Prompt #136 закрыт. 2+1 работа
Тема прошедшего экспромтаТема: Рискованная романтика.
Описание темы: Сегодняшняя тема ходит по тонкой грани. Воспользовавшись любым из приведённых модификаторов, можно было бы написать клопфик, но — нет, не сегодня. Запрет на NSFW-контент остаётся в силе. Задача уважаемых авторов — поговорить о любовных отношениях подробнее, чем это делается в каноне, но в то же время обойтись без откровенных сцен и анатомических подробностей. Где-то вовремя задёрнуть шторы, где-то обойтись иносказаниями — или, раздразнив намёками воображение, объяснить, что ничего такого и не случилось? Экспериментируйте, не стесняйтесь! (Ой, как-то двусмысленно прозвучало…)
Следующий экспромт начнётся в субботу, 22 декабря, в 10:00 по московскому времени.
Также напоминаем, что вы можете присылать свои темы для экспромта через специальную форму на тумблере. Поступившие темы будут использованы для проведения совместных промптов.
21 комментарий
1 Дом
2 Туман
3 Бар
4 грязный и отвратительный Туалет
5 чудесная и очень магическая Пристань, на которой я обо всём и не о чём подумала
6 Снег
7 Дом
Вот примерный план истории, хотя сюжета здесь и нет на самом деле. Можете сверяться с ним изредка, если что не так. Это не о сексе рассказ. Если быть честной.
Тепло. Светло. Дома приятно спрятаться от внешней суеты. Мама у меня частенько вспоминает времена, когда мы жили в другом доме в Понивилле. Это было лет… Десять назад что ли. Не знаю. Уже не помню, я сомневаюсь в своём то возрасте, забываю дату, день. Время. Но мы недавно заезжали в тот старый дом. Там моя тётушка теперь живёт. Я прошла в коридор, обняла тётушку, мне предложено было надеть тапки. Пол холодный. Я отказалась сказала, что мне тепло. Перекинулись парой… А не надо об этом. Через час мы уже были слегка пьяные я, мама, тётушка держали по бокалу вина и тётушку рассказывала о том как здорово у неё растёт яблоня и ветки лезут прямо на балкон. Это мы ездили… Когда там? Четыреста… Вроде да. Четыреста солнц назад. Примерно тогда библиотека Твайлайт сгорела. Ужасная трагедия. Потерять дом это ужасно. А я в том доме лет десять назад жила. Но он остался в принципе ничего с ним всё-таки – хах – не случилось. Приезжай когда хочешь. Это тётка мне так говорит. Но я на это отвечаю, нет тётушка. Что-то вроде того. Ну, знаете. Мол, будет время, желание. Приеду, но ты знаешь, какая жизнь в последнее время, заботы, много всего. Навалилось на меня. На нас всех. Мама тоже постоянно занята. И вот подобные посиделки как… Сколько там небес ради? Четыреста. Четыреста солнц назад, да. Это весьма не часто. Приезжаем порой. Посидим, вина выпьем. Говорил о всяком, перекинемся парочкой фраз о… Ай. Не надо об этом. Меня спрашивают куда ты? Я говорю, мол, устала, надо свежего воздуха, они пошутили про вино, я посмеялась с ними. Небес ради… Сходила до старого комода. Там лежали детские книжки. Приятные воспоминания. Я каждый раз как приезжаю сюда перетряхиваю тут всё. Сдуваю пыль. Просматриваю картинки, потом вчитываюсь, порой могу часами просидеть у этого комода, вспоминая как мама читала мне их. Ладно. Убрала всё обратно в комод. Вышла на балкон. Стояла там дышала свежим воздухом. И оглянулась.
Я положила дом в хрустальном шаре на тумбочку. Поёжилась от холода. Оделась. Мама пошутила, чтобы я была поосторожней с вином и не набралась как в тот раз у тётушки. Небес ради. Пошла на остановку. Остановилась у дверей. Оглядела интерьер здания. Вздохнула. Мама пошутила про вино ещё раз. И отпустила меня. Открыла дверь и вышла навстречу туману.
За ним не было видно неба. Лишь свет Троттингемских вечно древних фонарей пробивался сквозь толстую завесу, за которой ничего не разглядеть. Не знаешь куда идёшь, но двигаться приходится, нельзя же идти назад. Нельзя. И я шла по сигналам, идущим далеко из вечности. Один светильник за другим. Они возникали из тумана и исчезали в нём – имманентные выражения трансцендентности. Даже когда звёзды не светили, фонари были рядом, чтобы помочь. Но помогало ли мне это? Фонарей было слишком много и правильно составить маршрут тяжёлое занятие. Бытийная слепота. Только это мне и оставалось — ловить признаки нереального мира в мире реальном. Куда бы я не пошла, светили фонари, напоминая мне о прошлом выборе, о прошлом фонаре. Они не указывали на будущее, но к нему я двигалась невольно и не желая того. Все указатели идут в обратную сторону, а меня несёт вперёд влечёт к следующему фонарю, чтобы с ностальгией подумать о прошлом. Я не видела настоящего, я не видела фонаря, что был передо мной. Мне лишь вспоминался тот, что светил когда-то. И было страшно оглянуться – проверить – там ли он ещё.
Подошла к остановке. Бездомный спал под лавкой. Грязная шкура, бутылки в пакете. Притворилась, что не замечаю его. Потёртая реклама о доступной работе для молодых приезжих пони. Без документов. С предоставлением временного жилья. Общественный кэб ездит редко. Я прислонилась к фонарю – холодно. Он не настоящий. Или же вся беда в том – что это как раз не так?
Кэб подъехал. Там спали пони уставшие после всего. И меня начало клонить в сон.
Бар находился в переулке. Знаю как звучит, но что поделать? Приятное местечко обставленное под старину. Тут есть даже этот магнитофон с кассетами. Кассеты. Небес ради. Я улыбнулась.
— Здравствуйте, можно виски с колой?
Да никто так с барменом не общается кроме меня, но не могу я завалиться с криками ВИСКАРИЯ МНЕ! глупо это. Жеребячество какое-то чесслово. Нравится мне этот лёд на дне и то как он окрашивается под колу. И вкус у виски с колой он приятен… То есть… То есть вкус такой, что ты ощущаешь виски, то есть его достаточно, чтобы ты знала – яд добавили – но при этом не в той концентрации, чтобы ты ужаснулась – ЯД ДОБАВИЛИ! – в этом да… Преимущество… Хах.
— Да просто одна. Почему нет? Я читала правила, тут можно приходить одной.
Бармен улыбнулась. Подошла кобыла с браслетиками, которая постоянно жевала жвачку.
— Милая выбирай браслетик.
— На входе вас не было сегодня, я уж волноваться начала.
— Милая я покурить выходила. Выбирай браслетик.
Она протянула охапку браслетиков. Розовые, чёрные. На всех мелким шрифтом написано «Барстер». Я задумалась. Допила ещё один стакан.
— Розовый.
— Даже так? – улыбнулась бармен.
— Даже так.
Небес ради.
В баре было темно. Подземное помещение с плохим освещением. Полумрак в котором прятались пришедшие. Я сидела у барной стойки на самом виду гирлянда подвешенная сверху освещала мою мордочку разноцветными огоньками. Отблески всех цветов радуги – тусклые – падали мне на шёрстку. Сейчас ко мне подойдёт та кобылка из книжного. Совсем скоро. Интересно. Во всей вселенной бесконечно вечное количество событий и символов, что описывают их. Я не способна познать масштабы происходящего в данный момент, пока я сижу на холодном стуле – дерево! похолодело – морожу круп а вокруг меня в пространстве и искажённом времени происходят события на уровнях ниже и выше. Сталкиваются атомы и звёзды. Вот и мы встретились.
Белое пальто. Светлая грива. Чёрный браслет.
Доброта. В лёгкой печальной улыбке. Её зелёные влажные глаза смотрят на меня и ждут когда я признаю в ней ту самую кобылку из книжного магазина. Вспомню как соприкоснулись наши тела между двумя полками – одна из них содержала обширный ассортимент литературы по садоводству, вторая полка сказок – как мы улыбнулись друг другу и разговорились.
— Ух ты.
— Здравствуй.
— Привет. Не ожидала тебя здесь увидеть.
— Почему?
— Не то что бы ты не… Просто тот факт, что ты ходишь по таким местам, — она закрыла копытами мордочку и затем спокойно сказала. – Тогда в книжном ты мне показалась слишком нежной, невинной и честно сказать юной для таких мест. И всеми этими словами я не пыталась тебя обидеть, а совсем наоборот.
— Тогда… Ты то что здесь делаешь?
Она рассмеялась.
— Я не подхожу не под одну перечисленную характеристику.
— Ты нежная.
— Ты льстишь мне.
Мы сидели в полумраке, свет, исходивший от неё, затмевал гирлянду.
— Ну ладно, — вдруг сказала она. – Не буду тебе мешать я бы предложила тебе посидеть со мной, но… — она кивнула на мой розовый браслет. – Вижу, ты охотишься.
— Я скорее жертва.
Она кивнула. И ушла в полумрак. Её свет медленно исчезал в тумане сигаретного дыма и тусклого освещения. Фонарь в тумане.
Виски шёл дальше. Это был стакан шестой вроде_____я думала заказать абсент или бронепоезд, чтобы умереть здесь и завалиться спать под лавкой или типа того. начала глядеть на всех кобыл подрядглупо улыбалась барменше и с каждым фразом разу «Можно пожалуйста ещё виски» было труднее выговорить. Мне хотелось просто коснуться их, Поцеловать. И спуститься. Ниже. Обнять. И. Пойти. Дальше. Мне бы–ло так холодно на этом грёбанном стуле, тот дом был куда теплее, там… В Понивилле всегда было теплодажезимой аздесьизиматаона… Снегапочти, — нет. Если он выпал это настоящее чудо.
Деревья в земле, солнце в небе. Всё вроде просто, а вроде пиздец.
— Милая, ты чего грустишь?
— Ты не на входе.
— Милая, я покурить хочу, — она потрясла браслетами. – Покуришь со мной?
— Я не курю.
— Милая, а браслетик говорит, что куришь, — она видимо попыталась подмигнуть, но с её безразличной мордой, которая постоянно перемалывает жвачку, смотрелось это отвратительно.
— В смысле…
— В туалете лампочка перегорела, — бармен обратилась к кобыле с браслетами.
— Милая, я знаю, я уже курила сегодня.
Кобыла с браслетами взяла меня и повела за собой. Уже седьмой стакан косил меня с ног. Воля атрофировалась знатно и я смутно догадывалась куда меня тащит эта кобыла. Из полумрака открылась дверь во мрак – чёрное пустое пространство в дали, которого виднелся белый унитаз и стоявшие по бокам стражи, то бишь мусорное ведро переполненное черкашными бумажками и с другого бока ёршик измазанный в тех же тонах что и бумажки. Меня затолкнули внутрь и закрыли дверь. Тьма объяла меня.
!!! Осторожно!!!
Часть IV
В которой описываются скользкие события имевшие место быть в отвратительном и грязном туалете
Глаза потихоньку начали преобразовывать всё вокруг. Оказалось даже в самой кромешной тьме можно выделить формы окружающих тебя предметов. Сквозь зазоры между досками пробивались лучики света, поддерживающе трогающих мои ноги и светившие мне в глаза призывая выбираться отсюда как можно скорее.
— Милая, а у тебя документы есть?
— Ты рисковать не любишь?
Она, похоже, и усмехнуться не может. Просто чавкнула жвачкой чуть громче, чем обычно.
— Милая, да я о тебе беспокоюсь.
Она подошла ближе и схватила меня копытами усадив на толчок. Ой бля. Небес ради… Он был ещё холодней чем стул и что-то прилипло ко мне… Кобыла с браслетами громко жевала – её сопение переплелось со звуками смоченной слюной жвачки. Она обхватила мой круп одним копытам, начав её лапать, тереть, делать мне больно другое копыто расстёгивало куртку.
— Ты может хоть жвачку выплюнешь? – шёпотом спросила я.
— Милая, как скажешь, — она сплюнула белое нечто, которое было у неё во рту неделю не меньше в ведро с бумажками. – Просто курить пытаюсь завязать.
— Я думала ты всё-ещё куришь.
— Нет… Я пытаюсь завязать курить. А курю я чуть ли не каждый день.
Произнеся это она всё-таки залезла ко мне в рот. Её слюнявые губы подмяли мои, копыто расправившись с моей курткой взялось за гриву – прижала мою мордочку к своей – затем в ход пошли зубы. Она укусила чуть сильней чем нужно. Здесь воняла жутко – дерьмом. Мочой. Такой кислый запах тухлой мочи. Небес ради… Как меня угораздило. Её язык коснулся моего. Я тяжело дышала – дыхание сбилось. Мои прерывистые заглатывания воздуха мешали ей. Тут её копыто с гривы переместилось совсем к другому краю моего тела. Я сдвинула ноги.
— Милая, расслабься.
Захотелось в туалет. Пописать. Она пихала копыто, а я сильней сжимала ноги. Тогда она подвела другое копыто через низ, но ей помешал ободок унитаза – она вернулась обратно к крупу, но к ней на копыто налипло та склизкая жижа с унитаза и теперь она размазывала её по моему крупу, всё ещё пытаясь проникнуть…
— Милая…
Она поменяла копыта. То, что пыталось проникнуть сквозь ноги принялось за круп, она всё глубже пихала в меня язык, будто хотела пролезть в меня, через рот, изъелозила всё внутри меня, но самое отвратительное мне приходилось ей отвечать языком – другое копыто, со склизкой жижей начало двигаться сквозь мои тесно сжатые ноги. Слизь толкала её копыто вперёд. Язык тыкался в кончик моего. Слизь проскальзывала сквозь ноги…
— Подожди…
— Милая, тише.
— Не надо…
— Милая…
— Я не…
— Ми…
— Стоп! Отойди! – она оторопела. – Пожалуйста… Я не… Я…
— Милая. Что-то не так?
— Мне очень холодно.
— Милая, разве тебя не согревает моё…
— Нет.
Она уставилась на меня. Сложно было сказать, что за выражение мордочки у неё было. Но оно было не безразличным. Она отодвинулась. Отдышалась. Прочистила горло, утёрла слюни. Невозмутимо подошла к раковине и парочкой одноразовых полотенец вытерла склизкое копыто. Вырвала для меня несколько полотенец, предложила. Я отказалась. Затем кобылка сорвала с меня розовый браслет спокойно надела чёрный, подошла к выходу и перед тем как открыть дверь сказала.
— Я тоже, знаешь ли… Не зажигалка.
Дверь слегка хлопнула. Стало тихо. Ещё холоднее, чем раньше. И я осталась одна во мраке.
Уронила голову в копыта. Пописала. Весь сегодняшний виски был смыт одним беспощадным сливом. У раковины меня начало тошнить, когда я посмотрела на отражение в зеркале. Похоже, ещё не весь виски был в унитазе. Я наклонилась над бачком копыто соскользнуло с ободка и упало в толчок, за копытом последовала грива. На всё это меня вырвало.
Часть IV Окончена
!!! Осторожно!!!
Я выбежала из туалета чуть мне стало легче. Нужно убиваться отсюда как можно скорей. Продираясь через толпу я боялась попасться на глаза кобылке с браслетами, но как в жизни бывает проваливается всё что может провалиться. Я столкнулась с кобылой из книжного. Как тогда в этом самом книжном тела наши соприкоснулись. Её приятное белое пальто. Моя чёрная куртка. Её светлая грива. Моя серая с кусочками блевоты. Она удивлённо уставилась на меня. Но из всех наших различий её удивило только лишь единственное совпадение.
— Чёрный браслет? – она оглядела меня с копыт до гривы. – Не понравилось быть жертвой? – мягко спросила она.
Я фыркнула, потом всхлипнула.
— Да! Мне нравятся сказки. Теперь ты рада? Мне нравятся сказки! Да! Я стояла в том отделе потому что я маленькая, юная, невинная кобылка в розовых очках! ДА! ДА! ТАК И ЕСТЬ! Мне нравятся добрые сказки в которых все мечты исполняются, зло наказано и добро счастливо.
После этой глупой тирады я посмотрела в её ошарашенные глаза она улыбнулась, я хотела выскочить, но она так нежно коснулась меня, что… Она была тем самым фонарём в тумане, на который я долгие годы боялась оглянуться.
— Ты так и не спросила. Я то что там делала? У отдела сказок?
Она взяла меня дрожащую — я доверилась ей – и она повела меня наружу, вывела из полумрака подвала наружу. Несмотря на туман, мне показалось, что снаружи куда светлей. Пони с браслетиками нервно курила на улице и обратилась ко мне, когда мы с пони из книжного уходили.
— М-милая уже уходишь, — она дрожала от холода.
— Да, — ответила я. – Не мёрзните, зайдите в бар.
— Милая ты права, — она выпустила облако дыма. – Там ещё холодней.
Мы ушли от бара. Далеко. Проходя один фонарь за другим. Я прижалась к тёплому ворсу её пальто. Прижалась к ней к пони из книжного. Она промолчала.
— Что-то мне не верится, что ты выбирала сказки, — сказала я.
— Ладно ты поймала меня. Я подыскивала себя пособие по садоводству.
Мы шли дальше в туман. В этот раз она вела меня сквозь неопределённость лёгкой походкой пробираясь сквозь густую завесу неизвестности. Был ли у неё план или она просто скакала изображая готовность встретиться с чем угодно мне было всё равно. Я была слегка пьяна. Я была безумно влюблена. Вот так вот. Как в сказках. Наверное надо бы спросить, что она ищет во мне, но я тянула с вопросом. Боялась пробраться сквозь неизвестность. А она шла дальше. Свободно и улыбаясь. Ленивой походкой от одного фонаря к другому. Освещая меня.
— Почти пришли, — прошептала она.
Копыта коснулись скрипучего причала. Я не заметила как мы вышли к морю из-за тумана. Я ближе прижалась к ней. Стало страшно. Огромное количество путей и возможностей раскинулось передо мной. Но я ничего не вижу. Абсолютно ничего не вижу впереди. Лишь её белое пальто, лишь её светлая грива и зелёные глаза проблески света во тьме мира. Так на протяжении многих лет, пока я боялась оглянуться. Не видно воды. Не видно этой тёмной пучины в которой можно увязнуть, нет горизонта ничего нет и снега нет в этом унылом настоящем лишённом всего очарования прошлого. Снег от которого было столько тепла не появляется в этих краях, оставляя нас мёрзнуть в тумане.
— Ты кажется ещё… Не доверяешь мне? – спросила она. – Ты всё смотришь вперёд, я не буду врать, там есть кое-что. Но… У тебя сейчас такой период в жизни… Тебе хочется оглянуться назад в этом нет ничего плохого.
— Я боюсь.
— Чего?
— Что не увижу там ничего. Точно также как в этом тумане, что впереди меня.
Она порылась во внутреннем кармане пальто и протянула мне что-то…
— Смотри.
Она встряхнула хрустальный шар и маленький снег начал медленно нежно падать на черепицу домика с балконом.
Это настоящее чудо.
— Не каждая взрослая кобыла таскает хрустальный шар, — улыбнулась она. — Теперь веришь, что я искала сказки.
— Да.
— Оглянись, прошу.
Я тяжело вздохнула и оглянулась.
На каменной балконной перегородке я углядела странные детские рисунки. Это мама сидела со мной чудесным летним днём, я была такой маленькой и большой ужасный мир не имел для меня значения. Всё что было дальше этого балкончика, всё что было дальше нашего уютного домика было для меня как в тумане. И меня это совершенно устраивало. Рядом была мама. Я глупо и беззаботно улыбалась, смеялась. И мы вместе рисовали мелками на камне. Я нарисовала ей бусы и подарила их. Я нарисовала меня и маму вместе. Чтобы мы остались там навсегда, читающие вместе сказки из комода. В день, когда приехала к тётке я оглянулась на эти рисунки на балконе и осознала, что то время давно ушло.
Спряталась в её пальто, зарылась в её шёрстку и на всю пристань раздавались мои всхлипывания и её утешения. Её обещания. Мне всё было страшно, что она уйдёт. Растворится в тумане, как и всё остальное. Поблекнет, остынет и перестанет светить мне. Но она уверяла, что если я готова сгореть в её лучах, то она не покинет меня никогда.
Я зашла к ней в дом. Бедная комнатка на окраине. И первым делом нацарапала гвоздём наши имена на доске и обвела их в сердечко. Наивно. Небес ради.
Мне нравится.
Она сняла пальто, бросила его на пол и спокойно пригласила меня к себе в кровать. Грива её растрепалась, в полумраке комнаты они показались мне тусклыми. Я испугалась. Но подошла к ней ближе. Как можно ближе. Всё в порядке. Такие же яркие. Просто нужно довериться ей и быть рядом с ней. Она упрятала меня под одеяло и прижала к себе – так тепло – вдруг открыла книгу со сказками и принялась читать. В неге мои глаза начинали закрываться, так нежна была она и так мне хотелось отдаться ей без остатка и одновременно это было так дико по моим собственным меркам. Но было чувство, что я знаю её вечность, будто она и есть весь тот свет, что светит ещё со времён нахождения вселенной в колыбели, будто свет её зародился давным-давно и познакомились мы тогда же, будто в те времена она проходила со мной сквозь туман звёздной пыли и этот свет – она была этим светом кобыла из книжного которую я люблю.
Она закончила сказку. Поцеловала меня и прижала к себе. Я слегка вздрогнула, но подумала, что ради неё потерплю любой холод, но она ласково сказала.
— Не волнуйся. Ты можешь закрыть глаза и наивно сопеть в лучах моей любви. Ты дома. Теперь ты дома. Ты мой дом, а я твоей хрустальный шар и я укрою тебя от всего, что придёт снаружи, — она поцеловала меня, зарылась в гриву и так мы и уснули.
В тепле и уюте… Дома.
Автор успешно задрал рейтинг романтики, будто юбку у пьяной девки… кхем-кхем, извините, что-то прицепилось… так вот, к решению задачи он подошёл с противоположной стороны: вместо того, чтобы занижать рейтинг, зверски изничтожил романтику. Как ни понимай это слово, думаю, большинство читателей дружно воскликнут «I can’t clop to this!», и их можно понять. Сделать сексуальную сцену до отвращения несексуальной – это надо было уметь. Анатомических подробностей никаких нету, зато полно деталей грязных в прямом и переносном смыслах. Хотя любителям настоящей романтики не нужно отчаиваться, им додали по полной программе в конце рассказа. И там получилась действительно романтика, чистая, светлая и практически лишённая сексуальности.
Ну а если отвлечься от темы экспромта и взглянуть на рассказ сам по себе, то возникает неудобный вопрос: а зачем, собственно, этот текст был написан? Начинается всё как постмодернистский эксперимент (пересказать в первых строках весь сюжет, да ещё и с подробным планом – действительно оригинально), а дальше плавно перетекает в изложение нескольких эпизодов из жизни главгероини, приправленных депрессивно-философскими рассуждениями и украшенных той самой «откровенной сценой». Ах да, и сладкая, аж зубы сводит, концовка (хотелось бы сказать «оптимистическая», но к настолько сомневающейся в себе героине это слово плохо подходит). Какую именно мысль может вынести отсюда читатель? Что-то вроде «несмотря на все мерзости жизни, всегда можно отыскать светлые чувства»? возможно, но после кошмарных переживаний в туалете становится трудно поверить в само существование такого мира, где высшим проявлением любви становится совместное чтение сказок в кровати.
Идея пересказать содержание рассказа в начале тоже на первый взгляд выглядит по-хорошему провокационно, а вот на второй… Первая мысль – что нас поджидает какой-то оригинальный поворот, например, рассказчица на середине скомкает этот план и поведёт повествование в другую сторону. Однако (спойлер-спойлер (на самом деле нет)) этого не происходит. Тогда, может быть, оглавление нужно, чтобы лучше подчеркнуть контраст между «грязным и отвратительным Туалетом» (с большой буквы!) и «чудесной и очень магической Пристанью»? С этим и сам текст хорошо справляется. Так что или оглавление осталось обломком первоначальных замыслов, или оно нужно, чтобы впечатлительные натуры промотали неприятные части и сразу перешли к более привлекательным. Но не уверен, что художественный текст в принципе так будет работать.
Вот чем рассказ интересен – он собрал, кажется, все любимые темы и приёмы уважаемого автора (если судить по его экспромтным работам). Литературные эксперименты, кобылки-лесбиянки, философские рассуждения, чрезмерная фиксация на туалетно-фекальной тематике, образы исчезающего мира, пьянство, курение и прочий разврат, заставляющий усомниться, что рассказ действительно про маленьких пони. Если кто-то из уважаемых читателей до сих пор не натыкался на произведения данного автора, они могут быстро составить о них заочное впечатление. Но поверьте – он может творить гораздо лучше. Так что искренне надеюсь, что мне ещё доведётся оставить отзывы на его работы.
Так здорово опять поучаствовать! Темы стали намного интересней — поучаствовать охота в каждой, но к сожалению не всегда получается. Очень жаль, что пропустил тему история одного пони. Баннер на сторизе — забава. Постоянное напоминание о том, что я пропускаю нечто интересное и надо бы всё-таки зайти.
Но мне до сих пор не хватает времени. Это уже личное и субъективное разумеется, но этот фанфик я писал на протяжении двух дней и в одиннадцать часов по местному писал до шести. Буквально. Приятно, что организаторы не бросают затею несмотря на недовольства отдельных личностей. Постараюсь проявить больше внимания со своей стороны, хотя не думаю, что оно Промту так уж сильно поможет.
О работе. Во-первых искренне извиняюсь за пунктуацию и грамматические ошибки вижу вам уже надоело ТЫКЪть, простите за каламбур, этим фактом, значит дело уже полный пипец. Но как я говорил времени на работу уходит много и на проверку не остаётся не времени, ни сил. Это не оправдывает меня ни разу, разумеется.
От формы к содержанию.
Мне не хочется с криками ВЫНЕДОАЦЕНИЛИ ВАМНЕУВИДЕТЬЗАМЫСЛА врываться в комментарии и убеждать, что серый пегас-то в постмодерне не шарит. Потому что во-первых шарит. А во-вторых косяки есть.
ОРИГИНАЛЬНАЯ ИДЕЯ с пересказом и планом под конец превращается в обычную аннотацию и оглавление. Действительно ощущается определённый осадок от того, что это не использовано на полную катушку. Но вот в чём дело. На этапе скажем продакшена у меня возникли сложности было уже поздно и я удалил весь текст и измученный набросал план рассказа, чтобы не бродить в тумане. И по сути то что видит читатель и есть тот самый план. Решение добавить его в рассказ было продиктовано усталости и эдакой фразой «а вали всё в кучу». Это был более перфоманс нежели грамотно использованное литературное средство. За такое критики пиздят палкой ясное дело. Правильные критики. Ибо перфоманс ради перфоманса такое себе. Единственное, что могу сказать на счёт этого. План тем не менее исполняет некоторые функции. Интригует. Вкупе с пересказом у читателя возникает интерес, что же собственно произошло в туалете. Ведь не будем скрывать. Сьекс сразу заинтересовывает. Узнать про него хоть немного всегда зрителю хочется в какой бы форме он не появился. Планировалась, что выделение отвратительности туалета, что в данном контексте почти тавтология должно создать необходимое настроение. И кое-что ещё есть. Рассказ подразумеваеть кольцевое развитие сюжета. Главная героиня должна вернуться домой аки Одиссей. Но как известно Дом она не посещает не в начале повествования, не в конце. Она лишь вспоминает о нём и это как раз-таки тот финт ушами, который и наверное ожидает читатель. Но об этом дальше.
СМЫСЛ.
Ранее был задан вопрос для чего был написан текст, но вопрос то разумеется некорректный. Но вопрос о смысле рассказа разумеется необходимо задать. Как указанно в начале рассказ разумеется не о сексе. Он почти не о любви. Все мои рассказы о любви и этот не исключение, но есть ещё оно. Чувство ностальгии. Дом. Слово ключевое — с него всё началось, им и закончилось. Это рассказ о днях ушедших, о днях которые не вернуть. Это рассказ о конце детства и о мрачной пропасти пустоты, что следует после. Отсюда эти бессмысленные сцены с алкоголем, курением, опустошёнными разговорами. Прибывание в пустоте в подвешенном состоянии отчаянногополупоиска баланс между возможностью отыскать свет, что остался позади, что кажется был там, а вообще неизвестно был ли он там и желание безрассудно предаться грязному никчёмному животному грехопадению в зловоние неверия. Рассказ заканчивается весьма оптимистично. Это да. Редкость для меня. Но не зря же звучит тема сказки в фанфике. Рассказ заканчивается чтением сказок в постели с того с чего началась жизнь главной героини. Она возвращается домой приняв себя — признавшись в любви к сказкам — и приняв тот факт, что ей хочется быть мечтателем. Достаточно ли этого для Хэппи Энда? Откуда мне знать. Я лишь посветил фонарём в тумане. Остальное за читателем.
Спасибо вам большое за отзыв. Приятно прийти на Промт. Приятно знать, что хоть где-то меня прочтут и дадут совета. Постараюсь в следующий раз более правильно выстроить образную систему и более отчётливо выводить основную мысль и более грамотно продолжать идеи позднего Керуака и тщательней искать Сатори.
Она снова заблудилась среди переулков и дорожек между зеленеющих шалашей стойбища. Некоторые мордочки Лили видела уже раз в третий, если не в пятый. Некоторые смеялись, по-доброму забавляясь над незадачливой ланью. Какой-то дерзкий крылатый олень, навязчиво предлагал ей прогулку по городу, но та вежливо отказалась, прежде чем убежала в ответ на настоящий флирт. Кто-то предложил ей выпить свежесделанного компота из ежевики, однако она снова отказалась, отвечая на этот раз тем, что поела рано утром. А потом она наткнулась на друида, что, глядя на неё, начал иронизировать над странниками, ищущими свой путь.
Стойбище Арборион и в самом деле было довольно большим. Здесь, среди деревьев и полян, жило множество оленьих семей, каждое — в своём отдельном шалаше, где можно было отдохнуть на закате, не боясь, что дождь промочит шёрстку или холодный ветер прогонит сон. Как минимум раз за луну сюда приходило очередное племя оленей, которому незамедлительно начинали делать гнёзда для перитонов на деревьях и шалаши на земле для фордиров и витрангов. Количество оленей уже достигло больше двух сотен, а они только приходили и приходили… поэтому маленьких убежищ из веток становилось всё больше и больше.
Но заблудиться в них было трудно, особенно если знать куда идти или банально попросить кого-нибудь о помощи. Вот только… Лейк Лили была не той ланью-фордиром, кто любила к кому-либо обращаться за просьбой. Нет, она не боялась общаться, но опыт ещё короткой жизни приучил её не просить помощи. Либо не окажут, либо потребуют что-нибудь взамен, а случаи безвозмездной помощи вообще были редкими, из-за чего она привыкла действовать сама.
А ещё она не хотела приходить туда, где её ждали. Где-то в её голове ярко горела мысль, что лучше казаться заблудившейся в трёх соснах до самого заката, чем… собственно, идти куда-то ещё. И она не соврёт, если скажет, что просто блуждала по всему стойбищу.
Кинув последний взгляд на друида, что наслаждался иронией её ситуации, Лили не заметила, как во что-то врезалась. По ощущениям это было похоже на удар о дерево — лесная лань даже упала на траву крупом, прежде чем тряхнула головой и посмотрела вперёд.
Но это было не дерево. Это была лань, такая же как и она, только намного, намного старше — по сути, годилась в матери Лейк. Наряд — или броня? — из коры и синих листьев покрывал её тело, а на голове был необычный убор из веток и тех же листьев, из-за которого она казалась похожей на сову. Только одно место это одеяние не закрывало — ноги. Белоснежные ноги, с чёрно-красными копытцами.
Кустодия. Одна из избранных, хранящих порядок в Арборионе. И телохранительница создателя стойбища.
— Лейк Лили? — неестественно чётко задала она вопрос.
— О… О-откуда?.. — уже было хотела спросить фордирка, уже встав на четыре копыта, пока не поняла, что ответ очевиден.
— Верналис ждёт тебя, Лейк, — жёстко произнесла кустодия, чуть наклонив голову вниз. Два взгляда встретились… и Лили снова ощутила, как внутри неё кто-то дёрнул за жилы. — Я не советую тебе задерживаться. Ваше дело не ждёт отлагательств — и чем скорее вы уладите его между собой, тем лучше
— Почему вы говорите об этом, как о погоде? — выделив слово сжатыми губами, произнесла Лили. — Вас что, уже принуждали делать так просто потому, что вы — лань? Или это — не ваша забота?
— Нет, Лейк. Моя забота — решать чужие проблемы. Меня проще считать духом, вроде сильфиды или дриады, чем ланью, подобной тебе, — всё так же жёстко произнесла хранительница порядка, не сводя глаз с собеседницы. — Мне никогда не понять тех превратностей отношений, которые испытывают семьи Арбориона.
— Ну и не испытывайте — но можете хотя бы мою проблему решить? — с раздражением бросила Лили.
— Твою проблему? Она решается просто — ты просто должна пройти по главной дороге к дому херрена и наконец поговорить с ним. Только и всего. Могу разве что тебя проводить.
— Почему я должна это делать? А если я не хочу? Если мне это… это… прот… т… мммффх…
Слова Лили утонули в её вздохе, пытаясь хоть как-то выйти наружу. Однако лань попросту не знала, что ей стоило сказать. Всё дрожало внутри неё, как паутина на ветру, но, казалось, остальным на это наплевать. На то, что у неё происходит в душе. Особенно этой лани, что глядит на неё, будто сова на лесную мышь.
— Тогда скажи ему это. Думаю, гораздо проще сказать Верналису и затем услышать его ответ. Или не дожидаться ответа и убежать, как пугливая ланка в лес. Может, чащоба найдёт тебе нужный ответ на твои вопросы. Или роща. Или пробегающая мимо дриада, — кустодия наконец прервала зрительный контакт и закатила глаза. — Духи, просто не блуждай вокруг, Лейк — иначе в какой-то момент зайдёшь в сторону обрыва, — фыркнув, совиная лань неодобрительно помотала головой и развернулась, чтобы направиться по своим делам, однако её окликнули.
— А какой ответ дал вам Верналис? Был ли у вас выбор? — несколько злобно крикнула в спину Лили, сощурив взгляд на кустодии.
— Он… просил меня. Умолял. Терзался прямо на моих глазах. — дёрнув ухом, произнесла ей хранительница и оглянулась назад. Вздох, опустившиеся уши и… “совиный” взгляд будто стал мягче. — На спине херрена лежит вина и стыд. Он боится подвести всех, кого поклялся защищать. Весь Арборион. И если он подведёт… его ноша перейдёт на нас.
Взгляд кустодии снова столкнулся с Лили. Глаза из-под совиной маски будто ждали, когда она произнесёт что-то ещё… но лань оставалась молчаливой. Даже растерянной. Прошло где-то полминуты, прежде чем взор хранительницы снова ушёл, и та направилась дальше, неслышно ступая по земле.
Бедная лань вскоре с неохотой развернулась и, проигнорировав друида, направилась вперёд, по самой протоптанной дороге. Она вела вверх, к скале, на которой росло кольцо деревьев, неподалёку от которых пристроился большой шалаш херрена. И ещё три, поменьше, специально для тех, кого он пригласил…
Оленей рядом становилось всё меньше, и Лили пошла одна по дороге. Вскоре она оказалась около того самого убежища, где отдыхал лидер стойбища, но… внутри никого не было. Только несколько идолов из ветвей и резные рога, сверкающие цветом солнца. Её поначалу это озадачило и где-то в её голове промелькнула идея, что ей стоит лучше уйти… Однако Лили припомнила слова кустодии и прошлась вокруг. В шалашах рядом она нашла только ланей, таких же, как и она, спящих после долгого общения с херреном. Где-то внутри живота Лили что-то дёрнулось, будто от боли…
Верналис был найден спустя пять минут блужданий. Лили не раз видела Верналиса своими глазами, но это был только второй раз, когда она видела его достаточно близко. Тёмная, с зеленоватым оттенком короткая грива и маленькая бородка; светлая, как песок, шёрстка с тёмной спинкой и белым животом и грудью; такие же белые кристальные копытца, от которых шли витые узоры по ногам; широкие крылья, сложенные прямо сейчас за спиной; и ветвистые рога, сверкавшие жёлтым, как солнце, металлическим цветом, кончики которых оканчивались зелёной листвой. И этот рослый, величественный олень, что сочетал в своём теле черты фордиров, перитонов и витрангов, трёх народов лесных оленей…
Сидел перед небольшим ростком маленького дерева. Совсем зелёным, его стебель даже не затвердел, чтобы это маленькое растеньице можно было называть саженцем. И Лили сначала подумала, что Верналис просто спал или медитировал, пока не оказалась прямо перед ним, с другой стороны. Нет, зелёные глаза херрена смотрели прямо на росток…
— Я не знаю, что это за растение. Я наблюдал за тем, как проходили свой путь от семени до саженца многие деревья, но… что это за загадка сейчас? Прямо передо мной?
Его слова могли прозвучать в пустоту, но почему тогда он заговорил только рядом с Лейк Лили? Пытаясь расслабиться, она пару раз вдохнула и выдохнула, прежде чем села напротив.
— Нат сказал, что это символ. Символ всего того, чем мы являемся.
— …мы? — поинтересовалась Лейк, опустив взгляд на маленькое растение.
— Олени. Любые олени. Горные, лесные… даже те, о которых я не знаю… и я не знаю, во что вырастет этот маленький росток. Я не знаю этого дерева. Я не знаю… своего народа.
Лань снова подняла свой взгляд — и увидела, что Верналис смотрит прямо на неё. Спокойный взор двух зелёных глаз, будто ожидающий ответа от неожиданной собеседницы — но только не так, как ожидала того та кустодия. Казалось, пройдёт вечность, а этот взгляд всё будет ожидать своего ответа.
И тем не менее внутри Лейк Лили всё снова задёргалось. А вместе с этим задрожали и копыта…
— Почему ты боишься меня, Лили? Я… не желаю тебе зла. Я бы… сам испугался, будь во мне хоть какое-то стремление его тебе причинить… — устало произнёс олень, после чего медленно моргнул. — Почему? Что тебя гложет?
Лили казалось, будто кровь в теле под этим взглядом превратилась в стаю пауков. Стаю, которая ходила по её жилам и заставляла сердце биться сильнее и сильнее… стали дрожать не только копыта, но и маленький носик. Но она боялась не его. Она боялась…
— Почему я должна это делать? П-почему я должна быть… л-ланью? — Лили показалось, будто это слово она не сказал. Выплюнула. Как противный корень, который не лечит, а только сильнее жжёт тело. — Все… все в моей жизни говорили, что я обязана что-то делать. Мне не давали выбора. Мне говорили быть такой. Всегда. Всё время. А когда… когда пришёл ты и сказал, что я — прекрасный цветок, который хотел бы взять с собой… и… ххххх… грррххх… — Лили закрыла глаза, попытавшись подавить эмоции, что сейчас бушевали внутри неё. Ей всегда говорили, что для уроженца озёрного края она слишком импульсивная и неспокойная. Всегда. И это ни к чему хорошему не… — Почему, Верналис? — процедила Лили. — Почему ко мне относятся так, будто я — и в самом деле цветок? Почему все считают, что я сама по себе ничего не значу? Почему для всех я — семечко, которое должно вырасти в грёбанный саженец и быть кому-то символом?! Ланью, которая должна вырастить самому Верналису оленят?! Почему я должна кому-то, постоянно?! Почему никто не думает, что я тоже могу о чём-то думать и мечтать на своём уме?! — Лили поднялась и раздвинула передние ноги, оскалив зубы. Слёзы стекали по её щекам, падая на траву, громкие выдохи выходили из её носа. Всё, что было у неё за короткую жизнь, всё, что накопилось за многие луны, нашло выход. — Где справедливость?! Почему?!
— Лили, потому что… — уже было начал Верналис, чтобы хоть как-то успокоить взбесившуюся лань, но та криком перебила его.
— У вас у всех есть пресловутое “потому что”! Традиции по лунным циклам! Уважение духам! Желание заполучить самое лучшее! В конце концов ради оленей и всей Кервидерии, да?! ДА?! — крикнула в отчаянье Лили, раздвинув передние ноги ещё дальше, прежде чем ненароком поглядела вниз. На росток. — Насколько она тебе дорога?..
Всё произошло за мгновение. Лань занесла копыто над маленьким ростком и стремительно опустила его, целясь прямо в него. Громкое “НЕТ!” вырвалось из уст Верналиса. Росток смялся под давкой копыта — и лань занесла уже второе, чтобы закончить начатое… но её ноги упёрлись прямо в широкое крыло херрена, решившего защитить зелёное чудо.
— Лили… — тихо прошептал её имя олень. — Однажды я встретил лань, которая озлобилась на весь олений род…
— Я не буду слушать твои бредовые легенды! — снова оскалилась лань, яростно глядя на Верналиса.
— Лили, прошу… выслушай… и я не буду тебя держать… — прошептал он снова, снова встретившись с ней взглядом. Маленькая слеза скатилась вниз с края его зелёного глаза, пока он ждал… и лань наконец опустила копыта, чтобы сесть на траву. — Однажды я встретил лань, которую принесли в жертву ради победы над врагом… ей разорвали грудь и оставили умирать. И на протяжении многих веков она помогала оленям убивать тех, кто угрожал их покою… пока она не встретила нас. Меня и Монтема.
— При чём. Тут. Это, — сжав губы, процедила Лили.
— Из-за неё мы объявили друг другу войну. Она обманула нас. Мы считали, что наш долг — одолеть друг друга, чтобы выжить… пока не пришли Хранители Сезонов и не сказали, насколько сильно мы ошибались… И я с братом поклялся держать оленей в гармонии и мире. Оленям нужен символ. Вечный символ, который останется даже после меня. Того, кто чуть не послал собственный народ на смерть… но если ты… хочешь его… уничтожить…
С этими словами олень убрал крыло, снова показывая маленький росток. Побитый копытом, но всё ещё живой.
— Если твоя злость так сильна, Лили… я не буду ей препятствовать.
Лань снова посмотрела вниз, на то, что было между её копыт. Это могло быть уловкой. Возможно, что на самом деле где-то рядом есть ещё дух, который служит самому Верналису. Может, росток не так прост и пара ударов копыт ему не помеха…
Вот только вряд ли духи тут были. Даже дриады сюда не приходили — а могли бы. К тому же выдержит ли пару ударов росток, который чуть не погиб уже под одним? Но тогда почему он разрешает это сделать? Почему?..
Хмыкнув, Лили бессильно положила голову на траву, рядом с ростком, и заплакала. Всё могло бы пройти намного проще. Могла бы быть спокойная беседа, после чего Верналис вполне бы адекватно осознал её точку зрения, но… лишать живого символа всех оленей? Оставляя лишь Верналиса, который стыдится развязанной им же войны? И самое главное — куда бы ушла сама Лили? Так дальше и жила бы в Арборионе, пока её наконец не схватит какой-нибудь дерзкий перитон или фордир?
— Этому ростку уже три года, Лили… — произнёс олень, долго выдохнув, чтобы собраться со словами. — Три года я защищал его от холода, жары и бури. И два года я защищал Арборион от невзгод. Прошу, Лили… — при этих словах лань ощутила, как над её спиной нависло большое крыло и осторожно прижалось к ней. — Позволь мне защитить и тебя.
С другой стороны, если трактовать тему именно как поднятие более взрослых, чем в сериале, отношенческих вопросов, то всё по делу. Проблемы главных героев вполне понятны и интересны для рассмотрения.
И сам по себе рассказ хорош. Конфликт между чувствами и долгом заявлен в полный рост. Даже кратко обрисована окружающая обстановка для тех читателей, которые плохо разбираются в оленьей жизни. И общий подход – начать разрешение конфликта с откровенного разговора – вполне в духе канонического сериала.
(Стая пауков, которая ходит по жилам? Оригинальный образ. Но разве множество пауков называется стаей? А как тогда? Рой? Косяк? Э-э-э, табун?)
Ну, для него было важно, чтобы землёй, которая так или иначе станет частью Кервидерии, правила… кхм, его кровь, которая, в будущем, может обрести возможность свестись с кровью его брата, Монтема.
Отзыв на неё будет, но позже.
Prompt #136: «Барбекю» от МириЛитаТвайлайт бежала со всех ног прямо в тронный зал, держа с собой в сумке несколько свитков, со своими странными изобретениями которые ее наставница часто запрещает из за травмоопасности. Она все же не теряла надежды и оптимизма, что однажды какое-нибудь значимое открытие будет одобрено солнечным Диархом. Никаких проблем на контрольном пункте не возникло. Невзирая на отсутствующую охрану рядом с тронным залом, она протаранила его двери. Внутри ожидаемо никого не было, поэтому Твайлайт пришлось выйти за пределы дворца в раздумьях от того, где может находится Селестия. Рэйвен выглядывающая из окна коридора, начала жестами показывать что ей стоит идти на задний двор. При приближении, она учуяла горелый запах, вместе с густым дымом. Опять же ни охраны вокруг, ни даже дворецких, лишь одна солнечная принцесса, жарящая на мангале многочисленные овощи.
– Принцесса Селестия! У Меня есть для вас… – Запах начал одолевать первоочередное желание попытку запантетовать свои многочисленные задумки – Очень вкусно пахнет, это что… Мясо?! Вы же не скажете мне что вы…
– О, здравствуй Твайлайт, никак нет, я не ем мясо, но меня очень изрядно попросили вместе с заготовленными овощами, приготовить и стейк для какого-то “Друга”. Это то о чем я думаю? Положи и сядь где-нибудь рядом.
– Не очень понимаю, какой “Друг”? Почему вы не у себя, сегодня какой-то особенный день? – Крылорожка приняла позу мыслителя и начала строить догадки – У вас был гость?
– Да, Действительно. у меня был гость, хороший гость, он мне и подарил Мангал, знаешь Твайлайт иногда подарки могут доносить что-то скрытое, казалось бы, их дарят тебе за то что ты просто есть, однако у некоторых бывают скрытые мотивы – Селестия несколько раз перевернула стейк, сочащийся соком от жара горящих дров – Они могут показаться… Неудобными, очень неудобными
– Так слухи об этом были правдивы? – Твайли чуть ли не привстала со своего места – У вас есть… Кто-то… Кто-то…
– Не совсем, но верно, его зовут Лайт, серый пегас, больше я ничего о нем не расскажу – Лопаткой она стала переворачивать овощи вместе с сеном, на дальнейшие восклицания Твайлайт, она не стала обращать внимания
– Но, если так получается, то что насчет вашей сестры? Может у нее тоже есть кольтфренд? Ох конечно так оно и есть, тайные встречи? Вдали ото всех, никто об этом не знает – Твайли посмотрела на Тию и как-то по детски стараясь привлечь ее внимание, она дернула своим копытом ее за хвост.
– А? Насчет этого, мне часто приходится выгонять из комнаты Луны ее ночных стражей, я не думаю что она озабочена качеством, скорее количеством. Поэтому мне приходится делать радикальные меры, в том числе и домашний арест. Но это никак на нее не повлияло.
– Ваш является тоже стражником? Я бы хотела посмотреть во время его сме…
– Это была бы самая банальная вещь которая могла бы со мной случится, но нет, ты его не встретишь тут, он им не является, или ты опять поверила слухам что я так же как и сестра затаскиваю в постель своих собственных…
– Х…Хорошо, но как вы уделяете этому время? Всему этому, по себе знаю что на такое у меня банально нет свободной минуты.
– Я нахожу время очень просто, всего-лишь подбираю момент когда я буду наименее нужна и занимаюсь своими делами, ну а если ты хочешь спросить намеренно ли я ищу тех, с кем я могу обсудить что-то более личное чем на многочисленных деловых встречах, совсем нет, они сами меня находят.
– Что насчет моих… Исследований? Я принесла вам отчеты, мне конечно очень бы хотелось чтобы вы их приняли, разрешили мне продолжить эксперименты, но многочисленные отказы…
– Возьми у Рэйвен печать и поставь их на что хочешь, а теперь пожалуйста, можешь оставить меня наедине? – Селестия широко улыбнулась – что насчет тебя, Твайлайт Спаркл, ты уже… – Твайлайт будто бы зная что она скажет, начала ретироватся из поля зрения – Хм… Действительно – Она посмотрела в сторону дальних кустов – Выходи уже, она ушла.