вы только что сами сказали, феномен закончился?
— Увы. Я не знаю почему, но, казалось бы, уснувшая болезнь снова активизировалась и перешла в четвертую стадию.
— И каковы мои шансы?
— Если чудо больше не на вашей стороне – несколько месяцев.
Земнопони зашелся в сильном кашле. Через минуту, когда кашель отступил, он убрал платок, которым прикрывался. На нем можно было заметить кровь.
— Простите меня за жестокость, но я думаю, что в вашем нынешнем состоянии лучше было бы, если бы старое чудо не вернулось.
— Не извиняйтесь, — земнопонь улыбнулся. – Не вы один так думаете.
Выйдя из клиники, пожилой пони направился в парк. В последние годы он часто любил посещать его. Любимым местом был один уголок, где практически всегда было тихо. Дорожка к нему вела отдельно от основных аллей, а желающих побывать во всех закоулках уже давно не было. Ведь зачем сворачивать с очевидного и протоптанного всеми пути, правильно?
Здесь все было как всегда – одинокая скамеечка под деревом, широко раскинувшим свою крону. Словно большой зонтик, который защищал все внизу от дождя и большинства лучей солнца.
Отличное место, чтобы побыть наедине со своими мыслями.
Услышав приближающийся цокот копыт, земнопони удивился. Это был первый раз за весьма долгое время, когда в этот уголок забредал кто-то из рядовых гуляк.
Он повернул голову и увидел подошедшего единорога.
Потом вздохнул и отвернулся.
— Что-то ты в этот раз долго.
Единорог грустно улыбнулся.
— Прости меня. Родился поздно.
Он подошел и опустился на скамейку рядом с земнопони.
— Давно совершеннолетним стал?
— Где-то месяца три назад.
— Так и думал.
Смешок. Взаимный.
— Скажи мне, тебе также стало больно, как и мне? – произнес земнопони, по прежнему не глядя на собеседника. — Вспоминать.
— Да. Особенно мне жаль Винди Сторм.
— Помню. Она ведь так и не простила меня.
— Я могу её понять.
Повисло молчание. Лишь тихий ветер шевелил листья, заставляя теневой ковер на траве постоянно меняться, словно калейдоскоп.
— Ты ведь знаешь, как все это можно закончить, правда? – прервал молчание земнопони, открывая сумку.
Несколько секунд поиска и на скамейку ложится небольшой нож. Единорог не отрывает от него взгляда.
— Ты умрешь до того как получишь от меня бессмертие. Меня, ставшего смертным, потом прикончит болезнь и созданная нами лазейка в законах природы исчезнет, как будто никогда её и не было. Довольно справедливый конец для меня, не находишь? За то, что втянул тебя во все это…
— Не говори ерунды, — магическая аура окутала нож. – Я ни о чем не жалею.
— А как же Винди?
— Я подарил ей свою любовь. Своего ребенка. Она прожила счастливую жизнь, пусть и без меня. А я смогу сделать счастливыми ещё многих других. И я сделал счастливым тебя. Посмотри, — единорог обвел копытом окружающий вид. – Ты ведь хотел это увидеть.
— Да. И хочу увидеть ещё.
— Поэтому и я хочу продолжать.
Земнопони повернул голову к своему собеседнику. В его глазах стояли слезы.
— Спасибо тебе.
— Ну а как же может быть иначе? – единорог искренне улыбнулся. – Ведь ты мой брат.
Резким движением, лезвие ножа пронзило земнопони и вошло в сердце.
— Увидимся. Я буду ждать.
Итак, два брата-единорога каким-то образом придумывают способ обмануть смерть, создав для себя циклы реинкарнаций, да ещё и с полным сохранением памяти и, похоже, личностей. Смерть для них становится совершенно нестрашным приключением — даже не приключением, а задержкой на время смены тел. Что мне не понравилось — в рассказе нет даже намёка на то, каким образом братья провернули подобный трюк. Автор, “это магия!” — совсем не пища для ума.
В тексте присутствует множество убийств, однако не все они объяснены. Что такого было в лаборатории казненного единорога? Недоговорки хороши, когда в планах есть их восполнение — как детективная интрига или начало побочной линии сюжета, но сами по себе они создают ощущение недосказанности. В этом рассказе, из-за общей насыщенности происходящего, такое чувство практически незаметно, но лучше избегать подобных моментов.
Стоит отметить, что сюжетное наполнение, хоть и насыщенное, не расписано подробно. В целом это не хорошо и не плохо — возможно, это специально выбранный стиль подачи истории, но иногда такие тексты воспринимаются как излишне суховатые.
Что до косяков со словами… “достаточно грузный палач”, “довольно низкий единорог”. Пожалуйста, будьте более или менее конкретны! “Довольно” и “достаточно” — слова субъективной оценки, и что для автора будет, например, довольно низким диваном, для кого-то другого будет наоборот, весьма высоким. Что ещё? “бездушное отношение к чужой жизни”, “слишком надолго”, “не слишком ошарашен”.
В целом рассказ получился этаким жестоко-жизнерадостным, хоть и не слишком объёмным. Автор, не скупитесь на детали! Хотя, наверное, тогда вы не влезете в лимит…
В любом случае, спасибо за участие — и вдохновения с силами писать!
Визитером был высокий и худой единорог салатового цвета с широко распахнутыми янтарными глазами и дружелюбной открытой улыбкой. Он был из того сорта разумных, которым хочется рассказать все, только их увидев. Такие легко заводят друзей, и на них совершенно невозможно обижаться подолгу, хоть характером они зачастую наделены весьма необязательным и тяжелым. Конкретный представитель выделялся широкополой фетровой шляпой серого цвета и туго набитыми седельными сумками того же цвета, причем из правой торчал загнутый гриф двенадцатиструнной лютни.
Ждать гостю пришлось минут пять. Только по истечению этого срока за дверью послышались тяжелые шаги, а после она все же распахнулась. Улыбка единорога вмиг стала еще шире и дружелюбнее, грозясь вскоре покинуть пределы головы. Визитера совсем не смущал хмурый взгляд, которым его одарил хозяин дома — песочного цвета пегас преклонного возраста, чей бок был абсолютно пуст, а помятые крылья бессильно свисали по бокам.
— Мира вам, уважаемый, мое имя Фремде, я певец и рассказчик, бард, если хотите, — затараторил гость, не давая пегасу вставить и слова — Я слышал, что вы много путешествовали и, приходя сюда, надеялся, что вы поделитесь со мною теми историями, что слышали или переживали в своих странствиях…
За монологом единорог как-то незаметно просочился в дом и прикрыл за собою дверь.
— Я… — попытался было начать пегас.
— Я премного благодарен вас за то, что не отказываете мне, уважаемый! — возликовал Фремде, перебивая хозяина дома — Будьте уверены, ваши слова падут на благодатную почву и прорастут прекрасными песнями и историями, что услышит множество ушей от Сталлионграда то Эпплузы!
— Но я… — попытался было возразить старик.
— О, позвольте мне услышать ваше имя, уважаемый, ведь что за рассказ с безымянным героем, да и должен же я обращаться к вам с должным почтением, а не используя фамильярские местоимения… — со стороны складывалось ощущение, что единорогу вовсе не нужен собеседник и даже столь интересующие его истории он вполне способен услышать сам, не нуждаясь в такой смешной нелепости, как их рассказчик.
— Райсенд… — устало проговорил пегас, которого только что дружески приобняли и мягко увлекли вглубь дома — Меня зовут Райсенд.
***
Десять минут спустя хозяин и гость разместились перед тем самым открытым окном, потягивая травяную настойку. Старый пегас рассказывал, а единорог, добившийся своего, большей частью молчал, задавая лишь периодически вопросы.
— Есть много разных земель, а все же тут мне самое место… — удовлетворённо говорил старик.
— С чего бы это ты так решил, почтенный Райсенд? — отозвался Фремде.
— Так я ведь, как ты сам сказал, попутешествовал изрядно, — пояснил тот — И везде все как-то неправильно. В Зебрикании той дожди такие, что хоть лодку строгай, жарко и тварей всяких водится сполна, да и местные все себе на уме еще как. В каньонах, где драконы, дождя наоборот досмотришься раз в столетие, а еще жарче, чем у полосатых, да и драконы, опять же. У грифонов холодно, голодно, снежные бури чуть не круглый год да всю зиму Вендиго шалят, что с северных равнин приходят. Не, у нас всего лучше.
— Так чего же ты не ближе к столице поселился, дед? — поинтересовался единорог — Тут-то от тех гор близко совсем. В окно выгляни — заметишь.
— Далече, недалече — то мне решать, — пробурчал старый пегас — Да причина на то есть. Чтож, ежели слушать хотел, так слушай.
Не то чтобы старый Райсенд любил рассказывать свою историю. Не то чтобы он вообще рассказывал ее кому бы то ни было за последние свои десять лет, проведенные в округе маленького северного города Кретервейн, что издавна славился своими восхитительными радугами, мягкими холмами и душистыми травами, что наполняли воздух восхитительным ароматом и расцвечивали быт местных жителей. Утопленный в благоухающем облаке, городок тот казался прекрасным фимиамом, будто бы предназначенным стать пристанищем, а то и домом усталому путнику, побитому жизнью и молью. Впрочем, отчего “казался”? Он и был им, спокойной пристанью, где можно было набраться сил перед дальней дорогой или спокойно дожить тихую старость, что села большой птицей на плечи, сковав их усталостью, придавив к земле, да застила большими белыми крыльями зоркие раньше глаза. Идеальное место, где ты с белой птицей можешь подождать другую, черную, что прилетает всегда перед рассветом, чтобы спеть тебе свою прекрасную песню и позвать в полет за собой.
Старый Райсенд обыкновенно не рассказывал никому своих историй, да, видимо, больно крепким было вино, больно сильной тоска в сердце, да больно близко уже хлопала крыльями черная птица, да курлыкала взволнованно белая, с трепетом ожидая часа встречи.
***
Рассказанная стариком история звучала так:
Жил да был один пегас. Пегас тот был силен и быстр, пронзал облака он молнией, затмевал крыльями солнечный свет. Звали того пегаса Райсендом. Манила его дорога с рождения, да так, что отпечаталась клеймом вечным на самом его теле. И посвятил он призванию тому всю свою жизнь. Скитался с места на место: не в поисках лучшей доли, а просто так, без особых целей и желаний. Он рисовал и пел песни, вкусно ел и крепко пил, строил замки из песка и читал ученые книги. Занимался чем хотел и когда хотел, был свободен, как ветер, нежно треплющий верхушки деревьев, обнимающий своими невесомыми крылами весь мир да смеющийся в лицо невзгодам. Да и какие невзгоды у ветра?
Но, посвятив себя дороге, Райсенд позабыл напрочь о своем доме да о тех, кто там остался. Вспомнил он о друзьях да родичах лишь тогда, когда во время одной из многих лихих гулянок дошла до него весть, что родители его скончались после долгой болезни, что все ждали они его, да так и не дождались. Проклял тогда разъяренный Райсенд все то, чем жил все эти годы, проклял от всей души. И следующим же утром метка его исчезла, будто бы и не было ее, а крылья его потеряли всякую силу, опустились навеки вялой накидкой.
С тех пор живет Райсенд там, где настигла его весть — в Кретервейне. Да нет, не живет… Доживает. Ждет смерти, как избавления.
***
Выслушав сбивчивый рассказ, Фредме удовлетворённо кивнул. Все было так, как он предполагал. Почти так.
— Посмотри на меня, почтенный Райсенд, — мягко проговорил он. Когда пегас поднял на него усталый грустный взгляд, рог Фредме вспыхнул изумрудным пламенем. Отблеск этого пламени отразился вдруг в глазах Райсенда, и тот, не говоря больше ни слова и не замечая ничего вокруг, встал и направился на второй этаж, в спальню. Единорог с той же мягкой улыбкой смотрел, как на видимом боку пегаса проявляется бледная тень Метки, а после тоже встал и, как ни в чем не бывало, покинул дом, отправившись к центру городка, где логика советовала ему поискать гостиницу.
***
То был самый темный предрассветный час, когда заходит уже бледный диск луны, когда гаснут звезды, когда ночь уже закончилась, а день еще не начался. Кретервейн спал на том стыке двух разных времен, спал и не видел, как пронеслась над островерхими крышами большая черная тень. Спал и не слышал, как цокнули по деревянному подоконнику сильные когти и как разлилась над улочками длинная трель, печальная и красивая, невыразимо иная всему сущему. Не видел Кретервейн и того, как в темные небеса поднимались две птицы и пегас, чьи старые крылья обрели вновь былую силу. И не слышали пони, населяющие его, того счастливого беззаботного смеха, что долго еще носился над землей, даже когда три фигуры давно уже исчезли в вышине, в той темной бесконечности, что приходила на смену небу в этот час.
Не слышал и не видел ничего никто… Разве что новорожденный жеребенок да маленькая черная пташка, что примостилась на его люльке. Тонко что-то просвистев, она затрепетала маленькими крылышками и выпорхнула прочь. Однажды она вернется большой и сильной птицей, но пока…
Каждый из нас рождается не один. С ним в мир приходит и его смерть, маленькая и слабая. Она растет вместе с нами, набирается сил, хорошеет с каждым годом. И однажды она вернется за тобой. Тогда ты не испугаешься ее… Ведь как можно бояться того, с кем был неразлучен с рождения, кто ближе тебе, чем все друзья и родные? Но все же приходит она по-разному, и по-разному ты уходишь с ней. Если в мире ты не сделал ничего, зачем бы стоило тебе сюда придти, то мир не захочет отпускать тебя, требуя выплаты долга. И долгом тем будет твое тело. Но если ты прожил свою жизнь так, как оно того стоило, то ты уйдешь с птицей весь, легкий, полный и счастливый. Просто исчезнешь, растворишься в предрассветной мгле, ступая на новую дорогу.
***
Утром жители Кретервейна заметили, что старый Райсенд пропал. Исчез без следа, как будто бы и не было его никогда на земле.
— Неужто позвала вдруг старого путника дорога, да так, что в ночь сорвался налегке? — удивленно качали они головой — Ох неспроста все это…
Правду знали лишь маленький жеребенок, сладко спящий в своей люльке, да маленькая черная птичка, что была сейчас где-то между здесь и там. Но оба они были еще слишком малы, чтобы что-то кому-то рассказать.
Знал правду и Фремде. Он улыбался, глядя на недоумевающих горожан и слушая их домыслы на тему произошедшего события, пока пробирался по улочкам прочь из городка. Зов вел его куда-то на юго-запад, где единорога ждал еще один заплутавший пони, который так далеко ушел от своего Предназначения, что и умереть-то не может, а лишь мучает себя и других. Его метка — странной формы кинжал — серебрилась в лучах восходящего солнца…
Что не очень приятно — косяки с вычиткой. “Жизнерадостные занавески”, “благодарен вас”, “больно сильной тоска в сердце”… Сюда же — “смерть вернётся за тобой” + “ты неразлучен с ней с рождения”, “единорога ждал пони, его метка — кинжал — серебрилась на свету” (метка единорога, не пони). Пожалуйста, не пренебрегайте шлифовкой текста!
В общем и целом — неплохой рассказ. Язык немного хромает, но это дело поправимое — то же чтение вполне может выправить ситуацию с грамотностью, как и использование ворда или гугулдоков (или вообще стороннего мастера вычитки). Стиль текста несколько своеобразный из-за подбора слов, в частности описаний, но без перегибов.
Автор, спасибо за участие — и вдохновения вам!
В будущем постараюсь исправиться, ибо как-то несолидно: вроде сам бета, а каждый экспромт меня тыкают в неграмотность.
позор, позор!)
Смерть. Неумолимый рок, что по настоящему объединяет всех пони, молодых и старых, хороших и плохих, откровенно бедных и неприлично богатых. Впрочем, последним иногда удается узнать лик жнеца задолго до назначенного часа. А так же сделать все, чтобы этот самый час не настал как можно дольше. Даже если это потребует жертв.
— Вызвать ко мне старика, — властным голосом повелел жеребец за столом. Все в нем излучало напряженное спокойствие, как надежно зафиксированный арбалетный болт за мгновение до выстрела.
Уже через минуту в кабинет втолкали несколько удивленного, немного растерянного и даже напуганного пони, пожилого, но хорошо сохранившегося. Жеребец за столом в который раз про себя удивился поразительности сходства, словно в зеркало посмотрел, только с утра, не приведя себя в порядок. Ему очень повезло отыскать кого-то настолько похожего на него. Выдавив из себя максимально благодушную и настолько же фальшивую улыбку, он вытянул копыто вперед:
— Присаживайтесь, — предложение прозвучало ничуть не хуже команды, так что пожилой пони незамедлительно занял маленькое неудобное кресло с противоположной стороны стола. — Скажите, вы знаете, зачем я вас сюда пригласил?
Нервно оглядываясь по сторонам, старик сглотнул застрявший в горле комок, и открыл было рот, чтобы ответить, но ему не дали издать и звука.
— А пригласил я вас потому, дорогой мой, что дела мои совсем плохи, — наигранно печально перебил его солидный пони в кресле. — Все дело в том, что мне скоро предстоит умереть.
— У-умереть? — заикаясь, переспросил его собеседник, вытаращив подслеповатые глаза. — Н-но…
— Но хорошая новость в том, что у меня есть вы. А у вас есть я, — вновь не дал договорить жеребец, многозначительно ухмыляясь. — Скажите, у вас есть дети?
— Двое, сэр, — совладав с собой, пожилой пони вспомнил о манерах. Мысли о его прелестной голубоглазой дочурке и веснушчатой мордочке сынишки его успокоили, позволив даже улыбнуться.
— Прекрасно. Уверен, они у вас замечательные, — довольно кивнул самому себе жеребец. — А теперь скажите, смогут ли они жить также счастливо и безбедно, если пропадет их единственный кормилец? Я говорю про вас. Вы, конечно, их бросать не собираетесь, но возраст, сами понимаете…
На миг старик замер, погружаясь в глубинные мысли, что он ночами гнал прочь, старался не вспоминать, не думать о плохом. Он уже далеко не молод и является единственным кормильцем. Не станет него — не станет семьи. Жеребята еще слишком малы, чтобы самим начинать работать, а жена погибла еще при родах, одарив его своим самым последним сокровищем. Скорее всего, их ждет приют, где заставляют работать с самого раннего детства. В глазах пожилого пони отразилось грусть и скорбь по загубленным маленьким жизням. Это не укрылось от острого взгляда его собеседника.
— Знаете, я вас понимаю. И даже готов обеспечить вам помощь. Я лично прослежу, что бы они ни в чем никогда не нуждались, — благосклонно заверил он старика, следя за тем, как изменяется его выражение, от удивленного к радостному, а затем к настороженному. Убедившись, что его поняли правильно, он продолжил: — Взамен я попрошу лишь одного: вашу жизнь.
— Мою жизнь? — растерянно, испуганно и недоверчиво переспросил пожилой пони, отстраняясь назад, насколько это позволяло маленькое неудобное кресло. — Вы же шутите?
— Напротив, я серьезен как никогда, — каменная маска, застывшая на морде жеребца была достаточным тому подтверждением. — Я, как и вы, не хочу оставлять все, что мне дорого без присмотра. Только у вас это два очаровательных жеребенка, а у меня больше нескольких тысяч сотрудников, которые мне как семья. И без меня им предстоит очень туго.
— Но причем тут я? — вполне закономерно спросил его старик. — Зачем вам моя жизнь?
— Понимаете, мне птичка нашептала, — последовал короткий нервный взгляд в сторону пепельницы. — Что в скором времени моя жизнь может оборваться. Как вы понимаете, новость не обнадеживающая. Но не все потеряно, ведь у меня есть вы.
— Хотите сказать… — наконец начал понимать к чему идет дело пожилой пони.
— Хочу дать вам выбор, — властно перебил его жеребец. — Разрушение всей компании, тысячи безработных, а в скором времени две очаровательные сиротки в приюте либо жертва одного самоотверженного пони и два скорбящих, но обеспеченных до конца своих дней жеребенка. Что скажете?
— Вы же это не взаправду? — не мог поверить в услышанное старик. — Вы же не всерьез?
— Я еще никогда не был так серьезен в своей жизни, как сейчас, — наклонившись над столом, жеребец заглянул собеседнику прямо в глаза. — Все зависит от вас.
Повисло напряженное молчание. Время словно замедлило свой ход, давая пожилому пони время подумать. А тот с жалобно-просящим взглядом смотрел в лицо своему спасителю и по совместительству палачу. Выбора не было, была лишь его иллюзия.
— Согласен, — просипел он пересохшим от волнения горлом. — Что вам от меня потребуется?
— Прекрасно, — довольно улыбнулся жеребец за столом, возвращаясь на свое место. — Детали обсудим позже, а пока давайте выпьем за плодотворное сотрудничество.
***
Зал копытоплескал артистам, появившимся на сцене. Свободных мест не было, даже проходы были заняты. В ложе вальяжно расположился солидного вида жеребец, окруженный пятеркой бравых телохранителей. Его бизнес много кому мешал жить, так что приходилось заботиться о собственной безопасности, возможно даже недостаточно.
Глаза всех зрителей в зале были прикованы к сцене, где разыгрывалась ссора трех властителей держав. Лишь один пони не смотрел на пьесу, а неотрывно вглядывался в тени в ложе. Одет он был невзрачно и откровенно терялся в толпе где-то на задних рядах. Как бы этот жеребец не старался, ему не удавалось скрыть естественной надменности и властности. Такие вещи быстро становятся второй натурой, и спрятать их становиться почти невозможно.
А на ложе тем временем что-то происходило. Представительно одетый пони изогнулся в странной манере, словно испытывает сильную боль, схватился за грудь и оглушительно чихнул. Взоры десятков глаз невольно обернулись в ту сторону, оставляя сцену без внимания. Именно тогда невзрачно одетый жеребец, что, несомненно, был под прикрытием, почувствовал, как что-то сильно ударило его в бок. Удивление сменилось испугом, когда он ощутил сначала мертвенный холод металла, а после горячую влагу собственной крови, прокладывающую свой путь вниз по его шерсти. В ужасе он попытался закричать и понял, что не может вымолвить ни слова. Лишь тихое булькающее шипение, пока пронзенное легкое наполнялось кровью.
Первобытный страх сковал движения умирающего жеребца. Губы его задрожали, на глазах выступили слезы. Обида, гнев, ужас и отчаяние слились в одну единственную мысль, одно желание: жить, и оно было невыполнимо. С каждым мгновением, с каждой каплей крови, жизнь покидала его тело, приближая неотвратимый конец. Тело, грузно осевшее в задних рядах на багровый ковер, не привлекло ничьего внимания, и еще не скоро было обнаружено и тем более опознано.
Завещание, оставленное умершим, не представляло собой ничего примечательного, обычная передача бразд правления крупным бизнесом. Кроме, разве что, одного пункта про двух жеребят, что был воспринят как благотворительность со стороны усопшего и незамедлительно приведен в исполнение. Их пожилой отец расплакался, когда ему сообщили новость, сложно сказать, от счастья или от горя.
Чья-то смерть может дать жизнь, например, двум очаровательным жеребятам. Чья-то — обеспечить их до конца дней. Смерть это дань, которую все платят, и она далеко не всегда приносит с собой что-то плохое.
Ну что же. Текст в целом весьма и весьма гладкий, как в орфографическом смыле, так и в плане подбора подходящих слов — косяки очень немногочисленны: например, потерянное раздельное написание “При чём тут я?”. Некоторый дискомфорт вызывают словно надуманные реплики владельца компании: он почти не слушает собеседника… и это его “меня могут убить. Новость не обнадёживающая”. Совсем как в том рассказе с больным, у которого был неутешительный диагноз… пожалуйста, больше конкретики, автор!
Финал рассказа вызывает некоторое недоумение: пришедший к успеху бизнеспони, надеющийся обмануть убийц, лезет следом за своим двойником? Взрослый, умный, хваткий владелец бизнеса вот так вот подставляется? Без какого-нибудь фидбека-пояснения смотрится ну совсем неправдоподобно, честное слово. Ему бы в бункере сидеть, пока убийцы свою работу не сделают…
В общем и целом — интересный рассказ. Спасибо за участие — и удачи с вдохновением вам!
Кажется, я немного испорчен. Но я бы не сказал, что это всецело моя вина, просто обстоятельства так сложились. Если бы я не был единственным живым кровным родственником принцессы в течении более чем дюжины лет, возможно, я бы не превратился в самовлюблённого засранца, считающего себя в праве решать, кому жить, а кому умереть.
Началось всё, пожалуй, в одну солнечную среду. Тётушка занималась тем, что у неё получалось лучше всего – подтирала сопли простонародью. Луна как раз взяла перерыв, чтобы очистить ум от мелких склок всевозможных нищебродов, сыграв со мной партию в шахматы. Мы оба были неважнецкими игроками: впадая в азарт, ходили до того, как разбирались, как ход оппонента изменил ситуацию на всей доске, а потому большая часть ходов представляла собой глупейшую сдачу фигур.
Когда я потерял вторую ладью, на аудиенцию заглянул мой старый друг Филси Рич. Первым же делом он предупредил Селестию, что договорился со следующими двумя просителями, и теперь у них есть целых полчаса, которые он нижайше просит венценосную особу потратить на изучение одного чрезвычайно важного проекта.
– Это проект учреждения финансовой организации со смешанным составом капитала, главной функцией которого будет регулирование соотношения ценности золота и серебра, а также золота и акций, главным образом железнодорожных, – доходчиво пояснил Филси, поднося принцессе бумаги проекта.
Как только стопка попала на копыта тети, она сразу же помрачнела. Пробежав глазами по названию, она хотела изящно смахнуть титульник и перейти к содержанию, но из-за разгорающегося раздражения движение получилось неловким, и край листа крайне неудачно полоснул её под шёрстку. На ноге мгновенно появилась кровавая полоса в несколько дюймов длинной, что, конечно же, сказалось на настроении принцессы.
У солнечного аликорна шла кровь. Я это видел. Филси это видел. Стражник у двери, тот что слева, упал в обморок.
Тётушка с кислой мордочкой смочила в разделявшем нас фонтанчике кружевной платок и очистила свою ногу (царапина сразу же потерялась под шёрсткой), а также документ. В тот момент, я, помнится подумал, что если у Филси возникнут финансовые проблемы, он всегда сможет продать листок со следами крови своей богоподобной повелительницы за целое состояние. Кто ж знал, как всё впоследствии обернётся!
– Не стоило так беспокоится, мой маленький пони, – тётя вернула текст проекта моему другу, холодно улыбаясь. – Я уверена, что подобный проект принесёт нашей стране вред.
– Что? – земной пони озадаченно поправил галстук. – Но вы даже не прочитали мои предложения!
Последние признаки улыбки исчезли с мордочки Селестии.
– Вы ведь уже носили этот проект в министерство, не так ли? И получили отказ. На что Вы надеялись, принеся его ко мне? Ко мне, к принцессе?
Ого. Вот это тон! К сожалению, я даже не догадывался о деталях проекта, но я знал свою тётю. Нужно было придумать что-то по-настоящему наглое или сумасшедшее, чтобы она начала говорить, как, ну, моя родственница. Раньше такое удавалось только Дискорду. Впрочем, надо отметить, что Филси быстро вернул своё хладнокровие и достойно ответил ей в своей воодушевлённой манере:
– Видите-ли, принцесса, государство – это неповоротливая, осторожная машина, работающая только наиболее энергоэффективным образом, что не всегда приводит к лучшим результатам. Машина же эта идёт на радикальные внесистемные реформы только в часы крайней нужды. Я не хочу ждать до последнего. И раз уж мне посчастливилось жить в стране, в которой правит мудрая пони, способная отдать должное любой разумной идее, я посчитал своим долгом к ней обратится. Если вы ознакомитесь с текстом, вы, возможно, найдёте его прогрессивным, но – кроме того – открывающим большие возможности.
Селестия не приблизила к себе бумаги ни на миллиметр. Я бездарно потерял пешку.
– Так получилось, что мне довелось подробно изучить ваш предыдущий проект, – услышав эти слова, Филси заметно приуныл. Так-так-так, значит что-то с этим делом всё-таки нечисто. – О его природе красноречиво говорит тот факт, что министерство также поставило на нём крест. Что-нибудь поменялось, маленький пони? Что-нибудь, кроме замены названия с «Национальный банк Эквестрии» на «Центральный банк Кантерлота»?
– Хм, я увеличил долю государства с сорока девяти до пятидесяти одного процента. – Судя по безнадёге, сквозившей в голосе Филси, он был раздавлен, и честно признавался во всех грехах.
– Мелкие детали! – Селестия резко махнула копытом. – Суть вашего предложения в том, чтобы передать некоторые финансовые рычаги из копыт государства в копыта крупного бизнеса! Так как государство учитывает интересы всей Эквестрии, а бизнес – только интересы бизнеса, я нахожу подобные проекты опасными, стоящими в шаге от государственной измены. А то, что вы пытаетесь назвать ваш банк так, словно он является государственным – совсем меня огорчает.
Она не шутила. Я заметил, что наиболее сильные эмоциональные всплески сёстры неосознанно конвертируют в погоду. В этот раз солнце обступили серые тучки.
– Принцесса, наша финансовая система серьёзно отстаёт от общемировых практик. Почти все используемые деньги – золотые или серебряные монеты, что делает рынок медлительным, неспособным на быстрое проведение большого количества крупных сделок, и, что самое страшное, крайне уязвимым к атакам более мобильных и современных зарубежных финансовых систем. – Филси говорил предельно серьёзно. Похоже, он решил напоследок вывалить все свои аргументы в вербальной форме, надеясь, что тётушку что-нибудь заденет. – Существует множество схем, позволяющих любому достаточно грамотному иностранцу стать богачом только за счёт самого факта существование Эквестрии в том виде, в каком она сейчас есть! Мы неустойчивы в моменты кризисов, нынешние многочисленные мелкие банки не способны консолидироваться для организованного регулирования в чрезвычайных ситуациях. Финансовая обстановка во всей державе зависит от сельскохозяйственного цикла! В стране, строящей дирижабли, благополучие каждого пони зависит от того, удалось ли в Понивилле вырастить горох!
– Мой маленький пони, Эквестрия, такая, как она есть – благоденствует, чего нельзя сказать о некоторых наших соседях. Никаких достойных внимания махинаций до сих пор не случалось, но я к ним всё равно готова – уже давно организованы группы реагирования как раз для отслеживания таких случаев. От кризисов новая система уйти не поможет – они просто сменят фактуру, и ещё не известно, минусы какой системы больше. Наконец, я не вижу ничего плохого в зависимости от сельского хозяйства, ведь Солнце и Клаудсдейл всё ещё не прочь меня слушаться. – Принцесса наконец-то снова улыбнулась.
Речь вышла красивой, чего нельзя было сказать о моей партии. Вежливо помолчав несколько секунд и, убедившись, что тема исчерпана, тётушка сказала:
– Ступай, мой маленький пони. Запомни, что я не поддерживаю никаких финансовых реформ, и постарайся впредь не дискредитировать себя глупыми именами для своих прожектов.
Я интерпретировал её прощальную фразу как «проваливай и только попробуй попасться мне на глаза со своими реформистскими поползновениями ещё раз». Филси Рич, судя по опущенным ушам – тоже. А потом Луна вынудила меня на невыгодный обмен ферзей и я на некоторое время забыл об этой аудиенции.
***
В следующий раз я встретил Филси за бильярдом в клубе – отличное место, главным образом потому, что я освобождён от членских взносов за одно своё происхождение. Что не мудрено, ведь моя особа поднимает престиж этого заведения до небес. Накануне тётушка жёстко срезала меня с покупкой яхты, о чём я не замедлил пожаловаться приятелю.
– Однако! Но разве ты уже не владеешь тем шедевром, как же её… «Добрая заря»?
– На самом деле, я владею одинадцатью яхтами. – Я грустно вздохнул. – Но та яхта была самим совершенством!
– Чем же плоха «Добрая заря»?
– Она устарела! Братья Вуды изобретают новую технологию деревообработки каждый год! Я хочу эту яхту! – Я не капризный. Просто яхты – моя страсть. – Дискорд побери! Неужели я так много прошу? Что бы делала тётушка, если бы я коллекционировал не яхты, а замки? Филси, ты ведь сам недавно почувствовал, какой она может быть скупой!
– Абсолютная диархия означает, что государственная казна суть есть личный кошелёк диарха. – Глубокомысленно заключил Филси. И он был прав. Помниться, однажды старый министр путей сообщения украл полтора миллиона золотых бит из казны. Он был уличён за этим делом в первый раз, ему оставалось меньше года до пенсии и трое его сыновей служили в Селестии на средних должностях и подавали большие надежды. Когда министру понадобилось взять деньги на выплату зарплат, принцесса зашла в сокровищницу и телепортировала практически всё золото к себе в покои. Министр обнаружил, что жалких грошей, оставшихся в внизу не хватает даже на расходы министерства, причём не хватает ровно полутора миллионов. Поняв намёк, он покрыл недостачу из собственного кармана и в итоге с почётом завершил карьеру.
– Ты прав, Филси. Тётушка властна над монетами ничуть не меньше, чем над той круглой золотой штукой в небе.
– Я нахожу это несправедливым. – Филси совершил мастерский удар, загнав сразу два шара. – Я и все граждане Эквестрии платят налоги, рассчитывая, что они будут вложены в наше благополучие. Но на деле, каждый бит может быть потрачен на разовую сахарную вату, если у принцессы кончик хвоста зачешется. На деле, у нас нет никаких гарантий.
– Опасные разговоры, Филси.
– То есть, ты со мной не согласен? Разве не перед твоей мордочкой тётушка только что захлопнула двери сокровищницы?
– Это так. – Я надменно кивнул, полностью поддавшись на провокацию. – Я принц эквестрийский, у меня точно такой же титул, как и у тётушки, но она почему-то решила, что может приказывать мне, что покупать, а что нет!
– Вот видишь. Значит, мы оба считаем, что Селестия правит несправедливо? – Он загнал в лузу последний шар, победив с разгромным счётом. Я только один раз ударил нормально. Или это было в предыдущей партии?
– Да, да. – Я фыркнул, оглядываясь по сторонам. – Только о таких вещах не принято говорить на публике… Да ещё и со мной.
– Хорошо. – Филси тоже бросил быстрый цепкий взгляд по окрестностям. В опасной близости никого не наблюдалось, а потому он продолжил. – А ты не думаешь исправить эту несправедливость?
– Ты что, задумал революцию? – спросил я на пределе слышимости. Впрочем, я попытался добавить в сверхтихий шёпот столько презрения, сколько в принципе возможно.
– Конечно же нет!!! – искренне ужаснулся Фэнси. – Революции дорогое и рисковое предприятие, требующее годы подготовки! Я же предлагаю замутить всего лишь маленький государственный переворот.
– То есть, ты хочешь перераспределить полномочия, дав мне побольше власти и протолкнув свой бумажный проект?
– Именно.
– Тёте это не понравится… Но понравится мне! – Я улыбнулся. Страшно обиженный на Селестию, я решил, что сбить со старушки пыль будет неплохой отместкой.
– Значит, по копытам. Ты прав в том, что разговор опасный, а потому предлагаю ещё разок поговорить седьмого, у меня в Понивилле.
Время, как вы могли заметить, Филси не назвал, так что я пожаловал к нему рано утром, и был вынужден жевать газету большую часть дня. Периодически подтягивались «друзья» Филси, державшиеся подозрительно подобострастно. Врать не буду, мне нравиться, когда моему титулу воздают подобающие почести. Но даже с учётом этого, гости умудрялись перегибать палку. Например, Рэйвен, первый референт Селестии, которая прекрасно со мной знакома, раскланивалась и целовала мне копыто, словно у меня на спине парочка Селестий выросла. Не было ни одного пони, имени которого я бы не знал, но с большинством я не перекинулся за жизнь и сотней слов. Тем не менее, довольно скоро мне стало понятно, что они стараются подчеркнуть своим почтением, что уже считают меня уже состоявшимся единоличным эквестрийским повелителем. Дальше – больше.
Когда все собрались, Рэйвен начала бубнить какой-то список.
– Неудачно упали с коня – сто двадцать четыре раза.
– Не годится! – Недовольно провозгласил Филси.
– Сходили на охоту и не вернулись – девяносто четыре раза.
– Не годится! – снова воскликнул Фэлси.
– Я повелеваю незамедлительно посвятить меня в происходящее! – оборвал я парочку.
– Видите-ли, принц, я попросил Рэйвен подготовить список наиболее популярных причин внезапных смертей правителей, – охотно объяснил Филси.
– Разумеется, я откинула очевидно насильственные смерти и смерти в глубокой старости, – добавила Рэйвен. – Так вот, восемьдесят один раз правители подавились ма…
– Нет-нет-нет! – оборвал ей Филси, вырвав из копыт список. – Пони не ездят на конях! Пони не ходит на охоту! Пони не способны подавиться! Нам нужен поняшный способ, Рэйвен!
– Мне нравиться вариант с конём, – сказала Камео. – Коня можно подкупить и дело будет в шляпе.
– Тпру! Вы что, собираетесь «помочь» принцессе уйти «на покой»?! – я ошарашенно вглядывался в мордочки пони. – Вам не кажется, что это немного круто?
– Разве могут быть какие-то другие варианты, принц? – Филси приподнял одну из своих здоровенных бровей. – Вот представьте – мы каким-то чудом заполучили власть, а принцессы остались живы-здоровы. Как вы считаете, что произойдёт дальше?
Что ж, это было логично. Никто в стране, в том числе и я не сомневался, что принцесс не остановит даже ссылка в Тартат. Да – принцесс, разумеется, ведь теперь Селестия неотделима от своей сестры. Я хотел было сказать, что убивать – не по поняшному, но затем подумал – а так ли это? Ни один злодей не-пони не стремился нас убивать: ни Кризалис, ни Дискорд (все три раза), ни Тирек. А вот Сомбра убил правительницу Кристальной империи и взялся бы и за местных принцесс, но мы успели убить его раньше. Я захлопнул рот.
– На днях я видел, как у принцессы идёт кровь, – отвечал тем временем Филси Рич на чейто вопрос о том, а можно ли в принципе убить принцессу. – Очевидно, её не берут никакие болезни, даже рак, но её можно устранить физически.
– Как насчёт тяжелого и быстрого отравления? – предложила Рэйвен.
– Думаю, пони смогут принять это за чистую монету. – Филси кивнул. – Кто-нибудь, пошлите за Пэр Хэлп! И раз уж мы определились, думаю, медлить смысла не имеет. Послезавтра в четыре. – Объявил Филси.
План не был совсем уж простым, но в нём было ничего. В течении вечера заговорщики в назначенное время поодиночке заходят во дворец и не выходят из него всю ночь. С этим не должно быть проблем, так как у стражи попросту нет инструкции выпроваживать кого-либо из общих комнат с наступлением ночи – слишком часто устраивались долгие праздники, да и Луна любила компанию во время своих ночных моционов. Спать ни сегодня, ни завтра, разумеется, ни в коем случае нельзя – мало ли кому что приснится, и какие из этого ночная принцесса сделает выводы. Без пяти четыре единороги призывают кинжалы для всех участников, после чего заговорщики разбиваются на две равные группы. Стража несомненно предана трону, а потому убийства придётся делать самим.
Без минуты четыре обе группы по-тихому телепортируют стражников в пещеры под Кантерлотом. Вы скажете – «постойте, мы ведь говорим о безопасности принцесс! Разве такая опасная вещь как телепортация возможна в их покоях?». Я отвечу – видите-ли, принцессы – не параноики. Внутри их покоев действительно мало кто способен телепортироваться – даже не из соображений безопасности, а из-за удобства. Но стражники-то стоят около дверей покоев, а не в самих покоях. Делай с ними что хочешь. Филси решил оставить их в живых не из-за внезапно проснувшегося милосердия, а потому, что драка, тем более драка хиленьких дворян с перочинными ножами и гвардейца с копьём – это лишний риск.
В четыре заговорщики одновременно набрасываются на спящих принцесс, нанося им несовместимые с жизнью раны в области шеи и головы. Несколько пони стоит настороже, если одна из принцесс вздумает во время процесса телепортироваться к другой.
Дальше начинается официальная часть. И для неё-то нам и понадобилась главная лейб-медик эквестрийского трона Пэр Хэлп. Уже через час она стояла перед нами. Было заметно, что она этому факту не рада: ушки были совершенно безжизненными, а естественный весёлый жёлтый цвет её шёрстки сейчас больше походил на серый. Видимо, не обошлось без угроз. Или подкупа и нечистой совести.
– Когда я позову тебя, первое, что ты должна будешь сделать – это засвидетельствовать смерть принцесс. Не хочу никаких сюрпризов, – по-деловому начал Филси.
– Это… – Пэр присела на пол, – это не составит никаких проблем – с тел должны сойти кьютимарки.
Это не было общеизвестным фактом – во время похорон принято прикрывать бёдра покойных – но многие заговорщики закивали, соглашаясь с замечанием.
– Отлично, Пэр. Но также, ты должна заключить, что они умерли от отравления. Что-то плохое съели на ужин. Вне зависимости от того, как именно они будут выглядеть. И ни в коем случае не подпускай своих подчинённых к трупам. Думаю, когда ты скажешь им, что сама готова разобраться с принцессами, они будут только рады уйти от обязанности работать с телами, но ты должна это проконтролировать, ясно?
– Разумеется. – Пэр покорно согнулась в поклоне, но не подняла голову обратно. Ей было очень плохо.
Наблюдая за серой, мелко дрожащей Пэр Хэлп я понял, почему мне сегодня на мгновение показалось, что убивать – это не по-поняшному. Видите-ли, в каком-то смысле это так. Подавляющее большинство пони действительно не способны низвести чей-то способный писать стихи мозг до низкого статуса питательной кашки. Но есть пони, которые способны. Опасные пони, пони, открывшие для себя новое измерение. И имея с ними дело крайне важно понимать, кого они готовы убить.
– Про принца Блюблад запрётся в своих покоях. Ты должна будешь зайти к нему на пятнадцать минут, а вернувшись, объявить, что он тяжко болен.
Что логично, ведь я буду ужинать вместе с сёстрами. Но я выживу, якобы по счастливой случайности. Пэр кивнула и её вынесли – бедняжка от всего услышанного потеряла способность нормально двигаться.
Всё, происходящее далее, было логично: принцесс по-тихому хоронят в ближайшее озеро, меня, как единственного наследника, провозглашают кем надо, и я милостиво позволяю Каденс или Твайлайт поднять Солнце, при свете которого пони слёзно прощаются с мастерски выполненными муляжами своих любимых повелительниц. Я резко, внезапно устраиваю смену подавляющего большинства обитателей дворца, якобы из-за каприза и желания иметь везде своих пони, но на самом деле – чтобы замести в кутерьме следы – пещерные стражники и трусливые медики должны исчезнуть, уже будучи никем, а не стоя на ключевых должностях. Филси получает для своего проекта зелёный свет, я – яхту и страну, Рэйвен – меня, Камео – новенький пост премьера, прочая шантропа – мелкие плюшки. В общем, все счастливы. Все, кто дожил до такого замечательного финала, конечно.
Когда личный дирижабль поднимал меня в Кантерлот, я обблевал Понивиль. Не потому что я сноб, считающий, что Понивиль это заслужил (просто так удачно совпало), а из-за пони, которые в нём сегодня собрались, из-за их разговоров, а также из-за того, что я обирался сделать. Ещё вчера я не был пони, готовым совершить убийство, а сегодня я был уверен в том, что вскоре из-за меня кое-кто перестанет топтать эту волшебную землю.
Холодные тона ложились на страну. После ужина (не отравленного) с тётушкой и Луной, у меня возник соблазн попочивать, но я удержался. Такие дела вот-вот должны были произойти… Несколько долгих минут, я бродил по кабинету, нервно пожёвывая кусок какого-то совершенно деревянного, но тем не менее прилично стоящего сыра. Если я собираюсь ещё хоть что-то сделать в этом мире, мне понадобятся надёжные ребята. Кто из гвардейцев себе на уме? Кто из них отчётливо понимает, что иногда жизнь и правление принцессы важнее прямо отданного ею приказа? Я не был каким-то сверхправителем, идеально разбирающимся в каждом паже дворца, а услугами Рэйвен или её подчинённых мне тоже пользоваться не хотелось, так что на поиск и изучение досье всех дуболомов Селестии ушло несколько часов. Окончательно наступила ночь.
***
Дверь в спальню с шумом слетела с петель, после чего я со вкусом прошествовал через дверной проём, презрительно улыбнувшись.
– Что происходит?!
Селестия милосердная, ну и колпак. Не хотел бы я умереть, в таком дурацком колпаке.
– Именем эквестрийской короны я обвиняю вас… Нет, не так. Вы совершили государственную измену, поставив под сомнение мою власть и власть всего моего рода. Как принц, я имею право судить вас незамедлительно. По законам, наказание за государственную измену – смертная казнь. Последнее слово?
Как я вообще умудряюсь так уверенно и холодно держаться? Ухмылка должно быть, деревянная. Вечная слава инерции и автопилоту.
– Мы ведь друзья! – голос дрожит. А у кого бы не дрожал? Может, у Луны бы не дрожал. Я истерично рассмеялся.
– Привести приговор в исполнение!
Стражники, обступившие за время нашего разговора кровать, проткнули Филси во множестве мест. Насколько я могу догадываться. Я не мог смотреть на эту гадость, но от звуков никуда не денешься. Труп хрипел, хрюкал и булькал. В прочем, мы живём во времена, когда желания имеют свойства исполнятся – довольно скоро это безобразие любезно заглушило что-то мелкое, розовое и визжащее. На секунду у меня возник соблазн заткнуть и розовое, но стражники бы приказ не оценили, а у меня самого не хватило бы сил. Просто шучу. Но память свидетельнице пришлось почистить.
Мне так понравился план Филси, что я позаимствовал у него идею с одновременным ударом – всех заговорщиков закололи ровно в четыре часа ночи по моему приказу.
Я сделал это не потому, что не хотел делится с ними властью. И не потому, что я был оскорблён попыткой простолюдина поднять копыто на моих родственниц. Филси был моим другом. И он здраво рассудил, что родство для пони у власти мало что значит. Монархи, как сказала мне Рэйвен, постоянно душили своих родственников, если у них на то были хоть какие-то основания. Но он допустил ужасную ошибку, предположив, что одна жалкая ссора способна поставить крест на моей дружбе с Селестией. Мы с ней очень близки. Я уже говорил, что я был единственным её другом на протяжении более чем дюжины лет? Конечно, у меня мерзкий характер, но Фэнси зря решил, что это значит, что у меня нет друзей. (Скорее наоборот – у меня мерзкий характер, как раз из-за моих друзей).
Когда всё было кончено, я пошёл спать. А проснулся я от того, что дверь в мою спальню снесло с петель. Я в ужасе подумал, что надо было побольше пони казнить, и теперь мне крышка, но затем я разглядел в царящем повсюду мраке принцессу Луну.
– Здравствуй, прабабушка, – ехидно поприветствовал я ночнолошадь. Обычно я не использую против неё это оружие, но нужно же мне как-то ответить за дверь!
– Прости за вторжение, Блюблад, – принцесса проглотила подколку. – Но я вынуждена спросить: кого и за что?
Ах да. Сон. Ещё один элемент хорошего плана, который мне стоило бы учесть. Не бодрствовать до смерти, конечно, а поговорить с пони снов перед сном. Дверь осталась бы цела.
– Всё в порядке, Луна. – Я сел в постели, чтобы разговаривать было удобнее. – Я не нарушил закон.
– Само собой. Ты принц, ты имеешь право казнить и миловать посредством особых указов кого угодно и за что угодно.
– Несколько пони посвятили меня в свой заговор, целью которого было убийство тебя и тётушки. Я казнил их.
– Сестра уверяла меня, что теперь другие времена, – удивлённо заметила Луна.
– Времена действительно другие. А потому я постарался провести всё так, чтобы нипони не знал о казни, и тебя прошу держать в тайне то, что ты узнала. Я не боюсь осуждения толпы или того, что будущие заговорщики будут обходить меня стороной. Я просто не хочу, чтобы Селестия узнала об этом.
– Хорошо. Если тебе интересно, я поддерживаю твоё решение и твои жестокие методы, дитя. Кое-что, похоже, никогда не меняется и Эквестрии нужны такие пони как ты. Но моя сестра меняется, и, боюсь, я пока не слишком хорошо понимаю, как именно. Скажи, что будет, если она узнает?
– Она лишит меня права казнить кого-либо – ведь на самом деле это атавизм, и она сама не пользовалась им ни разу за всю историю.
– И только?
– Ещё это разобьёт ей сердце.
– Ты прав. Она всегда была такой доброй! – мы обнялись. И каждый вспоминал о такой милой, наивной и по-опасному беспечной доброте солнечной повелительницы.
На следующий день я первые за неделю победил, удачно скомбинировав в атаке двух коней и пешку.
Хочу указать на один момент: в рассказе погибает Филси Рич, пони, присутствующий в каноне… и в каноне он жив-живёхонек. Такое несоответствие выводит ваш рассказ за рамки канона; если бы вы использовали другое имя и другого пони, то рассказ бы ни в чём не противоречил канону — и не вызывал бы того несильного, но всё же заметного чувства неприятия… ну, у некоторых людей оно, это чувство, появляется.
Что касается грамматики — у вас почти всё в полном порядке (или это я уже не вижу ничего возмутительного), кроме пары мест: во-первых, “помниться”, во-вторых, “неплохая отместка” — это что-то новое в русском языке, и, в-третьих, для благозвучности предлог “с” в некоторых местах заменяется на предлог ”со”: “сад со всевозможными растениями”. Запятые… ну, запятые — это слишком частая беда.
Сюжет — сюжет приятный. Тут и конфликт, и дружба, и поворот сюжета, и ответственность за поступки, и всем известная мораль о рытье ям… В общем — очень даже здоровский рассказ у вас получился. Пишите ещё!
Спасибо за участие — и вдохновения вам!
СпойлерКогда я писал этот рассказ, я представлял себе, что всё происходит уже после всех показанных серий, а потому чувства дискомфорта у меня не возникало. Вообще о подавляющем большинстве фанфиков я думаю подобным же образом (попаданцы, злодеи, порабощающие Эквестрию и т.п. — когда исходная точка канонична, но в ходе сюжета нарушается статус-кво), я думаю так везде, где это возможно, и живу, довольный как слон.
Благодарю за указанные ошибки. Их было бы ещё меньше, но на вычитку времени тоже не хватило. :)
Спойлер
вот это — ещё один нехороший момент, на который нужно обращать внимание: вы знаете, в каком временном отрывке происходит действие, но читатель не знает.
вы не указали привязку по времени (в вашем случае это могло быть, например, десятилетие коронации Твайлайт Спаркл или свадьбы принцессы Кейденс) — вы не указали «дату», и читатель считает, что эта информация не важна… но в рассказе вы на эту «дату» опираетесь. весь рассказ воспринимался бы несколько иначе, если бы вы показали, что дочка Рича уже повзрослела и, возможно, покинула родной дом, отчего он и готов рисковать даже на уровне дворцового переворота.
Согласен. Но в данном случае дочка Рича не повзрослела, и пока я не скажу обратного, читатель будет считать именно так.
мм… разве это не значит, что вы выбрали время «после сериала», «в будущем»? потому что именно тогда бы мои слова о выросшей дочери и непротиворечии канону были бы в тему.
если смотреть по отступлениям от канона, то все фанфики можно разделить на две категории: те, что не противоречат канону, но либо дополняют его, либо представляют в несколько ином свете («а вы знали, что Старсвирл был безрогим?») — и те, что в какой-то момент истории канона направляют мир по иному, неканонному пути. фанфики из второй категории чаще всего изначально имеют некоторый небольшой «отрицательный баланс доверия» — что, впрочем, не помеха для хорошей истории.
Ангфанир вновь в небесах, почти как и во времена своей славы. Лорд Каранлик взирал как белая скорлупа магического купола становить все прозрачней, пока они не вышли за пределы Штормового моря. Небо очистилось о более не сулила проблем, только вот над самим Каранликом уже давно сгущались тучи.
Больше чем тысячелетие в признанном мировом политикуме нет более влиятельного существа, чем Принцесса Эквестрии Селестия. Доходило до смешного, вроде того как не пришедшее из-за задержки письмо-поздравление стало поводом для дворцового переворота. Но такие события были очень редки―в планы Селестии никогда не входило иметь в подчинении весь мир, а вот чего у нее было не отнять, так это желание помочь. Поэтому каждый достойный правитель получал от Принцессы дар продления жизни. Видя как власть передается внукам, которые часто уже воспитывают своих детей, часть элиты дабы не потерять свое влияние начала продлевать свой век. Способов было много, но каждый из них позволял лишь относительно сохранить материальную оболочку, разум же все равно искажался во времени, в отличие от дара Селестии. Только вот в последнее время все чаше звучит вопрос в темных уголках кафе:“А имеет ли право править тот кто не принадлежит народу, если вся власть от народа?”
Прошло уже весьма значительное время с того момента, как Блек Файр, секретарь сошел на землю оформить летучую крепость. Но Лорд Каранлик не обратил внимание на задержку―он был сильно занят своими разработками и пока приносили еду, и не закончились зелья-анальгетики темный повелитель не находил повода выйти. Команда же была только рада лишний раз не видеть своего повелителя.
―Итак, повторим все сначала. Хавк,―лидер указал на дерганного пегаса с меткой заходящего в штопор орла.
―А, что я? Берем, знач, с Смеш Блоу и Ломире. Эту штуку. Ну, ту которая полет дает. И ждем.
―Хорошо. Фречь,―обращение было направленно на битую ветрами жизни грифину.
―Я жду сигнала, закладываю бомбу, чтобы отвлечь команду. И когда начнется суматоха буду продвигаться к остальным.
Лидер кивул: Вайл,―лидер указал на фиолетовую единорожку с аккуратно уложенной гривой цвета запекшийся крови.
―Когда ребята подадут сигнал и Фречь взорвет бомбу, я выманю железку и приведу его к Ломире.
―Да, и теперь ты, Ломире. Тебе предстоит самая почетная и ответственная роль―уничтожить последнего тирана Ангфагнира, ―услышав эти слова дух юной единорожки окутался гордостью, а наивные глазки засияли огнем.
―Я не подведу!
Каранлик спешил―он почувствовал легкий крен, а гравитационный двигатель неисправен и там нужна его помощь. На связь с мостиком темный властелин выйти не смоги и система оповещения барахлила, но он чувствовал угол крена и поэтому приблизительно знал куда идти.
Тут на встречу ему выскочил единорожка. В глазах ее был ужас и она пыталась что-то сказать. Лорд взял ее за гриву и отпустил ей пощечину:
―А теперь четко и ясно, куда мне идти?
―Тре-етий двиг… ―но лорд прервал ее:―Достаточно, ―и отпустил ее на пол:―А теперь соберись и вернись на пост, конина!
На месте не было никого, только вышедший из-под контроля двигатель.
―Где все?! ―только повернулся, чтобы спросить как услышал сбоку:― Смерть триранам!
Окутанный магическим сиянием кирпич упал под ноги Каранлика и прогремел взрыв. Взрыв содрогнул комнату и повредил двигатель, только оставив воронку. Если б не тяга Ломире к театральным эффектам и задержка взрыва темный лорд не успел спрятаться от взрыва.
―Спася! Давай, Смеш, покажем!
Пегас с зачарованным мушкетоном подлетел, выстрелил и отступил. Выстрел пробил броню и задел плоть. Ничего критичного, но это не позволило подготовиться к удару Блоу. Лорд Каранлик упал, а над ним навис гигант минотавр с цельнометаллическим чеканом, инструментом специально созданным для уничтожения бронированных противников.
Удар и еще удар. Гравитационный ветер вырвался и третий удар, уничтоживший щит, импульсом повалил минотавра, дав время Лорду Каранлику.
Двое сошлись в битве. Чекан, сделанный из остатков стройматериалов, против зачарованной брони. Физическая мощь против металла, магии и опыта. Но бой не был честным. Единороги брали магию, пегас отвлекал, а минотавр наносил удар. Воздух гудел, но никто не мог одержать верх.
Ветер снова вырвался и Каранлик получив преимущество вцепился в горло Смеша. Раздался хруст и один противник был повержен.
Из-под диафрагмы раздался смех: ―В атаку, глупцы! ―правая рука засияла белым и испустила молнию в единорогов: ―У вас еще есть шанс умереть достойно и без страданий!
―Группа погибла, но их не забудут, их дело живет. А Лорд Каранлик должен пасть! И он падет! ―именно так услышит эту новость новая группа.
/Для тех, кто внезапно заинтересовался, этот рассказ по хронологии идет после “Дня Защитника Эквестрии” и по канве слегка близок к “Во имя света”./
Не будем говорить о грамматике. Поговорим о подаче сюжета?
Вы пишете сухо, без внимания к деталям. Первый — туда, Второй — сюда, Третий ждать, ждать, бить. Не лучший вариант для вашего уровня, не обижайтесь. Добавьте к общему пренебрежению деталями тот факт, что вы вообще не описали главного героя — лорда Каранлика: из текста можно понять только то, что у него есть руки. Возможно, вы описывали его в более ранних рассказах, но здесь и сейчас у нас только последний ваш рассказ, без предыстории и подробностей. Дьявол кроется в деталях! Добавьте жизни тому, что вы описываете!
И — вы совсем уж игнорируете оформление текста. Разбивка на абзацы, особенно с добавлением разделительных знаков, помогает ориентироваться в тексте, а у вас сплошным потоком идёт всё происходящее что на корабле лорда, что на корабле его неудачливых убийц, что в настоящем, что в будущем…
Вам есть что улучшать в писательских навыках. Если займётесь — то успеха вам и вдохновения, если не займётесь… ну, решать вам. Спасибо за участие!
возможно, что и так. вы можете попробовать для обозначения конца одной части и начала другой, например, ставить отступ и тройку звёздочек, разделённых пробелами, как в книгах:
. * * *
Наверное, если я когда-нибудь в старости сяду писать мемуары, именно такими словами будет начата моя рукопись. Но это лет через тридцать, сначала нужно сделать в жизни что-то достойное. Например, выучить несколько поколений оболтусов с горячими сердцами, вроде тех, что сейчас внимательно смотрят на доску.
Кусок мела, охваченный телекинетическим сиянием, негромко стукнул о гладкую зелёную поверхность ещё несколько раз и замер, поставив завершающую точку.
— Ваше задание на следующее занятие, — кивнул я на запись, кладя мел на стол. – Небольшое в этот раз, прочитаете двадцать первый параграф и ответите на вопросы к нему.
— А практическая часть? – раздался звонкий девичий голосок.
Файльхен, серьёзная, но чуть суетливая единорожка с первой парты, всегда бравшая скорее старанием, нежели талантом. Только она так беспокоится за домашние задания.
Пожалуй, будь это какой-нибудь другой предмет, на неё бы уже зашикали. Здесь же поддержали молчаливым одобрением – оно и не удивительно. На эти уроки они решили ходить сами, и это был только их выбор.
— Думаю, практической части вам хватит и сегодня, — мои слова прозвучали серьёзней, чем следовало, слишком волновался. – Все ведь помнят, что у нас запланировано на сегодня?
По аудитории прокатился нестройный гомон. Помнят, конечно, помнят. Ответственный день. На мой взгляд, куда более ответственный, чем выпускной экзамен.
Как я уже говорил, «у всего есть своя цена», и за покой одних платят другие. Простые пони почти не сталкиваются со злом и хаосом, за них это делает гвардия. И вы ведь не думаете, что порождений тьмы можно прогнать тёплыми объятиями или детской песенкой?
Мы проливаем тёмную кровь. Порой – убиваем. Для нормальных эквинов сама мысль об этом чудовищна, но, если не мы их, то они нас, и стражам Принцесс приходиться браться за оружие.
Впрочем, до того времени, когда сидящие здесь за партами облачатся в позолоченные доспехи, ещё не один год. Впереди тренировки, зубрёжка слабостей чудовищ и боевых заклинаний, бессонные ночи и изнурительные дни. А сегодня им предстоит наконец переступить через порог – впервые убить.
Я отворил дверь в подсобное помещение, откуда тут же раздалось голодное рычание. Пустая бравада.
Бесцеремонным пинком я выкатил в класс окованный железом ящик, в котором бесновался, кидаясь на стены настоящий снежный волк – самый распространённый хищник наших мест.
— Кто скажет мне, в чём их слабости? – строго спросил я, перебегая взглядом от ученика к ученику.
Кого «их» можно было не уточнять.
— Они боятся огня, — молниеносно ответил Бранд, подтянутый единорог с багровой гривой.
От него другого ответа я ни не ожидал, впрочем…
— Верно. Ещё варианты?
— Они – существа из плоти и крови, значит, на них действуют любые стандартные заклинания и методы воздействия, — как по написанному отчеканила Клюгфедер, подтянутая пегаска с серебристой шёрстки, предмет вздохов большей половины класса.
— Именно, — одобрительно кивнул я. – Кто-нибудь осмелится продемонстрировать?
Пара тянущихся вверх копыт тут же вновь легла на парты – ещё бы, в теории-то все горазды, а вот с практикой… Страшно. Страшно убить, страшно быть убитым. Даже сквозь прочные стенки ящика несло хищным зверем и сырым мясом. Но – или сейчас, или никогда.
— Так, желающие?
Взгляд скачет от одного к другому. Ну же, ребята. Вы сможете. Вы должны.
— Я попробую, – голос Файльхен звучит непривычно тихо.
Фиолетовая единорожка поднимается со своего места и подходит к «тюрьме». Не дрожит, молодец, но взволнована. И мне очень не нравился её взгляд. Не с таким бросаются в бой, не с таким.
— Готова? – спрашиваю, а сам вижу – нет.
Кивок. Справится или нет? Золотое сияние окутывает замок, и дверца медленно отворяется.
Волк не бросается сразу, этого от него все и ждут. Мягко выскальзывает наружу и замирает, скаля пасть – сейчас он куда больше похож на большую белую собаку, чем на опасного хищника.
Дзанг!
Ослепительный грозовой разряд срывается с кончика рога маленькой единорожки и ударяет… в ящик. Дрогнула, пожалела, глупая! И в то же мгновение хищник бросается на пони.
Бросается, чтобы наткнуться на белоснежный купол защитного заклинания – рефлексы у этой кобылки хороши. Ещё один бросок, и вновь на его пути сияющая преграда, а вокруг рога кобылки уже закручиваются спирали электрических разрядов.
Ну, сейчас!
И волк делает то, чего от него не ждёт никто. Он прыгает не на Файльхен и даже не на меня – к классу. Среагировать не успеваю даже я. Яростный вой, испуганные крики, разбегающиеся в стороны жеребята. И снежный зверюга, нависший над наименее расторопным.
Банг!
Резким рывком хватаю его телекинезом и изо всех сил впечатываю в ящик, бывший его тюрьмой – игры кончились.
— Ну же, бей! Сейчас!
И страх за других оказывается сильнее. Злость придаёт кобылке решимости, и ослепительная молния вгрызается в плоть хищника. Запах палёной шерсти смешивается со свежестью озона, вой зверя с моим криком.
Ещё несколько мгновений, и в классе повисла звенящая тишина, чтобы уже через секунду взорваться громом оваций.
Относительно заявленных ляпов логики — лично я заметил только факт, что опасный хищник, природный враг пони, которого претенденты должны убить, выпускается прямо в учебной аудитории, без каких бы то ни было предосторожностей, кроме внимания и магии преподавателя. Где же здоровая военная паранойя, заставляющая дублировать средства защиты по несколько раз?
Что касается ляпов текста… пара повторов, пара пропусков (и то спорных), пара неподходящих по смыслу слов. Например, “общество, построенное на дружбе, гармонии, добродетели”. Добродетели — это и есть дружба, гармония и прочее подобное. “Переступить порог — впервые убить”, “бесцеремонный пинок” (разве бывают церемонные пинки?), “действуют методы воздействия”. В общем — чувствуется, что времени на сон у автора было недостаточно.
Тот момент, на который я часто обращаю внимание авторов: сначала текст подаётся в прошедшем времени, а потом — в настоящем. В данном случае, что вообще-то редкость, это не ляп: упомянутый переход вызывает эффект “экшен-сцены”, “растянутых секунд”, буквально покадрово акцентирует наше внимание на происходящем — что и придаёт боевой сцене дополнительную выразительность.
Что я хотел бы отметить отдельно — это единственный рассказ, в котором не было убийства пони. Это лучше, чем если бы его не было вообще, но я всё же надеялся, что таких рассказов будет больше… Впрочем, ладно. Кому что интересно — тот о том и пишет.
Спасибо за участие, Автор! Желаю вам выспаться — и находить в себе силы на вдохновение)
Быть может, я требую многого, но прошу в рецензии обратить внимание на вычитку, но в тоже время покороче об этом. Я должен знать, могу ли я самостоятельно вычитывать свои работы, иль как. Хоть тут я вычиткой особо и не занимался — пофиг. Её нет в принципе.
***
“Дорогая Принцесса Селестия!
Мне опять снился сон. В последнее время, в связи с моей работой, мне поспать даётся не часто, но этот сон сводит меня с ума, и по пробуждении я чувствую себя ещё хуже. Ладно ещё один раз, но каждую ночь…
Мне снится ферма «Сладкое Яблоко”. Я помогаю Эпплджек в поле и садах, на кухне и в амбарах. И всё очень тихо, мирно но вместе с тем и непривычно. Даже слишком. Я работаю день за днём, не скованная прежними обязательствами. Мне не надо писать вам в конце каждой недели и корпеть над книгами, всё моё постижение уроков дружбы сводится к общению с ЭйДжей и её младшей сестрой. Я счастлива во сне, но наяву всё совсем иначе. И всё то, что произошло за последние несколько лет — Найтмэр Мун, Дискорд, Кристальная Империя и даже моя коронация… Всего этого словно не было. Казалось бы, сон как сон, но с каждой ночью он становится всё более чётким, а наяву моё самочувствие ухудшается. Голова болит и гудит, даже магия даётся не так легко, как раньше. Рэрити заверяет, что я в последнее время почти не ем, а выгляжу ещё хуже, чем когда-либо. И даже сейчас, когда я пишу письмо, всё расплывается. Да, я пишу письмо сама, Спайк на время меня оставил.
Я чувствую себя зажатой, и думаю только о продолжении работы. Из тупика я нашла выход, и вскоре это предприятие принесёт первые плоды, ведь…(грубое чернильное пятно, текст обрывается)“
— Принцесса знает, что вы здесь? — спросил Кристальный Гвардеец на ходу, даже не обернувшись.
— Само собой, — кивнула шедшая следом сиреневая кобылка. Селестия знала, что Твайлайт уехала из Понивилля по собственной инициативе для одного эксперимента, но куда и для чего именно — Твайлайт предпочла умолчать. В своё время так была изгнана Сансет Шиммер, когда Селестия застала её в библиотеке Кантерлота, где её ученица разворошила половину стеллажей с книгами по чёрной магии. И хоть сама Селестия отмечала, что сиреневая кобылка теперь ровня ей самой, от греха подальше Твайлайт сказала немного: есть идея, уеду на пару дней. Она отправилась в эту поездку с верой и надеждой, что ей удастся извлечь пользу из того, что раньше несло только страх и отчаяние. Обратить Зло в Добро. Ведь однажды Принцесса Солнца, помнится, поручила своей ученице и её подругам перевоспитание Порождения Хаоса Дискорда. И если он может служить добру, то почему Король Кристальной Империи не может?
Солнце находилось точно посреди чистого голубого неба, но Твайлайт не могла ощутить его тепла. От стоявшего посреди снежной пустыни холода шёрстка грубела, конечности немели, что никакие меха с шарфами не спасали, а глаза слепила белизна бескрайних просторов севера. Твайлайт и её проводник пересекали белые равнины сквозь сугробы, высотой с маленького фиолетового дракона.
Путешествие по северу длилось несколько дней, покуда они не вышли к очень маленькой, идеально круглой полянке, где стояла непривычная жара, а воздух был словно наэлектризованный. Маленький, чёрный и сплошной круг посреди белого полотна. Выглядело это, словно сюда упал маленький метеорит и растопил снег вокруг себя. Эта аура была знакома новоиспечённой Принцессе, и она поняла, что её поиски подошли к концу.
— Нашли! — гордо объявила она, ступив с зыбкого и холодного снега на тёплую и твёрдую почву. Прямо посреди этой аномалии лежал серый рог с красным оттенком — всё, что осталось от последнего Короля Кристальной Империи.
***
Спустя несколько дней, ближе к часу дня по полудню, у платформы Понивилльского вокзала остановился поезд, что громким свистом и грохотом оглашал о своём прибытии. Сиреневая пони в дорожном плаще и с парой сумок на спине сошла с поезда и сразу попала в засаду, подстроенную коварным маленьким драконом и его спутницей — обольстительной и блистательной кобылкой с пышной гривой.
— Твайлайт! С возвращением! — окликнул её Спайк и поспешил обнять Принцессу, на что та в ответ мягко улыбнулась и прижала его к груди. — Рассказывай, как съездила? Ты нашла то, что искала?
— Ага, — довольно ответила та, — подготовь лабораторию под библиотекой, этой ночью мне она понадобится.
— Будет сделано, — резво отчеканил её ассистент и мигом умчался прочь.
— Здравствуй, — поприветствовала Рэрити свою подругу, соблюдая нормы этикета при любой погоде.
— Привет, — кивнула Твайлайт, — а где остальные?
— Пока заняты. Но ты не переживай, ведь как только Пинки узнает о твоём возвращении — нам не избежать вечеринки в твою честь.
— Да, это верно, — засмеялась Твайлайт, — раз так, может ей пока не стоит говорить?
— Молчу, — Рэрити клятвенно приложила к глазу копыто, — удачи с работой. Только пообещай мне не слишком увлекаться и уделять внимание друзьям, хорошо?
— Обязательно, — вместе с Рэрити Твай сошла с платформы, после чего они разминулись. Белоснежная кобылка направилась в свой бутик, а Твайлайт — в библиотеку.
Новоиспечённая Принцессе уехала всего пару недель назад, а такое ощущение было, словно прошла целая вечность. Проходя через город Твай осматривала Пони вокруг и припоминала, кто есть кто. Там Лира сидит на скамейке и что-то обсуждает со своей подругой Свити, мимо идёт Доктор Хувз, чудом не спотыкаясь о собственный шарф. В воздухе витает запах цветов из магазина тройки цветочных кобыл, слышно пение птиц, смех жеребят и радостные голоса других пони. Мельком у сиреневой кобылки возникло желание остановится на какое-то время у одного из кафе, съесть пару булок с чаем, а потом собрать своих подруг с их питомцами и отправиться в парк, ибо лучшей погоды для прогулок с друзьями попросту не сыскать. Но Твайлайт уже давно научилась подавлять в себе подобные мысли, когда у неё прямо по курсу работа, но вместе с тем тянет отдыхать. „Если ты не сделаешь этого сейчас — то не сделаешь никогда” — повторяла она себе. Тут главным было начать.
В библиотеке царил идеальный порядок. Видимо, пока её не было, Спайк зря время не терял. Не задерживаясь подолгу у входа, она шустро отыскала лестницу вниз и спустилась в полную различных устройств, книг и химикатов лабораторию, что была обустроена в подвале.
— Милости прошу, — поприветствовал её ассистент, едва она спустилась в помещение.
— Спасибо, Спайк, — ласково ответила принцесса, — можешь пока отдохнуть, — едва дракончик удалился обратно наверх, Твай сняла дорожный плащ, повесила на крючок и подошла к столу с кучей пустых колб и банок. Вскоре кобылка поставила на стол ещё один сосуд, но уже не пустой, а с одним ценным реликтом внутри.
— Ты откроешь мне свои тайны? — тихо проговорила кобылка, всматриваясь в переливающиеся цвета, что отражались в гладкой поверхности заточённого внутри банки рога, — от тебя будет толк, или ты несёшь только боль?
***
— Эй, Твайлайт, — окликнул её дракончик посреди рабочего процесса. За последние два дня лаборатория обратилась в свалку, а от былого порядка и тени не осталось: всюду разбросаны обрывки пергамента с заметками, на столах колбочки с различными зельями лежали без разбора вперемешку с оборудованием. А сам гений, господствующий над хаосом, отлаживал какое-то большое и сложное устройство, выходящее далеко за рамки понимания мира в глазах её помощника, — как ты?
— Всё хорошо! — выкрикнула кобылка, резво обернувшись к своему ассистенту, после чего продолжила настройку непонятного агрегата.
— Ты хотя бы спала?
— Нет, некогда спать! Если процесс встанет хоть на минуту — он встанет навсегда!
— Кажется, ты слишком увлеклась, — во всей этой суматохе маленький дракон пытался оставаться голосом разума. — Может поделишься хотя бы, что ты пытаешься сделать?
— Знаешь, тут много чего можно, — кобылка отвлеклась от агрегата и сделала пару заметок на первом попавшемся листе пергамента, — можно синтезировать энергию, усилить магические способности другого единорога, в крайнем случае — изучить природу Чёрных Кристаллов. Эта штука таит в себе немало тайн, нужно лишь понять её свойства. И уже есть первые результаты.
— Не думаю, что может быть толк от этого куска камня, — Спайк присмотрелся к рогу, что так-же спокойно лежал в банке на столе. В какой-то момент могло даже показаться, что здесь работа идёт над чем угодно, кроме этой самой штуки, в которую дракончик всматривался с тотальным отсутствием понимания. — Сделай перерыв. Там пришла Флаттершай, все зовут тебя на прогулку.
— Я занята.
— Прошу тебя! — притворствуя, Спайк решил сыграть на жалости и прижался к ноге сиреневой кобылки, от чего та вмиг выпала из рабочего ритма и уронила перо на стол, — ради меня и своих друзей, идём хотя бы на пару часов! Потом отоспишься и продолжишь, что тебе стоит? Работа — не волк.
Твайлайт поняла, что деваться ей некуда.
— А точно два дня прошло?
— Точно.
— Так уж и быть. Иди, я сейчас поднимусь.
Довольный собой ассистент мигом умчался наверх, в холл библиотеки, где за столом сидела канареечная пегаска, терпеливо дожидаясь его возвращения.
— Ну что? — едва слышно просила она.
— Сейчас поднимется, — довольно ответил Спайк. Спустя пару минут в зал вернулась Твай, чья грива всё так-же взъерошена после двух дней непрерывной работы, а на её шее красовалось не совсем обычное украшение.
— Зачем тебе это? — юному дракону это уже показалось некой манией.
— На всякий случай, — уверенно ответила сиреневая кобылка, — если он как-то себя проявит, то я хочу это видеть.
— Мда, Твай, с твоей… настойчивостью ты точно не пропустишь.
Все подруги Твайлайт и их питомцы собрались светлым Понивилльским утром в городском парке. Пока Опаленция препиралась с крольчонком Флаттершай, а Совелий состязался в скорости против Тэнка, их хозяева мирно расположились на полянке для светских бесед и поедания свежих маффинов. Твайлайт, видимо, недовольная ситуацией, большую часть времени молчала и просто смотрела в никуда. Её ассистент подметил, что даже Флаттершай за прошедший часа сказала больше, чем увлечённая сомнительным экспериментом Принцесса. Твайлайт съела половину кекса и уснула прямо на поляне, и ничто ей не могло помешать. Работа на износ и усталость таки взяли своё.
На следующий день Спайк проснулся поздно: большая стрелка часов уже давно перешагнула за цифру 12, а он только потягивался, лёжа в своей кроватке. Не обнаружив Твайлайт в её постели, он решил, что она вновь вернулась к работе. На ходу покусывая вчерашний маффин, он спустился в лабораторию, где царили тишь да тьма. Дракончик попытался включить свет, но ничего не произошло.
— Твайлайт! — крикнул он на всё помещение. — Ты здесь?
Не выждав и нескольких секунд, он отыскал свечку, поджёг фитилёк зеленоватым пламенем и начал обыск. Тут и шагу нельзя было ступить, чтобы не наткнуться на стол, кучу бумаг или колбу с каким-то веществом. Ни тени порядка. Что весьма любопытно, ведь Твайлайт старается его поддерживать во всём. Все заметки написаны довольно невнятно и расплывчато, а под одним из столов лежат несколько книг по кристаллам и чёрной магии, прямиком из архива Кантерлота.
“Чёрная магия? Зачем ей это понадобилось? Быть может, это как-то связано с её исследованием… Кстати об исследовании.”
Спайк осмотрел стол, где Твай раньше держала тот самый непонятный предмет, но там лежала лишь пустая банка, со всех сторон обложенная бумагой. Один неосторожный шаг, и дракон вступил в чернильную лужу, попутно пнув пустую чернильницу куда-то в угол с раздражающим звоном. Вдоволь выругавшись и решив, что Твай ушла в город чтобы пообедать иль привести себя в порядок, он вытер ногу и вернулся на поверхность.
Обойдя “Сахарный Уголок”, бутик “Карусель” и даже ферму “Сладкое Яблоко” он узнал, что Твайлайт со вчера никто не видел.
— Это на неё не похоже, — подметила Флаттершай, когда Спайк решил заскочить к ней, — тебе она бы точно сказала.
— Пожалуй да, ты права. Думаешь, стоит написать Принцессе Селестии? Не нравится мне это…
— Не думаю, — подметила Рэрити, что сопровождала дракона последние пару часов, — ведь Твайлайт больше не её ученица, ведь так? Она уже взрослая, самостоятельная принцесса. Вернётся — сам у неё спросишь. Писать Селестии — крайняя мера.
Прошёл один день, прошёл второй… К концу уже подходил третий день с исчезновения Твайлайт, и беспокойство дракона всё разрасталось. Этим вечером он твёрдо решил для себя: если Твай не вернётся к утру с объяснениями, то он незамедлительно напишет Селестии и потребует вмешательства. Твайлайт балуется с непонятным камнем и увлекается чёрной магией, да ещё и исчезла — куда это годится?!
Перед сном он сидел на кровати Твайлайт и ел мороженное, как из вестибюля послышался скрип входной двери. В надежде увидеть свою “хозяйку”, он мигом выбежал в холл, и его ожидания были оправданы: уставшая и изнеможённая сиреневая пони закрыла дверь, после чего лениво бросила дорожный плащ прямо у двери на пол.
— А вот и ты, — гневно объявил он с другого конца зала, скрестив руки на груди и угрожающе топая ногой, — и где ты была, изволь спросить?
— Привет, Спайк, — Твай попыталась выглядеть радостной, но у неё это не получилось ни на йоту. Окаменелость, чьё предназначение знала только она, всё так-же висела у неё на шее, грива взъерошена, глаза выглядели как стеклянные, морду украсили нервные морщины и мешки под глазами, а телом она несколько исхудала, словно её только выпустили из Кантерлотской темницы, — я в Кристальную Империю ездила, мне… — тут она резко запнулась. Видать, поняла, что сболтнула лишнего. — Мне срочно понадобилась местная библиотека. У них много того, чего нет в Кантерлоте. — Спайк решительно подошёл к ней вплотную:
— Тебе мало тех книг по чёрной магии? — спросил он. Сиреневая кобылка, видимо, не была готова к подобному заявлению, — Мы все беспокоились за тебя. Почему ты уехала, никому ничего не сказав? Даже мне! Объяснись!
— Прости меня, ладно? — Твай демонстративно приложила копыто к груди, — я виновата. Я должна была тебе сказать, но заработалась совсем, да и не спиться мне в последнее время. Голова болит, а происходящее словно в тумане.
— Я к этому вопросу ещё вернусь, но что я могу сказать точно — ты нуждаешься в отдыхе, — смягчился её ассистент. — Оставь эту штуку, я тебе наберу ванну, принесу пару маффинов, — не дожидаясь согласия со стороны собеседника, дракон потянулся к не то клыку, не то рогу на её шее, дабы снять с Принцессы эту ношу.
***
В начале был сон: Рэйнбоу Дэш учит Твайлайт летать. Новоиспечённой Принцессе полёты даются нелегко, но отсутствие опыта — дело практики. После того, как Твай удалось пролететь за Дэши пару километров, они остановились на маленьком облачке, что парило высоко над землёй. Осматривая сверху землю, всё казалось крошечным и незначительным. Зелёные луга, леса и маленький провинциальный городок — всё как на копыте.
Внезапно, из ниоткуда, появилась огромная чёрная туча. Поначалу пегаска и аликорн не обратили на неё внимания, но когда она приблизилась к ним, то Твай и Дэши даже отреагировать не успели, как она пролетела сквозь них, после чего растворилась. После этого странного происшествия все краски начали понемногу блёкнуть и сереть.
— Помнишь тот случай, — заговорила Дэш, словно ничего и не произошло, — когда Дискорда отдали на перевоспитание? Кто бы мог подумать, что у нас это получится.
— Я сама сомневалась до последнего, — подметила Твай, — но Флаттершай хорошо справилась.
— А ты, Твай? Как думаешь, ты сможешь обратить Зло в Добро?
— Не понимаю, о чём ты…
— Чтобы нечто нехорошее, как Дискорд, служило на благо Эквестрии? При грамотном руководстве, само собой.
— Знаешь, — задумалась сиреневая кобылка, — мысль любопытная, но… что, например?
— Вспомни Кристальную Империю, — только Дэш это сказала, как перед Твайлайт возник образ, словно она вновь оказалась в Империи в момент нападения Сомбры: над замком сгустились тучи, Король-Единорог приближается к Кристальному Сердцу, но в последний момент всё озаряет голубая вспышка, и злодея буквально разрывает на куски. Его рог летит ввысь, пролетает многие километры, сквозь тучи и снега, пока не приземляется посреди белоснежной равнины. Едва он упал в сугроб, как весь снег на ближайшие несколько метров начал таять.
Проснувшись, Твайлайт решила, что остатки такого уникального пони как Сомбра могут стать объектом для любопытных и продуктивных экспериментов. Потенциал чёрной магии безграничен, и если Твайлайт его раскроет, то найдёт ему верное применение и обратит в нужное русло.
***
— Как я могла не прийти? — ответила белоснежная единорожка, и две кобылки сели за один из столов в приёмной, — а остальные уже были?
— Да… — растерянно растянула Твайлайт, — приходили Дэш, Флаттершай, но едва заявилась Пинки — его пришлось успокаивать.
— Селестия помилуй… А что же с ним произошло?
— Сама толком не понимаю, — казалось, что во время пауз в разговоре Твайлайт на несколько секунд засыпала, — он резко начал вопить, истерить, выть и плакать. Помню, вроде бы Хувз тогда мимо проходил и он видел. Или то был Джефф…
— О да, видел я, — заявил оказавшийся рядом пони в халате, — мужик совсем крышей поехал, даже Тейд чуть не свихнулся от его воплей. Он такой: “Нет, нет, это так больно! Сжальтесь надо мной и заберите отсюда” и в таком духе.
— Как же ты теперь без ассистента?
— Справлялась… — сиреневая кобылка вновь уснула на одно мгновение, — и дальше справлюсь.
— Ты ужасно выглядишь, дорогая, — подметила Рэрити, — когда ты последний раз была в салоне? Давно ты ела? Почему ты не поспишь?
— Я не могу спать, — вялая интонация в голосе принцессы и не думала сменяться, — мне снится один и тот же сон, а просыпаюсь — чувствую себя ещё хуже.
— Может, это всё из-за той штуки, что ты носила с собой?
— Я тоже так думала, — Твай ткнула копытом в грудь, — рога нет, а проблемы остались.
— Зря ты себя загнала… Я, конечно, стараюсь следить за фигурой, но не до такой же степени. Может тебе тоже в больницу лечь?
— Нет-нет, я близка к разгадке, — из сумки сиреневой кобылки вылетела небольшая ниточка с серым рогом и Твай вновь надела на шею этот своеобразный “амулет”
— Мне показалось, ты его не носишь с собой.
— Да? — реакция принцессы была довольно резкой, — мне казалось, я его оставила.
— А откуда тогда ты узнала, что он у тебя в сумке?
— Я… не знаю. Напишу Селестии, может она мне поможет, — с этими словами Твайлайт, сонно пошатываясь, встала из-за стола и направилась прочь из больницы. Проводив свою подругу подозрительным взглядом, Рэрити направилась к палату, в которой лежал её хороший друг, не так давно тронувшийся умом.
На большой кровати клубком свернулся маленький дракон. Он отчаянно крутился с бока на бок, бормотал что-то бессвязное себе под нос и весь истекал потом. Рэрити села у входа в ожидании, что он проснётся и даже будет в состоянии с ней поговорить. Несколько часов она ждала, работа в бутике простаивала, но единорожка не хотела его оставлять ни на минуту. В итоге её ожидания увенчались успехом, если это можно так назвать: Спайк проснулся, повертел головой, Рэрити уже обрадовалась, как вдруг он изрыгнул поток зелёного пламени и свёрнутый лист пергамента, после чего сразу спрятал голову под подушку.
— Спайк? — окликнула его кобылка, подойдя поближе к кровати.
— Уйди, прошу! — донеслось из-под подушки. — я не могу это терпеть! Этот… голос, этот взгляд, я не могу!
— Это же я, посмотри на меня, — единорожка почувствовала, как её глаза промокли.
— Нет-нет, не надо! — дракончик стих. Подождав пару минут, Рэрити осмотрела свёрток, что принесло зелёное пламя. Письмо от Принцессы, не иначе. И, вроде как, адресовано лично Твайлайт. Решив, что говорить со Спайком сейчас бесполезно, и не сбивая печати, единорожка спрятала письмо в свою сумку и покинула больничную палату, а затем — и саму больницу.
Всего три часа назад небо было чистым, летнее солнце нещадно пекло землю и крыши домов, а сейчас небо затянуло чёрное покрывало, сквозь которое ничего не видно. Вроде как, пегасы не планировали сегодня подобного… Или планировали? Рэрити не слишком активно следит за новостями погоды, но приземлившаяся рядом Рэйнбоу могла пролить свет на ситуацию.
— Сегодня должен быть дождь? — спросила единорожка, — я зонтик с собой даже не взяла.
— Нет, не должен, — резко ответила Дэш, — и это — не облако. Это чёрная дымка. Даже не туман. И ладно бы, что стоит разогнать какие-то недо-облака, но с этой напастью ничего не выходит. Может Твайлайт сумеет это объяснить?
— Сомневаюсь. Она чудом ещё помнит, как её зовут, а ты просишь её с чёрным облако-туманом разобраться.
— Попытка — не пытка, знаешь.
— Так идём со мной. Я всё-равно к ней иду.
Идя через город, пегаска с единорожкой заметили, как обеспокоены другие пони. Весь город окрасился в тёмно-серые тона, и поскольку пегасы ничего не могли противопоставить этой напасти, то вся надежда ложилась на магию единорогов. На Твайлайт. Которая едва соображает.
— Твай, ты здесь? — крикнула Рэрити, когда они с Дэш вошли в библиотеку. Вместо ожидаемого отклика пони поприветствовала лишь доносившийся со второго этажа топот копыт. Оставив Дэш у входа, единорожка направилась наверх. По пути Рэрити прошла мимо стола, на котором лежало залитое чернилами недописанное письмо.
Поднявшись наверх, белоснежная кобылка заметила свою подругу, что стояла на балконе, возле телескопа, и смотрела вдаль.
— Красиво, да? — тяжело спросила сиреневая кобылка, когда Рэрити подошла к ней. Твайлайт стояла с гордой и ровной осанкой, наблюдая за погрузившимся во мрак городом. Непонятно, что она видит в этом красивого.
— Не сказала бы. Слушай, Селестия тебе письмо прислала, а Дэш просит разобраться с чёрной дымкой-облаком…
— Обязательно.
— Эм… — белоснежная кобылка растерялась. Подобной лаконичности она никак не ожидала.
— Что? Думаешь, я тронулась умом? Как думаете вы все?
— О чём ты вообще? Ты в порядке, глаза странные.
— Да, конечно. Теперь всё стало на свои места, — рог аликорна засиял, и спустя несколько секунд чёрная пелена, застилавшая небо, спустилась на землю. Понивилль укрыла чёрная завеса, сквозь которую не было видно ничего дальше нескольких метров. Поднялся сильный ветер, грязь и пыль заполонили воздух, а сиреневая кобылка беспристрастно наблюдала за происходящим в компании белой единорожки, не способной даже слова выдавить, — давно пора забрать то, что моё по праву. Волна ужаса накроет Эквестрию, словно лавина, и все пони окажутся на своих местах, — сиреневая пони обернулась к шокированной собеседнице, и в последний момент её глаза вспыхнули изумрудным свечением, — в цепях.
Поддавшись животному страху, белоснежная кобылка мигом убежала обратно в библиотеку, где её дожидалась Рэйнбоу.
— Ну что? Она… — не успела голубая пегаска сказать что-либо, как Рэрити пробежала мимо неё к выходу.
— Беги, Дэш! Она совсем тронулась!
В городе за несколько минут воцарилась паника: пони прятались по домам, отовсюду слышались стук, скрежет, крики, мольбы и завывания ветра. Казалось, где-то в тени ползут жидкие тени, накрывая дома и мостовые. Единорожка с пегаской выбежали из библиотеки, после чего Рэрити поспешила закрыть дверь.
— Надо бежать к Принцессе! — скомандовала Рэрити.
— Что случилось? — крикнула Дэш. — Это всё её эксперимент, да? А остальные? Мы не можем их оставить! Пинки, ЭйДжей, Флаттершай!
— Город большой, а ты одна. Кто-то должен сказать Селестии, что произошло.
— Раз так, тогда ты и беги. А я буду спасать город.
— Но и тебя я не могу оставить, Дэш!
— Можешь, я ведь сама тебя прошу. — дверь позади кобыл скрипнула, они обернулись — виновник торжества стоял в дверном проёме, и пустым взглядом глядел на кобыл. Дэш резво обернулась, готовая дать бой, в то время как Рэрити предпочла послушать свою подругу и уйти настолько быстро, насколько это возможно.
— Это твоих копыт дело, Твайлайт? — крикнула Дэш сквозь вой ветра, — зачем?
— А зачем ты здесь, отважная пегаска? — сиреневая кобылка с сильно погрубевшим голосом вышла и стала в паре шагов от радужногривой пони, — хочешь спасти город, сойдясь со мной в бою?
— Рэйнбоу Дэш никогда не отступает пред лицом врага! Если надо будет, Твай, я выбью из тебя эту дурь собственными копытами!
— Мне нравится твой нрав. И я с удовольствием сломаю тебя.
Дэш попыталась взлететь, но не смогла оторвать копыт от земли, что увязли в заполонившей город жиже, сильно напоминавшей смолу. Но это была не смола, она была гораздо легче, но не менее липкая. Казалось, что копыта попросту провалились в пустоту. И сейчас голубая пегаска отправится за ними следом.
***
“Дорогая Принцесса Твайлайт!
Прошу тебя и твоих подруг немедленно явиться в замок Кантерлот для важного собрания. Прибыл твой брат из Кристальной Империи. Кристальное Сердце похищено. Кто его украл, и зачем — остаётся тайной, и расследование происшествия я намерена поручить вам. Мы не можем потерять Империю, а если Король Сомбра вернулся — мы должны быть в полной боевой готовности. Король коварен и хитёр, кто знает, что он задумал на этот раз.
Твоя любимая наставница
Принцесса Селестия”
***
В тронном зале Кантерлота царила тишина: Селестия восседала на троне в ожидании верноподданных, изредка лишь королевские гвардейцы покашливали. Слева от неё восседал принц Шайнинг Армор, крепкий и статный единорог, ранее — капитан Королевской Гвардии, а сейчас — наместник в Кристальном Дворце.
Двери в тронный зал резко открылись. Селестия и Шайнинг взбодрились, но велико было их разочарование, когда зал пересекали Пинки Пай, Флаттершай и Рэрити со своей младшей сестрой на спине.
— Принцесса Селестия! — закричала Рэрити на ходу, — произошло нечто ужасное!
— Прошу, успокойтесь, — спокойно заявил Шайнинг Армор, — а где моя сестра, и остальные ваши друзья?
— У Твайлайт крыша поехала! — Пинки лихорадочно начала краткий пересказ, когда они уже остановились аккурат перед троном, а двери позади них затворились. — Сначала она уехала, потом приехала, работала, потом снова уехала, приехала, Спайк сошёл с ума, а потом и она, город накрыл чёрный туман, все начали бежать, а Дэш осталась спасать город!
— Что вы хотите этим сказать? — спросил принц Армор, встряхнув головой, — город накрыло бедствие, а Твай его даже не заметила?
— Нет! — вспылила Рэрити. Она — и есть бедствие!
Неожиданно раздались знакомые свист и вой, скрежет, и все обратили внимание на дверь в тронный зал. Сквозь щели сочились тени, а спустя несколько секунд двери сошли с петель и с оглушительным гулом рухнули на пол, и по ним, в направлении трона, шагала отощавшая сиреневая кобылка-аликорн. Её глаза светились ослепительным изумрудным свечением с испускаемым лиловым туманом. За ней следовала Тьма, заполоняя собой всё видимое пространство. Когда “Твайлайт” заговорила, её голос был угрюм и жесток. Голос был не её, но Селестия прекрасно знала, чей именно это голос.
— Прошу простить меня, за то что я явился в неподобающем виде, Принцесса, — донеслось из уст аликорна, и эти слова пришлись Селестии как нож по сердцу. Принцесса поднялась с трона и спустилась вниз с намерением столкнуться лицом к лицу с врагом. Рэрити, Пинки и Флаттершай расступились, давая дорогу Принцессе Солнца.
— Я ожидал, что ты будешь гораздо более сговорчивой, Селестия. И только не говори, что этот блеск на твоём лице — это слёзы.
Селестия что есть сил зажмурила глаза, и не открывая их сказала:
— Ты монстр… Что тебе нужно?
— Немного, — “Твайлайт” остановилась прямо напротив высокой и белоснежной кобылы. — Верни то, что принадлежит мне: мою Империю. И тогда я верну то, что принадлежит тебе.
— Она не принадлежит мне! — Селестия нашла в себе силы посмотреть в глаза собственному страху. Но горьких слёз это не сдерживало.
— Разве? А я вижу обратное, — пока одна заговаривала другую, Тьма заполоняла зал. Дышать становилось всё труднее. — Кто с самого детства взял маленькую единорожку в оборот, а потом превратил в аликорна без её согласия? Кто спихивал на неё все своим проблемы?
— Твайлайт! — крикнул белоснежный единорог, после чего подошёл к сиреневой кобылки, — это же я, твой брат! Узнаешь?
— Да, я тебя помню, — ехидно ответила та, — храбрый пони, что дал мне бой в снежной пустоши. Я хочу посмотреть, что ты готов показать мне сегодня. Но раз ты мне ничего тогда не противопоставил, то что произойдёт сейчас — я боюсь представить.
— Довольно! — вспылила Принцесса, топнув копытом по полу, после чего зал заполонил ослепляющий свет, и Тьма расступилась. Принцесса на долю секунды потеряла контроль, но этого хватило, чтобы разогнать Тьму, а в “Твайлайт” угодил мощный сгусток энергии, от чего её откинуло в другой конец тронного зала и повалило на пол. Уже спустя долю секунды Селестия стояла над противником, который слишком легко дал себя ударить. Но ослеплённая эмоциями Принцесса об этом не задумывалась.
— И что ты сделаешь? — не поднимаясь прорычала “Твайлайт”. — Кристального Сердца нет, я об этом позаботился. На убийство ты не пойдёшь. Я тебя знаю.
— И ты прав… — выдавила из себя белоснежная кобыла.
— Знаете, Принцесса, — заявила подошедшая единорожка с пышной гривой, — отчаянные времена требуют отчаянных мер. Вы любите Твайлайт Спаркл, каждый из нас её любит. И прекратить её страдания — единственная милость, что мы можем оказать сейчас.
— А что мешает отдать ему то, что он просит? — спросила Флаттершай, — может, с ним в Империи будут жить лучше?
— Так и есть! — рявкнула сиреневая кобылка.
— Ему нужна вся Эквестрия, — заявила Селестия, — а не только его Кристальный Замок. И вы правы, иначе поступить мы не можем.
— Сделай это, Селестия! Докажи мне, что последнюю тысячу лет я заблуждался в тебе!
Селестия что есть сил зажмурила глаза, чтобы не видеть происходящего. Чтобы не видеть, как железный осколок впивается в горло сиреневой кобылки. Чтобы не видеть, как погубленная пони испускает последний вздох, лёжа в собственной крови. Чтобы не видеть, как зелёное свечение в её глазах угасает, веки опускаются, а Тьма расступается.
Всё закончилось. Вне себя от горя, Принцесса Солнца разрыдалась прямо над телом погибшей пони. Пони, которую она знала с юных лет, теперь ничто. Она прошла долгий путь, достигнув невиданных высот, но попала в ловушку и стала марионеткой, а теперь — она никто. И когда Селестия успокоилась и решила, что всё закончилось, на весь тронный зал раздался голос Короля:
— Твоим последним выбором стало убийство, — тени выплывали из тела погибшего аликорна, формируя собой плотное облако, и спустя несколько секунд перед Селестией материализовался угольный единорог, в доспехах и красном плаще. Чёрная грива извивалась, словно пламя Тартара, а его слова звучали как приговор.
— Но это не выход.
***
Использованные модификаторы:
1. Никаких «так захотелось»! — какой бы сюжет вы ни строили, покажите, как и почему ваши персонажи пришли к идее убийства, и почему они отказались от любых других способов решения проблем.
2. Сегодня кто-нибудь умрёт — и не помогут ни магия, ни алхимия, ни контрабандное боржоми.
3. Никакой это не сон — ваша история должна происходить взаправду, не во сне, не в видениях, не в сказках, не в мечтах и не на страницах кобыльего романа для самых маленьких.
4. Дорогая принцесса Селестия… — Дружба — вот причина происходящего.
3. «Я не гадалка». Ваш персонаж страдает (или наслаждается) манией.
6. «Филомена, хватит притворяться». Как вообще может окончательно умереть феникс?
постараюсь написать отзыв чуточку позже… но, возможно, кто-то окажется крепче меня?)
Сел. Перечитал и осознал, что это нужно было писать с более грамотным подходом, в менее принуждённой обстановке и не так… сжато. Вместо вычитки — куча ляпов.
И да, несоответствие теме и 2-м модификаторам.
Как-то так. Но всё-же я подожду других мнений.
Прежде всего: скучно, потому что предсказуемо. С самого начала, когда Твайлайт находит рог, я понимаю, что добром это не кончится. (Правда, не знал, кого убьют, думал на Спайка.) Может, если бы тема экспромта была другой, ещё была бы надежда на оригинальный поворот, но увы. Как это исправить… даже не знаю. Пускай будут убраны упоминания о роге, и Твайлайт ездила в КИ просто так, ради каких-то невысказанных экспериментов — всё равно Империя плюс магия равно Сомбра, как ни крути.
Короче говоря, что-то интересное начинается примерно с момента, когда одержимая Твайлайт врывается к Селестии. Но тут вступает вторая беда, и это — жуткий ООС Селестии. Ладно, я готов допустить, что она прохлопала опасное увлечение своей ученицы. Но то, что она решает сразу грохнуть Твайлайт, не отыскивая никакого выхода?! Даже хуже, этот совет ей даёт какая-то левая «единорожка с пышной гривой». Интересно, кто бы это мог быть? Из присутствующих в зале подходит только Свити Белль. Ай да малышка! Вообще, этот момент я перечитал несколько раз, думал, вдруг это всё Хитрый План Сомбры: овладел Твайлайт со спецэффектами для отвлечения, а сам всё это время обустраивал себе «резиденцию» в другом теле.
Снова говоря короче, первый модификатор провален с треском. Почему Селестия не попыталась хотя бы заморозить Твайлайт, чтобы без спешки подумать, что можно сделать — непонятно. И главное — она ж уже сталкивалась с Сомброй, неужели она не запомнила, что он не так прост??
Хотя Сомбра и впрямь тут протупил. Мог бы, получив письмо, с полным правом поехать в Кантерлот под видом исцелившейся Твайлайт, а там под каким-нибудь предлогом уединиться с Селестией и неожиданно нанести удар… нет, ему спецэффекты подавай.
Да, и ещё убийственный момент, когда Флаттершай оказывается коллаборационисткой. Пускай она не самая отважная пони — но так вот внезапно принимать сторону злодея?
Ну и:
— ничего себе подход! Ей, видите ли, интересно ставить эксперименты над покойниками. Ну-ну.
А вот что действительно понравилось — это обвинения Сомбры в том, что Твайлайт «принадлежит» Селестии. К сожалению, с этой темы быстро съезжают, а интересно было бы услышать реакцию других пони (и самой Твайлайт, да и Селестии тоже) на такую вот версию.
Ну пока как-то так.
А с Тумблером — подло(( Удачи с переносом работ. Только в описании блога ссылку тоже поменяйте(если ещё сдруг не сменили)), а то я через него всегда переходила)
Давно надо было к этому подготовиться, на самом деле. Хорошо хоть копии всего есть. Будем потихоньку переносить, а пока так.
Но все равно грустно(