"Поня: Военное дело" Глава 8-я: На периферии (продолжение)

Оглавление и глоссарий
Продолжение. Начало на: https://tabun.everypony.ru/blog/stories/157955.html



На переферии
(продолжение)

Доброго вам времени суток, броня. Это снова я, местный графоманствующий параспрайт. Кажется, я все таки продолжу «Военное дело» — снова появился интерес) Сейчас (а так же завтра и, возможно, послезавтра) я выкладываю писанину, которая пылилась в моих запасниках уже два года, а далее, если ничего не поменяется и я не утону в уже имеющихся проектах, намереваюсь заняться описанием истории «Царства Ахуезотля» уже во времена, когда Королевство Эквестрия начало быть (8-я глава).
Под спойлером мои благодарности — Моя признательность брони Aluxor за его оленей. И мои ему извинения Черную/Злющую Кервидерию я не бросил (спасибо за это одному извращенцу под ником Gedzerath), так что Лифа и Тейла еще ждут приключения — Лиф уже утарабанил из деревни: доказывать, что он настоящий олень))
— Отдельное спасибо брони MLPMihail за создание pdf-архива моей писанины)
— И, конечно же, еще одно спасибо создателям серии Total War)


Перед прочтением нижеследующей статьи я обязан вас предупредить: Я описываю не пони классического Mlp! Я описываю пони того среза созданного нашим воображением спектра миров Эквестрии, который куда ближе к Земле и где пони приходиться бороться за свое существование. Можно сказать, что этот срез близок по положению к ФЭ. Так что читать или не читать мой фанфик и как к прочитанному относиться вы должны решить для себя сами. И еще одно, о чем меня уже давно просили предупреждать: Земнопони этого среза не имеют монополию на сельское хозяйство! Ибо иначе я бы не смог писать свой фанфик)


Кервидерия в Эпоху Магов



Что касается континента Лесной или, как его называют сами олени, Кервидерия, то разговор об Эпохе Магов на его просторах стоит начать с 2457 года до Э.Г. Именно этим годом датируется запись в «Летописи Серебряного Леса», в которой впервые упоминается аликорн («эйкиррен» на оленьем языке) Верналис. Согласно словам летописца, в том году еще мало кому известный эйкиррен попытался предъявить свои права на отправление богослужений непосредственно у Великого Древа, аргументируя эти притязания возможностью принести ощутимую пользу всему рогатому народу. Требования бессмертного оленя были восприняты прочими жрецами неоднозначно: большая часть священнослужителей посчитали их оскорбительной наглостью, но нашлись и сторонники эйкиррена. Среди последних был уважаемый богослов Дивайн Блессинг, для разрешения вопроса инициировавший внеочередной сбор конклава жрецов. Заседания конклава проходили крайне бурно, а обсуждавшиеся на них вопросы вызывают неоднозначную реакцию среди жителей Кервидерии до сих пор. Собственно, краткое его описание в «Летописи Серебряного Леса» это единственный открытый источник, в котором упоминается о существовании других эйкирренов помимо Верналиса. Увы, больше по этому вопросу сказать нечего: обмолвки об эйкирренах в «Летописи Серебряного Леса» носят крайне поверхностный характер, а рассекречивать прочие документы, связанные с сородичами Верналиса, кервидерцы, по всей видимости, не собираются вовсе.
На конклаве, длившемся шесть дней, партия сторонников Верналиса проиграла: эйкиррен был признан перитоном, лишен сана и отлучен от Древа вместе со всеми своими сторонниками. Последнее означало то, что Верналис и поддерживающие его священники пожизненно лишаются права подходить к Великому Древу ближе, чем на два дневных перехода. Впрочем, право отправлять богослужения и занимать церковные посты за ними оставалось. За всеми, кроме эйкиррена: тот был не только лишен сана, но и признан перитоном. Последнее означало, что даже пойди он против воли конклава и продолжи отправлять богослужения именем Великого Древа, то прочие олени все равно не восприняли бы его всерьез и просто назвали бы, в лучшем случае, забавным дурачком. Впрочем, летописца мало волновала судьба Верналиса: древнего оленя интересовало то, что его родной Сильвервуд, стоящий как раз на одном из важных путей паломничества к Великому Древу, недополучит прибыли из-за этого жреческого скандала.


Биология оленей
Раз уж речь зашла о рогатых жителях Кервидерии, то давайте взглянем на них и со стороны науки биологии.
Как и эквестрийские пони, эквестрийские олени имеют не так уж много общего со своими земными тезками. Это довольно крупные разумные высокосоциальные парнокопытные млекопитающие, имеющие шесть конечностей (у всех, кроме перитонов и эйкирренов, вторая пара конечностей редуцирована) и, по всей видимости, приходящиеся одинаково дальней родней как эквиноидам (пони, химеры, перевертыши, ослы, кони), так и грифоноидам (грифоны со всеми их грифонотипами). Не смотря на их внешнее сходство с пони и наличие на крупах кьютимарок (отличный пример конвергентной эволюции), наиболее близкими родичами современным керведерским оленям считаются другие парнокопытные эквестрийцы (коровы, яки, бизоны, минотавры, козлы, жирафы, антилопы). В плане же диеты все олени являются строго плодоядными существами и, в отличие от тех же поней, оленетипов со склонностью к плотоядности (аналогичных «ночным пони») или минералоядности (аналогов кристального подтипа земного понитипа) среди рогатого племени до сих пор замечено не было. При этом строением пищеварительной системы они крайне схожи с теми самыми пони и к ним вовсе непременимо понятие «жвачный». Так же стоит сказать, что, в отличие от эквиноидов и бовиноидов, олени не обладают той самой легендарной устойчивостью к ударным воздействиям, но все поголовно, а не только небесное племя, могут похвастаться просто замечательно развитым вестибулярным аппаратом.
Немаловажной особенностью биологии эквестрийских оленей, влияющей на всю их жизнь, является неравенство счисленном соотношении полов: на одну самку приходится 1,1-1,2 самца. То есть оленей на 5-10 процентов больше, чем ланей, что делает слабый пол очень ценным в глазах их рогатых кавалеров (стоит заметить, что, это соотношение справедливо для современного, цивилизованного общества: в прежние времена, не отличавшиеся столь развитой медициной, оно было гораздо хуже и дефицит прекрасного пола порою мог достигать 20-30%). Но, увы, столь способствующая развитию общества (и умножению числа несчастных оленей) особенность нивелируется врожденным оленьим гиперконсерватизмом, не позволившим рогатому племени захватить доминирующие позиции в Эквестрии.
Эквестрийские олени как вид могут быть разделены на пять оленетипов:
1) Перитоны — небольшие по размерам крылатые олени, по своим магическим свойствам крайне сходные с пегасами-пони. Самцы-перитоны отличаются низкими загнутыми назад рогами со слабым ветвлением. Самки рогов не имеют. Отличаются живым и бойким нравом, но ощутимо менее агрессивны и бесшабашны, чем пегасы. Некоторые исследователи считают перитонов наиболее древним оленетипом, от которого произошли все прочие.
2) Фордиры — небольшие по размерам бескрылые олени, изначально проживавшие в мегалолесах Кервидерии. Выносливы, маловосприимчивы к широкому спектру токсинов и весьма устойчивы к инфекционным заболеваниям, обладают наиболее развитыми среди всех оленетипов органами чувств (исключая зрение — тут у фордиров сохраняется паритет с перитонами). При этом крайне неустойчивы к психотропным чарам и внушению, что, по всей видимости, является оборотной стороной их развитой сенсорики. Наиболее многочисленный в Кервидерии оленетип. Самцы фордиров отличаются слабоветвящимися рогами. Самки рогов не имеют.
3) Пуду или пудмеи — миниатюрные (размером с крупную кошку) олени, крайне сходные с фордирами (по всей видимости, от них и произошли). Обитают в наиболее непроходимых частях кервидерских мегалолесов, непригодных для жизни более крупных оленей. Склонны к изоляционизму и встраиваться в современное оленье общество наотрез отказываются, в связи с чем информация о них крайне скудна и малодостоверна. Самцы пуду отличаются слабоветвящимися миниатюрными рогами. Наличие рогов у самок дискутабильно. Численность данного оленетипа неизвестна даже приблизительно.
4) Нордиры — крупные (один из двух крупнейших по размерам тела оленетипов) бескрылые олени, отличающиеся большой физической силой и развитым шерстяным покровом. Как считается, изначально появились в Айслянде, а обратно на континентальную часть Кервидерии мигрировали уже в исторический период. Предпочитают холодный климат и открытые пространства. Самцы отличаются крупными разветвленными рогами. Самки так же обладают рогами, но они меньше по размерам и не столь разветвлены. Для представителей данного оленетипа характерна высокая частота встречаемости индивидов с техническим складом ума. Нордиры являются одним из двух лидирующих оленетипов, определяющих развитие оленьего общества.
5) Витранги — крупные (один из двух крупнейших по размерам тела оленетипов) бескрылые олени, отличающиеся наличием специализированных органов направленного манипулирования магией, выглядящих как комплекс из «кристального копыта» и замысловатого рисунка, занимающий всю длину их конечностей. Предположительно, развились из фордиров под воздействием магии Вечносвободных лесов, но позже мигрировали прочь от природных источников слабоорганизованой магии. Способны к чародейским манипуляциям как неспецифического (в меньшей мере), так и специфического (в большей мере) характера. Последние напоминают специфическую магию кисточковых единорогов и перевертышей и заключаются в чародейской интервенции в магическую составляющую живых существ, подавлении их средств внутренней защиты и перехвате механизмов управления и целеполагания. Проще говоря, витранги «моют мозги» другим живым существам, заставляя их выполнять выгодные оленям действия. При этом магия витрангов весьма «всеядна» и способна влиять как на растительную, так и на животную жизнь. Впрочем, такая универсальность одновременно является недостатком: многие виды живых существ высокоустойчивы к паразитическому чародейству витрангов. Что касается неспецифической магии, то она не имеет каких-то особенностей, за исключением того, что витранги не пользуются телекинезом. Является ли это особенностью их биологии или следствием культурных традиций неизвестно. Самцы отличаются крупными рогами полулунной формы. Самки рогов не имеют. Витранги являются одним из двух лидирующих оленетипов, определяющих развитие оленьего общества.
6) Так же стоит упомянуть об эйкерренах. Вернее, об эйкеррене, известном лишь в одном экземпляре. Но можно ли отнести принца Верналиса к отдельному оленетипу или он вообще находится вне компетенции биологии как науки, как и в случае с аликорнами-пони, совершенно непонятно.


***

Вторую важную для оленей дату этого периода истории отделяет от фиаско эйкиррена полвека. В 2404 году до Э.Г. на южное побережье Кервидерии высадился нордирский вождь Доваклос из клана Морской Гальки вместе с дружиной и союзниками из кланов Чайки, Пишущих-на-Камне, Железных Клешней, Алексов и нескольких менее значимых. В отличие от всех предыдущих нападений нордиров на Кервидерию это носило не грабительский, а захватнический характер: Доваклос приплыл из Айслянда вовсе не за добычей, а ради земли, которой катастрофически нехватало на прародине нордиров.Так что высадившись на берег вождь южных оленей не стал тут же по обыкновению своих родичей грабить побережных жителей. Вместо этого отряды южан захватив селение отлавливали всех попрятавшихся витрангов, приоленьи били их (кое-кому даже отшибая рога) и под глумливые насмешки выбрасывали из селения (собственность волшебников уходила дружинникам, что удерживало их от самовольного грабежа). После чего объявляли фордирам и перитонам, что у них сменился хозяин. Таким манером Доваклосу, прозваному «Загребущие Копыта», удалось за первый год своего похода захватить свободные от лесов земли вдоль всей восточной трети южного побережья континента. На которые тут же хлынули переселенцы из Айслянда, получавшие земли и фордиров с перитонами из копыт вождя в обмен на клятву верности. Конечно, витранги оказывали сопротивление и даже пытались отбивать свои земли обратно. Но если заморские захватчики какое-то время сохраняли относительное единство, подчиняясь Доваклосу, то главы витрангов даже не думали прекращать взаимную грызню и сразу же начали интриговать вместе с пришельцами против сородичей. В чем, впрочем, не было ничего удивительного: кланы витрангов уже давно утратили монолитность, когда-то позволившую им поработить фордиров и перитонов и стать хозяевами Кервидерии, и сейчас скорее были готовы объединиться с южными пришельцами против соседа-витранга, чем с ним же против южан.
В итоге, за пятнадцать лет на юге от массива Кервидерского леса выросло внушительных размеров королевство нордиров, заместивших витрангов на троне хозяев жизни. Новое государство получило название Нордлянд (так как оно находилось на север от Айслянда) и было организовано по феодальному типу. Доваклос в обмен на клятву верности раздавал захваченные земли своим ближайшим сподвижникам и наиболее важным спонсорам похода. Те в свою очередь снова отдавали часть надела верным оленям, каковые еще раз проделывали этот же фокус и так до тех пор, пока очередной землевладелец не решал, что дальше дробить свой надел не имеет ни малейшего смысла. Такой способ организации общества не был идеален и в итоге Нордлянд перестал быть единым государством сразу же после смерти Доваклоса. Но в военном плане феодальный подход к государственному строительству давал сто очков форы распространенной в то время среди витрангов системе карликовых кланов-государств, не дававшей ни малейшей возможности положиться на соседа и ограничивавший армию самого клана только небольшим кругом кровных родичей со слугами-«сержантами» и наемниками, чья лояльность во все времена и среди всех народов была сомнительна. При этом стоит отметить, что созданная стараниями витрангов система личной зависимости фордиров и перитонов очень понравилась нордирам. Но с их подходом к магии воспроизвести ее захватчики не могли. А потому поступили довольно хитро: выбросив из пределов Нордлянда витрангов, Доваклос взял со своих сподвижников клятву, что ни один олень отныне не будет принадлежать другому как вещь. И тут же, вместе со своими (несомненно, мерзко хихикавшими) подельниками, провернул невиданную доселе в Кервидерии аферу, скрывшуюся в бурном ликовании фордиров и перитонов: землей могут владеть только нордиры, а за пользование ею они имеют право взимать со всех прочих рогатых такую плату и в такой форме, каковую сочтут нужной и справедливой. То есть, по факту заменил личную зависимость от чародея-витранга, магией делавшего землю плодородной, на поземельную зависимость от землевладельца-нордира, разрешавшего крестьянину вообще на этой земле присутствовать.
***
В это же время, в 2397 году до Э.Г., другой нордирский вождь, Хорнкаттер «Длинный Ствол» из клана Коротких Лодок, на обратном пути одного из своих торговых путешествий в земли витрангов достиг очень крупного острова, названного первооткрывателем Гринляндией за изобилие растительности. Новая земля, на первый взгляд необитаемая, очень приглянулась Хорнкаттеру, и он, заручившись помощью еще нескольких кланов, начал колонизацию. Благо, желающих переехать из переполненного Айслянда было хоть отбавляй. Колонизация острова началась и продолжалась успешно, не только принеся Хорнкаттеру огромные богатства, но и сделав его королем королевства Гринляндия (простоявшего ощутимо дольше, чем государство Доваклоса). Впрочем, стоит сказать, что не все было так гладко: остров оказался не столь уж необитаем — на нем проживало несколько племен перитонов, перебравшихся сюда с материка в незапамятные времена (как можно судить по дошедшим до нас фольклорным памятникам, еще до завершения легендарных времен Небесного Гнета). Вторжение иноземцев крылатым олешкам очень не понравилось, и они попробовали прогнать их силой. Война длилась около шестнадцати лет, закончившись встраиванием перитонов в новое общество на правах погодников.
***

2373 год до Э.Г. ознаменовался другим важным событием в истории Кервидерии: был основан Орден Железных Копыт. Каковое, впрочем, было вполне логичным продолжением завоеваний Доваклоса. Но обо всем по порядку.
Нордиры, прочно обосновавшиеся на прибрежных равнинах Кервидерии, со временем сообразили, что изгнанные ими в леса витранги это отнюдь не только конкуренты за власть, но и очень полезные в хозяйстве маги. Обладание своим собственным кристальнокопытным волшебником, нанятым за серебро или угнанным в неволю, стало важным фактором процветания нордирских земель и вопросом престижа кланов ими владеющих. В общем, на равнинах возник неудовлетворенный спрос на лесных чародеев. Но нанимать их было дорого и не всегда возможно: маги-витранги, если род их все таки отпускал на заработки, весьма привередливо подходили к вопросу поиска работодателя, прекрасно понимая, что в их случае реальный выбор за работником. Соответственно, на сцену вышли головорезы-«серебряные рога» (так называли себя рогатые наемники, ибо работали за серебряную монету), за звонкое серебро готовые на многие гнусности.
Прикидываясь торговцами и путешественниками, равнинные авантюристы проникали в лесные селения и похищали витрангов, после продавая их в фактическое рабство на равнинах. При этом нордиры довольно хитро выкрутились из ситуации с клятвой Доваклоса, запрещавшей рабство в Нордлянде. Южане заявляли, что волшебнокопытные рабы вовсе и не рабы, а лишь отрабатывают виру за нанесенные их предками непонятно кому (нордирам они их нанести не могли при всем желании, а реально пострадавшие от чар витрангов фордиры и перитоны вряд ли могли даже мечтать приобрести подневольного чародея) обиды.
Понятное дело, лесовикам все это не нравилось. Но и рвать все контакты с равнинной родней тоже было очень плохим вариантом: нордиры приносили лесным жителям не только проблемы, но и в обмен на дары леса торговали с ними тем товаром, достать который из каких-либо иных источников было крайне трудно или невозможно. К примеру, южане активно везли в мегалолеса серебро, кузнечные и ювелирные изделия, пшеницу, которую лесные жители не выращивали, меняя их на мед, ценные сорта древесины, смолу, различные лечебные и не очень зелья. Так что карать всех равнинников без разбора было недопустимо. Требовалось выявлять и прицельно обламывать рога именно злоумышленникам, не трогая относительно честных купцов. Подобная задача была не по силам отдельным кланам витрангов (впрочем, лесная аристократия сама частенько помогала равнинным головорезам, через них устраняя неугодных из других семей лесных колдунов). А потому данную работу взял на себя Храм Великого Древа, создав Сыск, в чьи функции входили наблюдение за гостями с равнин, выявление среди них потенциально опасных оленей и нейтрализация угрозы с их стороны (в том числе и силой, для чего сыскные агенты могли требовать у любых лесовиков содействия, а сами друиды нередко придавали им боевых магов), накопление и обмен информации о возможных похитителях (в том числе применялось тиражирование портретов потенциальных преступников, для чего при агентах сыска всегда имелся художник). Увы, на пути у столь благородных намерений друидов встала вульгарная в своей простоте реальность: на постоянной основе обеспечить агентами сыска все торговые поселения Храм не мог – у него просто не было столько оленей. Так что немногочисленные агенты лесного жречества, дабы защитить как можно большее число витрангов, оказались вынуждены регулярно менять место своей дислокации, тем на время открывая окно возможностей для оленехищений. Само собой, наемные головорезы активно этим пользовались, сами устанавливая слежку за сыскными друидами и нанося удар именно тогда, когда те переезжали на новое место. Каковая практика не была чем-то тайным для сыскарей, часто пытавшихся поймать злоумышленников, устраивая для них представления с фиктивными переездами или тайно возвращаясь в оставленное селение. В общем, во владениях витрангов в это время шла ожесточенная и крайне интересная для стороннего наблюдателя тайная игра, ставками в которой были, с одной стороны, баснословные прибыли и, с другой стороны, личная свобода.

В скором времени подневольные маги-витранги стали весьма распространенным явлением на занятом нордирами побережье Кервидерии, а их добыча превратилась в прибыльную индустрию, приносящую причастным оленям фантастические барыши. Что породило ряд существенных проблем.
Во-первых, витранги-рабы, как правило, были не слишком высококвалифицированными магами (хорошего мага похитить непросто — он без охраны ходит редко, так что в загребущие копыта «серебряных рогов» обычно попадал либо неопытный молодняк, либо совершенно непричастные витранги, ранее и не помышлявшие о карьере волшебников). Но заплатившие за невольника немало серебра хозяева требовали от них сложного и действенного колдовства. Что нередко приводило к различным нежелательным эффектам: отравлению почв и неожиданному изменению их структуры, смене локального залегания подземных вод, порче запасов семян и продовольствия, магическому изменению флоры и фауны (обычно, вредоносному) и тому подобному. Впрочем, это было очень на копыто вольнонаемным магам, которые на фоне плохо обученных, часто лишенных соответствующих природных склонностей и крайне слабо мотивированных невольников смотрелись великолепно, а потому имели возможность ломить совершенно неприличную цену за свои услуги.
Во-вторых, большая часть жителей равнин были фордиры и перитоны, чье преклонение перед витрангами отнюдь не пропало (вторжение нордиров по историческим меркам произошло недавно, а потому культура и обычаи местных жителей все еще оставались прежними), а среди высшей нордирской аристократии совершенно легально жили (и пользовались немалым почетом) наемные маги-витранги. То есть, в одном месте и времени имелись раздражитель в виде порабощенных витрангов-лесовиков и возбуждаемая ими воля в виде массы кервидерских аборигенов, среди которых были представлены как исполнители в виде темных и суеверных, но способных ярко и стойко гореть одной идеей фордиров и перитонов, так и образованные, умные и хитрые организаторы в виде вольнонаемных чародеев-витрангов. Совмещение всех этих компонентов породило в прибрежных землях народное движение, известное как «Подземная Река», занимавшееся освобождением (чаще нелегальным) витрангов-невольников и тайным переправлением их обратно в мегалолеса. Само собой, подобные безобразия очень не нравились нордирам, терявшим из-за него в финансовом плане. Владыки равнин непрестанно боролись с «Подземной Рекой», но фамильные черты их феодального общества не позволяли нанести этому движению сколько-либо опасные раны. Чем были крайне довольны «серебряные рога»: чем больше защитники витрангов освобождали рабов, тем больше рабов требовалось.
Третья проблема имела те же истоки, что и вторая, и заключалась в том, что в маскулинном обществе оленей, не в пример поням, было принято давать опасности отпор, а не пытаться убежать или договориться с ней. Часть витрангов, которым было обидно за своих подневольных родичей, решались оказывать нордирам вполне ощутимое силовое сопротивление. Правда, выступать против хозяев или нанимателей открыто было глупо (бунтарю просто отбили бы рога), а потому возмущенные чародеи принимались действовать скрытно, нанося удары исподтишка. То есть устраивали различные магические диверсии против простых фордиров и перитонов, тем уменьшая прибыль феодала, на чьей земле они жили. Правда, это же настраивало простой равнинный народ против этих волшебников, отныне получивших название «черных магов» и «злых колдунов», каковые оленями и вовсе не считались, представляясь народному сознанию злыми духами, завладевшими телами несчастных чародеев. Равнинные фордиры и перитоны все таки не могли признать того, что бывшие хозяева-витранги пакостят им вполне осознанное, используя простых оленей как инструмент, чтобы насолить нордирам. Тем не менее, нужно было как-то противодействовать «черным магам», каковая функция обычно перепоручалась наемникам и, в первую очередь" Ордену Железных Копыт.


Установившийся на побережье Кервидерии порядок требовал довольно обильного притока магов-витрангов. Частично этот спрос удовлетворялся изгнанниками, которых турнули из лесов в результате непрекращающихся разборок между кланами кристальнокопытных оленей, авантюристами, ищущими на равнинах приключений на собственные подхвостья, и убежденными наемниками, охочими до нордирского серебра. Но основную часть чародеев для равнинных землевладельцев поставляли «серебряные рога», похищавшие витрангов из собственных зеленых домов и продававших их в фактическое рабство. При этом рынок подневольных волшебников был достаточно быстро монополизирован одной единственной группой этих пропащих оленей, так называемым Орденом Железных Копыт. И вот в чем тут дело.
Охота за чародеями в кервидерских мегалолесах была делом весьма небезопасным. Вечнодикие леса, в которые без четких границ переходили леса обычные, кишели опасной флорой и фауной, а также грозили путешественнику продуктами постепенной организации свободной магии. Да и сами витранги отнюдь не стремились примерить рабскую петлю на шею — незадачливого охотника за чародеями ждали очень недружественно настроенные и не так уж плохо вооруженные лесовики. Впрочем, просто заблудиться и умереть от голода, холода и жажды в керведерских лесах для равнинного жителя так же было несложно. Все это быстро отваживало большинство наемников от «прогулок в лес». Но не всех.
Часть охотников за волшебными копытами отнюдь не бросало свое дело после первого же опасного похода. Число таких «джентльменов удачи» поначалу было невелико, но достаточно для постепенного накопления опыта налетов на лесных жителей. А их товар пользовался стабильным спросом. Само собой, спрос стимулировал предложение и головорезы начинали укрупнять бизнес, объединяясь с такими же и набирая учеников из подающих надежды молодчиков. Такие банды оказались гораздо успешнее одиночек или отрядов обычных наемников, а потому продолжили свое укрупнение. К 2373 году до Э.Г. во владениях нордиров осталось всего пять крупных объединений охотников на магов, жестко конкурировавших между собой. На несчастье витрангов, среди глав этих наемников нашелся один ушлый олень по имени Голденпот из клана Зеленых Шляп. Данный исторический персонаж, известный среди современников своими хитростью и удачливостью, смог убедить глав прочих банд охотников за витрангами в исключительной выгодности объединения их бизнес-усилий и окончательной монополизации рынка магов-невольников. В результате произошло слияние различных группировок охотников за магами в одну, получившую название Орден Железных Копыт (нордиры противопоставляли себя в виде символа-железа витрангам, чьим символом было дерево).
Орден с самого начала своего существования оказался на редкость удачным проектом, сразу же подмяв под себя рынок невольников-чародеев и быстро превратившись в основного поставщика услуг по борьбе с «черными магами». Во многом этому способствовало объединение знаний и умений разных групп охотников за магами в единую ремесленную школу и централизация сбора и осмысления сведений о потенциальной добыче, резко повысившие эффективность экспедиций Железных Копыт. Позже к этому прибавилась магия витрангов, постепенно начавших присоединятся к Ордену (среди кристальнокопытных оленей, как и среди прочих эквестрийских народов, иногда встречались беспринципные или обиженные личности, готовые ради денег и высокого положения или ради мести обществу на любую низость). С этого момента Орден Железных Копыт от прочих охотников на магов (все еще существовавших, но занимавших явно второстепенные позиции) стали отличать четыре важные вещи.
Во-первых, орден принялся обучать своих пленников магии витрангов, что значительно повышало их полезность и, соответственно, цену. Программы обучения, проводившегося силами орденских витрангов, были крайне ограничены и не позволяли обученным невольникам даже мечтать тягаться с настоящими лесными магами. Но, с другой стороны, они были составлены с учетом потребностей именно равнинных земледельцев, а потому обеспечивали высокую полезность чародея при его максимальной безопасности (если невольник и хотел стать «черным магом», то он просто не знал, как сотворить вредоносные чары, так как его этому не обучали). Клеймо «Железное Копыто» было знаком качества, гарантировавшим, что покупатель не потратит свое серебро зря.
Во-вторых, возможность обучать пленников магии позволило Железным Копытам значительно снизить свои требования к потенциальной добыче: теперь наличие какой-то чародейской подготовки у жертвы было для похитителей приятным бонусом, а не обязательным требованием. Это, с одной стороны, позволило орденским оленям значительно ограничить число и длительность опасных походов вглубь мегалолесов, просто угоняя в рабство попавшиеся селения витрангов целиком, вплоть до оленят. С другой стороны, за счет продажи огромного числа чародеев среднего качества орден смог окончательно монополизировать рынок магов-невольников, оставив прочим «серебряным копытам» лишь узкую нишу добычи действительно могучих магов на заказ.
В-третьих, Железные Копыта были весьма либеральны в плане кадровой политики: в орден мог вступить олень любого оленетипа, если его навыки и умения удовлетворяли высоким требованиям организации. Что сильно расширяло возможности охотников на магов. Наличие в составе ордена высококлассных чародеев-витрангов позволило Железным Копытам самим активно применять лесную магию. Что, в купе с традиционными познаниями фордиров в знахарстве и травничестве, уже довольно хорошо развитой нордирской калиграфической магией и высокими рисками, сопровождавшими работу охотника за магами, вылилось в то, что Железные Копыта создали целый набор необычных приспособлений и химикатов, крайне специфическую школу боевых искусств и принялись магически видоизменять свои собственные тела, лучше приспосабливая их под достаточно нестандартные задачи своего ордена. Подобные вещи были известны и ранее, но именно Орден Железных Копыт впервые собрал их вместе: глубокие метаболические перестройки организма оленей магией витрангов (к примеру охотник Железных Копыт обладал ощутимо более быстрыми рефлексами, чем прочие олени, а приняв простенькое зелье-активатор, бесполезное для рядового обывателя, мог начать видеть в темноте или значительно повысить свою устойчивость к тем или иным токсинам), широчайший фордирский арсенал различных фармакологических препаратов, кое-где умудрившийся переплюнуть даже достижения зебрийских алхимиков (но не в области горения и взрыва! — эти дисциплины у фордиров, в отличии от зебр, всегды были очень плохо развиты), и чародейство нордиров, основанное на создании на поверхности предметов различных арканных схем магиопроводящим красителем.
В-четвертых, Орден Железных Копыт гарантировал качество продаваемого товара, что вылилось в, казалось бы, совершенно не связанную с основной областью деятельности организации функцию ее членов. “Серебряные рога” Ордена Железных Копыт за плату (или бесплатно, если накуролесил их “сертифицированный товар”) противодействовали “темным магам” и разнообразным монстрам, которые как могли являться результатом деятельности чародеев, так могли иметь и вполне естественное происхождение (последние, надо заметить, в эти времена были куда страшнее). В связи с этим отношение к Железным Копытам среди равнинников было двояким. С одной стороны, орден за определенную плату мог гарантировать хорошее поведение местных магов и избавить селян от заглянувших на огонек чудовищ. С другой стороны, по равнинам ходили упорные слухи, что Орден Железных Копыт сам приманивает монстров, злых духов и вредоносных колдунов, дабы иметь возможность за звонкое серебро “бороться” с ними, а заодно выбросить с рынка работорговли конкурентов, чей “негодный товар”, де, и создал лихо побежденные молодцами ордена проблемы.
Все это ярко выделяло Орден Железных Копыт среди прочих организаций наемников и придавало его членам в глазах прочих олений образ колдунов и чародеев.
***
В 2369 году до Э.Г. из-под пера жреца Храма Великого Древа Фарсира “Чернильный Нос” выходит труд “Размышления о материалах, из которых жители Вселенной сей изготовлены были”. Важность этой книги для современной исторической науки Эквестрии сложно переоценить: это и детальнейшее описание структуры общества лесных (и отчасти равнинных) оленей того периода истории, и непротиворечиво датируемое свидетельство регулярных вмешательств Храма Великого Древа в светскую жизнь Кервидерских мегалолесов, и то средство, через которое мы можем услышать ранее безмолвное большинство древней Кервидерии – фордиров, перитонов, витрангов бедных кланов и нордиров-торговцев.

Поединок Мужества

Поединок мужества — древнейший обычай оленей Кервидерии, восходящий еще ко временам дикости. Суть его заключается в том, что двое (возможно и более) оленей сражаются в ритуальном поединке за благосклонность лани (на самом деле, ее родителей). Поединки мужества существовали на всем протяжении оленьей истории и широчайше распространены в Кервидерии в настоящее время. Другое дело, что они отнюдь не были чем-то неизменным и активно менялись вместе с развитием оленьего общества. Так что давайте взглянем на то явление, что представляли из себя поединки мужества в Эпоху Магов.
Биолого-социальным субстратом поединков мужества является избыток представителей мужского пола в оленьем обществе. То есть оленихам (вернее, их родителям) всегда есть из кого выбрать и можно попривередничать, тогда как каждый молодой олень не без оснований боится остаться без второй половинки. Широкое распространение среди рогатых мужского гомосексуализма вопроса не решает — подавляющее большинство оленей предпочтут свадьбу и законное потомство регулярным попихушкам с друзьями (тем более что последние от них никуда не денутся). В общем, поединки мужества это не просто старый обычай, а один из важнейших инструментов молодого оленя в борьбе за свои будущую семью и потомство.
В наиболее простом виде поединок мужества это бой двух оленей на рогах, в течение которого оба поединщика демонстрируют окружающим (и прежде всего родителям лани) свои силу, выносливость и стать. Подобные поединки проводятся в Кервидерии до сих пор. При этом стоит заметить, что современные поединки мужества несут в себе одну немаловажную черту, унаследованную как раз со времен Эпохи Магов: организованность. До этого периода олени, исключая нордляндских нордиров, у которых порядок в ритуальных боях был наведен чуть раньше, дрались кто во что горазд. Что имело два больших недостатка. Первое, полезный эффект от таких поединков был не столь велик, как хотелось бы родителям ланей: чаще всего до них доходил лишь пересказы очевидцев боя. Вторым недостатком были те безобразия, что творились во время таких поединков: травмы, сексуальное насилие, массовые драки (когда излишне разгоряченные зрители устраивали разборки уже между собой) и даже смерть поединщиков (устроить бой прямо на узеньком мостике через бурный поток, где встретились два молодых оболтуса? нет ничего проще!). Так что упорядочение поединков мужества стало одним из первейших дел совершенных друидами-витрангами когда Храм Великого Древа набрал достаточный для этого авторитет в лесном обществе. Оно состояло в следующем:
1) Были обустроены специальные места для поединков (в крупных поселениях для этих нужд строились настоящие амфитеатры, а в мелких расчищались специальные площадки) и введен устойчивый порядок боев. Это, с одной стороны, дало возможность родителям ланей лично присутствовать на поединках мужества (бои проводились в определенном месте в определенное время), с другой же, позволило собрать поединщиков и зрителей в одном месте и отгородить их друг от друга, что локализовало хулиганство молодняка в пределах арен и прилегающих к ним территориях.
2) Было введено судейство, строгий свод правил боя и институт вооруженных помощников судьи. Что существенно усилило порядок на боях и свело к минимуму число разнообразных безобразий, творимых разгоряченных схваткой поединщиками. По крайней мере, исключило сексуальное насилие и отбивание рогов и прочих важных органов победителем у побежденного.
3) Была введена система ставок на победителя среди зрителей. Что позволило содержать все эти приятные нововведения. При этом стоит отметить, что молодняк дрался на арене совершенно бесплатно, а бойцы не имели права делать ставки: появление на поединках мужества бретеров было в высшей степени нежелательно. Впрочем, ушлые жулики все равно умудрялись находить лазейки и профессиональные бойцы на аренах периодически появлялись, что оставляло место «диким» поединкам мужества.


В это же время благодаря влиянию пришельцев-нордиров по Кервидерии широко распространяется новая разновидность «поединка мужества», ассоциированная с воинской культурой и военным делом: «поединок на железе», «поединок на древе» и «поединок на поле». Так же южане принесли на континент и практику «равновесных поединков», значительно цивилизовавшие бои между молодыми оленями.
«Поединок на железе» представляет из себя все тот же «поединок мужества», но ведущийся не рогами, а оружием. Этот обычай изначально возник из нордирских тренировочных схваток: молодые олени, чья энергия била через край, часто превращали тренировки в соревнования силы, мастерства и стойкости, красуясь перед пришедшими посмотреть на них ланями. Так что ко времени вторжения Доваклоса «поединки мужества» с использованием оружия уже давно были обычны для нордиров, как и разработанная специально для них система судейства и «равновесности». Витрангам идея, в целом, понравилась, и они переняли заморскую новинку: лесная молодь теперь могла не просто вволю избивать друг друга перед ланями, но и делать это с пользой — тренировать воинские навыки. Отсюда же родился и «поединок на древе»: раз драться за благосклонность прекрасного пола допустимо на оружии, то почему бы молодым волшебникам не сразиться друг с другом при помощи колдовства? Не меньше континентальным оленям понравился и обычай «равновесности» поединков: практика подбора поединщиков таким образом, чтобы их силы в итоге были примерно равны. Что сильно повысило зрелищность боев, облегчило родителям ланей выбор женихов для своих дочерей, изрядно прижало хвост и так немногочисленным бретерам и прекратило практику избиения более сильными молодыми оленями более слабых под благовидным предлогом. В общем, обновки оказались очень полезны и стремительно распространились по континенту, став популярны среди тех, кто мог их себе позволить (надо заметить, что оружие и доспехи стоят недешево, кристальные копыта есть отнюдь не у всех, а строгое судейство старших не всегда желанно рогатыми лоботрясами).
Будет уместно упомянуть о принципе равновесности, бывшим важной частью поединков нордирского типа. Его смысл можно выразить словами: «равный должен драться с равным». Проще говоря, поединок сильного со слабым или поединок между бойцами разных оленетипов никто из рогатых даже не будет рассматривать всерьез, сочтя его шуткой. Хотя, надо заметить, в последнее время в Кервидерии набирает силу движение «уравнителей», требующих разрешить межоленетипные поединки с условием «уравнивания» дерущихся (надевание магических оков витрангам и прижимающих крылья корсетов перитонам, впрочем, дельных предложений о том, что же делать с телесными показателями фордиров и нордиров, до сих пор не поступало). Обычно «равновесность» поединка на рогах определялась при помощи здравого смысла судьи. Впрочем, при поединках на оружие и чарах его явно было недостаточно. А потому давным-давно был разработан и постоянно дорабатывался свод формальных правил для поединков «на железе» и «на древе». Для первого помимо примерной равности противников по физической кондиции и умениям так же определялось «равновесное» оружие и доспех. Но «равновесное» не означает «одинаковое»: существовало «правило слова», согласно которому оружие и доспехи с близким или одинаковым названием считались «равновесными». Так, к примеру, все многообразное семейство оружия пальма считалось равновесным, хотя, в зависимости от боевой части, это было пестрое сборище от секир до копий. То же касалось и прочего, в том числе заморского, оружия и доспеха: согласно правилу слова, и эрский «короткий меч», и верблюжья «ша-бля» были абсолютно равным оружием, не смотря на свои разные габариты, форму и способ применения. С доспехами ситуация была более сложной и каждый раз разрешалась в индивидуальном порядке: судьи пытались подобрать защитное снаряжение поединщиков так, чтобы оно предоставляло максимальный уровень защиты от оружия оппонента. Впрочем, дерущиеся могли в любой момент боя вообще отказаться от оружия и брони и продолжить поединок при помощи рогов и прочего своего естественного вооружения. В случае же магического поединка «равновесность» достигалась тем, что драться разрешалось только витрангам с одинаковыми чародейскими званиями и рангами и еще тем, что для каждого боя составлялся свой список допустимого волшебства (существовали и стандартные списки), любое отступление от которого автоматически засчитывалось как проигрыш.


«Поединок на поле», ныне не практикуемый, вызывает довольно много споров среди современных эквестрийских историков по целому ряду сложных вопросов. Тем не менее, никто не отрицает сам факт проведения ритуальных боев перед, во время и после (при дележе добычи) боестолкновений нордиров между собой и с равнинными витрангами. Тем не менее, современные поединки мужества унаследовали кое-что от этого древнего обычая: нередкое объявление бойцами того, что они дерутся в честь какой-то определенной лани, «дамы сердца». Хотя прямая аналогия с земными обычаями христианского рыцарства тут неуместна — объявленная лань отнюдь не является символом Девы Марии или ее эквестрийского аналога, если бы таковой существовал, а очень даже была предметом воздыханий самого рогатого поединщика, мечтавшего взять ее в жены.
Согласно наиболее популярным современным представлениям, «поединок на поле» это предваряющий начало сражения ритуальный бой между избранными представителями двух противостоящих друг другу армий. Он имел глубокое мистическое значение и велся в честь определенного божества (стоит отметить, что обычной была двойная формулировка: «в честь богини/бога Такой-то/Такого-то и моей лани ИмяРек»), показывая то, кому благоволят потусторонние силы, и мог в значительной мере влиять на ход и исход дальнейшего боя или даже предотвратить его. При сличении различных источников оказывается, что «поединки на поле» были крайне разнообразны и, по факту, никакими правилами, кроме самого примитивного уговора командующих враждующих армий, не регулировались: это были и классические поединки один на один, и схватки пар и троек, и минисражения двух отрядов добровольцев, в которых не учитывалась «равновесность» и творились разнообразные безобразия, с большой гордостью или с нескрываемым негодованием описываемые древними хронистами.
Впрочем, если отступить от наиболее популярных представлений и обратиться к тем самым древним хроникам, то в них, к своему немалому удивлению, мы найдем множество описаний «поединков на поле», начинавшихся уже в процессе сражения. До сих пор непонятно каким образом окружающие ставились в известность о начале ритуального боя и что заставляло их не вмешиваться в поединок двух оленей. Тем не менее, хроники полнятся описаниями бросаемых и принимаемых воинами прямо в разгар сражения вызовов. Хотя, если взять во внимание то, что полевое сражение в Кервидерии, в отличие такового в землях пони, верблюдов или киринов того же времени, было серией индивидуальных поединков, ведущихся бойцами во многом ради славы (олени были именно воинами, а само понятие «солдат» показалось бы им противоестественным), то слова старых ротописей уже не выглядят столь фантастично. Похоже, бойцы просто громко орали вызов, не очень заботясь о том, разберет выкрикнутое кто-нибудь, кроме оппонента, или нет, после чего продолжали бой обычным порядком, но с возможностью по окончанию сражения похвастаться тем, что они дрались в честь высших сил и своей дамы сердца. Холостые олени катастрофически нуждались в известности, прокладывавшей им дорогу к браку, а уже женатым требовалось набрать как можно больше общественного веса, чтобы иметь возможность или выдать свою дочь за оленя получше, или пристроить сына туда, где он мог бы наиболее полно продемонстрировать свои таланты. Так что ритуальные поединки в разгар сражения были отнюдь не исключениями, а скорее правилом оленьих войн того временного периода.
Так же «поединок на поле» нередко случались уже после боя в целях более справедливой дележки добычи. Если воин считал, что с ним поступили несправедливо и обделили при разделе награбленного, то он мог потребовать от вождя переделить добычу, а если тот не соглашался – бросить вызов на личный поединок как на ритуальный суд потусторонних сил. Результат такого боя считался волеизъявлением божеств и любой разумный вождь к нему прислушивался, даже если был им недоволен. Пренебрежение же божественной волей могло дорого стоить самонадеянному оленю. В этом плане весьма показательна история некоего Айронболлза «Упорного». Этот нордирский вождь после победы над врагом отказался уважить своего союзника Бронзспира «Черничные губы» и отдать ему приглянувшийся доспех из трофеев, забрав его себе. Бронзспиру это не понравилось – он бросил вызов союзнику и победил в ритуальном бою на рогах. Но и тогда не получил желаемого, так как Айронболлз просто отказался отдавать доспех победителю, а над волей богов, выраженной в победе Бронзспира, посмеялся, назвав суеверием. Результатом этого стал уход обиженного «Черничные губы» вместе со своими воинами и бегство значительной части собственных бойцов «Упорного», опасающихся мести высших сил святотатцу. Несложно догадаться, что враги Айронболлза быстро прознали об этих событиях, и война закончилась в имении самого оленя. По ее окончании победители в знак уважения и как компенсацию за несправедливость подарили Бронзспиру дочь разбитого Айронболлза, тем заполучив его благодарность, снискав славу достойных оленей и «задобрили» богов.
Впрочем, не стоит считать, что этот обычай превращал лагерь победившей армии в пристанище анархии. Способ защиты от дураков у «поединка на поле» закономерно присутствовал: если прочие воины не поддерживали начинание «обиженного» (если тот не пользовался достаточным уважением или требовал себе долю «не по чину»), то вместо ритуального боя он поднимался на смех, а если продолжал упорствовать, то мог быть и бит товарищами.


На этом краткий обзор событий в Кервидерии Эпохи Магов можно считать завершенным.

Это еще не конец этой статьи, а только ее вторая часть.
Если вам хочется прочитать продолжение моей графоманской писанины, то вот ссылка)

5 комментариев

Следующей опубликовать статью 1) про более древние времена, когда ураганили перитоны и витранги (мне этот вариант больше нравится)), или 2) про непосредственно военное дело (вместе с арсеналом) витрангов и нордиров (на мой взгляд, скучнее) в Эпоху Магов?
ChaosCrash13
0
— Давай первый, а от меня вопрос — вот откуда у тебя так прёт такая информация? Мне кажется, что у тебя есть что-то вроде специального счёта для пожертвований и кто-то очень щедрый дал тебе бюджет лет на 8, чтобы ты просто в конце каждого дня достаточно подробно расписывал какие-то моменты по поням и тем, кто рядом с ними обитает.
Я сам пытаюсь уже как год сделать что-то вроде «Личной Кервидерии» с Хранителями Сезонов(почти что нагло украденых сразу из двух источников — из самого MLP и, внезапно, Bionicle), но там слишком мало, чтобы я хоть как-то мог это выложить на обозрение…

… а ещё я боюсь, что после прочтения всего этого поста(стряхивая кровь из глаз по некоторым причинам) я начну тебя плагиатить. Это… хорошо? насколько это плохо? X\
TyolnVsRooden
0
Опубликовал)

На самом деле, пишу в последнее время мало и бессистемно. Увы(

А разве это плохо?) Пользуйтесь в свое удовольствие) (С грамотностью, увы, у меня все еще не очень.)
ChaosCrash13
0
Надо же, это цикл ещё жив! Надо собраться и прочитать его полностью, правда придётся наверно перечитывать с самого начала…

Там кстати когдато часть картинок поотваливалась — надеюсь за прошедшие годы их прикрутили на место?
ShprotaNa
+1
Буду рад, если понравится)

Займусь завтра… если справлюсь — объем большой, а спрайты для Dom5 сами себя не сделают)
ChaosCrash13
0
Только зарегистрированные и авторизованные пользователи могут оставлять комментарии.
Скрыто Показать