Prompt #126 закрыт. 1 работа
Unicorn Corps by lunarapologist
Тема прошедшего экспромтаТема: Такая разная война.
Описание темы: Сериал My Little Pony сосредоточен на показе повседневной мирной жизни Эквестрии, поэтому тема войны в нём почти не затрагивается. Пожалуй, самый откровенный пример — это сцены из “альтернативных миров” концовки пятого сезона. Хотя есть немало моментов, которые можно трактовать именно как войну. Например, как насчёт истории с изгнанием принцессы Луны? (В официальных комиксах дело не ограничилось одной схваткой сестёр-аликорнов — Найтмэр Мун пакостила простым пони даже с луны, и Селестии приходилось давать ей магический отпор.) А борьба с королём Сомброй? А Кризалис?
Ну а в фанатских работах война для Эквестрии — дело давно известное и чуть ли даже не привычное. Впрочем, зачем ограничиваться Эквестрией? Грифоны, драконы, Король Шторм — охотники повоевать всегда найдутся.
Итак, сегодня предлагаем написать ещё одну историю про войну в мире маленьких пони. Отдельно заметим, что описывать собственно боевые действия необязательно. Ведь война это не только сражения…
Следующий экспромт начнётся в субботу, 6 октября, в 10:00 по московскому времени(если не будет форс-мажоров).
Также напоминаем, что вы можете присылать свои темы для экспромта через специальную форму на тумблере. Поступившие темы будут использованы для проведения совместных промптов.
14 комментариев
Я уже и не помню, с чего она началась. Всё как будто в тумане, будто до войны была не жизнь, а отредактированное видео. Пара кадров — зелёные поля, стеклянные небоскрёбы, аэрокары и залитое солнцем небо. Спустя секунду — закат, сотни челноков с новобранцами и бронетехникой на борту. Ещё секунда… и рассвет заливает выжженные равнины вместе с дымящимися осколками небоскрёбов. И нигде не было новостных заголовков “Галактика на пороге войны”, “Будет ли завтра первая битва?” или “Новый Момент Сил на горизонте”. Никого будто и не пугали. Скорее всего, где-то в центрах территорий до сих пор никто и не знает, что сейчас горят огни сотни битв.
Кто я в ней? Я всего лишь подданный Пикселлиаров, одних из Высших рас, которые с давних времён правят этой галактикой. Они регулируют все наши законы, они мыслят о том, как нам будет лучше… и они развязывают эти войны, а не мы, Низшие расы. Их воля — закон, особенно там, где закон бессилен. Но они сидят где-то в тылу, внутри своих баз, пока мы идём вперёд, чтобы вырвать для них победу. Я в этой войне всего лишь солдат, всего лишь… пушечное мясо.
И я в Аду.
Это нельзя описать другими словами. Хотя для кого-то и Ад может быть красивым, но для меня, для земного пони из сотого батальона Дримтерры, он чудовищен. На нас, со всех сторон осаждённого города, идут враги. Каждый раз, когда я выхожу из укрытия, чтобы послать несколько патронов, надеясь покалечить какого-нибудь бойца, я вижу летящие в ответ ракеты и беловатые патроны. За ними следуют красные колдовские молнии и огненные шары, от которых даже броня с металлической обшивкой начинают плавиться. Я высовываю свою морду из асфальтовой колдобины ещё раз — и вижу таких же солдат, как и я. Таких же людей и пони, просто находящихся на другой стороне. Покровители которых больше предпочитают магию технологии. Так же, как и я, готовых на всё, чтобы победить здесь.
— Огонь! Огонь! Огонь!
Голос командира дрожит, равно как и у моих товарищей. Они стреляют и кричат, пытаясь хоть как-то подбодрить себя. Крики и ор глохнут среди огромного жужжания ракетных установок и гула рельсовых баллист. Всё сливается в ещё более ужасающую какофонию — и вот это уже пугает по-настоящему. Сколько лет я так сражаюсь? Или дней? Посреди боя я, прижавшись к стене, сжимаю свой “рисострел”, пытаясь вспомнить, какой год этого Момента Сил уже идёт. Мне страшно — я знаю, что уже долго сражаюсь рядом с человеками. Я знаю это потому, что видел одного из них, самого живучего, раз за разом. Я был не только здесь. Но сколько раз за горизонт здесь заходило солнце? Сколь?..
Из судорожных раздумий меня вывел крик землянина — раскрыв рот, он кричал и стрелял, высунувшись под прямой огонь, не иначе, чтобы перевести на себя внимание. Пара секунд — и я вижу, как через его тело проходит копьё, похожее на хребет чудовища — иначе это оружие не назовёшь. Вслед за этим я вижу, как кто-то нанизывает моего соратника на него, на зубцы лезвия. Он снова орёт — но на этот раз от боли, но недолго. Копьё опускается, и голова солдата встречает асфальт, раз за разом, пока она не разбивается в кровь. И рёв, громкий победный рёв рептилии, хладнокровной и жестокой. Когтистая лапа оказывается на краю моего укрытия, а затем я вижу хищную голову ящера в шлеме с открытым зубастым ртом.
Я не мог терять время — схватив рисострел, я сжимаю зубы и стреляю прямо в морду ящера-дардакан. Зубы вылетают из оскала этого губителя, но это его только забавляет. Он, трёхметровый чёрный ящер в тёмно-синей броне, выходит вперёд и заносит своё копьё. Я в отчаяньи стреляю ему в ноги — и он, шатаясь, промахивается, с раздражением бьёт по земле, пока я продолжаю поливать его сотней мелких “рисовых” пуль. Это не помогает… он игнорирует выстрелы и наносит своими когтистыми руками царапины на моём корпусе, всё так же разъярённо рыча что-то на своём языке. Ещё удар — и мой доспех прорван, бритвенные когти проходят по моему телу под ним. Наконец, он хватает меня за голову и уже, снова открыв пасть, готовится меня укусить… его рычание заглушает гул рельсовых арбалетов…
Треск молнии. Жирный, полный мяса взрыв. Хватка ящера ослабевает, пока тот, поражённый сразу несколькими молниями из рельс, падает замертво.
— Полар, беги! Отступаем! — кричат мне людские рельсоарбалетчики в укрытиях позади меня.
— Отступаем! Отступаем! — вторит уже громче комадир, прежде чем его зов резко прерывается его же сдавленным, но таким же громким стоном.
Ещё одно нелепое спасение на этой войне. Ещё один враг, который не сумел убить меня, простого поли-солдата. Я снова был на грани смерти — и тем не менее я, подхватив свою пушку, скачу вовсю, скрывая то за одним укрытием, то за другим. Изредка выглядывая перед бегом, я вижу, как на улицах становится всё больше противников. Люди, в синей броне и точными гексапосохами. Сородичи-эквины, снующие со своими автоматами и мелкими телегами с боезапасом. Дардакан, что рычат и глумятся над ещё живыми соратниками. И Высший… я раз за разом вижу, как между дымящимися небоскрёбами летает синий бескрылый змей-дракон, громко хихкающий над полем боя. Даже отсюда я вижу его лживую, насмешливую улыбку. Хааааа… Для тебя это всего лишь игра, да? Сколько пешек ты готов ты посылать на смерть, аркорон? Они выигрывают для тебя победу, ты доволен?
— Да-а… ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха… я доволен, мхм-хм-хм, Поларгейст… хм-хм-хм-хм-хм…
Я не говорил ничего. Совсем. Всё то, что я говорил ему, я говорил про себя. Но он всё слышал и ответил мне своим голосом, скрипящим и таким же издевательско-насмешливым, как и его гнилая улыбка. Я всё бежал, поспевая за своими соратниками, пока не увидел, как те оказались около разбитого парка. Перевёрнутые скамейки, разбитые фонтаны, обрушенные массивные статуи, куски беседок и толстых деревьев, горевших сине-зелёным огнём. В воздухе витал аромат магии…
Тот аркорон, Высший, будто наблюдал за мной. Где-то там, за развалинами небоскрёбов, захваченных его подданными, он смотрел своими матово-лазурными глазами, источающими дым. Арокороны… я не так много знал о них. Высшие, пришедшие из другой вселенной, действовавшей по другим законам. Они нашли способ попасть в наш мир и привнести в него магию, охватившую своими корнями львиную часть галактики. Волшебники и чародеи начали появляться тут и там, они набирали свою силу — но аркороны до сих пор оставались лучшими из лучших в своём магическом ремесле. И тем не менее они всячески поощряли тех, кто решил встать на путь магии, так называемой arkanica magicka. Вот только магия подобна наркотику — и каждый колдун не может жить долго без нахождения в астральных течениях или сотворения заклинаний…
В очередной раз заметив мой наблюдающий взгляд, аркорон снова захихикал и скрылся за руинами городских башен-небоскрёбов. Выстрелы, ставшие редкимии из-за нашего отступления, участились. Воздух снова начали прорезать пули, ракеты, рельсовые молнии и огненные шары. Воодушевляющие крики, рёв ящеров-дардакан, ржание соратников-эквинов, гул рельсовых баллист и ракетных установок, приказы командиров и шум помех, стоны раненых и умирающих. Где-то в вышине летели истребители, а вместе с ними послышались гулкие выстрелы репульсорных танков. Какофония битвы, отступившая на несколько минут, снова заполнила наши уши…
Пока её не прорезал неестественный, дикий смех. Бой будто завис на пару мгновений, заставляя всех нас озадачиться этим… но не меня. Я знал, что дальше будет. Я помнил, что видел такое и не раз. Из-за небоскрёбов показался знакомая мне фигура, указавшая острым, как спица, пальцем на… меня? Нет, он указал на нас, точно на нас, чем я его мог привлечь? Или аркороны — самые обидчивые Высшие среди всех? Напор атаки усилился, в наши ряды снова полетели красные молнии, а на некоторых огненных шарах стали появляться мелкие людские карапузы с крыльями летучих мышей. Они слетали с огненных заклинаний и падали на нас, пытаясь сжечь своим телом. Я стрелял в них, защищая своих, пока не услышал смех Высшего снова… Его четыре руки с острыми пальцами раскрылись, на каждой из них начал гореть синий огонь, который вскоре устремился на нас. Криков стало ещё больше, а нас — ещё меньше. И пока я стрелял, слушая крики солдат, в моей голове проскочил вопрос — почему? Почему он только сейчас вышел на поле боя? Что именно заставляет его быть то вне боя, то в нём? Почему он так играется так? Может… он просто внутри убеждён, что в любом случае мы проиграем?
Пули пролетали мимо его извивающегося тела, молнии из рельсовых арбалетов просто превращались в кольца, которыми он вертел как обручами. Он перехватывал ракеты своими тонкими пальцами-спицами и посылал их назад, в небоскрёбы и на нас. Мы ничего не могли против него сделать…
Смех прекратился. Какофонию прорезал смачный зевок — змей-дракон заскучал. Сложив пальцы в замки и выгнув их, он вытянул одну из рук, словно собирался кого-то схватить. И тут… я нервно и быстро задышал — мой рисострел вылетел из моих копыт, а из-за спины словно подул ветер, тут же поднеся меня вверх, в воздух. Я с криком полетел в прямо в руку дракона, пока не оказался в цепкой хватке одной из его рук. Он сжал меня, его острая ладонь давила мою броню, пока он с интересом смотрел на мою тушку и легонько водил по ней пальцем другой руки. Шум битвы оказался где-то на фоне, теперь я только слышал, как громко стучит моё сердце и как насмешливо хихикает волшебный дракон. Страх был настолько силён, что я не мог ничего сказать…
— Ммммм-хм-хм-хм… — всё продолжал смеяться Высший, пройдясь по моей испуганной морде. — Ты думаешь, хм-хм, почему я? Почему именно я, хе-хе-хе… потому что я заметил, о чём ты думаешь, Полар, ха-ха… мхм-хм-хм-хм… Да, вы мало что можете сделать мне, хм-хм. Мне, хех, и моей армии. Для меня Момент Сил и в самом деле давно стал игрой, жеребчик, — скучающе произёнс он, осторожно проведя от моей груди вниз, по животу и ниже… — Вот только на этой битве даже жульничать не интересно. Скука… и мне не нравится то, что ты молчишь.
Его палец перестал царапать корпус и вместо этого резко воткнулся в моё копыто. Это сделало своё дело — я попросту не мог молчать, я закричал от боли, острой, резкой боли, как будто проткнули насквозь не копыто, а тело. Я пытался хоть как-то сдвинуться в этой хватке, вырваться из неё — но дракон держал меня крепко, очень крепко. Дальше было только хуже — я пытался двигать пронзённым копытом, но оно… оно как будто больше меня не слушалось. Я попросту не ощущал его! Нет… нет… хех… вот теперь ты действительно умрёшь, Поларгейст… Закрой глаза…
***
Всё остальное было как в тумане. Я переставал ощущать постепенно всё тело, не только копыто, а сердце начало болеть так, будто в него поместили ежа. Аркорон всё смеялся и смеялся, но затем… затем я увидел, как на его лицо наскочило облако зелёных голографических пирамидок. Снова хихиканье… затем рык… женские ожесточённые крики… воздух, идущий сквозь копыта… и я, летящий в облаке из сотни тех самых мелких зеленоватых фигур.
Крики. Выстрелы. Жужжание дронов поддержки. Какофония отдаляется. Тусклый свет солнца уходит. Сотни бессвязных, бессмысленных слов. Кажется, будто меня разделяют на части. Я не понимаю… где я? Я… там? Или… здесь? Вокруг так тихо…
Я открываю глаза.
Нет какофонии. Нет руин. Нет солдат, ни своих, ни чужих. Нет того хихикающего аркорона. Нет сжигающих заклинаний. Нет солнца и каменных развалин. Только каменные стены и полумрак большой комнаты. Я смотрю влево — и вижу нескольких спящих людей и жеребцов с наложенными пластырями и чистыми бинтами. Смотрю вправо и вижу…
Руку. Розовую женскую руку, которая протянулась ко мне, чтобы погладить мою гриву.
— Проснулся, Полар… рада видеть тебя живым.
Я охотно дёргаю ушками и чуть наклоняю голову, позволяя как следует провести ей по моей голове. Тёплые, нежные, любимые пальцы проходят через пряди моих волос, пока я одобрительно, но тихо отвечаю.
— Пфффрррххх…
Я моргаю и смотрю прямо на неё, на Джин. Человека с каштановой гривой и приятным, нежным голосом, под стать своим рукам. Я видел её только три раза. Все три — когда я каким-то чудом уходил из-под плаща смерти. Сначала она бинтовала меня, порезанного клешнями скорпионов-джийра. Потом помогала от заживить ожоги от шального заклинания. Теперь…
— Джин… Джин… — я вздохнул, прикрыв глаза, чтобы не мешать ей как следует погладить мою усталую мордочку. — Что со мной? Всё тело… оно будто… всё…
— Полар, — осторожно произнесла она, выдохнув и печально, утешающе посмотрев на меня. Она медлила со словами. — Тебя едва удалось спасти… Тот аркорон, он… — она глубоко вдыхала и выдыхала, пытаясь собраться со словами, пока она всё гладила меня за ушком. Вот только потом она чуть приподняла мою голову — и я увидел то, о чём она боялась говорить. Протез. Я едва мог шевелить телом, но одной частью я точно не мог подвигать. Ампутированным копытом. Тем самым, через которое прошёл острый палец того насмешливого дракона. Теперь там стоял простенький, но хороший протез. — Он пронзил тебя пальцем… и через него начал высасывать твою кровь. Твоё тело было в тяжёлом состоянии, а рука… кхм, копыто буквально иссушилось, н-нам пришлось его… з-з-заменить, — её голос начал дрожать, Джин становилось тяжелее говорить. Она сглотнула, но затем я осторожно прислонил своё целое копыто к губам.
— Тщщщщ… Я… Я тоже рад тебя видеть, Джин, — только и смог я сказать ей. Я должен был сказать это ранее, буквально как только я проснулся. Нет, я всё ещё тут. Где-то там я бы её не нашёл. — Я сам в этом виноват. Я видел его и про себя думал… всякое про него. Что ему не жалко своих, потому что уверен в своём превосходстве…
— Аркороны — те ещё мудаки, Полар… Ты ни в чём не виноват, — произнесла в ответ мне на это Джин и, погладив меня напоследок по носу, села прямо. Только сейчас, приглядевшись, я увидел, почему она тут сидела — она… кажется, она что-то калибровала в протезе моего копыта. — Я бы на твоём месте тоже думала, что ему тоже наплевать на наши жизни. Хм-хм-хм… знаешь, кто тебя спас? — спросила она и, дождавшись, когда я подниму свои ушки, показывая внимание, продолжила. — Высшая. Тебя спасла пикселлиарка, Викед. Билась в другой части города, но прибежала к тебе, едва узнав об аркороне. Собственно, она и принесла тебя в тыл, к мед-дронам…
— Викед… — я тихо моргнул, пытаясь припомнить это имя. Пикселлиары. Наши Высшие, наши покровители, подданные которых — мы. Небольшие, размером с человека голографические массивы, принимающие любую нравящуюся им форму — объект, экран, фигуру… Самые технологичные Высшие среди остальных — собственно, поэтому у нас и есть рельсовые арбалеты и баллисты. Ну а про их одержимость любой информацией и огромных базах данных обо всём и так все слышали. — Надо будет её как-нибудь отблагодарить, когда я поправлюсь. Или когда Момент Сил кончится, — тяжело вздохнув я, пытаясь снова припомнить, сколько же времени он идёт. И сколько времени я в нём сражаюсь.
— Я видела Викед. Кажется, по меркам остальных она — подросток. Не любит отсиживаться в тылу, хочет помогать нам, своим подданным, — вздохнула Джин, меняя один инструмент на другой. — Подвигай.
— Мммм, — я закрыл глаза и попытался представить, будто это моё настоящее копыто, а не протез. — Ммм… нет. Ничего, — ответив Джин это, я вздохнул и снова начал слушать тихие звуки отладки и калибровки протеза. — Джин… мне иногда кажется, что я должен был умереть. Притом ещё давно…
— Не говори так, Полар. Некоторые… предлагали эвтаназию. Но тебе всё же перелили кровь и безвредно ампутировали копыто. Полар… ты заслуживаешь того, чтобы жить, — мягко произнесла мне девушка, с тёплой улыбкой посмотрев на меня. — В моих глазах как минимум.
— Нет. Ты не понимаешь, — попытался я объяснить ей, осторожно потерев копытом лоб. — Я не лучший боец в армии. Посреди боя я могу сойти с ума от звуков боя и думать, стоит ли сражаться. Сегодня я встретил ящера-дардакана… — я выдохнул, вспомнив его ужасный оскал. — Когда я стрелял по нему из своего автомата, я видел, что ему всё равно. Я не стал бежать. Я безнадёжно пытался его убить. А до этого — сидел в укрытии и думал, как долго я нахожусь на фронте… Я… Джин. Не такие солдаты должны выживать на поле боя…
— Полар, мой ты маленький пони… — грустно произнесла мне она и успокаивающе погладила рукой по моей щеке. — Ты, может, и не герой, но точно не трус. Но мазохист, это явно… — фыркнула лекарь, продолжив по чуть-чуть корректировать протез. — Это война, Полар. На ней поровну умирают все.
— Да, мазохист. И выживший при этом. Джин… — снова обратился я к ней, собираясь с новыми словами. — Я боюсь. Я не знаю, сколько я сражаюсь, но знаю, что сражаюсь долго. И мне до сих пор страшно смотреть вперёд, где-то там, прямо на тех, кто может с лёгкостью всадить мне в лоб пулю. И мне ещё страшнее понимать, что я могу так же легко оборвать их жизнь. Я знаю, что и тебе тоже, Джин. Ты сидишь здесь, помогаешь нам всем оставаться тут, в живых. А я много дней сражаюсь на передовой. И я до сих пор… до сих пор страстно хочу, чтобы завтра утром я услышал, что Момент Сил… закончился.
Когда я произнёс последнее слово, повисло неловкое молчание между нами. Джин всё так же продолжала копаться в моём протезе. Я молчал, ожидая, когда она хоть что-то скажет. Тишина давила своим ожиданием, и каждый вздох ощущался тяжелее предыдущего…
— Я тоже хочу, Полар, — наконец произнесла она, закрыв одну из секций протеза, чтобы поднять взгляд на меня. — Я тоже хочу, чтобы та самая Викед пришла и сказала, что Момент Сил окончился. И теперь мы можем лететь домой. Я понимаю, что ты боишься оборвать чью-то жизнь. Я видела столько смертей рядом, Полар… мы не успевали вылечить солдат от ран. У некоторых прогрессировало заражение так, что было уже понятно — либо крайние меры, либо на тролличий шашлык. Мне приходилось лечить пони, троллей и людей полностью в ожогах. И ампутировать обрубки конечностей… я не думала, что однажды такое случится и с тобой, Полар. Поларгейст, — она положила мне на грудь руку. — Я боюсь, что однажды ты попросту не придёшь. Или придёшь — чтобы сказать мне “прощай” на операционном столе. Ты мне не нужен как герой. Ты мне нужен живым, Полар. Живым и здоровым. И… подвигай теперь. Вроде должен работать.
Вздохнув, я снова закрыл глаза… и на этот раз услышал тихий гул — где-то внутри мелкие механизмы протеза начали работать. В глубине я ощущал, что я могу ею двигать — кажется, где-то там были целые кости. Только…
— Джин, обними за него, прошу, — попросил её я. Я уже было думал, что не смогу ничего прочувствовать… но нет. Тонкие, нежные пальцы обхватили металлическое копытце, это было вполне хорошо ощутимо. — И всё равно я боюсь…
— Полар, это тебя должны бояться, ты же “Гейст”, — ответила она мне на это, чуть усмехнувшись, после чего спросила. — Можешь подняться? Сесть, я имею в виду, — после этих слов я вздохнул и, опираясь на копытца, приподнялся и сел на круп, как она того хотела. По всему телу прошла слабость, от поднятия даже закружилась голова, я тут же захотел прилечь обратно… Джин обхватила меня руками и прижала к себе. Нежные губы человечки встретились с моими, слившись в нашем поцелуе. Головная боль ушла. Слабость пропала. Где-то внутри сердце забилось сильнее и вместе с тем его ритм выровнялся. Страх — точнее его мелкие остатки — пропал.
После недолгого поцелуя Джин осторожно развернула меня и прижала к себе. Мой затылок упёрся во что-то мягкое и тёплое на ней, укрытое майкой. Голова Джин оказалась между моих ушек, а руки сжали грудку. В её объятьях я ощутил себя намного спокойнее…
— Я выживу ради тебя, Джин, — искренне прошептал я ей, прикрыв глаза. — Ради тебя доживу до самого конца.
— Когда закончится Момент Сил… я заберу тебя, Полар, — так же тихо прошептала мне Джин. — Я заберу тебя и унесу далеко-далеко, туда, где даже Высшим не будет до нас дела. И там будем только ты и я. И, быть может, однажды у нас там появится кто-то ещё…
В самом деле, привязка этой работы к пони-вселенной очень условна. Даже Принцесс-аликорнов не осталось, им на смену пришли чужие боги. И единого пони-народа, похоже, нет, раз пони сражаются на обеих сторонах. Или только земные сражаются на стороне «технологии», а единороги все пошли к «магам»?
Не вполне понятна сама идея рассказа. «Плохо быть пешкой в игре высших сил»? «Война это ад»? «Любовь сильнее войны»?
Но по крайней мере, что уважаемому автору действительно удалось – так это передать атмосферу бесконечной войны с точки зрения простого солдата. И ещё неплохо описать мир, как мелкими деталями, так и небольшими отступлениями, которые не превращаются в неуместные лекции.
Впрочем, пару вопросов по устройству мира задать хочется. Например, главный герой вооружён неким автоматом очень маленького калибра. Плюс такого оружия в том, что можно больше патронов с собой носить, а вот минусом будет меньшая поражающая способность. Для незащищённого противника получить множество мелких ранок будет, действительно, неприятно, но любая броня такую пульку остановит – что и показано на примере драки с ящером. Вопрос: зачем такая неэффективная пушка? Другие вон с рейлганами бегают, а пони ничего серьёзного не доверяют?
Более интересный вопрос – есть ли в главном герое что-то особенное? Местами текст как будто намекает на его необычность. Вон и Высшая лично пришла ему, рядовому солдату, на помощь. Или она примчалась бы спасать любого, кто попал дракону в лапы? Хорошо бы уточнить описание произошедшего.
Вообще к описаниям есть много замечаний, связанных по большей части с неверным словоупотреблением. Противники зачем-то швыряются патронами, вместо того чтобы использовать эти патроны по назначению и выстреливать из них пули или ещё какие-то поражающие элементы. Что именно потерял главгерой – одно копыто (фаланги пальцев) или целую конечность? Отдельно нужно отметить «Жирный, полный мяса взрыв» — здесь была попытка в смелую метафору, но получилось кривовато. И «Дардакан, что рычат и глумятся над ещё живыми соратниками» — они действительно издеваются не над противниками? И ещё много местоимений, без которых легко можно обойтись («слившись в нашем поцелуе»).
В целом рассказ выглядит как заявка на разработку какой-то новой авторской вселенной, в уголке которой нашлось место и пони. Трудно делать прогнозы, но из него вполне может получиться что-то оригинальное. Вдохновения вам и фантазии, уважаемый автор!
На самом деле их поровну везде. Просто… не указал. Как всегда. Я всегда забываю указывать что-то важное.
Я и в самом деле построил это предложение криво — они должны были издеваться над соратниками именно главного героя.
Тут я хотел больше акцентировать момент на том, что ящер игнорирует пули потому, что их не чувствует. Возможно стоило показать именно то, что против обычных пони и людей они вполне работают.
Всё показано через призму простого солдата, который не знает, как долго он воюет. Он сам признаёт, что должен был умереть, потому что он не герой и не яркая личность. Просто расходник, к которому незачем что-то особое давать в копыта.
Хм… Хммммммммммммммммммммммммм…
Конечность. Копыто именно в таком виде указывается.
Спасибо за обзор. И… я буду рад критике кого-нибудь ещё.
— Люди, сэр.
— если поставить одних ОСов, критики начнут говорить «если поней заменить на %название_расы%, ничего не изменится!»
— авторы считают, что Твайлайт (Лира, любая другая пони) в каноне уже побывала во всех возможных положениях, так что писать про это значит повторяться — а вот на войне ещё не была!