Самая короткая ночь [ОК].
ОБЛАКА — ЭТО СПОСОБ ХРАНЕНИЯ ИНФОРМАЦИИ
ЧИТАТЬ ДАЛЬШЕУ Луны нет атмосферы. Поэтому на поверхности ночного светила всегда царит космический холод и пустая мёртвая тишина. В чёрном плоском небе сияют крупные звёзды. Их блеск, не искажённый линзой атмосферы, столь ярок, что, кажется, звёзды сияют с тонким хрустальным звоном. Но это, разумеется, лишь иллюзия. Каждая звезда являет собой смертоносный газовый шар, наполняющий вакуум вокруг себя рёвом коротких волн и скрежетом впрессовываемых друг в друга протонов. Да и большинство звёзд давным-давно исчезли, прежде, чем их холодный луч просиял над серебром лунных холмов. На серых равнинах и в тени кратерных склонов звенит вечное безмолвие. Бесшумно текут мертвенно-серые реки и ручейки лунной пыли. Подгоняемая притяжением и аномалиями магнитного поля, эта пыль струится, огибая скалы, погребая принесённые из космоса обломки комет, словно вода течёт мимо обрушенных грибовидных башен, воздвигнутых кем-то и когда, кто знает.
В пустоте и тишине, царящих на Солнце неспящих, время не имеет привычного хода и ценности. Важен лишь каждый конкретный момент. В один из моментов в медленно движущемся потоке серебряной пыли показался над поверхностью чёрный угол некоего предмета. Подобно тому, как под завязку набитая смертью субмарина выныривает из свинцовых атлантических вод, подобно тому, как безмятежная и знакомая с детства река наконец-то отпускает раздувшееся от трупных газов тело утопленника, предмет вынырнул на поверхность серой пыльной реки и, словно для раздумья, остановился, упершись в скальный выступ.
Сторонний наблюдатель, окажись таковой поблизости, увидел бы, что предмет более всего похож на чёрный саркофаг из вулканического стекла. Однако, никакое стекло не выдержало бы тысячелетнего дрейфа в потоках космической пыли, когда серо-стальные песчинки, обломки погибших миров, с тихим шорохом трутся о грани саркофага. Вакуум не пропускает звуков, но есть тот — а вернее та — что слушала этот шорох, этот вкрадчивый шёпот, этот пенопластовый скрип все эти века.
Есть чёрный саркофаг, есть та, что лежит в нём. Сторонний наблюдатель, окажись таковой поблизости, осознав эти страшные слова, ощутил бы, как в сердце вползает межзвёздный холод и тишина лунных равнин.
Бесшумно прорезала боковые грани саркофага полоска изменчивого света. Бесшумно отлетела в сторону прямоугольная крышка. Медленно пролетев несколько ярдов в сторону и вверх, чёрный камень немного косо воткнулся в пыльную реку.
Найтмер Мун проснулась. Как у каждого разбуженного внезапно, её кожа покрылась испариной. Влага мгновенно стала тонким слоем кристалликов, холодных, словно космическая ночь. Найтмер проснулась и грациозно зевнула, продемонстрировав белый скал молодой волчицы. Сон, слишком долгий, чтобы проснуться по собственной воле, и слишком тяжёлый, чтобы дать отдых, закончился. Ночная Кобыла медленно оттирала с индиговой шерсти ледяные кристаллики, рефлекторно двигая диафрагмой и сокращая межрёберные мышцы. В расправленные лёгкие входила лишь пустота. отчего-то Найтмер захотелось глубоко, до головокружения, вдохнуть аромат луговых цветов, свежескошенной травы, замешанный с шоколадом свежего теста. Захотелось найти в космической пустоте зелёно-голубую планету, полускрытую кружевом облаков. Тщетно. Планета находилась на обратной от Найтмер Мун стороне. Расправив так долго находившиеся без движения крылья, Ночная Кобыла медленно встала на ноги и коснулась шлема, столь хорошо защитившего тогда скулы и затылок от ударов, наносимых гвардейцами старшей сестры.
– Час настал, – спокойно проговорила аликорн, и слова вместе с паром дыхания опали кристалликами на чёрное стекло саркофага.
В вакууме необходимости в крыльях нет, но Найтмер собиралась лететь домой, лететь в Эквестрию. Поэтому Лунная Пони величественно изогнула статную шею, до хруста в костях расправила крылья. Дрогнуло каждое чёрно-индиговое перо, каждая вытянутая фаланга, поддерживающая маховую перепонку. найтмер Мун летела домой.
Аликорн не удержалась от того, чтобы не сделать круг над светлой стороной Луны, по которой не раз за эти века в толще серебряной пыли проплывал чёрный саркофаг. Но и с этой стороны пристанище Лунной Пони было мёртвым и безмолвным. Найтмер направилась к Эквестрии.
Где-то у надира тело аликорна отстало от сознания. Стрелой мысли Принцесса неслась к дому, оставив часть сознания лиловым свечением, защищающим телесную оболочку от сверхсветовых скоростей. Осторожно, чтобы не обжечься о космическую пустоту и не разбиться о невесомую атмосферу, Найтмер летела к земле, летела к дому.
Достигнув поверхности планеты, аликорн позволила себе немного прикорнуть в душистой июньской траве в ожидании прибытия себя. Самая короткая ночь в году встретила Лунную Пони покоем и умиротворённостью. Самая короткая ночь в году должна была продлиться вечно.
Когда телесная оболочка – по-волчьи поджарая иссиня-чёрная пони с рогом и крыльями – воссоединилась с сознанием Найтмер, аликорн проверила, чтобы все опорные точки плоти и души совпали. Зрение должно совпасть с рецепторами на сетчатке, слух – с забавным ансамблем маленьких косточек в чутком ухе, мысль – с содержимым черепной коробки. Лишь в прямом смысле придя в себя, можно было отправляться на поиски сестры и её прихвостней. Иначе получилось бы, что Лунная Пони слышит цвет, видит запах – вот уж действительно с Луны свалилась!
Когда тело и душа воссоединились, Найтмер позволила себе с выражением горделивого превосходства оглядеться по сторонам. Ночной ветерок колыхал похожую на звёздное небо гриву, травинки касались стрелок стройных ног. Отчего же так тихо? Ни цикад, ни ночных птиц. Да и маленькие разноцветные поняшки должны с весёлой суетой носиться по окрестностям, дурачась и разжигая костры в преддверии восхода Летнего Солнца.
Найтмер шла вперёд, окружённая тишиной словно вымершего леса. Не проносились бесшумно летучие мыши, робкие полёвки не выскакивали из-под копыт аликорна. Лишь тихий шёпот трав и разговор ветерков в листве.
Лунная Пони не замечала этого. Она шла по ещё хранящему тепло закатного солнца лугу к пряничному городку, раскинувшемуся у подножья Круговых Гор. Путь Найтмер лежал через фермерские угодья. Ухоженные сортовые яблони, словно ряды гвардейцев стояли почти до горизонта. Сад был молчалив, лишь изредка спелое яблоко с мягким стуком скатывалось в траву. Взгляд аликорна задержался на одном из деревьев, в сочных жёлтых плодах которого словно затаился до утра солнечный янтарь.
“До утра? Ну уж нет”.
Найтмер прошла мимо уютного домика, казалось, бывшего частью окружающего сада, мимо высокого, масляно блиставшего в темноте свежеокрашенного здания, о назначении которого аликорн не догадывалась. Над воротами красовалась кривая, словно кисть держали зубами, надпись: “Омбар Эплов. Версия 14”.
– Ладно, наверное, все отдыхают после трудового дня. не буду их будить.
Разбросанный вокруг “омбара” инвентарь указывал на то, что на ферме живёт дружная семья земнопони. Найтмер продолжила свой путь между высоких яблонь.
– И деревья, как всадники, съехались в нашем саду… – тихо проговорила аликорн.
Хотя лишь она да её сестра могли помнить, кто такие всадники и для чего предназначалось седло. Лунная Пони направлялась к Понивилю.
Пустота космических глубин, холод чёрного саркофага и шёпот лунной пыли постепенно вытеснялись из души медовым полынным ароматом летней ночи, сиянием звёзд – настоящим, прошедшим сквозь атмосферу, ощущением земли, пружинящей под копытами. Вытеснялись настолько успешно, что в конце концов и пустота и холод и шорох оказались снаружи, приняв вид горячей слезинки, затерявшейся в индиговой шерсти Найтмер.
– Одна слезинка? – Лунная Пони усмехнулась.
Да она должна визжать и выть от радости, кататься по траве, молотя ночной воздух копытами! Она дома. Но приличия есть приличия. Если бессмертная богиня, одна из двоих, на ком держался весь этот добрый пряничный мирок, позволит себе подобные выходки…
“То смело можно переквалифицироваться в почтальоны”, – подумала Найтмер.
Вот и Понивиль. Странно, ни одного огня не зажжено, ни один запоздалый прохожий не плетётся по мостовой. Живая, дающая жизнь необъятному морю трав, цветов и деревьев, земля кончилась как-то сразу. Копыта Найтмер застучали по булыжникам. Вот и первый дом. Аккуратные занавески на окнах, колокольчик у дверей. Лунная Пони вспомнила свой последний визит в Понивиль. Разноцветные толпы подданных, радующихся прибытию Сестёр-Правительниц, радующихся своему поняшкиному счастью, маленькому и светлому, не подозревающих, или не желающих задумываться о собственной смерти. Луна – забытое имя электрической дугой полыхнуло в сознании, мало кто пережил это – забыть собственное имя.
Луна со старшей сестрой мчатся в блистающей золотом, украшенной весенними цветами колеснице над радостным солнечным миром. В гривах сестёр – тоже цветы, которые отчего-то не уносятся ветром быстрого полёта. Селестия, на изящные плечи которой ещё не рухнул груз Вечности, груз всего этого мира, старается украдкой коснуться белым крылом носа младшей сестры, чтобы Луна чихнула. В отместку Лунная Пони старается вытащить зубами белый цветок, заправленный за ухо старшей сестры. Селестия смеётся. и Луна смеётся тоже.
Найтмер почувствовала, как глыба окаменелого льда в груди словно чуть-чуть дрогнула. Нет, показалось. Ведь годы спустя был чёрный саркофаг, ползущий в лунной пыли. Была тяжёлая-тяжёлая крышка, которая не откроется, сколько ни колоти в неё копытцами. Были холод и боль. И тишина.
“Отправлять сестрёнку на солнце, пожалуй, слишком жестоко. Протонная плазма, вероятно, повредит её белоснежной шёрстке. Лучше заберу у неё весь запас чая до последнего листика”. Скалясь собственным мыслям, Найтмер подошла к ближайшему дому. Дом, как и весь город, был словно вмурован в тишину. Тишина покрыла его, как покрыл бы серый прозрачный лак фотографию дома. Расписанная цветами и улыбающимися мордочками дверь была приотворена. И тьма внутри была смоляной и вязкой.
Найтмер осторожно вошла. Неслышно ступая по ковру, Лунная Пони обошла гостиную, светящиеся отражённым светом глаза и чутко прядающие уши вот-вот готовы были оповестить аликорна об опасности.
Опасности не было и Найтмер мельком осмотрела обстановку жилища взглядом обычной пони, задерживаясь на мелочах. Ласкающий копытца ковёр, софа под кружевной салфеткой, полка с книгами и пластинками. Напротив входной двери – спуск в подвал завешенный шторкой из бамбуковых висюлек. Маленькие поняшки очень много времени отдавали милым домашним мелочам, теплу очага, уюту, словно эта трогательность, эта осязаемость могла удержать их подольше в этом мире бесконечных смертей и рождений. Найтмер захотелось взглянуть на пластинки. Подойдя к полкам ближе, Ночная Кобыла почувствовала нечто такое, отчего её индиговая шерсть встала дыбом от холки до хвоста, а колени дрогнули. Приторный тошнотворный запах, которым тянуло из подвала, вползал через ноздри в самый мозг, кричал телу: “Беги! Беги отсюда!” Но одновременно запах влёк туда, в смоляную тьму. Спускаясь вниз по лестнице, Найтмер запнулась обо что-то. Ночное зрение и в этот раз не подвело аликорна. Четыре трупа. Шкура вылиняла и усохла, разноцветные шерстинки осыпались и в прорехи кожи были видны сжавшиеся, сморщенные внутренности и пористые лишённые влаги кости. Глаза на оскаленных предсмертным ужасом мордочках выделялись серыми пятнами – они стали пищей для похожей на пыль плесени.
Лишь на улице Ночная Кобыла смогла вдохнуть и вновь открыть глаза. И было ещё кое-что, поняла Найтмер. Не было мух. Дом должен был просто кишеть мухами. Медленно брела аликорн по страшному мёртвому городу. Пряник с начинкой из иссохших мертвецов. Сердце – только теперь Найтмер поняла, что это сердце, а не окаменевший лёд – гулко билось о рёбра. Впервые за жизнь Лунной Пони овладел страх. Несущим смерть облаком он полз рядом с аликорном по тёмным подворотням, оставлял свои длинные водянисто-белые волосы на кустах шиповника, неясным кадавром ростом выше домов возвышался над приближающимся к Найтмер городским сквером.
Лунная Пони поравнялась с библиотекой. Пыль, паутина, всё тот же приторный запах. Закоченевший труп маленького дракона. Звёздный свет блеснул на острых зубах. Странное двуногое существо, завёрнутое в тряпичные лохмотья, ничком растянувшееся на ковре. Внезапно Найтмер вскрикнула от ужаса, как если бы сороконожка, блестя бурым хитином, коснулась колючими лапками стрелки Лунной Пони. Тонкий чёрный силуэт в плетёном кресле шевельнулся – шевельнулся, словно не принадлежал этому неподвижному мёртвому миру. Но это просто качнулось кресло.
На Найтмер смотрели жёлто-зелёные, потерявшие всякую осмысленность глаза Королевы Роя. Неизвестная и оттого до ледяной черноты пугающая смерть постигла и Хризолит – родоначальницу древней кремний-органической формы жизни, существовавшей задолго до того, как весёлые разноцветные поняшки заселили планету. Вероятно, на другом краю планеты таким же каменным и нетленным сном спал Рой – бесчисленные дети и солдаты Королевы. К чёрной холодной груди Хризолит прижимала клубок покрытой пылью пушистой розовой шерсти. Найтмер с замиранием сердца рассмотрела мордочку пони, навечно застывшую в испуге.
Вздохнув, Лунная Пони прошла наверх, где упав грудью на стол, нашла смерть незнакомая кобылка-единорог. Найтмер подошла к столу, коснувшись боком холодного телескопа, направленного в ночное небо. Среди книг на столе стояла фотография в простенькой рамке. Жеребец и кобылка улыбались сквозь покрытое пылью стекло. Улыбался и белый молодой единорог, запечатлённый фотографом тут же. Маленькая фиолетовая поняшка доверчиво глядела на мир фиалковыми глазами. Отчего-то Найтмер захотелось, чтобы в свой последний миг упавшая на стол пони смотрела на эту фотографию. Захотелось, чтобы приходящая вслед за смертью гулкая пустота не была пустотой и умершая единорожка из библиотеки смогла рассказать, что в последний миг жизни в этом мире смотрела на фотографию. И чтобы там было кому рассказать. Но нет – остановившийся взгляд был направлен на кипу книг. Из-под щеки мёртвой пони Найтмер осторожно вытянула пухлую тетрадь.
Сначала Найтмер смотрела, как, медленно кружась, летит во мрак первого этажа упавшее со стола перо. Затем бегло пролистала манускрипт. Сознание отметило невероятную подробность карт звёздного неба, точность описаний и буро жёлтые пятна сукровицы, пропитавшие первую дюжину страниц там, где на них лежала голова мёртвой единорожки. Вот и последняя исписанная страница – до форзаца не меньше полусотни нетронутых.
“Космический циклон – самое удивительное из когда-либо виденных явлений. По моим данным, помимо наблюдаемых вот уже неделю невероятных звездопадов и сногсшибательных полотнищ северных сияний, озаряющих небо над всей Эквестрией, в этом раскинувшемся на пол Млечного Пути потоке видимых и невидимых лучей, имеется некая, пока не поддающаяся регистрации приборами, компонента. Вот уже второй вечер уходит радиоволна.
Дальше запись обрывалась. Найтмер попыталась представить себе юную фиолетовую единорожку, освещаемую сиянием пришедшей из глубин мироздания беды. Представить маленькую пони, с трогательной кропотливостью ведущую пером по пергаменту, ещё не знающую, что следующая минута станет последней для всех, кто живёт и дышит.
Аккуратно положив тетрадь на стол рядом с иссохшим копытцем мёртвой пони, Найтмер покинула библиотеку. Аликорн медленно шла к центральной площади. Дойдя до её края, Лунная Пони смогла лишь остановиться и окаменело уставиться в предрассветную тьму. Площадь покрывал бугристый серо-жёлтый слой мумий. Вероятно, большая часть понивильцев встретили смерть здесь, навсегда оказавшись спаянными этой смертью. Полускрытые сухой кожей скелеты, то тут, то там нелепо торчащая нога. на западной стороне площади пони просто упали на мостовую, кто где стоял. На восточной, вероятно, ещё пытались бежать, вопя от страха и давя друг друга, когда сквозь раскинувшееся на пол-небосвода чудесное сияние прорвалось чёрное и немое, несущее смерть. Аликорн посмотрела на труп совсем крошечного жеребёнка в карнавальном костюме пирата.
Когда Найтмер вернулась в библиотеку, сдерживать слёзы уже не было никакой возможности. Аликорн поднялась наверх. Тело фиолетовой единорожки в поле пурпурного света медленно выплыло из-за стола. Нежно, так мать баюкает жеребёнка, Найтмер удерживала мёртвую пони своей магией. несколько лоскутов пергаментной кожи всё же отстало от костяка и с тихим шелестом скользнуло на ковёр. Голова запрокинулась, словно у тряпичной куклы и струйка сукровицы сползла по обнажённой кости скулы.
– Ты знаешь, кто я? – шёпот Найтмер в наступившей во всём мире тишине прозвучал подобно грому. на секунду аликорн попыталась представить, каким был голос юной единорожки.
“Ты лунная пони, Лунная пони!” – прозвучал в голове ответ давно умершей кобылки.
Рыдая, Принцесса Ночи бросилась прочь.
Над землёй вставало солнце. Начинался новый день, день после самой короткой ночи в году.
86 комментариев
Удивительно, не правда ли?: )
А вот удержание поста в ленте путём новых комментов ниачом — это футакимбыть. :)
Постить чужой контент и набивать плюсики — пожалуй, вдвойне фу: )
Вот вам плюсик в профиль и давайте-ка, отсюда. Пока ветер без камней: ))
Кстати, а в чём познания в астрономии и физике вашего покорного слуги похожи на «натягивание Совелия на глобус» или как вы там сказали?
подъёподкалываете, либо у Вас головопушка размером с Дору. Ну, любые головопушки, особенно после завершения оф.канона суходом Лорен Фаустокончанием сериала имеют право на существование. И Ваша Дора. И мой скромный Объект 279: )После слов «потому что» — запятая.
Вы не ответили на мой вопрос.
Adios.
Adios, говорю.
Я уже могу вешать на профиль медальку «У меня появился личный хейтор на Эврипони» ?
Или это камень в сторону использования слова Нади́р?
Так
Нади́р — это направление, указывающее непосредственно вниз под конкретным местом, то есть это одно из двух вертикальных направлений, ортогональных к горизонтальной плоскости в данной точке.
что как бы ваще не говорит о каком то особом астрономическом завороте который может чему-то противоречить.
Ну и к тому же битвы насчет физики и как оно так выходит уже проводились и не раз. Есть достаточно стройные теории как это возможно без жутких приливов и срывание атмосферы. Лично по мне магия пони похожа на игры с гравитацией. Так что вполне возможно что Селестия с Луной сильнейшие гравиманты, для которых нейтрализовать какой то несчастное влияние приливных сил раз плюнуть.
Мрачно. Найтмэр, которая прилетела брать власть и мстить сестре, а пони, оказывается, все умерли…
Сейчас что, в моде писать о понячьих мучениях, смерти и тщете? Осень приближается?
Ладно… написано выразительно. Жаль, что читать больно.
Открою секрет. Это не наши пони. Это параллельный мир «Dan vs. Ponies». Если кто-то помнит, о чём я говорю.
Не получилось найти даже упоминания. Возможно, называется как-то по-другому?
Ну, так уж вышло, что для меня mlp это что-то там про дружбу и пони. Ну и про счастье, любовь, няшность… Можно приключения, как в FoE, можно философские проблемы как в Оптималверсе… А вот ужастики с понями, так уж вышло, меня не радуют.
Я вас где-то уже видел!Ну а для меня — пони именно такие. Творчество — это не лёгкое отрыгивание радужных зефирок. Создание рассказов и стихов похожи на разгрузку кафельной плитки глубокой февральской ночью на запасных путях. А Дружба — это не жЫрный кремовый торт, которым вымажешься, пока лопаешь его. И будешь потом неделю пахнуть ароматизаторами и подсластителями. Это окаменевший и покрытый льдом горький вяземский пряник.
Все мы разные, и пони для нас — тоже разные.
Я к этому привык уже.
Как это нет! Луна очень атмосферная пони, вот прям сразу минус^^
Moon и Luna выглядело бы понятнее.
как зад белой тортоекхм… о вы тоже зде…кстати зачем ты пишешь [ОК] так помечают только в блогах где в основном публикуют не свое, в пони-писатели вроде как только свои работы и публикуют.
Ну тут очевидно что. Во первых произведение желает вызвать эмоциональный отклик. В данном случае изначальный настрой на постральность и счастливый конец, а потом переход к суровой реальности когда начинаешь понимать что все твои обиды и планы ничего не стоят.
Меня смущает не это. Меня смущает то как это сделано. Есть множество маленьких указаний на то что рассказ не об этом, что он более сложен, но в конце оказывается что нет об этом и все просто. Вот это сбивает с толку.
Гы :-)
Хочу и равняю. В конце конков если есть что сказать по теме скажи, а вот эти все не равняй, не указывай… А ты не равняйся, да и сама не указывай.
И кызылык ни разу не , по крайней мере правильный, а уж какой в нем жирок, ммм…
Спойлер
В любом случае рад что тебе нравиться(всегда хорошо когда можешь наслаждаться едой). Но честно меня скорее тошнит от этих блюд(пони тут не причем, эт с детства). Они может и вкусные, но это не помогает.
запостил пост в неудачное времячто-то делаю не так?Но с лексикой что-то не то местами бывает. И с фактологией немножко.