Prompt #109 закрыт. 2 работы


Derpy sharing a muffin with Pound Cake by thepiplup

Тема прошедшего экспромтаТема: Надо делиться?
Описание темы: Каждый с детства слышал эти слова. Были ли они обоснованы и аргументированы, впитались ли под гнётом и в страхе — не столь важно. Разделение благ, как материальных, так и весьма абстрактных, тесно связано с понятием «дружба». А как с этим обстоят дела у пони?


Следующий экспромт начнётся в четверг, 8 марта, в 10:00 по московскому времени.

Также напоминаем, что стартовал уже традиционный конкурс рассказов для сборника «Эквестрийские истории».

10 комментариев

Prompt #109: “Чувства для всех” от Copydog — Я вам никогда не рассказывала о своём детстве? – кокетливо спросила Лиз.

— Не-а, — буркнул Сансикер, осматривая наконечник копья. – Может, оно и к лучшему?

— Чувствую, что тебя это сильно беспокоит, — сообщил Квикс. – Хотя можно предположить, что твоё детство было счастливым.

Лиз покачала головой:

— Благополучным? Возможно. Счастливым? Вряд ли. То есть если посмотреть из дня сегодняшнего, ничего катастрофического там не происходило, но детское восприятие наложило свой отпечаток.

— Трудно мне такое понять, — пожал крыльями Сансикер, — мои-то жеребячьи годы были хреновыми, откудова ни посмотри. А Квикс вообще сразу взрослым уродился?

— Не совсем так, — вежливо сказал чейнджлинг, не отрываясь от пульта управления дирижаблем. – Но особенности развития особей моего вида лучше обсудим в другой раз.

— Вот-вот, — поспешила согласиться единорожка, пока разговор не отклонился от выбранной ею темы. – Мы тогда жили в небольшом городке, и нашими соседями была семья мэра. Нечего и говорить, родители из кожи вон лезли, чтобы выставить себя хорошими соседями. Они очень гордились тем, что мэрская дочка, кобылка года на два старше меня, соглашалась со мной играть.

— Сомнительное счастье, — вставил Сансикер.

— Только взрослые не замечали, что игры у неё были какие-то однообразные. Чаще всего она просто приходила и забирала всех моих кукол. А когда я пыталась возражать, говорила: «Надо уметь делиться». Нечего и говорить, что игрушки, если и возвращались ко мне, то уже далеко не такими же целыми и чистенькими…

— Я разделяю твою грусть от этих воспоминаний, — произнёс Квикс тем самым добродушным тоном, который так часто бесил Сансикера. – Но скажи, отчего они всплыли именно сейчас?

— Ну как же, — поджала губки Лиз, — вы сами всё время выискивали мотивы, по которым я вам помогаю!

— То есть «надо делиться» так тебе в душу запало, что никак успокоиться не можешь? – насмешливо приподнял бровь пегас.

— Для нашей расы «делиться» с недавних пор стало высшим смыслом существования, по крайней мере, «делиться любовью», — заметил Квикс. Но в то же время я помню времена, когда моих собратьев нужно было в этом убеждать, порой и силой…

– Ладно, — закатил глаза пегас, — поздно уже меряться детствами, мы на месте. Пора на выход.

Квикс повернул рычаг, и в задней части дирижабля начал открываться люк. Сансикер расправил крылья, подхватил копьё и выпорхнул наружу. Чейнджлинг последовал за ним. Лиз, опустив на глаза лётные очки, изящно прогарцевала к люку, на мгновение замерла на краю бездны, а потом решительно прыгнула. Тяготение тут же подхватило единорожку и повлекло вниз, всё быстрее и быстрее. Она всецело доверилась ему, и только когда последний слой облаков остался позади и внизу показались очертания старого замка на холме, полускрытые клочьями предрассветного тумана, вокруг её тела засияла вуаль самолевитации, замедляя падение.

Крылатые товарищи, снижавшиеся не с такой самоубийственной скоростью, скоро нагнали её. Лиз поднесла к глазам похожий на компас прибор, закреплённый на переднем копыте, и заложила крутой вираж, направляясь к одной из башен замка. Сансикер резко взмахнул крыльями, обгоняя единорожку. Держа копьё горизонтально перед собой, он врезался в окно. Треск дерева, звон бьющегося стекла – в ливне осколков пегас приземлился на длинный стол, заставленный лабораторной посудой. По сторонам застыли ошеломлённые внезапной атакой алмазные псы, одетые в лабораторные халаты из серой ткани.

— К ноге! Лежать! Фу! – Сансикер огрел древком копья одного пса, потом другого. Если бы эти зверюги объединили усилия и напали, даже опытному бойцу пришлось бы несладко. Но сейчас они только скулили, закрывали головы лапами, трусливо пятились, не пытаясь отбиваться.

— Что ты себе позволяешь, крылатое ничтожество! – в комнату вбежала ярко-красная единорожка в пышном платье, вокруг её рога собиралось угрожающее сияние. Лиз коршуном бросилась на неё, придавила копытами к полу:

— Приве-е-е-ет, дорогуша! Помнишь, как в детстве ты учила меня, что нужно делиться? Я хорошо выучила урок, сейчас сама увидишь!

— Какое неожиданное развитие событий, — пробормотал себе под нос Квикс.

— Да как ты смеешь?! – хозяйка лаборатории пыталась вырваться из хватки Лиз. – Эй, стража, сюда, за что я вам плачу?!

Квикс захлопнул дверь и выплюнул на неё струю зелёной слизи, запечатывая вход.

— Скорее, я долго их не удержу! – крикнул он пегасу. – Действуй по плану!

Сансикер кивнул и устремился к люку, который вёл в обширное помещение этажом ниже. По стенам вились трубы и провода, гудели невидимые вентиляторы. Посередине комнаты до самого потолка возвышался прозрачный цилиндрический сосуд, в котором на подвесе из горного хрусталя вращалось Кристальное Сердце. Пегас проследил взглядом трубки, которые выходили из нижней части устройства. Они вели к нескольким колбам в дальнем конце комнаты, в каждой из которых скапливалась бледно-розовая жидкость.

— Я простой деревенский парень, мне высоких замыслов не понять, — вслух сказал Сансикер, пусть рядом никого и не было. – Может, идея выкачать из всей Эквестрии чувства действительно здравая. Но наш сельский доктор всегда говорил: «Чтоб крыша не поехала, эмоциями нужно делиться». А доктору я верю. Так что не обессудьте…

Копьё вонзилось в крайнюю колбу, на которой было выгравировано «любовь». Жидкость хлынула наружу, на глазах превращаясь в пар.

— Ну что, Квикс, старый пройдоха, вот и на твоей улице перевернулась телега с печеньками, — пегас поднял взгляд к потолку, доносившийся сверху шум драки сменялся то ли вздохами, то ли стонами. – И я б рад обойтись этим, но нам же не зря лекцию читали о том, как важны все чувства без исключений.

Взмах копья. Печаль. Взмах. Гнев. Взмах. Радость…

В Эквестрию возвращалась жизнь.

——-

От автора:

фрагмент без начала и конца, внезапный полёт фантазии, попытка слепить вместе две совершенно разные идеи. Не воспринимайте слишком серьёзно, в общем
My_Little_Prompt
0
Отзыв от ТыкаАвторские оправдания, вновь подчеркну, можно и нужно игнорировать. А зачем они? Есть произведение. Законченное или нет, сырое или готовое — оно выслано. И будь что будет. Не так ли?
Одним словом описать этот фанфик сложно. С одной стороны, в нём есть героиня, возвращающая слова и поступки давней обидчице. Такое в фанфиках про дружбомагию — редкость. С другой, встречаются и тяжеловесные конструкции, о которые глаз «спотыкается» в процессе чтения. По-хорошему, этот отрывок можно дополнить как началом, так и концом, вычитать и публиковать. Но и в текущем виде (после вычитки) он вполне хорош. Спасибо за участие!
My_Little_Prompt
0
Prompt #109: «Уникальный симбиоз» от RaCaГолод.

Голод.

Голод!

Он продолжал тупо смотреть на широкие листья, больше похожие на лопухи, через которые пробивались лучи ослепляющего света. Им было все равно. Они не голодали и не знали забот Критеуса. Тяжело выдохнув, существо стало еще сильней тереться о широкий ствол дерева спиной. Но боль все хуже и хуже отвлекала от всепоглощающего голода.

“И как только меня в эти джунгли занесло?! Да где же здесь ближайшая цивилизация?..” — пронеслось у него в голове.

Устав терзать панцирь на спине, он, наконец, отошел от дерева. Живот вновь заныл, разнося неприятное ощущение по всему телу.

Топчась на месте, чейнджлинг глубоко вдыхал и выдыхал. Паразит пытался прикинуть, пускаться ли в изнуряющий путь к выходу из джунглей, которого он вполне мог и не найти. Мрачные мысли, слезавшие кусочки панциря, болящая спина и ГОЛОД раздражали так сильно, что чейнджлинг сжал клыки, едва не крича.

И тут он услышал вдалеке шаги.

Мягкие, размеренные шаги, приминавшие маленькие участки травы к земле.

Так ходят только…

Перевертыш разжал зубы и испустил беззвучный крик радости. Оглянувшись по сторонам со счастливой ухмылкой идиота, он мигом шмыгнул промеж густо растущих деревьев. Уже предвкушая невероятное облегчение, прямо в прыжке он сбросил вникуда панцирь и обратил под свою нужду скелет.

На открытый участок медленно вышла серая зеленоглазая земная пони в панаме, светлой кнопочкой рубашке, сапогах и чем-то набитыми седельными сумками на спине.

От страшного жукоконя, между тем, осталась лишь магическая начинка внутри высокого, красивого, статного пегаса с бурой шерстью и роскошной сизой гривой. Вместо кривых гниющих клыков во рту сияли белоснежные зубы, а на месте хитрой тонкой морды красовались крепкие квадратные челюсти.

— Привет, красавица! — резко и нетерпеливо выступил из-за деревьев оборотень, уверенным шагом направившись к пони. Уже в этот момент его насторожило то, что кобылка не остановила шаг. Больше того: она даже не посмотрела в его сторону, только, казалось, слегка вздрогнула на долю секунды. Не придав этому значения, псевдо-жеребец звучно и энергично продолжил:

— Негоже таким прекрасным кобылкам в одиночку бродить по диким лесам, таская тяжести! Давай я понесу? — Критеус поравнялся со все так же медленно шедшей лошадью.

Та опять даже не посмотрела в его сторону и продолжила идти вперед, к густо растущим деревьям. Критеус, уже немного нервничая, переспросил:

— Красавица? Ты не расслышала? Давай я поне…

— Не надо.

По спине, теперь уже не защищенной хитиновым покровом, пробежали мурашки. Критеус почти почувствовал, как его обдало холодом. Конечно, не каждую пони удавалось очаровать сразу, но обычно от них веяло хоть каким-то теплом позитивных эмоций. А здесь… здесь не было ничего. Ни любви, ни ненависти, только металлический холод.

— Точно? А что так? Я ведь сильный, могу взлететь и с тобой, и с сумками…

Ноль внимания.

«Может, не тот облик?..» — подумал перевертыш.

— Мало говоришь, да? Ну, мне это даже нравится… Хе… А может, ты… Кобылок любишь? — уже не так уверенно спросил он, прикидывая, насколько это подозрительно — случайно наткнуться в джунглях на двух пони по очереди.

— Нет. — Критеус опять почувствовал холод. Конечно, когда он еще жил в улье, им рассказывали про нездоровых пони, которые не умеют сочувствовать… Но тут было что-то другое.

— Э-ээм… А что несешь? — пот, сразу от нервов и от яркого солнца, быстро выступал на шерстке. С панцирем бы такой проблемы не было…

— Камни.

Уже почти привычный холод обдал Криэтуса в третий раз, но что-то в нем на этот раз было… другое. Что-то, отдаленно напоминающее знакомые ему чувства, но в каком-то… чудном виде.

«Да и зачем она несет камни? Может, это вообще не пони, а какой-то хищник, который маскируется под пони, а потом таких как я прибивает камнями и ест…»

Чейнджлинг помотал головой.

«Совсем уже с ума сошел от голода».

Так или иначе, первая попытка провалилась. Критеус остановился, но он не собирался сдаваться просто так.

— Ну, в общем, это, красавица, я буду ждать тут! Возвращайся, если захочешь!.. -бросил он вслед уходящей лошади. Ответа не последовало. Бросив последний взгляд на странную пони, оборотень резко свернул в заросли справа.

Оказавшись, как он прикинул, вне поля зрения кобылки, псевдо-жеребец вновь принялся коверкать свой скелет и мышечную массу.

***

Земная пони только-только аккуратно обогнула широкое квакающее озеро по берегу и теперь рассматривала парочку сырых бледных спиралек, лежавших на пути.

«Скорее всего, какая-то пресноводная разновидность ракушечника. Весьма интересно».

Пони неспеша прижала камешки ногой к переднему копыту, а затем осторожно поддела, развернув копыто подошвой вверх. Отправив их в одну из сумок, она собиралась продолжить путь, как услышала истошные крики:

— Помогите! Спасите! Тону-у-у!

Повернувшись, Мод увидела, как в десятке метров от нее в озере барахтается какой-то белый жеребенок. Вздохнув, кобылка мотнула головой, сбрасывая на землю сумки с панамой. Скакнув в мутную воду и распугав всех лягушек на мелководье, лошадь быстро подгребла к маленькому пони.

— Я не умею плавать! Помоги-и-ите! — продолжал паниковать жеребенок, брызгая прямо в лицо кобылке.

Не говоря ни слова, земнопони рывком зубами схватила его за загривок.

«Рубашка не намокла слишком сильно. Хорошо. Плыть в насквозь промокшей одежде было бы не очень удобно».

Эта мысль успела промелькнуть у Мод в голове, пока она тащила беднягу к берегу. Магический след внутри псевдо-жеребенка, ощутивший это, готов был ликовать:

«Значит, испытывать эмоции она все-таки может! Это, конечно, не любовь, но… Это радость! Ну, что-то, напоминающее радость…»

Чейнджлинг, не сопротивляясь, терпел жесткую хватку на загривке. Когда земная пони, выйдя из воды, опустила его на теплую землю, он вскочил почти сразу же.

— Спаси-и-ибо! Спасибо, спасибо, спасибо! — прокричал он, делая как можно более крупные и милые глаза.

Но все, что он получил — рой из капель себе в лицо. Пони принялась отряхиваться, сохраняя на лице все то же безразличное выражение. Лишь прикрыла глаза от воды, когда длинная распрямленная темно-серая грива завихляла из стороны в сторону.

«Так, она отвечает не сразу… Надо еще подождать и постараться быть как можно милее» — оборотень обнажил идеальную белоснежную улыбку и даже пискнул для пущего эффекта.

Мод уставилась на псевдо-жеребенка немигающим взглядом.

«Теперь-то ей ничто не поможет! В этом обличье я предусмотрел все!»

— Где ты живешь?

«Чтоб тебя!»

— Ч-что? — решил Критеус потянуть время.

— Ну. Вряд ли твой дом в этих джунглях. Хотя я могу ошибаться. Но предполагаю, что ты заблудился. Поэтому тебя нужно отвести к родителям. Если они у тебя есть.

Чейнджлинг попытался утешить себя мыслью, что кобылка оказалась способна на доброжелательность, хоть и такую сухую… Но для перевертыша это было что пятно от варенья для голодного пони. Однако он не растерялся и решил использовать неловкую ситуацию себе на пользу:

— Я… Я… Не помню, как я сюда зашел… — потупил он взгляд, — Где здесь ближайшее… место, где живут пони?

— Городок Стадвиль. Я как раз иду оттуда.

— О-о-о, д-да, я тоже оттуда! — нервно улыбнулся Критеус, — но боюсь, я не найду дорогу… М-может, проводите меня?

— Хмм. Наверное, придется. Пошли, — Мод уже было развернулась, но вдруг резко поворотилась обратно к псевдо-жеребенку, — А. Погоди. Там, прямо сзади нас, поляна. Где-то десять минут идти. Без поворотов. Там стоит какой-то большой пегас. Не знаешь его?

Чейнджлинг успел лишний раз проклясть в мыслях себя и судьбу-злодейку. Занервничав пуще прежнего, он прикусил нижнюю губу и, не придумав, что ответить, выпалил:

— Д-да, знаю, это мой… мой дядя! О-он там стоит, да…

«Идиот, ты что делаешь?! Теперь тебе точно до нее не добраться!»

— Отлично. Сам дойдешь? — все так же безэмоционально спросила пони.

— Да… — пораженно ответил чейнджлинг, вновь оставленный смотреть вслед уходящей добыче.

***

Взбешенный, Критеус воробьем летел в гуще леса, не желая упускать из виду единственное, что могло спасти его от голода. Он изо всех сил старался сдерживать эмоции и думать о том, как бы заставить эту проклятую пони поделиться своей любовью, но разум продолжал переигрывать его прошлые позорные попытки снова и снова, и это злило только больше.

“Как же это нелепо! Неужто я действительно такой убогий? Какую-то паршивую пони не могу…”

Застряв в мыслях, магическая начинка внутри воробья не заметила перед собой небольшую ветку. Тщедушное тело врезалось в нее и камнем рухнуло вниз. Все туловище Критеуса пронзила боль, а рассудок — клокочущая ярость.

…падение воробья с неба было довольно неожиданным событием. Остановившаяся перед ним Мод подумала, что она даже могла бы сделать допущение, что у части ее мозга это вызвало нечто, очень похожее на удивление, которое, как она при определенных теоретических условиях могла бы поклясться, вполне возможно, на какую-то долю секунды застало ее врасплох.

— Странно, — безучастно произнесла она, рассматривая еле дышащее тельце, — откуда в джунглях воробьи?

Это была последняя капля. Воробей вскочил с места и принялся растягиваться вверх и вширь. Перья мгновенно слетели и сгорели в воздухе вокруг, обнажив темный хитин, клюв обратился в маленькую челюсть и оброс мясом, глаза сдвинулись ближе друг к другу и облачились в фасетки, из передней части тела вырвались два лишних отростка… Через пару секунд лицом к лицу с Мод стоял худощавый чейнджлинг, с облезлыми местами на панцире, клоком седых неровных волос на голове и недостающими клыками во рту. Некоторые участки тела были испещрены дырами еще сильнее, чем у обычного перевертыша, а вместо хвоста болтался перепончатый обрубок.

— Ниоткуда! — проорал, оскалившись, жукоконь — В джунглях не водится воробьев! В этих джунглях вожусь только я! И я! Хочу! ЖРАТЬ!

От яростного крика капли вонючей зеленой слюны брызнули на мордочку земной пони. Она крутанула глазами, оценивая масштаб бедствия, и медленно, все так же не выражая никаких эмоций, вытерла слюну со щеки копытом.

— Да что ты такое?! — вновь взорвался чейнджлинг, — Как же ты меня достала! Почему ты не можешь просто поделиться со мной своей любовью?! Это что, так сложно?

— Насколько я понимаю… — приглушенно начала пони — …ты голодаешь и хочешь высосать мою любовь. И скорее всего, тем пегасом и тем жеребенком был ты.

— Ну… да, чего уж там! — раздраженно махнул передним копытом оборотень.

Мод моргнула. А затем глубоко вздохнула.

— Извини. Я ничем не могу тебе помочь.

С этими словами она поправила сьехавшую на бок панаму и начала обходить чейнджлинга со стороны. От такой наглости оборотень просто опешил. Пару мгновений он просто стоял на месте с отвисшей челюстью, пока, наконец, не собрался кое-как с мыслями:

— “Извини”?! “Не могу помочь”?! Ты… Ты издеваешься? Да кто ты вообще такая? Ты что себе позволяешь?! Думаешь, тебя тут кто-то спрашивает?

— Ну да, — произнесла, не оборачиваясь, пони — ты задал вопрос, сложно ли мне…

— Заткнись! Заткнись! — взревел перевертыш, вновь почувствовав нытье по всему телу — Думаешь, ты такая умная, да?!

Миг спустя он с неожиданной скоростью ринулся вперед земнопони, перегородил ей дорогу и яростно метнулся прямо на нее, сбивая Мод с ног. Десятки камней в сумке звонко стукнулись друг о друга.

— Ты поделишься своей любовью, хочешь ты этого или нет! — рявкнул Критеус, стоя над упавшей на спину кобылкой и все так же брызжа слюной, — даже если мне придется ее из тебя достать силой!

Зрачки пони наконец-то впервые за долгое время расширились. Критеус почувствовал, как быстрее забилось ее сердце, и холод начал отступать… Только чтобы тут же понять, что это была лишь рефлекторная реакция тела на внезапную атаку. Зрачки тут же уменьшились обратно и сердцебиение стало утихать.

— Нет! Нет! Только не сейчас! — все еще взбешенный, чейнджлинг ударил пони дырявым копытом в живот.

— Ай, — тихо произнесла пони, от боли слегка сгибаясь и морща нос. — Ну. Допустим, ты сделаешь то, о чем думаешь. Я не получу от этого удовольствия. Я не смогу выделить любовь. Ты останешься голодным.

— ЗаткнисьзаткнисьзаткнисьНЕТНЕТНЕТ, — заорал чейнджлинг, крутя от отчаяния головой во все стороны. Терпеть голод было уже невыносимо.

Умом он понимал, что пони была права, и от этого было только хуже. Жукоконь открыл рот, чтобы выдохнуть, и очень вовремя. Через мгновение ему пришлось истошно орать от сильного удара пониже живота. Не ожидая такого, он отступил назад, давая Мод возможность подняться с земли. Камни в сумках снова застучали друг о друга.

Чейнджлинг лег на земле и застонал, в очередной раз смотря вслед лошади. На этот раз, правда, она перешла на рысь и скоро уже готова была скрыться из виду.

Болезненное нытье отдалось по всему телу еще сильнее, чем прежде, и жукоконь вновь стиснул зубы, чтобы не забиться в конвульсиях. Из последних сил он, пошатываясь и спотыкаясь, пошел за незнакомкой:

— Вернись… Сюда… Я… Не собираюсь здесь… Просто так… Подыхать! — старался кричать он как можно злее.

Пони даже не обернулась.

— Перестань… Ухх… Меня… Игнорировать! — в последней надежде бросил перевертыш силуэту, который отходил все дальше к горизонту. — Да что хоть я… Что я должен сделать, чтоб ты поделилась со мной любовью наконец?!

Но она уже скакала так далеко, что Критеус даже не мог знать наверняка, был ли он услышан.

В отчаянии чейнджлинг упал на задние лапы и посмотрел вниз, тяжело вдыхая и выдыхая. В переднем копыте больно выжглось лишнее отверстие. Затем в другом — другое. И еще одно. Теперь его ноги оказались практически непригодны для ходьбы. А чем слабее становился организм, тем тяжелее было превращаться.

— Вот же ж Дискорд… Похоже, что это все-таки конец.

Скоро все его тело должно было стать одним большим скоплением дырочек и выгореть от голода окончательно.

Критеус рухнул на спину, более не в силах, да и не в желании, что-то делать. Над головой прошелестели листья-лопухи.

— У меня был шанс… Был же шанс… — уже тихо прохрипел перевертыш, — И даже его я провалил…

Мозг перестал искать способы выжить. Его окончательно захлестнула бесконечная обида на несправедливость всего этого положения. Всей жизни непутевого жукоконя.

— Они… Они были правы… Когда выгнали меня из улья, — вздрагивая, начало причитать существо, — О-они были п-п-правы, когда сказали, что я хилый… Беспомощный… Не… Не… Неполноценный… Ничего не-не-не…

Сбившись, оборотень бросил все попытки говорить внятно и просто разразился отчаянным, безнадежным рыданием. Рыданием паразита, который даже не знал, как правильно паразитировать.

Критеус сам не мог сказать, сколько длился его припадок. Но со временем он все-таки выдохся и взял перерыв, лишь тихонько всхлипывая.

В этот момент перевертыш ощутил знакомый холод.

— Н-ну все… Это точно ловушка… Сейчас прибьешь меня камнями… И сожрешь… — пробормотал он, пока лошадь молча взирала на него сверху вниз.

— У чейнджлингов омматидии пропускают слезы? — постно произнесла она, проводя копытом под глазом Критеуса. — Интересно.

— Ч… Чего?

— Омматидии. Из них состоят твои фасеточные глаза. Никогда не думала, что ими можно плакать. Интересно.

— Ты специально пришла… Чтоб мне это сказать? — попытался рявкнуть перевертыш, но опять лишь прохрипел.

— Не только, — Мод сделала паузу и убрала с лица чейнджлинга копыто. — Ты хочешь высосать из меня любовь. Но у тебя не выходит. И от этого ты страдаешь.

— А еще н-небо голубое… — недовольно пробубнил Критеус, не понимающий, зачем незнакомка все это говорит.

— Ты спросил, что ты можешь сделать, чтоб заполучить из меня любовь. Я боюсь, что ничего, — Мод начала обходить жукоконя вокруг, не меняя интонации — Ты привык видеть пони как машины по выдаче любви. Тебе нужны их эмоции, ты на них давишь, с тобой делятся любовью. Но со мной этого не выходит. И не выйдет. Я… так не работаю. Я не могу выдавать любовь просто так. Я не уверена, почему. Но так вышло. Извини.

Она остановилась в том же месте, с которого начала. Критеус, тяжело дыша, чувствовал, что пони не врет. В ее тоне не было злорадства или поучений. Незнакомка просто хотела обьяснить оборотню, почему не могла ему помочь. Жукоконь вновь взглянул в ее пустые глаза, которые, казалось, смотрели сквозь него.

— Неужели… Неужели во всем мире нет ничего, что ты можешь любить?

— Не совсем. Ты, конечно, можешь превратиться в кого-нибудь из моей семьи. Но ты их не знаешь. Да и я буду в курсе, что это ты. Вряд ли из этого что-то выйдет, — флегматично бросила пони.

Перевертыш замолчал и закрыл заплаканные глаза. Отчасти он уже смирился со своей участью и был готов исчезнуть. Последние лучи надежды покидали его тело. Ни дырки, ни голод, ни пони уже его не беспокоили.

— Впрочем, — монотонный голос только сильнее клонил чейнджлинга в его последний сон, — если у тебя остались силы на дальнейшую трансформацию, то есть еще один вариант.

Последние лучи надежды задержались. Пересилив себя, Критеус открыл глаза.

Мод, чтобы уж точно перевертыш услышал ее, наклонилась к его уху и прошептала вопрос.

— Хе… Хе… Конечно, — попыталось улыбнуться дырявое существо со слипавшимися глазами. — На это сил… Мне еще хватит…

И тогда Мод рассказала ему свою мысль.

Критеус мог бы с уверенностью сказать, что это была самая странная и безумная идея, которую он слышал в жизни.

«Но что мне теперь уже терять?..»

Чейнджлинг молча кивнул и начал свое финальное превращение.

На этот раз он не коверкал свой скелет… Он просто уничтожил его. Кости, мышечная масса, крылья, остатки хвоста — все пошло под воображаемый нож. Остался лишь магический след, на который Критеус принялся наращивать материал. Со всех сторон его покрыла твердая, прочная, жесткая оболочка. Намного сильнее, чем когда-либо был его панцирь. Органов чувств не осталось. Необходимость дышать отпала. Видеть мир вокруг себя он мог видеть лишь благодаря магическому следу. Никогда еще Критеус не чувствовал себя таким… тяжелым.

Перед Мод на траве лежал серый неровный булыжник размером с пони.

— Сконцентрируй все свое сознание в одном месте, — услышал он голос, который теперь звучал как-то по-другому. — Это важно.

Прошло несколько секунд.

Критеус почувствовал, как пони отходит.

А потом он почувствовал мощный удар.

Много ударов.

Но боли не было.

П о т о м у

ч т о

о н

р а з в а л и л с я

н а

к у с о ч к и

.

Осколок Критеуса упал на землю, сверкнув зеленоватым светом.

Теперь он уже вряд ли смог бы превратиться обратно. В маленьком камешке осталось достаточно магической начинки, чтобы поддерживать сознание, но не более.

Критеус почувствовал на себе взгляд. Начинкой он “посмотрел” наверх.

Над ним нависли два огромных полуоткрытых глаза, переливавшихся, казалось, всеми оттенками зеленого.

— Получилось? — раздался сверху все такой же спокойный шепот. Критеус уже вновь приготовился к холоду, но с удивлением отметил, что на этот раз его не было. Скорее наоборот… От кобылки начало веять чем-то совершенно иным, приятным, растекавшимся по всей его телесной оболочке. Это было непохоже на обычную любовь пони, но от этого становилось ничуть не хуже.

«Похоже, что да» — хотел сказать бывший чейнджлинг, но вспомнил, что у него нет рта. Впрочем, магический след тут же передал мысль из разума перевертыша в разум пони.

«Неужели ты можешь испытывать… такое… только к камням?»

— Я не знаю, что точно я сейчас тебе отдаю, — пожала плечами Мод. — Но я всегда была ближе к камням, чем к другим пони. Они всегда ощущались роднее. У всей моей семьи так. Ну, или во всяком случае, похоже. Долгая история. Так или иначе, я предположила, что если ты станешь живым камнем, ты сможешь получать от меня какое-то позитивное чувство, похожее на любовь.

Бывший оборотень почувствовал, как его голод постепенно насыщается. Впервые за долгое время он не мучался. Раз уж важнейшая задача оказалась выполнена, его разум перешел к другим вопросам.

«А ломать меня на части зачем? Если ты хотела, чтоб я стал маленьким камнем, можно было просто попросить…» — вновь передал он сигнал. Тут же живой камень почувствовал, как мимо него пронеслись большие потоки теплого ветра: Мод набрала воздуха в легкие для долгого объяснения.

— Ты чейнджлинг. Допустим, все прошло успешно. Допустим, ты можешь поглощать мои чувства. Ты высасываешь из меня все соки, превращаешься обратно и оставляешь меня в джунглях без всяких сил. Так? — титанические неморгающие очи снова посмотрели сквозь камень.

«Нуууу…»

— Теперь от твоих тела и сознания почти ничего не осталось. Ты обезврежен. Так как твое тело стало меньше, тебе нужно забирать из меня меньше энергии. А значит, я могу безболезненно забрать тебя с собой.

«Забрать? Зачем тебе это?»

Кобылка вздохнула, пропустив еще одну волну горячего ветра мимо псевдо-булыжника. Ему даже показалось, что в обычно безразличном взгляде кобылки появилось что-то грустное.

— Будет с кем поговорить.

И тут Критеус ощутил то, чего ни разу за всю свою жизнь жукоконем в полной мере не ощущал.

Он был кому-то нужен.

А она была нужна ему, чтобы выживать.

— Да и потом, — продолжила пони, — я люблю булыжники. А в этих джунглях их нет. Только экзотические камни. Это, безусловно, интересно в высшей степени. Но я все же успела соскучиться по булыжникам.

Критеус почувствовал, что это было начало чего-то совершенно нового. Чего-то, чего никто во всей Эквестрии никогда не видал. Начало уникального взаимоотношения, невероятного симбиоза живого существа с каменной душой и камня с душой живого существа.

Мод тоже почувствовала. Критеус понял это по совсем маленькой, едва заметной, но донельзя искренней улыбке на гигантской мордочке.

Чейнджлинг ощутил, как пони поддела его носом, крепко сжала рядами зубов сверху и снизу, а затем медленно подняла вверх. Не будь он камнем, от такой высоты закружилась бы голова.

Миг спустя хватка разжалась и бывший оборотень упал в нагрудный карман рубашки.

«И куда теперь?»

— Пройдусь по лесу. Посмотрю, есть ли еще экземпляры для изучения. А затем вернусь… вернемся в Стадвиль. Послезавтра там конференция по рокологии.

Говорить «мы» для кобылки было еще очень непривычно.

«Я так и не узнал твое имя, — задумался чейнджлинг, когда пони возобновила шаг. — Раз уж мы друг с другом застряли, следует и познакомиться… Правда?»

— Пожалуй. Модлина Дейзи Пай.

«Критеус. Но… это имя еще из улья. Раз уж я теперь не совсем чейнджлинг… Не уверен, подходит оно мне или нет.“

— Хмм, — Мод все так же флегматично приложила копыто ко рту, — Ну, теперь ты еще и единственный булыжник в этих джунглях. Как насчет… Болдер?

Псевдо-камню это имя показалось довольно глупым, но в хорошем смысле. Возражать он не стал.

Он просто замолчал и погрузился в поток тепла, исходивший от Мод.

Он больше никогда в жизни не будет ненужным.

Он больше никогда в жизни не будет голодать.
My_Little_Prompt
+2
Отзыв от ТыкаЯ погляжу, чейнджлинги добились своего — они популярны, о них пишут и читают. Их любят.
Даже если поначалу в написанном встречаются помарки и опечатки, даже если мотивация вести диалог у главной героини не объяснена. Даже если сюжетный ход с разговором после конфликта нелеп и банален.
О них пишут, не пропагандируя наивных тезисов, а значит — читателю придётся самому искать своё отношение к прочитанной истории. А это, как по мне, одна из важнейших задач литературы сегодня. Спасибо, автор. За участие, за вложенные силы и время, за доставленные эмоции.
My_Little_Prompt
0
Спасибо за отзыв (и другим отписавшимся тоже).
даже если мотивация вести диалог у главной героини не объяснена. Даже если сюжетный ход с разговором после конфликта нелеп и банален.

А почему нет? Мод не злопамятная, а чейнджлинг уже слишком ослаб, чтоб что-то ей сделать ;)
RaCa Изменён автором
+1
Пусть некоторые места и предсказуемые, но мне понравилось. Спасибо автору, так держать.
narf
0
Черновики, недописанные рассказы, задумки — в эту ветку (под спойлером).
My_Little_Prompt
+1
Обсуждение прошедшего экспромта.
My_Little_Prompt
+1
Чатик.
My_Little_Prompt
+1
У меня не хватает слов, чтобы описать всю эпичность этих рассказов. Первый шедевр содержит харизматичных героев и прекрасным посылом и «реализацией» темы «нужно делиться». Второй шедевр содержит всего два героя, но прекрасный сюжет и описания появления друга Мод. Этот рассказ заставил меня почувствовать неописуемые эмоции. На моём лице, незаметно для меня, появилась улыбка.Мод тоже может поделиться чувствами, хоть и для странных существ
Wild_duck
+2
Только зарегистрированные и авторизованные пользователи могут оставлять комментарии.
Скрыто Показать