Пони-писатели

+4437.69
2933 читателя, 6100 постов

Внезапный экспромт-конкурс сверхмалых фанфиков-драбблов имени "МанГАЛЫ" (можно выиграть билетик =)

?
в блоге Пони-писатели
Всем привет, я к вам с внезапным предложением от меня и оргов МанГАЛы =)
Вы, наверное, знаете уже, что я там буду выступать? Так вот, мы тут решили устроить небольшой конкурс и разыграть пару-троку билетиков на фест =)

Авторы рисунка: Cannibal , Moonyasha

Интересно? Тогда давай под кат! →

Лунная дорожка. Глава 15. О народе подгорном и снах на луне

+73
в блоге Пони-писатели


Авторы: Alex_Heil , DarkKnight
Редакторы: Mordaneus
Рейтинг: R
Жанры: Повседневность, Драма, Флафф, Приключения, Эротические сцены
Краткое описание: У живущих на море пони есть примета: поплывёшь по лунной дорожке — непременно сгинешь. У ночных пони пойти по лунной дорожке значит вверить свой судьбу Госпоже Ночи и отправиться куда глаза глядят. Новоиспечённая ночная пони Дитзи Вэй ступает на эту тропу, чтобы помочь подруге, чтобы убежать от старых и новых проблем, чтобы разобраться в самой себе и своём странном даре.
Получится ли?..

В этой главе: алмазный пёс — друг пони, а тортики у Селестии лучше не красть.
Предыдущая глава||Следующая глава

Глава 15. О народе подгорном и снах на луне Жили алмазные псы… во дворце.
По крайней мере, две ночные пони единодушно сочли это сооружение дворцом.
Пещеры, с которых началось подземное путешествие подруг, очень быстро сменились величественными залами. Полумрак, едва разгоняемый светящейся плесенью и отблесками факелов алмазных псов, для подруг казался сумерками. Кобылки с открытыми ртами вдосталь оглядывали огромные пространства, где из темноты веков проступали толстые колонны, подпирающие далёкие арочные потолки, и массивные статуи, изображавшие не только воителей-псов, но и пони, грифонов, драконов и прочие народы мира.
Правда, всюду царило запустение. Трещины покрывали стены, кое-где встречались обвалы; редкие изваяния остались целыми, многие не досчитывались лапы ли, хвоста или вообще головы. Толстый слой пыли только усиливал ощущение разочарования и безысходности.
Местами анфилады залов прерывались зияющими пропастями, которые процессия из псов и пони пересекала по каменным мостам. Сколько Дитзи ни смотрела через край, даже взор ночных пони не помог ей разглядеть дно: краски Ночи тускнели и терялись в непроглядной черноте далеко внизу.
Ей вспомнилось объяснение Найтмер, что ночное зрение было ничем иным, как звуками. Которые, видимо, гасли на пути в бездну. И оттуда тоже не доносилось ни звука.
— Жутковато, — вполголоса поделилась впечатлениями Фрутти Джюс, но ответил ей один из псов, носящих доспехи:
— Мы — хранители прошлого, но нас мало. Былое величие… недоступно.
— Что произошло? — навострила уши Дитзи.
Ответил другой пёс, один из мелких, едва достающий до холки кобылок:
— Мы не знаем. Летописи были утрачены. Сказания забылись. Остался только долг.
Пони переглянулись.
Ещё одни!
Могло ли так статься, что алмазные псы тоже некогда служили Найтмер?
Вскоре начались обжитые места. Стали чаще попадаться факелы и следы старательного, но не слишком умелого ремонта. Да и как без помощи единорогов с магией или сложных машин можно починить хотя бы тот же каменный мост, по которому запросто могли пройти в ряд десяток пони? Только кое-как слепить пролёт из дерева и перекинуть над пустотой.
— Пришли, — в какой-то миг сказал вожак стаи, протянув лапищу вперёд. Указывал он на другую сторону очередной пропасти, которая, в отличие от прошлых, уже не была бездонной. Дитзи услышала рокот, а потом запах сырости коснулся её носа: внизу ревел внушительных размеров водопад.
Подземная река отделяла поселение алмазных псов от остальных руин. Зачем — Дитзи не взялась бы сказать. Но цепкий взгляд выхватил привязанный к мостовому пролёту канат, позволяющий… скинуть мост вниз?
— Кого вы опасаетесь? — спросила Дитзи.
Кто-то из псов проследил её взгляд и помедлил с ответом. Но, мотнув башкой, всё же сказал:
— Чёрной Погибели. Она иногда заходит в пещеры. Или пытается найти город. Поэтому нужны аванпосты.
Помолчал и добавил:
— Идёмте. Скоро ужин.
Желание расспрашивать у Дитзи малость поугасло.
До сих пор она нет-нет, да задумывалась, что же алмазные псы тут едят. Шевельнулись с новой силой неспокойные мысли насчёт общего котла, в котором могут запросто поместиться две неосторожно доверившиеся незнакомцам кобылки.
Впрочем, несколько попавшихся по пути псов если какую-то похлёбку из глубоких мисок. Взгляды, которыми жители подземного города провожали гостий, были любопытными, настороженными, но ни разу — кровожадными или голодными.
— Грибы, — сказал один из провожатых, глянув на неё искоса. — В основном. Ещё в подземельях водится достаточно живности. Кое-что удаётся вырастить наверху и принести из леса. Мы не едим пони.
— Я же ничего не сказала! — возмутилась Дитзи.
— У тебя всё на морде написано, — заметил пёс, дёрнув ухом. — И пахнешь страхом.
Фрутти хихикнула, а Дитзи надулась:
— И вовсе я не боюсь!
— Как скажешь, — буркнул подземный житель, даже не обернувшись.
…Гостеприимство алмазных псов оказалось… пугающе щедрым.
Не успели кобылки толком перевести дух, как их пригласили за огромный стол. Вопреки опасениям, накрыли его весьма разнообразными и аппетитными кушаньями. По большей части с грибами, как и говорил давешний пёс: видимо, их было легко выращивать или собирать в пещерах. Но всё-таки подали ещё какие-то салатики и супы, рыбу, сладкую кашу с орехами и, кажется, с мёдом, кисель и даже хлеб.
Подземные жители точно не голодали. И даже не страдали от однообразной пищи.
Само пиршество больше напоминало обед в школьной столовой, где все друг с другом знакомы: алмазные псы не задавали вопросов и вообще вели себя так, словно пони уже не раз бывали за одним столом с ними. Сидевший с краю скамьи здоровяк без лишних слов подвинулся, уступая место; молоденькая белая псица с вислыми ушами тут же поставила перед кобылками миски. Никто не рыкнул на них, не зыркнул, только некоторые покосились, удивительно напомнив обычных собак, которые сначала выскакивают перед воротами к прохожим, замирают в раздумьях, стоит ли гавкнуть, а потом уходят обратно в свои будки.
И всё равно Дитзи поначалу просто сидела, украдкой поглядывая по сторонам. А псы просто ели: кто-то шумно, кто-то аккуратно, кто-то одновременно разговаривал с соседями. В носу у кобылки защипало от запаха псины — не противного, скорее чересчур густого.
А потом вниманием Дитзи завладело блюдо, на котором совершенно точно лежали мыши. Целиком. Вывалянные в панировке и зажаренные в масле.
Удивительно, но рот кобылки мигом наполнился слюной, хотя ещё несколько месяцев назад она бы брезгливо скривилась. Как будто тот самый зверь внутри, кто призывал пойти на ночную охоту, поднял голову и снова требовательно заявил о своих потребностях. Да и мышки выглядели ну совсем как картофельные котлетки.
«Пропади всё пропадом, — подумалось кобылке. — В конце концов, это же не охота, а мышам этим я уже ничем не помогу…»
Под эту мысль она быстро протянула копыто, ухватила ближайшего жареного зверька и засунула в рот. Хрустнула под зубами панировка, язык ощутил вкус специй и масла, а после — нежного и на удивление вкусного… мяса?
Алмазные псы не обратили на неё внимания; кто-то из них и сам хрустел этим лакомством.
А вот Фрутти уставилась на подругу широкими глазами и даже жевать перестала. Под её взглядом Дитзи застенчиво втянула в рот свисавший между губ хвостик.
— Что? — с немного набитым ртом спросила она, строя невинную мордочку.
— Что ты делаешь?.. — потрясённо прошептала подруга.
— А на что это похоже, по-твоему?
— Ты… ешь мышей? — на мордочке старшей кобылки отразились все те чувства, которых Дитзи ждала от себя. Помедлив, она пожала крыльями и безо всяких затей предложила:
— Попробуй сама. Ума не приложу, как обходилась без этого раньше.
Лёгкое отвращение на мордочке Фрутти сменилось задумчивостью.
Клыки ночным пони даны для того, чтобы пить кровь, хотя только ли для этого? Нередко Фрутти вставала из-за стола в Приюте со странным ощущением: вроде как животик полон, но чувство голода только притуплялось, не отступало. И близнецы ей как-то проговорились о похожих ощущениях.
Марта в своё время объяснила, что так бывает, и Фрутти, в конце концов, привыкнет. И кобылка перестала обращать внимание на это чувство неполной сытости. Но ей даже в голову не приходило, чтобы съесть… кого-нибудь.
Кобылка потрясла головой, в которую полезли образы кровавой трапезы посреди ночного леса. Едва ли соображая, что делает, она схватила зажаренную мышь и быстро схрупала, стараясь не задумываться о самом процессе.
По телу прокатилось такое блаженство, что Фрутти застонала, прикрыв глаза. Ничего вкуснее до сегодняшнего дня она не пробовала! Если не считать свежей крови, конечно.
— Вот видишь, а ты боялась, — заметила Дитзи, тайком вздохнув от облегчения. — Скажи ведь, вкуснятина?
— Угу, — Фрутти потянулась было за добавкой, но всё же передумала и выбрала маленьких рыбок, залитых рассолом.
Которые тоже оказались безумно вкусными.
Не сговариваясь, кобылки опустошили тарелку с рыбёшками, а потом схрупали ещё по мышке. Переглянувшись, они улыбнулись друг дружке: именно этого им обеим страсть как не хватало.
Потом был пирог с ягодами явно с поверхности, из осеннего леса. И заменяющий чай травяной настой, который разносили молодые собачки в белых туниках. После этого кобылкам пришлось отодвинуться от слишком уж давящего на животики края стола.
В это же время псы уже начали понемногу расходиться: в основном те, кто был помоложе. Дитзи даже не заметила бы их исчезновение, если бы парочка парней не вздумали подхватить себе на плечи одну из собачек с кувшином. На хохот и визги разом все обернулись — а троицы и след простыл, только хвосты за углом мелькнули. Застольная беседа сразу же продолжилась, будто ничего и не случилось.
В это же время рыженькая псица лёгонько дотронулась до Дитзи:
— Вождь готов слушать вас.
Вставать после сытного, хоть и позднего, ужина не хотелось, но подруги кивнули.
— А что мы ему будем рассказывать? — шёпотом спросила младшая кобылка у старшей.
— Что-нибудь, — Фрутти пожала крыльями. — По ситуации решим.
Из большого зала их отвели в соседний, размером чуть побольше обычного дома, однако по сравнению с остальными он вполне сходил за комнату.
Здесь подруги и увидели предводителя алмазных псов. Пёс был стар: шерсть на морде серебрилась сединой, но немощным он не выглядел. Прямая спина, широкие плечи, зубы все на месте, карие глаза смотрят ясно и даже уши не висят беспомощно. Голову его украшал золотой обруч, украшенный драгоценными камнями, самый большой из которых был размером с копыто. Дополняла картину мантия из золотой ткани и отделанная чьим-то мехом, но, надо сказать, изрядно потёртая и траченная молью.
На коленях же пса лежал золотой жезл, усыпанный драгоценными камнями удивительно искусной огранки.
Несколько секунд он и гостьи разглядывали друг друга с любопытством. Наконец, вожак шевельнулся и произнёс глубоким рокочущим голосом:
— Что ж, дорогие гости. Я Архат, вождь Стражей Крепости. Кто вы, и как вас занесло в наши края? Устраивайтесь и поведайте. Настало время беседы.
Замешкавшись, кобылки прилегли на приготовленные подушки. Затем Дитзи сделала подруге приглашающий жест: дескать, рассказывай, и после мгновения колебаний Фрутти начала:
— Спасибо, что спасли и не прогнали нас. Мы ночные пони, которых занесло лунной дорожкой в эти края.
— Как ни называйтесь, чёрную шерсть добела не отмоете. Мои воины сказали, что вы фестралы. Вы похожи на фестралов. А фестралов у нас выпроваживают или бросают в пропасть, — прогудел пёс. И прежде, чем кобылок прошиб холод, продолжил: — Но вы не пахнете как фестралы. Я доверяю нюху своих воинов, потому велел принять вас как подобает.
Чувствуя, как подкатывает к горлу тошнота, Дитзи торопливо, запинаясь, зачастила:
— Мы не… эти самые!.. Мы из Бэрриконта идём! Меня зовут Дитзи Вэй, я переехала туда всего два месяца назад!..
Торопливо, пока её в самом деле не кинули в пропасть, она рассказала про переезд в Бэрриконт, про то, как попала в Приют и познакомилась с ночными пони, как стала одной из них, как отправилась в странствие с подругой. Скрывать что-либо всё равно не имело смысла, когда чуть ли не половина племени уже видела их истинный облик.
Фрутти не мешала ей, только изредка вставляла слово-другое.
К вящей радости кобылок, по мере рассказа морщины на морде вождя слегка разгладились, а взгляд перестал быть хмурым.
— Родители — это важно, — с пониманием кивнул Архат. — Нет ничего важнее семьи.
Дитзи при этих словах словно кольнуло: она снова вспомнила, как улетела из дома, даже не попрощавшись с мамой. Но кобылка тряхнула головой, отгоняя тревожные мысли: сначала нужно было помочь Фрутти, а потом уже решать собственные проблемы. В которых ещё и сама виновата.
— И повторю, что мы благодарны за гостеприимство, — сказала тем временем Фрутти. — Если мы можем как-то отблагодарить…
— Возможно, — кивнул вождь. — Из-за обвалов мы потеряли пару мостов и не можем попасть в некоторые тоннели. Если бы вы, крылатые, перенесли через пропасть пару верёвок, это сильно облегчило бы нам работу… но всё потом. Сейчас, если вы уже поели — отдыхайте. Моя дочь Лисси позаботится о вас. И ответит на ваши вопросы. А я ещё подумаю на ваш счёт.
Лисси оказалась той самой миловидной рыжей собачкой с острой мордочкой и выразительными голубыми глазами. Одетая в белую (и как только умудряется не испачкать в пещерах!) тунику, она с явным удовольствием проводила кобылок в отведённую им комнату.
Что было тут раньше — сложно сказать, но просторное помещение было переделано алмазными псами в подобие гостиницы. При этом здесь было достаточно чисто и даже светло. По меркам ночных пони, по крайней мере: в каждом углу и под потолком висели фонари со светлячками.
Кобылки довольно растянулись на огромном матрасе: кроватей в комнате не было, но даже толстый тюфяк после убогого приюта походных костров казался роскошным ложем принцесс. Да и как-то привычно стало уже спать вместе, словно сберегая между собой тепло и уют.
— Вам что-нибудь принести? — участливо поинтересовалась тем временем дочь вождя.
— Разве что воды, — попросила Дитзи. — А можно тебя спросить?
— Конечно, — Лисси уселась рядом с матрасом.
Помявшись и на всякий случай прислушавшись — вдруг кто подслушивает, кобылка приглушённым голосом спросила:
— Скажи, а нас и вправду… кинули бы в пропасть? — и сразу почувствовала, как напряглась валяющаяся рядом Фрутти.
Но Лисси только хихикнула и махнула лапкой:
— Ну что вы, нет конечно!
Только Дитзи выдохнула, как собачка продолжила:
— Папа же сказал, что вы не пахнете, как те страшилища. Вот с ними бы наши мужчины даже разговаривать не стали, сразу бы погнали.
— С кем с ними? — насторожилась Фрутти.
— Ну с фестралами. С вот такенными зубищами, — Лисси приставила два пальца к пасти, затем потупилась. — Я сама их, правда не видела, только от братьев слышала.
Подруги переглянулись. По всему выходило, что подземному племени не повезло столкнуться с «дикими» ночными пони, о которых рассказывал мистер Эвернайт. Небольшие табуны этих отщепенцев жили в глухих местах, и вдобавок охотились на обычных пони и промышляли воровством; на их фоне Приют и его обитатели были исключением — опять же благодаря Эвернайту. За минувшие столетия Охотники на нечисть изрядно повывели «диких», но до конца искоренить так и не смогли: слишком сильна была древняя магия и память крови, заставляющие в каждом поколении рождаться новых ночных пони.
Дитзи решила сменить тему:
— А вот скажи, почему вы живёте… ну, в руинах?
— А где нам жить? — удивилась дочь вождя, по-собачьи навострив уши. — В сырых пещерах? Тут сухо и тепло, и воздуховоды есть, можно огонь зажигать и не задыхаться в дыму.
— Ну… — Дитзи неопределённо повела копытом. — Это ведь не вы этот город построили?
— Наши предки, — сказала собачка и грустно улыбнулась. — Но мы давно утратили знания, как строить ровные камни. Помним лишь, как огранять самоцветы и работать с железом.
— Как утратили?
Лисси ответила не сразу, будто размышляя, стоит ли вообще продолжать этот разговор:
— Мы уже… не помним. Когда-то были те, кто хранит знания, но их давно нет. Остались только рисунки на стенах.
Кобылки переглянулись.
— Можно будет побродить, посмотреть? — спросила Дитзи.
— Можно, — пожала плечами собачка. — Картинки иногда очень интересные. Мне в детстве всегда нравилось, как они сделаны. Но я не знаю даже, выдумка это или правда.
— Если на стенах, то скорее всего это фрески о разных событиях, — заключила Дитзи.
Фрутти скептически заметила:
— Близнецы иногда на стенах тоже рисуют всякую похабень.
— Ну ты сравнила! Одно дело, угольком почеркать, и другое — мозаику выложить!
— Дай им волю и время, они хоть самоцветами слово неприличное выложат, да ещё с ошибками. Но ладно. Просто ты так уверена в правдивости картинок, хотя не видела ещё ни одну…
— Ой, всё, — Дитзи откинулась на матрас. — Завтра мы, может, уйдём уже…
Лисси улыбнулась и сказала:
— Отец говорил, вы можете оставаться столько, сколько нужно.
— Да, только мы тоже не просто гуляем, — заметила Фрутти. — Хотя… наверное, пара дней ничего не решат.
— Даже поможет нам, — сказала Дитзи, валяясь пузом кверху. — Если нас всё-таки настигнут, то не найдут под землёй.
— Да никто за нами не гонится уже. Так далеко ребята не полетят.
— А зачем кому-то за вами гнаться? — спросила Лисси.
Пони переглянулись.
— Мы ведь без разрешения улетели искать мою семью, — неуверенно сказала Фрутти.
— С чего тогда за вами гнаться? — удивилась собачка. — Это ваши дела. И вы не маленькие, чтобы вас на бечёвку привязывать.
Они ещё поболтали немного, прежде чем кобылки окончательно улеглись отдыхать. Лисси ещё сбегала куда-то и принесла гостям города кувшин чистой и ледяной воды. А заодно мисочку с сушёными яблоками и орешками. Видимо, по осени алмазные псы не испытывали проблем с дарами леса.
Пожелав кобылкам спокойной ночи, собачка исчезла до утра, а кобылки ещё полежали в темноте, обсуждая дальнейший планы. По всему выходило, что не воспользоваться неожиданным гостеприимством алмазных псов было бы просто глупо. К тому же, только сейчас кобылки почувствовали себя сытыми после несколько дней подножного и походного корма, и идти никуда не хотелось. Ни сейчас, ни завтра…
Постепенно болтовня стихла, и подруги сами не заметили, как провалились в глубокий и спокойный сон.
* * *
Дитзи стояла на знакомой каменистой равнине под бархатно-чёрным куполом неба, усеянном звёздами — куда более ярких, чем самой ясной ночью. И казалось, что звёзд был целый миллион… нет, миллиард! И туманности, и чудные разноцветные всполохи, похожие на фейерверки, которые взорвались и застыли в самый пик своего великолепия…
И было кое-что ещё: ярко-голубой с зелёным шарик, подёрнутый белыми штрихами. Такой же, какой можно найти на учительском столе в любой школе.
«Я на Луне!» — осенило кобылку.
Она попробовала сотворить какого-нибудь морока, но тщетно: мысленное усилие ни к чему не привело. Едва в груди у кобылки ёкнуло, как промелькнуло знакомое облако синеватого дыма, почти мгновенно собравшееся в иссиня-чёрную кобылицу-аликорна.
Кобылка привычным уже движением бросилась в объятия названной матери, и та тоже привычно обняла ученицу крылом.
— Здравствуй, дщерь моя, — произнесла Найтмер.
— Здравствуй! — Дитзи осторожно высвободилась из объятий и подняла взгляд. — Мы на Луне, да?
— Да. Только ты лишь духом, а я по-настоящему. Впрочем, бродить тут вот так я тоже могу лишь бестелесно.
— Почему?
— Хотя бы потому, что тут нет воздуха. И в материальном, косном мире здесь нас ждала бы довольно мучительная, пусть и быстрая погибель.
Дитзи прижала уши и огляделась. Только сейчас она заметила, что не оставляет следов на серой земле. Даже топнула копытцем пару раз, но ни пылинки не сдвинулось с места.
— Ты обещала рассказать, что тут делаешь, — напомнила кобылка, снова посмотрев на наставницу.
— Да, я как раз собиралась, — кивнула Найтмер. — Собственно, сегодня у нас урока не будет, лишь долгая история.
Слушая наставницу, Дитзи снова попыталась создать хотя бы подушки, чтобы им с наставницей не приходилось стоять, но мысленные усилия опять не увенчались успехом.
Найтмер это заметила и сказала:
— Не старайся. Луна мертва изначально, тут ничего нет. Даже магии. Или думаешь, почему меня заточили именно здесь? И почему я с таким удовольствием предаюсь утехам в твоих снах?
Дитзи закусила губу и кивнула.
Действительно, всё сходилось. Если бы силы были с Найтмер, то на месте серых скал наверняка стоял бы какой-нибудь прекрасный дворец или дом. Пещерка, на худой конец!
— Ты понимаешь, — грустно улыбнулась Найтмер. — И раз уж мы об этом заговорили, забегу вперёд: когда мы с тобой гуляем по твоим снам, то тратим, в основном, твою энергию. Ну или других моих детей.
— Мне не жалко! — тут же выпалила раскрасневшаяся Дитзи. — Но как же так получилось?
Найтмер уселась прямо на землю, тоже, к слову, не оставив отпечатка в пыли, и начала рассказывать:
— Всё просто. Я не захотела жить по правилам моей дражайшей сестрицы. И взбунтовалась. Но не думай, что я такая вредина, что подняла восстание по одной мелочи. Их было много. Они копились и копились столетиями, расширяя чудовищную пропасть между любящими когда-то сёстрами. И мы сразились. Вот тут-то она меня уделала, — призналась чёрная аликорн. — И изгнала. Почти тысячу лет назад…
Дитзи подумалось, что за столетия можно было бы и помириться, но Натймер словно прочла эти мысли:
— У бессмертия есть ряд недостатков. Обычные пони редко обижаются надолго. Даже если кто-то причинил им сильную боль, время лечит: пройдёт неделя, месяц, год, десять — и обида потускнеет, боль утихнет… редкий случай, когда смертные до конца дней не могут простить.
— А у аликорнов всё иначе?
— Не то чтобы принципиально иначе, просто… значительно медленнее, дщерь моя. Например, как-то в жеребячестве… да-да, не делай такие глаза, я тоже была маленькой кобылкой бессчётные века тому назад. Так вот, я как-то съела тортик Селестии. Не в подробностях суть, но она отомстила мне подобным образом спустя восемьдесят лет. И это была такая мелочь, как жеребячьи сладости. Теперь представь, сколько может длиться какая-нибудь серьёзная обида.
Дитзи представила и грустно опустила глаза и уши. Да если бы она не прощала и не забывала такое даже в десять раз меньше, то её жизнь состояла бы исключительно из обид и выяснения отношений.
Сделалось противно и… страшно.
Но кобылка всё же спросила:
— А… почему Селестия хотела, чтобы ты жила по её правилам?
— Потому что она старшая, — с готовностью ответила Найтмер и невесело усмехнулась. — И это второй важный недостаток бесконечной жизни: младший всегда будет младшим. Пускай с какого-то момента тоже становится взрослым и могущественным и хочет жить так, как хочется, а не так, как положено. Тем более, если разница в возрасте и опыте с веками стала совершенно неразличимой.
— И поэтому вы поссорились? — спросила Дитзи.
— Можно и так сказать, — невесело рассмеялась Найтмер. — Как бы там ни было, однажды я заявила, что с меня хватит, и что я со своим народом буду строить свою страну, без оглядки на Эквестрию. А Селестия назвала это бунтом. Слово за слово, копытом по столу, и кончилось тем, чем кончилось.
— Но почему на Луну?!
— Потому что чудовищам не место в светлой и тёплой Эквестрии…. — Найтмер повторила слова самой Дитзи, и та прижала ушки.
Принцесса вовсе не казалась чудовищем. Да, её облик, как и облик ночных пони, мог вызвать страх. И теперь Дитзи доподлинно знала, почему.
Чёрная аликорн продолжила, и в голосе её слышалось всё более нарастающее отчаяние:
— Селестия не замечала, что сама себе придумывает ограничения, некоторые из которых тянулись сотни лет. Эти замшелые правила зачастую не то, что не помогали, а даже вредили — и не только отдельным пони, а всей стране!.. Неприятие нового доходило до абсурда, пони были обречены на тяжкий труд и лишения, которых вовсе не случилось бы, если немного подумать. И ладно бы только это, но ценой вскоре стали жизни! И это, признаться, стало последней каплей…
Прямо сейчас Найтмер на собственном примере подтверждала то, о чём сама говорила. Похоже, старые обиды не на шутку всколыхнулись в сердце ночной принцессы.
Будто уловив настроение ученицы, она вздохнула и сказала:
— Теперь ты знаешь историю Лунной пони. Без облекания в сказку.
— Это… это ужасно!.. — Дитзи едва не схватилась за голову. — И ведь никто толком про это и не помнит!
— Никто и не знал никогда, — поправила аликорн. — Только некоторые из первых представителей ночного народа, но их давно нет среди живых. Так что да, забвение тоже стало частью наказания. Нарочно или случайно, но это факт.
Дитзи ненадолго задумалась, обведя взглядом унылый пейзаж под прекрасными звёздами. На ум пришёл разговор с Лисси, и она пробормотала:
— Не понимаю, как вообще можно забывать… свою историю, вот. Прямо, как алмазные псы.
— Почему ты заговорила об этом племени? — Найтмер чуть навострила уши. — Как-то странно у тебя разговор ушёл в сторону.
— А… мы просто гостим у них сейчас. Случайно попали, когда спасались от Алчущей Тени.
Дитзи ещё не договорила, как морда наставницы скривилась в брезгливой мине.
— Везёт тебе на встречи, дщерь моя. Сколько сил я приложила, чтобы искоренить эту мерзость! Но, как слышу, она здравствует и поныне. Сестрица, похоже, утруждать себя не стала.
Всегда ласковый голос наставницы сменился недовольным рыком. Поёжившись, Дитзи поспешила рассказать о стычке и сколь случайном, столь и удачном побеге. Рассказ Найтмер выслушала внимательно; кобылка готова была покляться, что ночную кобылу обрадовало известие о подземном городе. Настолько, что она была готова замурлыкать.
— Что ж, — заговорила Найтмер. — Раз уж речьь пошла о пёсиках… Ты хочешь мне по-настоящему помочь?
— Конечно! — вскинулась Дитзи. — Но причём тут… пёсики?
— Мне можно… открыть путь с Луны. Но для этого мне понадобится помощь.
— Что угодно! — с готовностью выпалила Дитзи, даже не заметив в порыве чувств, что перебила Принцессу Ночи. — Ни за какие обиды и даже преступления, мнимые или нет, нельзя… нельзя так, взять и заточить пони на тысячу лет! Это… это просто чудовищно!
Но Найтмер не обиделась. Наоборот, на её морде расплылась довольная клыкастая улыбка:
— Ну, тогда слушай! Есть ритуал, который надо будет провести в один из дней… до него ещё прилично, поэтому поговорим о нём после. А провести его надо в древнем храме, где ещё остались, скажем так, следы моей магии. Одна из статуй в нём служит порталом, который можно открыть куда угодно. Смекаешь?
— В том числе и на Луну? — ахнула кобылка, ловя каждое слово названной матери и наставницы. — А что нужно для того, чтобы открыть портал?
— Много чего, но, в первую очередь — ключ-камень. И по невероятному стечению обстоятельств он совсем рядом с тобой. И тебе, моя одарённая дщерь, выпадает уникальный шанс.
— То есть… он у алмазных псов?!
— Какая же ты у меня умница! — обрадовалась принцесса, покрепче обнимая крылом зардевшуюся кобылку. — Я так горжусь тобой, дщерь моя!
— Здорово! А… как мне его достать? Вряд ли они вот так просто отдадут его мне, если я попрошу.
— Ну, ты можешь попробовать. Чего только в жизни не случается. В конце концов, это племя вроде не очень воинственное. Но можно подойти тоньше. Ты уже умеешь ходить по снам… ну так и зайди в сон их вожака, поговори с ним… вдруг он согласится?
— Хорошо! — решимость Дитзи, видимо, отразилась на мордочке, потому что аликорн снова беззлобно рассмеялась и добавила:
— И помни, сны — это то, где ты уже имеешь власть. И где можешь черпать магическую силу через тех, к кому пришла.
— Я поняла! — на мордочке Дитзи расплылась улыбка, — Тогда у меня уже есть план на следующую ночь!
— Хорошо, дщерь моя, — кивнула Найтмер. — Тогда я на тебя рассчитываю. И благословляю на всё, что бы ты ни задумала.
С этими словами она наклонилась и поцеловала Дитзи в лоб.
Сон после этого потускнел и развеялся. Но не до конца: перед кобылкой предстал образ огромного сверкающего камня в форме полумесяца, вставленного в серебристую оправу. Дитзи готова была поклясться, что не видела ничего прекраснее в жизни, и поэтому даже «задержалась», чтобы вдоволь налюбоваться такой искусной работой.
А потом перевернулась на другой бок и снова спокойно засопела, провалившись в глубокий сон без сновидений до самого утра.


Читать на Ponyfiction
Читать на Ficbook

Лунная дорожка. Глава 19. О брачных ритуалах и о кошмарах в кошмаре

?
в блоге Пони-писатели


Авторы: Alex_Heil , DarkKnight
Редакторы: Mordaneus
Рейтинг: R
Жанры: Повседневность, Драма, Флафф, Приключения, Эротические сцены
Краткое описание: У живущих на море пони есть примета: поплывёшь по лунной дорожке — непременно сгинешь. У ночных пони пойти по лунной дорожке значит вверить свой судьбу Госпоже Ночи и отправиться куда глаза глядят. Новоиспечённая ночная пони Дитзи Вэй ступает на эту тропу, чтобы помочь подруге, чтобы убежать от старых и новых проблем, чтобы разобраться в самой себе и своём странном даре.
Получится ли?..

В этой главе: Фрутти познает радости свадьбы, Дитзи её подначивает, а в итоге садиться в лужу.

Предыдущая глава||Следующая глава

Глава 19. О брачных ритуалах и о кошмарах в кошмаре Фрутти Джюс не верилось, что в её жизни наступил этот день. Вернее — ночь.
Облачённая в белоснежное платье с искрой, она стояла перед огромным овальным зеркалом и любовалась собой.
— Как же ты быстро выросла! — не переставала повторять Марта, которая помогала молодой кобылке облачиться в громоздкое платье. — Красавица!
Фрутти улыбнулась своему отражению, затем развернулась и приняла от Марты фату. Старшая кобылица смотрела на приёмную дочку со слезами счастья на глазах, которые спешно утёрла копытом.
Где-то снаружи протрубили фанфары.
Пора.
Фрутти вышла из домика на берегу моря и увидела, что все ждут только её.
Стараясь не торопиться, она пошла по красной ковровой дорожке; длинный шлейф за ней понёс подросший Баззи. Марта же пошла рядом, провожая «дочку» к алтарю: увитой ипомеями и примулами арке из воронёного серебра. Распустившиеся по случаю ночи цветы источали нежный сладковатый аромат.
Вот только собравшиеся пони — как «дневные», так и ночные — были незнакомы Фрутти. И они таким слитным движением повернули головы навстречу невесте, что на секунду кобылка сбилась с шага.
— Не волнуйся, я с тобой, — сказала Марта и нежно дотронулась до кобылки крылом.
И верно, страх тут же ушёл.
Фрутти медленно, смакуя предвкушение момента, дошла до возвышения, где её поджидали Джерри и Арчи. Близнецам очень шли строгие костюмы. Мужественные и одетые с иголочки, два статных жеребца внимательно смотрели на приближающуюся невесту, и золотистые глаза светились страстью и… предвкушением?
«Я что, выхожу сразу за обоих?!» — оторопела Фрутти и даже осмотрелась в поисках второй невесты. Но нет, она была единственной, кто носил белое платье.
Стоящие неподалёку Фрезер и Квикфиз с лентами свидетелей завидели её и призывно помахали копытами; со стороны близнецов стоял Эвернайт и пускал скупую жеребцовую слезу.
Когда Фрутти подошла вплотную и нерешительно ступила на возвышение под аркой, Джерри подмигнул ей и негромко сказал:
— Мы всё делаем вдвоём, помнишь?
Фрутти малость вспыхнула и возблагодарила Принцессу Ночи за укрывающую мордочку фату. Происходящее казалось неправильным, но в чём именно — не получалось вспомнить. Вроде бы всё выглядело нормальным: луна светила высоко в небе, веяло свежим ветерком с моря.
Размышляя, ночная кобылка встала между близнецами. Как по чьему-то велению, оркестр невдалеке заиграл спокойную мелодию. Священнослужитель, сухонький пожилой жеребец в чёрной мантии с искрой, провозгласил:
— Согласны ли вы, Джерри и Арчи, взять в законные жёны Фрутти Джюс, любить её в горе и радости, богатстве и бедности, болезни и здравии?
— Согласны, — сказали близнецы, синхронно положив крылья на спину Фрутти, заставив её слегка вздрогнуть и помешав думать о том, откуда и когда явился этот священник. Вроде бы и прятаться тут было особо негде.
А старик уже спрашивал скрипучим голосом:
— Согласна ли ты, Фрутти Джюс, взять в законные мужья Джерри и Арчи, любить их в горе и радости, богатстве и бедности, болезни и здравии?
— Согласна, — сказала кобылка раньше, чем успела это обдумать.
— Властью, данной мне Принцессой Ночи, объявляю вас мужьями и женой! — провозгласил священнослужитель, затем добавил тише. — Можете поцеловать друг друга.
Фрутти, которая оказалась меж двух мужей, смутилась — в отличие от них. Не теряя времени даром, жеребчики приподняли уголками крыльев фату и вместе поцеловали только что обвенчанную кобылку в уголки губ.
Гости радостно завопили и затопали, а оркестр грянул торжественную мелодию.
Близнецы ещё раз поцеловали свою особенную пони, на этот раз по очереди — и очень требовательно.
…А потом все пошли пировать за накрытые по такому случаю на пляже столы.
Фрутти думала, что оглохнет от здравиц и поздравлений, а также разрывалась между своими супругами. Которые то намеревались её по очереди целовать, то увлекали в задорные пляски.
Веселье шло, а ночь всё не кончалась. Постепенно Фрутти отбросила все лишние мысли и отдалась веселью всей душой. В конце концов, это же был её праздник, верно?
Когда луна всё же соизволила немного спуститься к горизонту, Фрутти почувствовала, что безумно вымоталась от плясок, обжорства и бесконечных поздравлений. А ещё — от скабрезных советов Фрезера и Квикфиз, которые так и норовили поделиться с младшей кобылкой своим богатым опытом постельных утех.
Фрутти, конечно, для виду сердилась, но всё же старалась запомнить кое-что — как и изо всех сил не думать о предстоящей брачной ночи, пускай это волнительное событие и было неизбежно. Но всё же при малейшей мысли об этом крылья так и норовили встать торчком.
Как ни крути, первый раз всегда особенный, о чём бы ни шла речь.
…Устав от веселья, троица новобрачных слетала искупаться на уединённый бережок. Там Фрутти с радостью избавилась от большого и жаркого для летней ночи платья. Близнецы последовали её примеру, с видимым удовольствием сбросив вычурные фраки на камни.
Трое пони переглянулись — и с гиканьем бросились прямо в лунную дорожку на морской глади.
После бесчисленных танцев прохлада ночного моря показалась наслаждением. Нырнув в глубину, Фрутти немного проплыла под водой и со вздохом блаженства вынырнула. Отбросила гриву назад движением головы, и тысячи солёных брызг засверкали подобно бриллиантам.
— Ты такая красивая, — сказал Джерри, вынырнув рядом.
— Даже прекрасная, — добавил Арчи с другой стороны.
Фрутти рассмеялась:
— То есть мокрая, лохматая и с потёкшей тушью?
— И такая счастливая, — добавил Арчи, а Джерри обнял кобылку крылом и… прикусил за ухо.
Фрутти на мгновение подумала, не лягнуть ли наглеца, но потом вспомнила, что они теперь женаты. «Не помню, правда, с какой радости», — подумала кобылка и решила немного поиграть.
Хихикнув, она снова нырнула с головой и стремительно поплыла прочь, извиваясь всем телом. Жеребчики, приняв правила, ринулись за ней и довольно быстро нагнали, но не стали ловить, а просто поплыли рядом.
Воспользовавшись моментом, Фрутти оттолкнулась крыльями от набежавшей волны и взлетела.
Будь она пегаской, такой трюк бы не вышел: намокшие перья утянули бы пони обратно вниз. Но кожистым крыльям ночных пони были нипочём ни струи дождя, ни морские волны.
Со шлепками перепонок о воду её супруги взлетели следом, и вскоре оба поравнялись с ней.
Они вместе закружили в ночном небе, танцуя в лунном свете, купаясь в его лучах, словно в прохладных струях родниковой воды, дотрагиваясь друг до друга кончиками крыльев и протянутыми копытами, задевая хвостами и обнимаясь в полёте. Пролетали сквозь облака и взмывали, казалось, прямо к звёздам. А потом падали вниз, складывая крылья и позволяя ветру трепать хвосты и гривы, и взмывали у самой воды.
А потом они валялись на пляже.
Фрутти рухнула на спину, раскинув ноги и крылья. Так хорошо ей никогда в жизни не было.
Она прикрыла глаза на пару секунд, а когда снова открыла — увидела, как над ней склонились Арчи и Джерри.
— Ты ведь понимаешь, — сказал последний, — что лучшая часть ночи ещё впереди?
Фрутти, стараясь не показать волнение, нашла в себе силы улыбнуться и кивнуть. И даже не задрожала при этом. Зато почувствовала, как распластанные по песку крылья начинают неметь: верный признак того, что они всё больше напрягаются от нарастающего возбуждения.
Склонившись, Джерри накрыл её губы страстным поцелуем прежде, чем кобылка успела сказать хоть что-то. Арчи тоже не остался без дела: его губы коснулись шеи, а мгновением позже шкурку кольнули острые клыки. Близнецы действовали как единое целое. Если закрыть глаза, то легко можно было вообразить, что её ласкает чудной жеребец с восемью ногами, двумя языками и четырьмя крыльями…
Извивавшаяся от удовольствия Фрутти не заметила, когда оказалась на ногах. Зато ощутила на себе вес Джерри, а под собой увидела Арчи, улёгшегося задом наперёд.
Больше они ничего не спрашивали и не говорили — просто стали делать то, что должны особенные пони в первую брачную ночь, после развесёлого пира и восторженного полёта.
И очень быстро заставили Фрутти Джюс кричать.
С лика ночного светила Лунная Пони смотрела на праздник жизни своих детей и как будто улыбалась.
А звёзды в эту ночь светили очень, очень ярко.
…Фрутти лежала на спине и обалдело таращилась в звёздное небо.
Она потеряла счёт времени, пока Арчи и Джерри вытворяли с её телом всё, что им вздумалось.
Вздумалось им многое. Такое, чего Фрутти и вообразить не могла. Равно как не могла вообразить, откуда близнецы знают об этом, да и о кобыльем теле вообще. По сравнению с произошедшим всё, о чём она читала в любовных романах, выглядело бледной тенью. А большинство авторов, смакующих подобные сцены, теперь казались экзальтированными графоманами.
Потому что языком букв никогда не получится описать то, что чувствуешь в объятиях своего жеребца… или жеребцов.
Оные жеребцы, к слову, сейчас беззастенчиво дрыхли по бокам от кобылки, над которой столь упорно трудились ещё недавно.
И храпели, пуская слюни.
«Что ж, — довольно подумала Фрутти. — По крайней мере, я продержалась дольше них».
Хотя это было не совсем справедливо: ей-то не пришлось так много двигаться. Да, они втроём меняли позы, и Фрутти довелось не раз побыть сверху. Но всё же большую часть времени кобылка находилась в куда более… пассивном положении.
— Судя по морде, — раздался рядом знакомый голос, — тебе понравилось.
Фрутти вздрогнула и приподняла голову.
Рядом стояла предовольная Дитзи Вэй и нахально скалилась.
— Что? Откуда ты взялась? — спросила Фрутти, и подруга охотно ответила, словно только и ждала этого вопроса:
— Я тут была всё время. Ведь ты спишь, а я тебе снюсь.
Лежащая на песке ночная пони удивлённо заморгала и огляделась. Это не походило на сон. Слишком всё было реально, и наиболее — последние часы… сколько их там прошло? Фрутти мельком взглянула на луну, но та не опустилась ни на волосок.
— Так ты… всё видела? — резко сев, спросила кобылка совсем не о том, о чём собиралась, и вдруг почувствовала, что жарко краснеет. Она ведь такое вытворяла, думая, что их с близнецами никто не видит!
Дитзи закатила глаза:
— Ой, ну вы только поглядите на неё! И не поверишь, что давеча развлекалась сразу с двумя жеребчиками! А как стонала и кричала! Вот уж не думала, что в тебе столько страсти, сестрёнка.
Фрутти закусила губу.
Это был её первый раз, и за краткими мгновениями боли и страха пришли удовольствие и жаркая страсть. Кобылка смутно припоминала, как перестала сдерживаться и начала беззастенчиво орать. Много, много раз; Фрутти не взялась бы сказать, сколько именно.
Её первый «влажный» сон не шёл ни в какое сравнение с этим.
Тут до сознания Фрутти дошли другие слова подруги — о которых до того почему-то не думалось.
— Погоди-ка… о чём ты говоришь, будто снишься мне?
— То, что сказала. Это твой сон, я тебе снюсь. А вернее, делаю сон для тебя.
Фрутти поморгала. Разум всё ещё отказывался соображать. Видимо, как раз потому, о чём говорила Дитзи.
И вообще, с какого перепугу она… вышла замуж за этих двух придурков?!
Едва подумав об этом, кобылка вскочила с песка, вырвавшись из объятий жеребчиков. Те и ухом не повели, продолжая спать. Но храпеть перестали и вообще, кажется, не двигались больше.
— Это мороки, если тебе так легче, — сказала Дитзи. — Я могу создавать их с лёгкостью.
Тотчас по берегу галопом проскакала вся «семья» пони из Ночного Приюта, включая ещё одну парочку близнецов. Проскакала и исчезла в волнах, не потревожив спокойное, еле слышно рокочущее море.
Фрутти покосилась на лежащих близнецов, но те никуда не делись.
— Н-но… зачем ты это сделала? — спросила она, снова переводя взгляд на подругу.
— Хотела показать тебе свои возможности, — улыбка Дитзи стала нахальной. — И твои желания заодно.
Фрутти поджала губы. Не то, чтобы она совсем не думала о подобном развлечении в реальности, но мысли на то и мысли, чтобы оставаться… мыслями. К тому же, близнецы немало раздражали своей непредсказуемостью и глупой бравадой.
Но если они и вправду настолько хороши?..
— Почему ты выбрала их? — спросила Фрутти, продолжая посматривать на «своих» жеребчиков, которые вовсе перестали дышать и поблекли, как на старой фотографии.
— А что, ты бы предпочла братьев Пегих? — вопросом ответила Дитзи, склонив голову набок.
— Нет! — вырвалось у Фрутти; постаравшись взять себя в копыта, она вдохнула поглубже. — Ну хорошо… а… зачем двоих сразу? Да ещё свадьбу?
— А это я тебя проучила, — подмигнула подруга. — Чтобы ты не попрекала меня ночными похождениями. Ведь тебе самой понравилось не меньше.
Как бы Фрутти ни хотелось возмутиться за столь бесцеремонное вмешательство в её столь… сокровенное пространство, мысленно она признавала, что Дитзи права. Ей понравилось. И хотелось ещё. Веселиться, пировать… и всё остальное тоже. Даже с Арчи и Джерри. Всё равно ведь ненастоящие.
Крылья сидящей кобылки с глухим хлопком раскрылись, вызвав беззлобный смех Дитзи:
— Хорошо, сделаю тебе другой такой же сон! — весело пообещала она, затем заговорщицки подмигнула. — Если будешь себя хорошо вести!
Фрутти нашла в себе силы вымученно улыбнуться в ответ.
Ей вдруг подумалось, что с тем же успехом Дитзи может наполнить сновидение не только праздником, красотой и утехами, но и чудовищами, кошмарами и болью.
Встретившись взглядом с глазами подруги, Фрутти будто бы увидела в них подтверждение этих мыслей. Но ведь Дитзи об этом не сказала ни слова?
— Ладно, — сказала тем временем юная повелительница снов. — Мне пора.
— Куда? — не поняла Фрутти.
— К Сайленту Хиллу. Буду его убеждать в том, чтобы отпустил нас.
— Как… алмазного пса?
Дитзи замотала головой:
— Не, обойдётся. Попробую его припугнуть. А то ишь чего выдумал.
Здесь, в сновидениях, Дитзи вела себя куда увереннее и наглее. Почти как взрослая.
— А мне что делать? — уточнила Фрутти на всякий случай.
— А ты спи себе дальше. Правда, такого чёткого сновидения больше не будет, потому что я уйду.
Кивнув, Фрутти снова улеглась на песок между двумя мороками.
Ей было стыдно перед Дитзи, и одновременно она сердилась за похабный спектакль, который подруга устроила из волнующей, важной для каждой кобылы церемонии. Да ещё и наблюдала за тем, что предназначалось исключительно для особенных пони.
Потом Фрутти заметила, что подруги больше нет на берегу. А весь сон погружался в серебристый туман, наполненный лунным светом. В который сознание ночной кобылки погрузилось, как в мягкую, прохладную перину.
***
Дитзи Вэй усилием воли затворила дверь в сновидение подруги.
Шалость удалась на славу. А ведь всего-то понадобилось найти нужную дверь и наполнить сон подруги послушными мороками. Дитзи даже похихикала, вспомнив выражение мордочки Фрутти. Кажется, старшая подруга правильно поняла намёк: ученице Найтмер не составит труда устроить совершенно любое сновидение. Например, с каким-нибудь чудовищем.
Довольно усмехаясь, кобылка обернулась и увидела Найтмер Мун, что стояла посреди пустоты и призывно махала копытом. Но Дитзи только фыркнула. При всём внешнем сходстве кошмары не могли повторить величественность и грациозность движения аликорна, её внутреннюю силу. Да ещё поставили эту глупую куклу за границей тропы, как будто Дитзи вот так возьмёт и забудет наставления настоящей Матери.
«Интересно, где она», — подумала кобылка. Все давешние усилия оказались тщетными: Найтмер так и не явилась.
Что ж, придётся действовать самостоятельно.
Отвернувшись от кошмара, Дитзи сосредоточилась: не так-то просто найти нужную дверь среди миллиона других, висящих над ветвистой тропой. Найтмер этому не учила, и кобылка познавала всё на собственном опыте. И кое-что у неё получалось, порой с первого раза.
Однако сейчас Дитзи разве что не пыхтела от натуги, но найти дверь в сновидения Сайлента Хилла не могла. Изо всех сил она старалась представить себе старого жеребца во всех подробностях, его взгляд, движения, звуки голоса. Её чуть не вырвало, когда вспомнился исходивший от него запах, тогда едва заметный, а сейчас резанувший по ноздрям как наяву.
Кобылка потрясла головой, сглотнула горчащий комок и уже собралась попробовать заново, когда наконец-то сподобилась оглядеться.
Разные деревянные двери, ведущие в сны Фрутти и других пони, пропали; появились другие — грубые, обитые ржавым железом, с косяками в виде распластанных кожистых крыльев.
На взгляд Дитзи, полнейшая безвкусица.
Пробами и ошибками она выяснила, что усилие воли переносило её прямиком к нужной двери, но лишь в том случае, если она знала или хотя бы видела этого пони раньше. Но просто подойти к наугад выбранной двери и угадать по внешнему виду её хозяина оказалось решительно невозможно. Разве что порой удавалось разглядеть метку в покрывающем дверное полотно узоре. Однако дверь Фрутти, например, ничем не отличалась от других. Положа копыто на сердце, Дитзи признавала, что нипочём не догадалась бы, просто проходя мимо.
Оставалось довериться собственному чутью.
Собравшись с духом, юная сноходица представила, как железные створки раскрываются. И те отозвались на её призыв, распахнувшись медленно и с таким мерзким скрежетом, что зубы сводило.
Вот только вместо обычного свечения с проступающими образами сновидения за этими вратами оказалась клубящаяся иссиня-чёрная масса, напоминающая плотный дым. В ушах кобылки раздался невнятный, неприятный шёпот, по телу пробежал холодок, будто от порыва ледяного ветра.
Всё это было очень неправильно. Терзаемая нехорошими предчувствиями, Дитзи попятилась, но отступать было некуда. Если верховный жрец не врал, то перед двумя подругами вставал сложный выбор. И уж точно Дитзи не собиралась ложиться под старого фестрала только потому, что ему де приспичило «обновить кровь». Чести много.
Кобылка смело шагнула во мрак дверного проёма.
Обычно переход с Тропы в чей-то сон сопровождался яркой вспышкой — теперь же она падала в клубящиеся чёрные тучи.
Мгновение знакомого тянущего ощущения в животе — и ночная кобылка обнаружила себя посреди обширной площади какого-то города. Куда ни посмотри — сплошь ступенчатые пирамиды и какие-то храмы, залитые тусклым светом низко висящего огромного алого солнца. Небо же переливалось всеми цветами радуги, но при этом слишком яркими, навязчивыми и кричащими.
Прямо перед Дитзи возвышалась невообразимая башня: сплошь переплетающиеся линии, изломанные и изогнутые под всевозможными углами наросты, трещины… и чем дольше кобылка смотрела, тем сильнее у неё кружилась голова.
Если этот безумец видит такие сны, то запугать его будет очень непросто.
Порыв ветра принёс запахи пыли, гари и чего-то едкого. Примешавшийся к ним металлический привкус крови был почти неуловим, но Дитзи всё же повела носом и даже облизнулась.
Вот только она нигде не видела хозяина сна. Может, он находился в башне? Слишком уж та выделялась своей чёткостью по сравнению с остальным городом, подёрнутым лёгкой дымкой.
Расправив крылья, Дитзи неспешно полетела вперёд. И почти сразу заметила, что её цель по мере приближения шевелится и меняет форму, но только, если смотреть на неё краем глаза. Стоило же сфокусировать взгляд, как постройка вновь застывала в гротескной уродливости.
Входа в башню не было видно. Ни вдали, ни вблизи, ни с первого взгляда и ни с десятого. Но откуда-то изнутри неё доносились приглушённые голоса, тянущие заунывное песнопение, от которого уши прижимались к голове, а на сердце наваливалась неясная тоска.
Дитзи нахмурилась. Её начинало раздражать происходящее. Это ничуть не походило на обычный сон!
Копыта чесались чего-нибудь учудить здесь и сейчас, но пока она сдерживалась. Хотя бы потому, что до сих пор не была уверена, по верному ли адресу заявилась. Да и силы следовало беречь. К тому же у Дитзи просто не получалось вообразить жути большей, чем происходящее здесь.
Этот сон выглядел кошмарным безо всякого вмешательства.
Подойдя к жуткой башне вплотную, Дитзи не сразу решилась дотронуться к её поверхности: в тусклом свете та казалась то каменной, то металлической, то вовсе… живой?
Обойдя вокруг, Дитзи так и не нашла входа. Тогда не поленилась взлететь и поискать вход наверху, как в пирамиду фестралов. Однако и на вершине башни не нашлось ничего, похожего на вход — только ровная площадка, окружённая короной изогнутых зубцов, похожих на рога и щупальца одновременно. И стоило хоть на секунду перестать смотреть на них, как они тоже начинали шевелиться, точно лепестки хищного растения, поджидающего сочную муху в свои объятия.
Не отважившись приземлиться на крышу, Дитзи огляделась — и содрогнулась. Зловещий город-призрак стоял посреди чаши горной долины, чьи скалы словно зубы готовились сомкнуться и перемолоть и без того унылый пейзаж.
Нет, отсюда следовало уходить как можно скорее!
Торопливо приземлившись в тени башни, кобылка постаралась успокоиться и сосредоточиться. Протянув копыто к стене, она представила дверь.
Зловещий шёпот усилился, а узоры на башне действительно ожили и поползли в стороны.
Небольшая часть стены пошла волной, но вместо привычных деревянных створок на ней возникло… нечто, похоже на какой-то спиралевидный узел. А над самой дверью раскрылся золотистый глаз с вертикальным зрачком и уставился на кобылку.
Та прижала уши и еле сдержалась, чтобы не попятиться.
«Я не этого хотела!» — мелькнула мысль.
Появилось осознание, что она крайне опрометчиво поступила, когда залезла в сон жреца. Да пони ли он был вообще?!
Зловещая «дверь» тем временем не открылась — расползлась с омерзительно влажным хрустом, превратившись в дыру из плоти. С брезгливым возгласом Дитзи отпрянула, узрев внутри мешанину из наростов, шевелящихся длинных щупалец, глаз и вендиго знают, чего ещё.
Лезть туда не хотелось ни за какие коврижки.
Махнув на всё хвостом, Дитзи раскрыла крылья, намереваясь убраться отсюда подобру-поздорову, но посреди шёпота послышался голос Сайлента Хилла:
— Я очень рад, что ты решила почтить своим присутствием мой сон. Заходи же к нам, не стесняйся!
Юная ночная кобылка не успела ответить и даже пикнуть, когда серо-лиловые щупальца, извивающиеся в глубине башни, вдруг рванулись вперёд и в мгновение ока окрутили все конечности, шею и туловище Дитзи. Окончательно растеряв достоинство, она заорала, но один из холодных склизких отростков зажал ей рот, превратив крик в испуганно-возмущённый писк. Без малейшего труда щупальца подняли её и рывком втащили в отвратительное подобие двери.
Дитзи успела только услышать, как сзади с чавканьем сомкнулись створки, и всё вокруг погрузилось во тьму.


Читать на Ponyfiction
Читать на Ficbook

Тёмная лошадка

?
в блоге Пони-писатели
Дошли, наконец-то, руки выложить тут работу, написанную аж ещё на летний конкурс малых фанфиков. Вроде как тогда она даже завоевала какой-то приз читательских симпатий или что-то вроде того — увы, к нашему стыду мы уже не можем вспомнить, что именно. В общем, с девизом «лучше поздно, чем никогда!» выкладываем тут на всеобщий суд эту небольшую зарисовку…

Жанр: джен.
Метки: политические интриги, тёмное фэнтези, средневековье, альтернативная вселенная, смерть основных персонажей.

Когда легендарная Королева Космос, столетия правившая Эквестрией железным копытом, была внезапно найдена мёртвой в своих покоях, королевство поняло, что жесткой схватки за власть не избежать. Вот только все ли претенденты на Трон известны?

Рекомендуемое музыкальное сопровождение:


На фикбуке.


Читать дальше →

Лунная дорожка. Глава 20. О том, что было в начале, и о том, что в имени тебе моём

?
в блоге Пони-писатели


Авторы: Alex_Heil , DarkKnight
Редакторы: Mordaneus
Рейтинг: R
Жанры: Повседневность, Драма, Флафф, Приключения, Эротические сцены
Краткое описание: У живущих на море пони есть примета: поплывёшь по лунной дорожке — непременно сгинешь. У ночных пони пойти по лунной дорожке значит вверить свой судьбу Госпоже Ночи и отправиться куда глаза глядят. Новоиспечённая ночная пони Дитзи Вэй ступает на эту тропу, чтобы помочь подруге, чтобы убежать от старых и новых проблем, чтобы разобраться в самой себе и своём странном даре.
Получится ли?..

В этой главе: Дитзи выбирает меньшее из двух зол и новое имя.

Предыдущая глава||Следующая глава

Глава 20. О том, что было в начале, и о том, что в имени тебе моём Дитзи было страшно.
Её тащили сквозь кромешную черноту; как бы кобылка ни вертела головой, она ничего не видела. Только чувствовала холодную хватку щупалец, скользивших по телу и сжимающихся на любую попытку дёрнуться, слышала их мерзкое хлюпанье. Она хотела закричать, но едва разинула рот, как мерзкий и склизкий отросток заткнул её — и даже не обратил внимания на попытки стиснуть зубы.
Разум покидал кобылку, сменяясь чистой паникой. Один за другим она пыталась вызывать мороки, образы… но даже если у неё и получалось, в кромешной тьме ничего было не разглядеть.
Её тащили всё глубже в душные недра тёмной башни.
И всё закончилось.
Темнота вспыхнула багровым светом, а щупальца враз соскользнули с упавшей на что-то твёрдое кобылки и исчезли неведомо куда.
Пошатываясь, Дитзи поднялась и тут же принялась отплёвываться и тереть язык копытом, пытаясь избавиться от наполнившей рот слизи. К горлу подкатила горькая волна и лишь чудом не выплеснулась наружу. Расставив ноги пошире и низко наклонившись, кобылка дышала жадно и глубоко, постепенно приходя в себя. Но только минуты спустя она нашла в себе силы выпрямиться и оглядеться.
Щупальца приволокли её в огромный зал. Настолько огромный, что он никак не мог поместиться внутри башни: очертания стен терялись в багровой дымке, в которую уходили бесконечные ряды толстых витых колонн, поднимающихся из пустоты и уходящих в пустоту же. А кобылка стояла у подножия широкой лестницы. Идти, кроме как наверх, ей было некуда: от пола остался каменный огрызок, висящий над бездной.
А над лестницей висел шевелящийся ком уже знакомых лиловых щупалец.
Дитзи передёрнуло. Это чудовище могло с лёгкостью сожрать одинокую пони, и как это отразится на реальности — одной Найтмер известно.
Словно услышав эти мысли, монстр отпрянул и бесшумно растворился в багровом тумане, канув без следа. Зато теперь кобылка отважилась поднять взгляд выше и увидеть, что лестница упиралась в стену, чью уцелевшую часть занимал огромный барельеф. Как и всё остальное в этом чудовищном сне чёрный камень с серо-бурыми прожилками шевелился, будто живой, являя на поверхности мерзкие и отталкивающие образы.
Хотя Дитзи не взялась бы описать, что именно видит. Какое-то хаотичное переплетение образов и контуров, в которых угадывались очертания то пони, то неведомых существ, то алчно тянущиеся когтистые лапы, то наполненные безумием глаза.
Дитзи с трудом отвела взгляд.
«Пожалуй, жрать прямо сейчас меня никто не собирается», — решила она. Оглядев себя, кобылка с отвращением увидела, что липкие следы от щупалец остались на шёрстке, подсыхая и склеивая её.
— Дитзи… — раздался укоризненный голос Сайлента Хилла, и кобылка, вздрогнув, опасливо заозиралась.
Сайлент Хилл расхохотался и сказал:
— Посмотри наверх, юная кобылка.
Дитзи инстинктивно подняла голову и едва не заорала: образы на стене зашевелились быстрее и за несколько секунд собрались в знакомую морду со светящимися золотыми глазами. Ещё миг, и стена вспухла уродливым пузырём, из которого неспешно вышел верховных жрец.
Здесь, во сне, в нём не ощущалось старческой немочи: грива отливала антрацитовой чернотой, уши стояли прямо, а морда не напоминала печёное яблоко.
Но было в его облике кое-что другое, куда более отталкивающее. Пускай жеребец и вышел из стены, он в то же время остался её частью: всё его тело покрывали неописуемые мерзкие узоры. Очертания Сайлента Хилла при движении неестественным образом расплывались, на долю секунды оставляя за собой шлейф.
От этого зрелища кружилась голова.
— Вижу, ты достигла больших, как тебе кажется, успехов в управлении изнанкой реальности, — продолжил Сайлент Хилл, подходя ближе. — Впрочем, для ученицы недоучки даже этот уровень — уже достижение. Ты талантливая кобылка, здоровая и молодая. То, что нужно нам.
— А мне это нужно? — скривилась Дитзи, невольно отходя на шаг.
Думалось, что никакие знания не стоят того, чтобы окунуться вот в это во всё. Один монстр со щупальцами чего стоил.
— Конечно. Найдя прекрасный изумруд, ты ведь не употребишь его на мощение садовой дорожки, а огранишь и облачишь в золото.
— У камня нет своего мнения, а у меня есть, — возразила Дитзи.
Фестрал снисходительно улыбнулся:
— У тебя нет своего мнения. Оно родилось из мнения родителей, общества, морали…
— И чем тогда это отличается от вашего предложения? — не сдавалась кобылка. Она решила потянуть время болтовнёй и попытаться сообразить хоть что-нибудь.
И действительно, стоило успокоиться и собрать мысли воедино, как внутри вернулось знакомое ощущение силы, растёкшейся по жилам и забурлившей где-то под макушкой.
— Начало — это хаос, — отозвался Сайлент Хилл. — Первозданный, непорочный, чистый. Который оскверняется любым навязанным извне порядком. И замена одного порядка на другой — совсем не свобода и не самостоятельное решение.
— У вас тоже в пещере порядок, — заметила Дитзи. — Вас слушают, значит, порядок ваш.
Но жеребец не согласился:
— Не совсем. Верховным жрецом становится тот, кто знает больше о Начале. Тот, у кого лучше получается решать текущие нужды. Обычно это самый опытный. Пока всех устраивает. Моя власть — это инструмент, а не титул. Никаких привилегий.
— Ну да, как же, — фыркнула Дитзи.
Мысленно она призвала силу крови, чтобы прочувствовать окружающую действительность этого сна и начать лепить её по собственному разумению.
Но не тут-то было. Алое марево вокруг даже не подёрнулось рябью, а Сайлент Хилл и не подумал превращаться в немощного старика, которым казался в оставленной реальности.
— Не старайся, — фестрал даже не изменился в морде. — Ты не во сне.
— Не поняла?! — от удивления Дитзи даже не стала отрицать свою причастность. Она ведь вовсе не просыпалась — да и окружающий мир не выглядел явью. Не по-настоящему же её тащили эти щупальца, не в действительности же существовало это искажённое пространство…
— Предположу, что Посягнувшая объясняла тебе, что такое сны, — поучительно зазвучал неприятный дребезжащий голос Сайлента Хилла. — Это верхний слой изнанки реальности. И если примитивно представить реальность как пузырь, то внутри — явь, снаружи — сон, а вовне — очень сложная структура, познание которой сложно охватить недоучке вроде тебя.
Это звучало обидно. Вдвойне обиднее становилось оттого, что Сайлент Хилл явно не кривил душой. И что успехи самой Дитзи, которую Мать не уставала хвалить, не значили практически ничего.
— Теперь ты понимаешь, что даже я, скромный последователь Начала, не обладающий особыми талантами, несоизмеримо могущественнее тебя? Талант — это ещё не всё, юная леди.
От этих слов в сердце кобылки стал подниматься гнев. Появилась даже мысль подойти и лягнуть эту самодовольную морду как следует. Только воспитание не позволило Дитзи броситься на Сайлента Хилла; для повода ей нужно было нечто большее, чем слова, пусть и такие обидные.
Поэтому она только насуплено посмотрела на собеседника, прижав уши и закусив губу.
— И что теперь? — спросила, снова попытавшись мысленно взять под контроль пространство вокруг.
Конечно же, тщетно.
У фестрала, кажется, давно был готов ответ:
— Раз уж мы здесь, стоит показать тебе, насколько многогранна действительность за пределами косного мирка, который ты считаешь объективной реальностью. Всё величие Начала, на котором бессчётное количество времён назад и вскочил этот гнойник Мироздания.
— А если я не согласна? — на всякий случай уточнила Дитзи.
— Это было не предложение, — уточнил Сайлент Хилл. — И не строй из себя безвинно обиженную, ведь ты сама влезла в эту реальность. Благодари, что я стою тут и говорю тебе об этом словами, а не пользуюсь привычном способом поучения.
— Спасибо, — покладисто отозвалась кобылка, решив не задумываться о том, какой именно способ старик называл обычным. К тому же ей каким-то чудом удалось таки «зацепить» обстановку вокруг.
Сайлент Хилл не обратил внимания на это или почувствовал, но ничем не выказал. Просто протянул Дитзи переднюю ногу:
— Возьми меня за копыто. Или ты снова предпочтёшь щупальца? — сказал он, увидев замешательство кобылки.
Поспешнее, чем хотелось бы, она ухватилась за копыто жреца — холодное и противное, словно лапа рептилии.
В следующий миг мир вокруг взорвался. Багровый туман взвихрился, и Дитзи только сейчас поняла, что он пахнет кровью. Её «зацепка» мгновенно канула в этом водовороте, пол ушёл из-под ног кобылки…
А затем… Вокруг разверзлась Бездна.
Не чёрная бездна ночного неба и не спокойная красота космоса — ревущая метель из пламени. Оно горело посреди нигде, поддерживало само себя вопреки всем законам — и бушевало в беспорядочной на первый взгляд, но удивительно гармоничной и прекрасной круговерти.
Только в одном месте огонь сбивался и закручивался вихрями: вокруг небольшого шарика, похожего на хрустальную игрушку. От этого диссонанса, этих зудящих ноток, различимых даже в оглушительном рёве пламени, у Дитзи заныли зубы.
— Ты видишь, — сказал Сайлент Хилл, и его голос звучал неожиданно чётко посреди этого рёва, — как неестественно привносить Порядок в Хаос. Эта гармония и красота оскверняется уже тысячелетиями. А попытки вернуть мироздание в естественное состояние объявляются злом и преступлениями.
Глядя на хрустальный шарик, Дитзи не могла поверить, что это и есть знакомый ей мир с Бэрриконтом, Приютом, Кантерлотом, Эквестрией, солнечной богиней, лесами, речками, океанами, Луной с заточённой на ней Матерью… И всё — внутри.
Дикая мысль пришла ей в голову. Как там говорил Сайлент? «Внутри — явь, снаружи — сон»?
Переборов тошноту, Дитзи мысленно «потянулась» к этому шарику, и тот послушно начал быстро расти в размерах, всё приближаясь и приближаясь. Мгновения — и казавшийся игрушечным хрустальный шарик занял полнеба, затем моментально оказался внизу и раскинулся гладкой поверхностью от горизонта до горизонта под полыхающими небесами.
Впечатление было подпорчено тем, что кобылку от этих кувырков снова едва не вырвало.
Копыта с тихим, но различимым звоном стукнули о поверхность, и Дитзи заметила, что вокруг полным-полно висящих в воздухе тусклых огоньков. Едва заметных, но всё же различимых.
Всё это время остававшийся рядом Сайлент Хилл поморщился: видимо, что-то пошло не по его плану. Однако Дитзи лишь мельком обратила на него внимание. Куда больше её взволновало, что пространство вокруг стало приобретать привычные очертания Мира Снов: тусклые огоньки начали расти и становиться дверями, под копыта легла знакомая светящаяся тропа.
Не зря ей вспомнились слова Найтмер о том, что разум смертных пони во сне видит то, что хочет увидеть, и подгоняет восприятие в привычные рамки. И вот эти-то рамки подчиняются воле сноходцев.
«Всё-таки это сон!» — мелькнула мысль, а в следующий момент Дитзи рванула изо всех сил подальше от Сайлента Хилла.
Не тут-то было.
Жеребец, чьи очертания размылись, так вцепился в копыто юной пони, что она вскрикнула от боли. Казалось, копыто сейчас хрустнет в железной хватке… как вообще так можно схватить?
Одного взгляда хватило, чтобы увидеть оплётший копыто комок уже знакомых щупалец.
— Куда-то собрались, юная леди? — с деланым участием поинтересовался Сайлент Хилл.
— Пусти! — крикнула Дитзи и снова дёрнула изо всех сил.
Неожиданно копытце легко выскользнуло из хватки, и потерявшая равновесие кобылка невольно шагнула в сторону.
Прочь с тропы.
Под копытами исчезла опора, и привычный Мир Снов унёсся куда-то вверх, вместе с издевательским хохотом жреца.
Дитзи еле сдержала крик.
Вспомнив наставления Найтмер, она расправила крылья и попыталась если не полететь, то просто оставаться на месте. Ничего не получилось: кобылка всё падала в непроглядную тьму, а оставшаяся наверху тропа, звёзды и остальной мир стремительно превращались в светящуюся точку.
«Нет! — билась в голове мысль. — Не хочу, только не так!»
Словно услышав её мольбу, падение — вернее, ощущение его — постепенно замедлилось и прекратилось. Но кобылка не встала на твёрдую поверхность: той попросту не было. Вокруг вообще ничего не было, кроме темноты.
Сглотнув и, по ощущениям, запихнув обратно в грудь скачущее у горла сердце, Дитзи слегка выдохнула и без промедления попыталась «дотянуться» до привычных образов реальности.
Но почти сразу поняла, что она здесь не одна. Совершенно чётко пришло ощущение чьего-то присутствия сзади; испугавшись, что Сайлент Хилл последовал за ней, она крутанулась на месте — и обомлела.
Несмотря на темноту, это существо было видно чётко, словно светилось изнутри: тощий и совершенно чёрный пони на неестественно длинных ногах, без гривы и хвоста, но самое жуткое — без глаз. При этом его голова безошибочно поворачивалась вслед за каждым движением Дитзи.
«Кошмары!» — похолодела кобылка.
Как в ответ на эту мысль пони улыбнулся — оскалился, раззявив полную зубов акулью пасть и алчно облизнувшись фиолетовым языком.
Дитзи попятилась, но опоры под ногами так и не появилось — напротив, она словно повисла в сгустившемся воздухе. У неё получилось только дёрнуться пойманной в паутину мухой.
И только эта мысль оформилась в её разуме, как тьма вокруг уплотнилась, а на краю зрения мелькнула ещё одна высокая тень. Теперь, куда бы кобылка ни посмотрела, вокруг проступали тускло мерцающие полупрозрачные нити гигантской сети, на нитях которой там и тут стояли эти страшные пони без глаз. Много, очень…
— Жалкое зрелище, — раздался голос Сайлента Хилла. Он парил неподалёку, а за его спиной вместо крыльев шевелились знакомые уже щупальца. — Полюбуйся на себя. Стоило тебе сойти с тропы, проторенной Посягнувшей, и ты оказалась лёгкой добычей обычных Теней. Беспомощной и обречённой.
Дитзи сжала губы.
По непонятной причине чёрные пони не обращали на жреца ни малейшего внимания, даже не поворачивались в его сторону. А вот попавшаяся в сети добыча их очень даже заинтересовала. Едва они задвигались к завязшей сноходице, как Дитзи обдало холодом и жутью.
Её посетила гадливая мыслишка, что Сайлент Хилл наверняка может помочь. Возможно, ему это ничего не будет стоить — зато дорого обойдётся ей самой.
Это было отвратительно.
Тощие пони-тени приближались.
Дитзи, разумом которой всё больше овладевал первобытный ужас, с новой силой задрыгалась.
«Мамочки! — кобылка в панике глазела на безликие морды, в предвкушении оскалившие пасти и вывалившие фиолетовые языки. — Не хочу! Не надо!»
Сайлент Хилл висел неподалёку и бесстрастно наблюдал, точно ждал чего-то.
Хотя не «чего-то» — зова о помощи. Это ведь он столкнул Дитзи с Тропы Снов, а значит, предвидел это. И как только ученица Найтмер даст слабину, сделка будет заключена. И назад не отыграешь: Дитзи поняла это предельно чётко.
Гордость в душе кобылки схлестнулась с желанием выжить. И с каждым шагом кошмаров она отчётливее понимала, что не выиграет этот поединок.
Уж лучше стать племенной кобылой для Сайлента Хилла и всей колонии фестралов, чем оказаться съеденной заживо. Причём у Дитзи крепло ощущение, что Тени сожрут не её тело, а разум или вовсе душу. И проснувшаяся Фрутти обнаружит рядом с собой пускающее слюни и обгадившееся тело с пустым взглядом.
Если только кто-либо не вселится в телесную оболочку взамен.
Мысль о подруге придала ей отчаянной решимости. В конце концов, если она погибнет, то кто поможет Фрутти?!
Захныкав, Дитзи замотала головой: за что ей такое?! Она ведь просто хотела попутешествовать, успокоиться, разобраться в себе… порезвиться во снах! А теперь находится по ту сторону реальности и выбирает между смертью и рабством — и всё это взаправду!
Приближающиеся оскаленные, капающие слюной пасти казались всё более убедительным аргументом в пользу меньшего из двух зол. Как говорят в неприличном анекдоте: расслабься и получай удовольствие.
Она подняла взгляд наверх, к серебристой звёздочке, в которую превратился Мир Снов. И больше не отводила взгляда. Ей не хотелось видеть ни кошмаров, ни самодовольную морду Сайлента Хилла.
Всхлипывая и мысленно прощаясь со свободой, Дитзи открыла рот:
— Я согл… — и поперхнулась от перехватившего горла. Ей представилось, как вспыхивают мрачным торжеством глаза жреца Хаоса, когда загнанная в угол последовательница Найтмер соглашается стать его ученицей, женой или просто рабыней для утех. Даже для утех этого мерзкого монстра со щупальцами.
Куда более мерзкие твари находились уже совсем рядом — настолько, что Дитзи всей шкуркой ощущала их ледяное дыхание.
— Я согласн… — торопливо вздохнув, выпалила кобылка — и осеклась. Показалось или нет, что серебристая звёздочка стала больше?!
Нет!
Лучи серебристого света, так похожего на лунный, немного разогнали царящий кругом мрак, и все присутствующие устремили взоры наверх.
— Держись, Дитзи! — прогремел воистину небесный глас, от которого едва не заложило уши. Чёрные безглазые пони вовсе отшатнулись от этого грохота и зашипели, а их очертания расплылись.
А Сайлент Хилл выдохнул лишь одно:
— Посягнувшая!
Сколько же ненависти было в этом слове!
Морду жеребца перекосила гримаса ярости, а щупальца за спиной беспорядочно захлестали уродливыми толстыми кнутами. И как будто стали длиннее, толще.
Кошмары же, отвернувшись от света, вернулись вниманием к запутавшейся в паутине кобылке. Снова оскалили в жутких ухмылках жабьи пасти, но у Дитзи уже появилась надежда.
Она призвала силу крови прямо в собственное тело, наливая ею мускулы.
«Сильнее!» — велела в мыслях — и тотчас, словно подстёгнутая невидимым кнутом, рванулась из плена призрачных нитей, безжалостно впившихся в тело. Боль не помешала и не испугала Дитзи — кобылка её почти не чувствовала, и потому забилась ещё сильнее. Тонкие нити порезали шкурку до крови, но не выдержали и лопнули с тихим звоном, будто были сделаны из металла.
В ноздри ударил уже знакомый запах крови.
«Моей», — подумалось как-то спокойно. Алые капли пролились на паутину, окрашивая её в розовый, а затем и в красный.
Безликие кошмары резко подобрались, готовясь к прыжку, но в это время льющийся сверху свет полыхнул ярким огнём, больно резанувшим по глазам ночной пони. Где-то в стороне закричал Сайлент Хилл, и в крике этом не было ничего понячьего. Так, наверное, ревело бы какое-нибудь чудовище из незапамятных времён.
Серые щупальца и чёрные тени разом кинулись к Дитзи, но она расправила крылья и взлетела. Вверх, навстречу разгорающейся звезде.
К лунной дорожке.
Лететь было тяжело. Но Дитзи упрямо, несмотря на раны и тяжесть, махала крыльями и ругалась сквозь зубы. Ей вторили удаляющиеся вопли кошмаров и Сайлента Хилла.
— Да гори всё синим пламенем! — процедила кобылка. Снизу вдруг дохнуло жаром, горячий воздух толкнул её под крылья. Выпучив глаза, Дитзи уставилась на охвативший паутину ярко-голубой огонь, в котором корчились чёрные тени кошмаров. А дымящийся Сайлент Хилл с руганью летел наверх, потрясая тлеющими щупальцами.
Но не успел настигнуть кобылку. Непроглядная темнота исчезла, сменившись бескрайним звёздным небом с огромным ночным светилом.
Сама Найтмер Мун коршуном падала вниз в потоках лунного света.
Дитзи со всех крыльев полетела навстречу. Она снова плакала, но это были слёзы счастья и облегчения.
На лету Найтмер сгребла ученицу в объятия и прижала копытом к груди, закованной в нагрудник из тусклого голубого металла. Когда же их настиг Сайлент Хилл, она оскалила клыки.
— Прочь. От моей. Дочери! — прогремела она, и рог аликорна полыхнул серебряным огнём.
— Она наша! — ответил Сайлент Хилл, и щупалец за его спиной становилось всё больше. — Ты потеряла её!
— Нет, — Найтмер даже улыбнулась. — Сделки не случилось.
После этих слов Дитзи почувствовала, как её уши жарко краснеют. Принцесса успела буквально в последнюю секунду. Ещё бы немного, и…
— Её тело у нас! — не сдавался фестрал.
— Ненадолго, — усмехнулась принцесса Ночи.
— Ты не успеешь. У тебя нет сил!
«Возьми мои, — мысленно позвала Дитзи, не отрываясь от груди наставницы и чувствуя, как шерсть на мордочке намокла от слёз. — У меня сейчас много!»
Она нарочно вспомнила, как досыта напилась крови и сколько сил в себе чувствовала буквально недавно.
И Найтмер будто поняла.
Дитзи услышала смех аликорна, торжествующий и издевательский:
— Вам никогда её не получить, замшелые пережитки прошлого!
Вместе с ученицей в объятиях Найтмер взметнулась ввысь, напоследок угостив Сайлента Хилла голубым лучом из рога. В своё время от этого магического оружия пребольно досталось даже Селестии. А фестрал так вовсе заорал дребезжащим голосом, распадаясь и вываливаясь в мир яви.
***
Лишь спустя некоторое время Дитзи рискнула открыть глаза.
Они летели посреди звёздного моря — того самого, где впервые встретились; давным-давно, будто многие века назад, а не какой-то месяц. Здесь ничего не изменилось и не изменилось бы. Всё то же многоцветье звёзд и тихий, на грани слышимости, переливчатый звон.
Подняв же голову, Дитзи увидела над собой Найтмер, которая сосредоточенно смотрела куда-то вперёд, словно видела что-то ведомое лишь ей одной. Аликорн по-прежнему прижимала кобылку к нагруднику и ничем не давала понять, тяготит ли её эта ноша. Но всё равно Дитзи стало жутко неудобно.
— Я очнулась, — пробубнила она, — и могу лететь сама.
— Конечно, дщерь моя, — ответила принцесса, ослабляя хватку. Тут же кобылка слегка провалилась вниз, но быстро забила крыльями и, нагнав Матерь, полетела рядом.
В голове у неё крутились самые разные мысли о том, как начать разговор; немало было среди них и покаянных: Дитзи немало винила себя в случившемся.
Но Найтмер начала первой:
— Как же я рада, что нашла тебя! Я прямо почувствовала, что с тобой случилось что-то плохое!
В голосе принцессы звучала неподдельная тревога, что вселило теплоту в сердце Дитзи Вэй.
Она опустила голову:
— Прости… кажется, мы влипли.
— Вижу, — аликорн изумлённо посмотрела на приёмную дочь. — Где вы только отыскали этих реликтов? Вот уж не думала, что они живут и поныне.
— Это они нас откопали. Встретили в тоннелях, — ответила Дитзи. — Они похожи на нас…
— Не похожи, — сухо отрезала принцесса, но, увидев прижавшиеся к голове уши кобылки, мягче добавила: — Давай-ка приземлимся и спокойно всё обсудим.
Дитзи закивала. От всех событий она чувствовала себя выжатой, как лимон после сокодавки.
Мир вокруг на мгновение закружился в звёздной круговерти, и обе кобылы стукнулись копытами о землю знакомой арены. Кобылка хихикнула, вспоминая своё смущение и неловкость, а также мускулистых жеребцов и их объятия. Такое впечатление, что это случилось в другой жизни.
Доспехи принцессы исчезли без следа, и Дитзи с удовольствием устроилась на привычном месте: на возвышении, под крылом названной матери.
— Спасибо, что спасла меня, — сказала кобылка, давя подступивший к горлу комок.
Только сейчас её накрыло осознание ужаса пережитого кошмара. Ещё бы чуть-чуть — и сейчас бы она не нежилась под боком Найтмер, а орала бы в хватке щупалец, и ещё неизвестно, от чего именно. Перед её глазами как вживую промелькнула келья жреца, от пола до потолка залитая слизью и забитая скользкими отростками плоти, в центре которых корчится её тельце.
— Ну-ну, — ободрила её Найтмер Мун. — Ты у меня храбрая девочка. Признаться, пока я металась по Миру Снов и искала твои следы, то почти утратила надежду тебя отыскать. Прежнюю тебя. Очень уж этот жрец тебя умело запрятал в своих грёзах.
Дитзи только крепче прижалась к боку Найтмер, успокаиваясь. Наставница здесь. Научит и подскажет. Защитит.
Слёзы выступили на глазах, но больше не текли.
— Но кто же они всё-таки? — повторила Дитзи свой вопрос и выжидательно посмотрела на принцессу.
Найтмер зло фыркнула:
— Понимаешь, когда-то фестралы и впрямь были могучим и гордым племенем. Но в незапамятные времена злые силы одурманили их, извратили их умы, овладели и изменили их тела. Несчастное, искалеченное племя, утратившее былое величие.
— А мы? — жалобно протянула Дитзи.
— А вас создала я, — Найтмер ткнула её носом. — Вы полностью мои дети, безо всякого остатка. Мне хотелось иметь своё племя, своих пони, которые будут радоваться волшебством ночи вместе со мной. Летать в лунном свете и под звёздами. Но Селестия была против. Так что мне пришлось действовать тайком. Самыми первыми ночными пони стали те, кого потом прозвали Детьми Ночи. Жеребята-сиротки, до которых никому не было дела. В одну из ночей я просто усыпила всех, кто мог мне помешать, и увела жеребяток далеко-далеко, где обратила их и даровала им новую жизнь. Свободную. Вот и всё, дщерь моя. Просто немного магии крови, воображения и знаний.
— Понятно, — улыбнулась Дитзи. В голове у неё щёлкнуло, и она наконец-то сообразила, о чём говорила Лисси. «От неправильных фестралов воняет гнилой кровью» — вот уж действительно меткое сравнение.
Это навело её на новую мысль:
— Этот жрец, он говорил что-то о… Начале. Хаосе.
— Верно. За пределами нашего мира, всех его… слоёв, если можно так выразиться… существует первичная неупорядоченная среда. Хаос. Конечно, этот «супчик» из энергии и материи пытается вернуться в естественное состояние. Этот жрец тебе наверняка показал.
— Да уж… — поёжилась Дитзи.
— И тех, кто несёт в себе частицы Хаоса, корёжит от самого наличия прекрасного творения, коим является привычный для пони мир.
— Он ещё говорил, что знает больше тебя о… той магии, которой ты меня учишь.
— Это не совсем так. Они подмешивают в магию суть Хаоса и выдают простачкам за особенный, доступный только избранным путь. Но на деле лишь извращают всё, что попадает к ним в копыта.
— То есть они всего-навсего поклоняются Хаосу?
— Простыми словами — да. Поэтому они и относятся ко мне так, как ты видела. Признаюсь, я украла их знания, но не превратилась в их подобие, а сохранила свою душу, тело и волю. Вот они и бесятся. И думают, что любого, кто не нахлебался этого навоза, нельзя считать истинным служителем Хаоса.
Дитзи улыбнулась:
— Я уж не знала, что и думать… Как этот старый пень передо мной распинался, какими обещаниями сыпал!
— Надеюсь, ты не поддалась? — строго спросила Найтмер.
— Ну уж нет! — возмутилась кобылка. — Наяву я всё ещё кобылочка! И чтобы мой первый настоящий раз был… вот с этим?! Да параспрайта ему в торбу!
Найтмер расхохоталась:
— Моя девочка! Хочешь сказать ещё что-нибудь?
— Они напоили нас кровью, — заметила Дитзи. — Досыта. Прости, мы с Фрутти налакались по самые уши. И если там была, как ты говоришь… сущность Хаоса?.. то что может с нами случиться?
— Обычно это называется скверной, — поправила её Найтмер. — Ничего страшного вам не грозит. Будь вы пегасками, стали бы одними из них. Но вы уже преображены, и ничто этого не отменит, уж я позаботилась.
Дитзи облегчённо выдохнула. После рассказа Сайлента Хилла она немного опасалась за последствия. Как для себя, так и для подруги.
— Тебе надолго хватит моей энергии? — спросила она.
— О да. Теперь надолго. Но я и тебе оставила много. Этот старый подземный гриб сам не знает, какое оружие дал тебе в копыта.
— Мы всё ещё в плену… хотя они и говорят, что в гостях. Но не хотят провожать на поверхность. А сами мы не выберемся. Говорят, в тоннелях полно чудовищ.
— Они не могут тебя принуждать. Хаос таков, что ты должна добровольно согласиться служить им. В какую бы словесную обёртку это ни заворачивалось, суть остаётся одна.
Дитзи вспомнила, как Сайлент Хилл выжидал, пока она позовёт на помощь, и кивнула.
— Но нам надо перестраховаться, — сказала Найтмер. — Они знают твоё имя, и это даёт некоторую власть над тобой.
— Как кошмарам? — с содроганием вспомнила Дитзи ещё один прошедший урок.
— Умница, — важно кивнула Найтмер Мун. — Тогда, может, вспомнишь, как с этим бороться?
— Надо взять новое имя!
— Правильно.
Дитзи задумалась. Конечно, она подумывала об этом с тех пор, как Матерь сказала, что в какой-то момент ей понадобится новое имя. Но кто мог знать, что имя понадобится так скоро?
Она зажмурилась; в памяти чего только ни замелькало в поисках какой-нибудь зацепки. Вспомнила, как впервые посмотрела на себя в зеркало и увидела в отражении золотые глаза. Вспомнила первый полёт ночью, звёзды в вышине…
Найтмер ждала. Наверное, ей самой было интересно.
Шевеля губами, Дитзи перебирала нужные слова, и постепенно их становилось всё меньше и меньше.
Наконец, она улыбнулась и глянула на свою названую мать.
Аликорн поняла всё с первого взгляда.
— Назови своё имя, — негромко и в то же время торжественно сказала она.
— Аурелия Нокс!


Читать на Ponyfiction
Читать на Ficbook

Лунная дорожка. Глава 17. О новых знакомствах и о разговорах во сне и темноте

+64
в блоге Пони-писатели


Авторы: Alex_Heil , DarkKnight
Редакторы: Mordaneus
Рейтинг: R
Жанры: Повседневность, Драма, Флафф, Приключения, Эротические сцены
Краткое описание: У живущих на море пони есть примета: поплывёшь по лунной дорожке — непременно сгинешь. У ночных пони пойти по лунной дорожке значит вверить свой судьбу Госпоже Ночи и отправиться куда глаза глядят. Новоиспечённая ночная пони Дитзи Вэй ступает на эту тропу, чтобы помочь подруге, чтобы убежать от старых и новых проблем, чтобы разобраться в самой себе и своём странном даре.
Получится ли?..

В этой главе: Дитзи добивается того, чего хочет, но начинает терять имеющееся.

Предыдущая глава||Следующая глава

Глава 17. О новых знакомствах и о разговорах во сне и темноте В этом сне Дитзи в ожидании Найтмер расстаралась.
В сказочном лесу, наполненном жизнью и огнями магии, гигантскими светящимися грибами и ночными цветами, появился роскошный, хотя и небольшой коттедж. Вполне достойный принцессы.
Здесь имелось всё для отдыха: изысканные блюда и вино, услужливые мускулистые жеребчики, шёлковые простыни огромных лож, на которых можно было как поваляться, так и предаться страстным утехам; а также горячий источник под открытым небом для расслабления или же омовения после разврата.
Оглядывая своё творение, Дитзи замерла, потом хихикнула. Внезапно у неё появилась идея насчёт сегодняшнего времяпровождения, дерзкая — возможно, даже слишком. Но искушение было слишком велико, а Найтмер ведь сама учила следовать своим желаниям.
Подумав, кобылка переместила всё великолепие на берег большого озера. И прохладная вода, чтобы окунуться, и простор, чтобы полетать. Да и воздух стал посвежее.
И когда над лесом появилась огромная луна, то спустившуюся по серебряным лучам принцессу уже ждали и верная ученица, и слуги-мороки.
После коротких объятий и тёплого приветствия, Найтмер Мун обвела взглядом роскошный курорт и сказала:
— Вижу, дочь моя, ты уже всё подготовила.
— Агась! — обрадованно закивала Дитзи в объятиях аликорна. — Мне хочется многое спросить, сказать, и я подумала, что будет здорово это сделать в такой обстановке.
Принцесса Ночи рассмеялась:
— Ну, тогда веди, радушная хозяйка!
Начать Дитзи решила со стола.
Когда Найтмер увидела на блюде зажаренную рыбину, то удивлённо посмотрела на ученицу:
— А это откуда?
— О, нас алмазные псы угостили. А я подумала, что раз мелкая пещерная рыба вкусная, то, наверное, и лосось из озера будет неплох!
— Неплох? Да это одна из лучших рыб на свете! — принцесса довольно кивнула, поднимая в сиянии телекинеза зажаристый кусок. — Ох, дщерь моя, ты меня просто балуешь!
Когда-то юная кобылка покраснела бы от похвалы, сейчас же только довольно улыбнулась, глядя на аликорна, что несолидно набила рот деликатесом:
— Спасибо. На самом деле, теперь, когда я увидела пустую пыльную луну, где ты вынуждена… существовать, мне хочется каждую ночь дарить тебе частичку привычного мира.
Больше за трапезой они почти не говорили: клыкастые челюсти были заняты пережёвыванием изысканных яств. Лишь когда настала пора вина и закусок, поданных услужливыми мороками-единорогами, Найтмер поинтересовалась:
— Ну что ж, дщерь моя, о чём ты хотела спросить?
— Ой, много о чём! — Дитзи отпила из бокала янтарного цвета жидкость и даже прикрыла глаза от терпковатого вкуса, растёкшегося по языку и горлу вслед за сыром и орешками. — Прежде всего хочу сказать, что достала камень. Правда, мне пришлось его… украсть.
— Ничего страшного, — Найтмер махнула копытом. — Всё равно этот камень не принадлежал псам по праву. Он мой, а я его этим ходячим половикам не дарила. Так что ты просто вернула мою собственность.
Дитзи, которую немного расстраивало воровство, выдохнула с облегчением, но аликорн спросила:
— А что, твой план не сработал?
— Не совсем… — кобылка опустила глаза и уши. — Как я ни старалась. Кстати, необычные вышли ощущения… хи-хи.
Она скосила взгляд на принцессу, и та снова рассмеялась:
— О, вижу, ты сама догадалась до межвидовой любви! Умница. Попробуй грифонов как-нибудь. Тоже… очень интересные ощущения, как снаружи, так и внутри.
— А кого ещё? — навострила уши кобылка.
На морде Найтмер Мун отразилась задумчивость, как будто она вспоминала нечто из прошлого.
— Бизоны и яки на мой вкус грубоватые… да и тяжёлые. Олени… ничего, интересные и нежные. Козлами и верблюдами я лично брезгую — очень уж запашистые, хуже псов, право слово. Перевёртыши… на любителя. Могут стать кем угодно, но ты и без того создашь любого морока. А в их естественном облике — вот ещё, только об их хитин царапаться. Гиппогрифы и зебры почти не отличаются от пони в этом плане.
— А аликорны? — выпалила Дитзи и постаралась не отвести взгляд от двух аквамариновых озёр принцессы.
— И аликорны, — спокойно сказала Найтмер. — Но всё-таки одно существенное отличие есть.
— Какое?
— Нашу пылкость смертным пони не выдержать. По крайней мере, в одиночку ещё никто не справился.
— О… ого! — Дитзи представила обуянную страстью ненасытную Лунную Кобылу в окружении целого табуна жеребцов. — А как же… ну… Селестия?
— Думаешь, почему все гвардейцы, как на подбор, здоровенные и мускулистые? — Найтмер подмигнула. — Поверь, ни мне, ни Селестии не нужна охрана. По крайней мере, от смертных.
— Но я видела среди Гвардии и кобыл!
— Разнообразие помогает не пресытиться утехами. Ты у меня уже опытная, сама должна понимать.
Дитзи кивнула и закусила губу, но совладала с чувствами и спросила:
— Мне создать… побольше мороков?
— Моя заботливая и верная ученица, — огромное крыло Найтмер Мун накрыло сидящую на подушках Дитзи.
— Не надо. Ты и так напрягаешься больше, чем думаешь… — мордочка Найтмер посерьёзнела. — К слову, испей крови в ближайшее время. Твои силы ещё не на исходе, но они явно не успевают восстанавливаться.
— Где ж крови взять в пещерах… — буркнула Дитзи, но добавила: — Хорошо, постараюсь.
— Я серьёзно. Это может стать проблемой. И дело даже не в твоей слабости. Мы тоже не сможем видеться: помнишь, я говорила, что мы расходуем твою энергию, когда проводим время вместе?
— Может, мне тогда не стоит создавать такое? — обвела Дитзи копытом вокруг, но Найтмер покачала головой:
— Сны и мороки требуют не так уж много сил. В конце концов, это всего лишь твоё воображение. Но вот ступать на Тропу, пока ты не восстановишь силы, не смей. Поняла?
— Конечно, — Дитзи согласилась легко, хотя подспудно немного расстроилась: опять не передать маме весточку!
— Не расстраивайся, просто не твори часто столько мороков. Но я вижу, у тебя ещё не кончились вопросы. Спрашивай, не стесняйся, — Найтмер отпила из кубка.
Дитзи признательно прильнула к шее аликорна. Как же хорошо говорить открыто обо всём на свете, получать советы и знания от могущественного существа, ставшего просто… родным?
— Почему тебя звали Луной, но себя ты называешь Найтмер Мун? — спросила Дитзи, который и раньше вертелся у неё на языке.
Аликорн, казалось, ничуть не удивилась — только призадумалась:
— Как бы тебе объяснить… Достигнув определённого уровня могущества, нужно сменить имя.
— Зачем? — тут же спросила любопытная кобылка, и Найтмер пояснила:
— Раз уж мы забегаем вперёд… Помимо всего прочего, для защиты от некоторых сущностей, скажем, тех же Кошмаров из мира Снов. Попробуешь догадаться, почему?
Дитзи задумалась. Потом стала рассуждать вслух:
— Если Кошмары… читают мысли, но не понимают… они не смогут опознать нас по прежнему имени. Запутаются или вроде того?..
— Ты просто умница, — Найтмер снова коснулась носом макушки ученицы. — Ты не представляешь, как я тобой горжусь!
Дитзи всё же зарделась от такой похвалы. Совсем чуть-чуть. И отпила ещё вина, хотя от него становилось лишь жарче.
— Значит, и мне надо будет придумать новое имя? — уточнила она.
— Не срочно, но да. Рано или поздно, если ты, конечно, не думаешь бросать моё учение.
— Ни в коем случае! — выпалила Дитзи. — Я не боюсь, просто мне любопытно. А можно об этом рассказать Фрутти?
— Почему нет? Фрутти тоже моя дочь, пусть и не обладает твоими талантами. Хотя вам не стоит распространяться об этом среди обычных пони… могут не понять.
Дитзи еле удержалась, чтобы не фыркнуть. Только сказала:
— Уж если мама шарахнулась от одного лишь моего нового облика, что уж говорить о магии крови! Наверное, тогда на нас точно набросятся.
— Увы. Дневные пони всегда были недалёкими и боязливыми. Особенно в отношении непознанного. К сожалению, к моей сестре это тоже относится.
Дитзи кивнула.
Раньше она и сама была среди тех, кто слепо и безоговорочно поклонялся светлоликой Селестин. Кто и подумать не мог, что у дарующей свет Солнечной пони есть свои изъяны. Особенно такие порочные, как неимоверная гордыня и косность.
В Эквестрии практически ничего не менялось столетиями. Пони жили так, как жили, и новые знания или техника появлялись хорошо, если раз в несколько десятилетий.
Действительно, зачем что-то менять, если старое работало и работает? Мало находилось среди пони смельчаков, пытающихся изменить привычную жизнь. Оттого и прогресс у них шёл очень медленно. У других же народов он и вовсе стоял на месте, а то и деградировал. По алмазным псам это было хорошо заметно.
И теперь становилось ясно, почему так, а не иначе.
— Я бы хотела, — сказала Дитзи вслух, — чтобы это изменилось. Чтобы ты вернулась.
— Конечно. Позже я покажу тебе ритуал, и мы вместе сумеем сделать всё так, как должно быть. День и ночь должны находиться в равновесии, и миру одинаково вредно как засилье тьмы, так и чрезмерное количество света. Ты наверняка слышала о пустынях Камелу. Верблюды очень не любят иссушающее землю солнце и зовут его Злым Косматым Стариком. Разве это хорошо?
— Ты права, — вздохнула Дитзи, которой стало немного грустно. Но принцесса это увидела и сказала:
— Ладно, что это мы всё о крайностях и глупостях. Ты так потрудилась, чтобы сделать эту ночь незабываемой, так может, отдадим должное твоим стараниям?
Дитзи улыбнулась, хотя ей теперь не особо хотелось даже утех. Было обидно за Эквестрию и народ пони, который столетиями пребывал словно в топком сне. Лишь единицы вырывались из этой рутины стоячего болота, чтобы отправляться навстречу приключениям или пойти против устоев, упрямо внедряя что-нибудь новое.
— Если обещаешь не грустить, — сказала тем временем Найтмер, наклоняясь к ученице, — то сегодня можем насладиться твоими мороками вместе.
Дитзи словно пыльным мешком огрели. Она, конечно, думала о подобном, но, пожалуй, ещё не скоро отважилась бы предложить принцессе такое. Если бы вообще решилась. Сама она хотела всего лишь попросить принцессу побыть зрительницей и, возможно, научить чему-то ещё. Но такое?!
Древняя и мудрая аликорн, конечно, видела эти и другие метания, как на копыте.
Дитзи вмиг захотела спрятать покрасневшие щёчки в крыльях, но те с хлопком распахнулись во всю ширь, едва стоило подумать о том, что сейчас произойдёт.
— Обещаю! — пискнула кобылка, даже не подумавшая противиться искушению. — Я обещаю!
В следующее мгновение она уже смотрела в глаза Найтмер Мун, которые взглядом проникали в самые глубины души.
— Какие… красивые… у тебя глаза… — выдавила Дитзи, разум которой тонул в этих аквамариновых озёрах.
А когда её губ коснулись губы принцессы Ночи, показалось, весь мир снов исчез в безумной круговерти.
И действительно, все грустные мысли из головы попросту смело.
***
—… Проснись! Дитзи, проснись же! — голос Фрутти Джюс бесцеремонно вторгся в карусель ощущений и образов, в которых лишь недавно наступило относительное затишье.
Юная ученица принцессы смутно помнила, что Найтмер несла её в сиянии магии к озеру, чтобы освежиться и смыть все следы недавних утех. Кобылка во сне потеряла счёт не только времени, но и морокам, в объятиях которых побывала. И не взялась бы сказать, была ли среди них принцесса. А может, и не один раз?
Это ощущение сводило с ума даже больше, чем в первую ночь охоты.
Осоловело поморгав, Дитзи увидела подругу, что стояла над спальниками и пребывала в полнейшем негодовании.
— П-прости, — выдавила кобылка, не вставая. — Я тебя разбудила своими стонами?
— Стонами? Да ты меня мало того, что облапала и обслюнявила, так ещё и укусила за ухо!
— Прости… Я просто…
— Нашла время развлекаться во сне! — Фрутти топнула ногой. — Совсем не можешь без этого, что ли?!
Мордочка Дитзи расплылась в улыбке при воспоминании о ночных приключениях.
— Ты бы так не говорила, если бы разок попробовала…
— Во имя всего съестного! — раздражённо перебила Фрутти. — Я, пожалуй, посплю отдельно.
Раньше подруги укладывались в спальниках рядом, а то и вовсе залезали в один. Но в пещере не было холодно — наоборот, даже жарковато: не иначе от подземного огня. До сих пор кобылки спали рядом по привычке; всё равно в тесном тоннеле было почти некуда деваться. Теперь же Фрутти оттащила спальник на другой конец импровизированного лагеря, чтобы между кобылками лежали седельные сумки.
Укладываясь, она ворчала:
— Подумать только, я тут с ума схожу, думаю, как нам выбраться, а ты просто… похоть тешишь!
Дитзи хотела рассказать про Найтмер, но тогда пришлось бы объяснять, почему сон из урока перерос в невообразимую оргию. Ещё кобылка чувствовала, что обидела подругу и даже подумала, не попросить ли прощения ещё раз.
А потом решила, что делала это уже дважды. Хватит.
И с тем просто закрыла глаза, снова погружаясь в сон.
К большому сожалению, Найтмер второй раз не явилась, и Дитзи даже не стала «перехватывать» контроль, позволив реке сновидений унести себя по течению. Не хотелось снова любиться с мороками или заново строить сон, особенно памятуя о том, что она могла снова разбудить и обидеть Фрутти…
… Проснулась Дитзи от звуков голоса:
— Удивительно видеть такую безмятежность здесь, под горами!
Пони вскочили, сонно моргая, и почти сразу увидели низкорослого пони, что стоял неподалёку от лагеря. На спине гостя был закреплён шест с мелкой плошкой, источавшей тусклый свет. Дневной пони едва бы заметил этот огонёк, но для чувствительных глаз ночных он сиял как десяток факелов, наполняя тёмный тоннель цветами Ночи.
Незнакомец выглядел… странно: одновременно похожим и не похожим на ночного пони.
Тёмно-серый, почти чёрный жеребец был тощим, если не сказать костлявым, отчего забитый пещерной пылью плащ висел на нём, как на вешалке, а отливающие желтизной глаза казались немного большими. Сложенные за спиной пони крылья были кожистыми, как у подружек, однако кисточек на ушах они не заметили. Зато прекрасно видели торчащие изо рта клыки, которые достигали кончиками середины подбородка.
«И как только не кусает себя за губы», — подумалось Дитзи.
Вслух же она сказала:
— Здравствуйте. Мы не думали, что здесь нам угрожает какая-то опасность. На редкость пустые пещеры.
— Кроме того, мы уже почти не спали, — добавила Фрутти.
— Не буду вас утомлять перечислением здешних опасностей, — отозвался странный пони. — Поверьте, опасности есть, причём многочисленные.
Кобылки переглянулись, и Дитзи ответила:
— Поверим. Хотя и не встретили никого опасного за пару дней… Вообще никого не встретили.
— Бывает, — не стал спорить незнакомец. — Значит, вам повезло. Но кто вы и что делаете тут, под горами?
— Я Дитзи, это моя подруга Фрутти, мы ночные пони и идём в Лас-Пегасус… — заметив, как начала удивлённо изгибаться бровь жеребца, кобылка со смущением прибавила: — Непрямым путём, скажем так.
— А я Фарсир. Смотритель дальних тоннелей. Фестрал.
Дитзи нахмурилась. Опять это название!
До сих пор она думала, что так прозвали ночных пони в старину или «диких» из разрозненных стай. Но алмазные псы тоже называли ночных кобылок фестралами… правильными фестралами, как пыталась объяснить Лисси.
Здесь чувствовалась какая-то несостыковка.
— Вы хотите есть? — спросила тем временем Фрутти, у которой вызывал жалость истощённый вид жеребца.
— У нас есть немного…
— Нет, спасибо, я не голоден, — отозвался подземный гость. — Да и вообще, нам не стоит задерживаться здесь, в такой близи от Пасти.
Кобылки одновременно вздрогнули.
То, как это прозвучало, говорило о нешуточной опасности.
— Но мы… — начала было Дитзи, но Фрутти перебила:
—… Мы не очень уверены… в направлении, куда движемся.
— Здесь, юные кобылки, есть только три пути, не считая тупиков, — не заставил ждать с ответом Фарсир. — Первый — в руины города алмазных псов, второй — в пещеру Пасти, третий — в сторону территории фестралов. Мне с трудом вериться, что вы идёте от Пасти. Поэтому не ошибусь, если скажу, что вы покинули город алмазных псов. Стало быть, единственный путь, куда вы можете держать — это к нам.
— В принципе, — сказала Дитзи, — мы ничего не имеем против. Но всё же хотели бы выйти на поверхность. Или хотя бы на склоны гор.
— В таком случае, прошу за мной, — сказал жеребец и, повернувшись, неспешно пошёл по тоннелю.
Дитзи и Фрутти переглянулись, но, не став спорить, подхватили сумки и двинулись следом.
— Что такое Пасть? — старашая из кобылок догнала их проводника и потрусила рядом.
— Это — живущее в глубокой пропасти чудовище. Огромное настолько, что мы видим только пасть, полную зубов, заполняющую весь провал. Отсюда и название.
— Если оно такое большое, то вряд ли может вылезти в узкие коридоры, — заметила кобылка, и Дитзи согласно закивала.
Фарсир покачал головой:
— Всё не так просто. Из Пасти иногда высовываются щупальца, которые обшаривают окрестные тоннели. И если кого поймают — пиши пропало.
Двух дочерей Ночи передёрнуло. Дитзи воочию представила склизкие щупальца, что обвивают тело и тащат в ненасытную утробу… бррр!
— Откуда такое взялось? — спросила она вслух.
— Не знаю, — признался жеребец. — Сколько себя помню — всегда была. И дед мой говорил, что была уже. И его дед, и дальше… Оно и к лучшему: псы к нам не суются, боятся. И правильно делают.
Ход тем временем расширился и вскоре превратился из прорезавшей скалу трещины в самый настоящий коридор, а копыта пони цокали по полу с остатками какой-то кладки. Немного странной: плитка больше всего напоминала кусочки каменного паззла, сцепленные друг с дружкой. И совершенно разные, ни одной одинаковой не встречалось.
Не сдержав любопытства, Дитзи спросила об этом, и Фарсир пояснил, что некогда алмазные псы отстроили свои города на ещё более древних руинах, а уж кому они принадлежали, о том ведает одно Начало.
— А что такое Начало? — сразу заинтересовалась Дитзи, но жеребец в этот раз уклонился от ответа:
— Это вам лучше Сайлент Хилл объяснит.
— Кто?
— Наш… предводитель. Верховный жрец. Я всего лишь дозорный, слежу за щупальцами Пасти, ищу что-нибудь интересное… сегодня вот нашёл, — жеребец улыбнулся, продемонстрировав зубы куда более внушительные, чем у двух кобылок.
Ему явно доставляло удовольствие общаться с двумя кобылками. Он охотно рассказывал о жизни глубоко под землёй и о том, как сложно здесь добывать живую кровь и прочую еду, не считая рыбы и жуков.
При этом он покосился на кобылок, но те отнеслись спокойно. Только Дитзи спросила с улыбкой:
— Надеюсь, у фестралов не принято пить кровь гостей?
Фарсир улыбнулся в ответ, нимало не смутившись:
— По крайней мере, без их на то согласия.
— А фестралы вообще выходят на поверхность? — поинтересовалась Фрутти Джюс, меняя тему.
— Приходится, — опять уклончиво ответил Фарсир, не став пояснять.
По пути они прошли несколько пещер, когда коридор расширялся в гулкие пещеры, освещаемые лишь участками плесени. Где-то капала вода, но пол, как и воздух, оставался сухим.
— Подземный огонь иногда подходит близко, — пояснил Фарсир. — Иногда даже слишком близко и в некоторые пещеры лучше не ходить. Зато тепло и не сыро. И всегда есть огонь, не требующий топлива. Что довольно удобно, надо сказать.
Дитзи кивнула.
Она, выросшая среди благ цивилизации, никогда не задумывалась, что кому-то и где-то может быть недоступно что-то простое, вроде чистой воды, тёплого очага, еды на столе. Поход по диким местам несколько изменил отношение кобылки, но до недавнего времени ей не приходило в голову, что даже убогий приют ночного костра посреди леса для кого-то может быть практически непозволительной роскошью.
… Кобылки ждали, что Фарсир приведёт их в очередные руины или, на худой конец, в благоустроенную пещеру.
Но более всего жилище фестралов напоминало храм.
Ступенчатая пирамида возвышалась прямо посреди гигантской пещеры, едва не доставая потолка. Тёмные, почти чёрные даже для глаз двух ночных пони, массивные каменные блоки дышали такой седой древностью, рядом с которой сама принцесса Селестия показалась бы жеребёнком. Вокруг пирамиды возвышались антрацитовые колонны, на вершинах которых посреди пустоты горели факелы синего огня, наполнявшие пространство сумрачным свечением. И если ближайшие к визитёрам колонны были высотой едва в пару ростов пони, то примыкающие к самой пирамиде почти сравнивались с ней высотой.
— Девочки, — сказал Фарсир, — вам как угоднее? По лестнице или на крыльях?
— Что за вопрос, — фыркнула Фрутти. — Конечно, на крыльях.
— Тогда прошу за мной.
С этими словами фестрал расправил неимоверно длинные крылья и взлетел: тяжеловато по сравнению с двумя легко вспорхнувшими кобылками. Они с жалостью смотрели, с какой натугой поднимается Фарсир, силясь удержаться на перепонках, в которых виднелись прорехи. Но длилось это до тех пор, пока он не поднялся над горящими факелами. Восходящие потоки от пламени подхватили фестрала, и тот полетел легко и непринуждённо, даже расслабленно, в то время как уже подруги от беспорядочных потоков тёплого воздуха едва не кувыркнулись оземь.
Когда же все трое приземлились на вершине пирамиды, то оказались у небольших ворот, ведущих внутрь. За гостеприимно распахнутыми створками начиналась ровная площадка, освещённая светильниками с тем же колдовским огнём.
— А снизу нет входа? — спросила Дитзи, и Фарсир покачал головой:
— Нет. Есть пара подземных выходов, но главный вход тут. Мы все умеем летать, так что нет смысла строить ворота там, где до них с лёгкостью может добраться какой-нибудь враг. Лестницу и то оставили только потому, что ломать её тяжело и долго.
В сопровождении фестрала кобылки зашли внутрь. Десяток шагов — и площадка закончилась возле широкого зёва шахты. Не останавливаясь, Фарсир сиганул в неё, и подруги после секундного замешательства последовали за ним. Растопырив крылья, все трое плавно спускались вниз — в напоминающий арену большой зал. Как Дитзи ни присматривалась, никакого намёка на лестницу она так и не заметила.
Зато их самих заметили.
Пока они спускались на освещённый факелами пятачок, под потолком одна за одной зажигались пары светящихся глаз. Подобно летучим мышам, фестралы спали на потолке, зацепившись за специально установленные жерди задними ногами или хвостами. Удивлённо раскрывшая рот Дитзи попыталась сосчитать их, но вскоре сбилась. Судя по всему, в тёмной пирамиде жили несколько сотен этих странных пони.
Кобылкам стало немного не по себе. Глаза фестралов в полумраке зала, казалось, смотрели недобро и как-то… оценивающе. Когда же раздался шелест крыльев, и светящиеся точки посыпались вниз, стало и вовсе боязно.
Дитзи и Фрутти инстинктивно прижались друг к дружке.
Фарсир вёл себя дружелюбно, но насколько его взгляды разделяют остальные фестралы? Те, кто тоже пьёт кровь, но о ком принцесса Ночи не поминала ни словом.
Глядя на собирающихся вокруг костлявых, большекрылых пони, Дитзи захотела поскорее отправиться в царство снов: у неё возникли новые вопросы к названной матери. Но будет ли у неё возможность поспать вообще?
Шли мгновения, минуты. Шелестели расправляемые и складываемые крылья, цокали копыта по полу, но ни один фестрал не произносил ни слова — как и Дитзи с Фрутти. За исключением смотрителя тоннелей, никто из этого странного племени почему-то не вступал в круг падающего с потолка света.
— Кого ты привёл к нам, Фарсир? — раздался сверху голос.
В следующее мгновение в круг света приземлился ещё один фестрал.
Такой же худощавый, как остальные, но куда старше, если судить по его седой клочковатой гриве. Хотя глаза с морщинистой морды смотрели ясно и цепко. В отличие от остальных, этот жеребец был одет в расшитую серебром и золотом тёмно-серую хламиду.
Не стоило прилагать усилий, чтобы догадаться, что это и есть жрец Сайлент Хилл.
Что и подтвердил Фарсир, слегка поклонившись этому жеребцу:
— Наших гостий с поверхности зовут Дитзи и Фрутти. Они ночные пони и служат Посягнувшей.
Упомянутые кобылки переглянулись. Они впервые услышали это прозвище, но с расспросами решили повременить. Почему Фарсир так назвал Найтмер?
— Добро пожаловать! — Сайлент Хилл расправил широченные — и тоже подпорченные дырами — крылья и улыбнулся. — Раз у нас такие гости, мы будем пировать!


Читать на Ponyfiction
Читать на Ficbook

Стальное Сердце

?
в блоге Пони-писатели


Жанр: киберпанк, драма, экшн, романтика, триллер

Рейтинг: R

Персонажи: G5

Размер: 1589 слов

Описание:

В мире, проклятом самой судьбой, он защищает нерушимые догматы.

Фикбук


Читать дальше →

Лунная дорожка. Глава 18. О первородстве и предложении, от которого нельзя отказаться

?
в блоге Пони-писатели


Авторы: Alex_Heil , DarkKnight
Редакторы: Mordaneus
Рейтинг: R
Жанры: Повседневность, Драма, Флафф, Приключения, Эротические сцены
Краткое описание: У живущих на море пони есть примета: поплывёшь по лунной дорожке — непременно сгинешь. У ночных пони пойти по лунной дорожке значит вверить свой судьбу Госпоже Ночи и отправиться куда глаза глядят. Новоиспечённая ночная пони Дитзи Вэй ступает на эту тропу, чтобы помочь подруге, чтобы убежать от старых и новых проблем, чтобы разобраться в самой себе и своём странном даре.
Получится ли?..

В этой главе: Фрутти нарывается на трёпку от Дитзи, а ещё проясняются вопросы происхождения.

Предыдущая глава||Следующая глава

Глава 18. О первородстве и предложении, от которого нельзя отказаться Пир у фестралов был так себе.
На стол подали немало грибов, какую-то рыбу и даже хлеб. Но всё оказалось то недосоленное, то холодное, то плохо приготовленное; в хлебе Дитзи вовсе угадала распаренные сухари. Иные варева вообще напоминали странную серую то ли кашу, то ли слизь, на которую хозяева налегали со странным энтузиазмом.
Дитзи понюхала и сморщилась: пованивало кислятиной вперемешку с плесенью. Она переглянулась с Фрутти, и кобылки вместе покачали головами. Хоть они и проголодались, но не настолько, чтобы «яства» не отбили у них аппетит.
Впрочем, им по вкусу пришлась жареная рыбка, пусть и пресноватая по сравнению с хрустящими кусочками, что украшали стол в городе алмазных псов.
Когда же все более или менее наелись, Сайлент Хилл поднялся и провозгласил:
— А теперь несите Кубок Жизни! И пусть первыми причастятся наши очаровательные гостьи!
Фестралы согласно загомонили, возбуждённо переговариваясь и хлопая крыльями, предвкушая что-то. Подруги переглянулись.
— Если, — вполголоса пробормотала Фрутти, — в кубке будет какая-нибудь пакость, пусть хоть режут — я к нему не притронусь…
Дитзи уже хотела согласиться, как вдруг до неё донёсся знакомый аромат.
— Не будет, — улыбнулась кобылка.
Уже нахмурившаяся Фрутти тоже принюхалась и довольно прижмурилась.
Мгновениями позже четверо кобылиц-фестралок внесли в зал каменную чашу на носилках — такую большую, что любая из подруг смогла бы искупаться в ней. Что важнее, внутри почти до краёв алыми волнами плескалась настоящая кровь.
«Лучший напиток на свете!» — подумала Дитзи с восторгом.
Она вдруг снова почувствовала себя ужасно голодной, пускай и набила живот рыбой.
Фестралы, глаза которых запылали в полумраке каплями живого огня, явно испытывали схожее чувство.
— Мой подарок, — произнёс Сайлент Хилл, смотря Дитзи в глаза. — Наслаждайтесь, пейте вволю.
Вволю!
У Дитзи закружилась голова от осознания, как же напьётся сейчас крови. Не пузырёк, не пару глотков, не чашку — сколько влезет!
Судя по довольной морде Фрутти Джюс, она думала о том же.
Кобылки не сводили горящих глаз с приближающейся к ним чаши, которая покачивалась на жердях, накинутых на спины фестралок, — до того мгновения, как опустилась на низкий стол прямо перед ними.
«Вот я силы восстановлю!» — обрадовалась Дитзи, уже предвкушая, как будет хвастаться перед Найтмер, какое пиршество закатит для неё… и как отправит послание первой маме.
Только приличное воспитание не позволило ей бесцеремонно нырнуть мордой прямо в Кубок Жизни. Смакуя момент, она припала к краю чаши.
Первый же глоток отозвался волной во всём теле. Кровь оказалась смешана с вином, что придало ей терпко-сладкий привкус, и это воистину было лучшее, что кобылка в жизни пила. Откуда взялось это вино, равно как и кровь, Дитзи решила не думать. В конце концов, какая разница?
Ещё глоток, ещё, ещё…
Дитзи переполняло чувство правильности всего, что она делает; насыщаться кровью оказалось так прекрасно и естественно, что все прежние запреты и ограничения были отброшены как бесполезный мусор.
Рядом причмокивала от удовольствия Фрутти.
Через какое-то время мысли стали путаться от эйфории, но Дитзи сумела почувствовать, что сыта.
Казалось, первый раз в жизни.
Когда кобылки оторвались от кубка, Дитзи осоловело подумала, что тот опустел не меньше, чем наполовину. Но нет, жидкость едва-едва опустилась ниже края. Ещё бы! Такой сосуд был рассчитан явно на всех присутствующих от мала до велика. Носильщицы, видя, что гостьи напились, молча понесли кубок дальше; каждый, мимо кого они проходили, прикладывался к краю или черпал своей посудой и неспешно смаковал. При этом фестралы возбуждённо перешёптывались, шуршали крыльями, отчего зал наполнился неприятными звуками.
До сидевшего ровно напротив кобылок Сайлент Хилла кубок дошёл почти опустевшим, но верховный жрец не обиделся, только зачерпнул оттуда своей пиалой и неспешно выпил, при этом не сводя глаз с Дитзи и Фрутти.
Кобылки, не сговариваясь, улыбнулись в ответ. Им было хорошо. Так хорошо, что хотелось скакать от восторга, носиться по ночному небу сломя крылья.
А ещё Дитзи поймала себя на мысли, что хочет поцеловать подругу. При всех, в губы.
Но в реальности решиться на это было сложно; не то что во снах, где Дитзи всякое вытворяла с подругами, и, чего уж таить, в том числе и с Фрутти.
Сейчас же только вспыхнула щёчками. Наверное, от крови.
«Совершенно точно», — решила Дитзи про себя.
Фрутти меж тем душераздирающе зевнула, что не ускользнуло от Сайлент Хилла. Он подозвал к себе одну из прислуживающих за столом кобылиц и что-то ей сказал на ухо. Фестралка кивнула и куда-то ускакала.
Сам же верховный жрец сказал:
— Верно, у вас много вопросов, юные кобылки. Но лучше будет задать их после отдыха.
Однако Дитзи, отогнав непрошенные мысли, мотнула головой:
— Кое о чём я хотела бы узнать уже сейчас.
Она ожидала, что старый жеребец начнёт юлить и изворачиваться, но тот не стал отпираться:
— Прошу тебя, не стесняйся.
Набрав воздуха побольше, Дитзи выпалила:
— Вы зовёте себя фестралами, и нас тоже зовут фестралами. Мы с вами похожи, но всё-таки разные. Почему так?
— Мы — служители Начала, а вы изменены волей Посягнувшей, — чётко, но непонятно ответил жрец. Кобылки переглянулись, и Фрутти пожала плечами: ей это тоже ни о чём не говорила.
— Это всё как-то непонятно, — заметила Дитзи. — Что такое Начало?
— Долгая история. Если просто, Начало — это то, что было на месте мироздания до акта Творения. Из чего всё вышло и куда всё вернётся.
— А почему вы зовёте нас служительницами Посягнувшей?
— Потому что вы они и есть. Но это уже совсем другая история и тоже долгая.
Фрутти опять широко зевнула: выпитая кровь и впечатления утомили юный организм. А вот Дитзи отметила, что не чувствует привычной от пития крови сонливости. Вообще. Наоборот, тело наполнилось бодростью и силой. Как будто не было ни утомительных блужданий сквозь подземелья, ни истощения магических сил во сне.
— Всё-таки вы устали, — сказал тем временем верховный жрец
И снова Дитзи мотнула головой:
— Я — нет. И хочу послушать.
На морде Сайлент Хилла мелькнуло мимолётное удивление, но он быстро совладал с собой и кивнул:
— Разумеется. Но тогда оставим шумный пир и продолжим в более подходящем месте. Вас пока проводят в отведённые вам покои, а я скоро приду, и мы сможем побеседовать. Если, конечно, вы не решите всё же отдохнуть.
Обменявшись взглядами, подруги кивнули. Тотчас главный фестрал подозвал одну из служанок, и та отвела гостей в приготовленную комнату, оказавшуюся совсем недалеко от пиршественного зала.
Гостевая комната представляла собой небольшую келью, дверью которой служила плотная, изрядно пыльная занавесь. Внутри кобылок встретили едва теплящиеся свечки в небольших плошках, которые бросали отсветы на траченый молью ковёр на полу и грубовато сотканные гобелены на стенах с расходящимися из центра ломаными геометрическими узорами. Смотреть на них было слегка неприятно: в тусклом свете ломаные неаккуратные узоры на них будто шевелились, как зубцы овощерубки.
С потолка свисала жердь, заменяющая фестралам кровать, но радушные хозяева позаботились о гостях, свалив на пол множество подушек.
Ещё из удобств имелся отгороженный занавеской уголок с умывальником.
Всё это пахло какой-то кладовкой; Дитзи подумалось, что всё это убранство оттуда и достали.
Безмолвные служанки принесли большие кувшины с водой и вазу, полную орехов и сушёных ягод, после чего так же молча удалились.
Фрутти со вздохом облегчения рухнула на подушки и раскинула ноги и крылья:
— Хорошо-то как! — вздохнула она и взглянула на подругу. — Не знаю как ты, а я ужасно вымоталась.
— Знаешь, довольно странно, но я в жизни не чувствовала себя лучше. И сна ни в одном глазу.
Фрутти усмехнулась:
— Тогда посторожи.
— У меня есть идея получше. Я схожу в разведку.
— Но я же на ногах не стою… — запротестовала старшая кобылка, скорчив мордочку: глаза у неё слипались.
— Ну и отдыхай тогда, — улыбнулась Дитзи. — Я схожу, прогуляюсь и вернусь, а если нет, ты пойдёшь меня спасать. Как в книжке.
— Ага, конечно, — Фрутти перекатилась на подушках, устраиваясь поудобнее. — Но если фестралы нас потом в котёл запихнут, ты будешь виновата. Так что спроси у них про выход заранее. А то мы уже скоро грибами порастём в этих пещерах.
— Спрошу-спрошу, — глядя, как подруга сворачивается клубочком, Дитзи украдкой хихикнула в копытце и направилась к занавеске, заменяющей дверь. И не успела ещё выйти, как за спиной послышалось знакомое по лесным ночёвкам размеренное сопение.
Бросив взгляд на уснувшую подругу, Дитзи откинула входную занавесь — и чуть ли не нос к носу столкнулась с Сайлент Хиллом.
Кобылка едва не отпрянула от неожиданности, а фестрал просто лёгким кивком указал в сторону коридора:
— Идём?
— Куда? — переспросила Дитзи, стараясь не думать о том, что он подслушивал их.
— Ко мне.
Развернувшись, Сайлент Хилл пошёл в сторону пиршественного зала, и кобылке ничего не оставалось, кроме как последовать за ним. У неё появилось странное впечатление, что за радушием и услужливостью верховного жреца скрывается властная личность, которой нужно что-то. Так же, как пауку нужно заманить муху в ловушку.
Путь оказался неблизким. Вслед за Хиллом Дитзи покинула пирамиду по вертикальной шахте, и вскоре оба уже летели под сводом пещерной залы, направляясь к висящему у стены каменному наросту размером с садовый домик. В слабом даже для ночного зрения свете Дитзи разглядела удобную площадку для посадки у самого верха.
Но куда больше кобылка посматривала в сторону фестрала, стараясь не спускать с него глаз. Жеребцу полёт давался тяжелее, чем Фарсиру. Скорее, он планировал: огромные крылья почти не шевелились, а редкие сильные взмахи отнимали у Сайлента Хилла немало сил.
Сама Дитзи, как и в прошлый раз, непринуждённо летела рядом. И откровенно недоумевала, что вообще сложного при полёте в полном безветрии. Но вслух ничего не сказала, чтобы не показаться грубой. В конце концов, Сайлент Хилл выглядел уже немолодым и вполне сгодился бы юной кобылке в дедушки.
По крайней мере, с виду.
К тому же она боялась, что разговором жеребец попросту собьёт себе дыхание и кувыркнётся вниз.
Поэтому, лишь когда они приземлились на площадке, Дитзи отважилась спросить:
— А почему мы прилетели к вам?
— У нас… нет каких-то специальных залов для приёма, — ответил фестрал, сипло переводя дух. — Сама понимаешь… у нас тут редко бывают гости. К тому же… такие разговоры… должны говориться… наедине.
Вопреки ожиданиям, никакой особой роскоши Дитзи в жилище Сайлента Хилла не увидела. Напротив, обстановка производила давящее впечатление. Как и гостевые покои, оно было небольшим, без единого намёка на окно, но этим сходство заканчивалось. Никаких самотканых кособоких ковриков и панно — только голый камень стен и пола; вместо уютного мерцания свечей — холодный огонь светильников, один в один похожих на уменьшенные чаши снаружи. Стол — каменная глыба с небрежно сложенными ветхими книгами, склянками и пустой широкой чашей.
Глыбу с другой стороны комнаты Дитзи приняла сначала за диван или кровать, пока не вспомнила, как обычно спали фестралы. Подойдя ближе, она различила вязь узоров, покрывающих всю шершавую поверхность. На первый взгляд беспорядочных, но чем дольше кобылка всматривалась, тем сильнее ей мерещилась некая закономерность среди них.
Моргнула — наваждение рассеялось.
— Чувствуй себя как дома, — сказал Сайлент Хилл, входя следом. — Устраивайся.
Предложение было сколь любезным, столь и сбивающим с толку. Поозиравшись, Дитзи просто уселась на задние ноги рядом с «кроватью». Жрец уселся напротив неё, сложив крылья, и замер наподобие горгульи, только глаза продолжали блестеть в синеватом свету.
— Хорошо ли себя чувствуешь? А твоя подруга? — вежливо осведомился Сайлент.
— Эм-м, да, конечно, — осторожно отозвалась Дитзи. Старый, если не сказать — древний жеребец немного пугал её. Правда, она затруднилась бы сказать, отчего у неё возникло такое чувство. Наверное, точно так же можно учуять выгребную яму за десятки шагов, ещё не видя её. И хоть завали её сверху розами, общего впечатления это не изменит.
— Может, ты чего-то желаешь? Жизнь тех, кто с рождения посвящён Началу, скромна и скудна. Нам нет нужды в материальных благах, ибо служение — уже благо. Но для тебя и твоей подруги мы попробуем что-нибудь раздобыть.
— Спасибо, не надо, — ответила Дитзи. — Тем более мы всё равно чуточку отдохнём у вас и пойдём дальше. Вы нам только выход на склон покажите.
Сайлент Хилл промолчал в ответ, затем не то вздохнул, не то хмыкнул.
— Может быть, ты хочешь чему-то научиться? Нам доступно многое из того, о чём уже никто не помнит. Даже Посягнувшая.
— Почему вы называете её Посягнувшей? — не вытерпела Дитзи, уже в который раз за день услышав столь странное прозвище Найтмер Мун.
— Потому что она посягнула, — спокойно ответил вожак. — Осмелилась обратиться к той силе, которой мы служим, получила самую толику и возгордилась, решила, что отныне никто ей не указ.
— Не понимаю, — призналась Дитзи. Её покоробило откровенное пренебрежение, смешанное с жалостью, в голосе Сайлента, когда он говорил о её второй матери и наставнице. Да и сам разговор не нравился ей. Хотя бы потому, что она до сих пор не понимала, к чему ведёт жеребец.
Сайлент ненадолго задумался.
— Представь, что ты пришла к мудрому наставнику и попросила взять тебя в ученики. Но, отучившись совсем недолго — скажем, пару дней или пару месяцев, не суть важно, — ты решила, что теперь знаешь всё на свете и больше в уроках не нуждаешься. И начинаешь учить других, зачастую не понимая, о чём говоришь.
— А что насчёт ночных пони? Различия с фестралами… бросаются в глаза.
— Фестралы когда-то были ночными пони… настоящими. Изначальными. В незапамятные времена, когда даже об аликорнах никто не слышал. Постепенно мы пошли по пути к Началу и впитали в себя Его суть.
— А мы?
— Та, кого вы зовёте Найтмер Мун, всего лишь дала своим последователям облик фестралов, но не обратила до конца, боясь утратить контроль. Так и появились новые ночные пони. Или бэтпони, как вас прозвали нынче. Придумали же, — губы Сайлента растянулись в улыбке. — Возможно, что в этом правда, ибо получились какие-то жалкие мыши. В этом и вся разница. Вы — испорчены. Мы — изменены!
— Хей! — возмутилась кобылка, отпрянув, но Сайлент Хилл тоже повысил голос:
— Посягнувшая самую малость прошлась по тропе, по которой мы несёмся вскачь! Она довольствовалась глотком из реки, в которой мы купаемся. Она всего единожды пришла к Началу, которому мы беззаветно служим всю нашу жизнь. Ты понимаешь меня? Твоя госпожа — всего лишь кобыла, бьющаяся в припадке истерики!
Под конец речь Сайлента сделалась горячей, его дырявые крылья распахнулись. Только сейчас вблизи Дитзи рассмотрела, что дыры в перепонках были рваные, с явными следами зубов. Вмиг её затошнило.
А ещё показалось, будто глаза Сайлента полыхнули собственным огнём, а от его тела пошёл жар.
Ещё немного и она улепетнула бы со всех ног, но тут Сайлент Хилл разом успокоился. Крылья его снова запахнулись длиннополым плащом, огонь в глазах погас. И заговорил он снова вежливо и доброжелательно:
— Я чую, что ты сделала первые шаги к Началу, я вижу его в тебе. Поэтому спрошу снова, хочешь ли ты научиться? Я проведу тебя по всей дороге, доведу до самого конца, и ты получишь то, чего хочешь. Хочешь силы? Ты получишь такую власть, которая и не снилась твоей названой матери. Хочешь знаний? Нам ведомы все тайны и секреты этого мира. Хочешь удовольствий? Любой твой каприз исполнится.
Теперь он говорил негромко, вкрадчиво, как те голоса из темноты на Тропе снов. Разница заключалась лишь в том, что сейчас Дитзи видела того, кто говорит.
Она сглотнула.
— Я… просто хочу… продолжить путешествие… с подругой, — пролепетала кобылка.— Чтобы вы показали, где можно выйти и добраться до Лас-Пегасуса.
— А зачем спешить? — спросил Сайлент. — Места безопаснее этого вы не найдёте. Останьтесь, покуда не отдохнёте как следует.
— Просто Фрутти желает найти своих родителей, — тихо сказала Дитзи. — А я…
— А что ты? Вы уже почти у цели. От отрогов до города меньше дня полёта. Тебе больше нет нужды сопровождать её. Останься с нами, а твою подругу, так и быть, проводят до выхода.
Услышанный намёк очень не понравился с Дитзи. Впервые с начала беседы она вскинула голову и с вызовом посмотрела на большого жеребца:
— А если не соглашусь, то не отпустите?!
— Нет, к чему насилие? Вы вольны уйти когда угодно. Однако далеко ли уйдёте?
— Мы уж попробуем!
— Виноват, — Сайлент улыбнулся, чуть сильнее обнажив клыки. — Я не сказал, что сейчас мы находимся в самых недрах горы, много ниже поверхности земли. Давным-давно здесь правили и жили алмазные псы. В своей алчности они изрыли всю каменную твердь бесчисленными ходами и тоннелями, коридорами и переходами. Немалая их часть давным-давно обвалились, другие обвалятся в любой миг, остальные же были облюбованы самыми разными… существами. И найти безопасный путь на поверхность самому просто невозможно. Запросто можно угодить в Пасть или куда похуже.
Сказано это было настолько буднично, что Дитзи поверила сразу. И поникла. Она и без того чувствовала себя неуютно под землёй; теперь же вся толща навалилась на неё, едва кобылка живо представила, как протискивается в какую-нибудь щель — и застревает, ворочая ногами в попытке освободиться и задыхаясь.
Зыркнула на Сайлента, но тот всё сидел, ничуть не меняясь в морде. Ловко жрец загнал её в ловушку! Ни он сам, ни его сородичи не причинили кобылкам ни малейшего зла, хотя у них было на то немало возможностей. Но и помогать они не станут, пока не — что?
Что именно хотел от неё Сайлент?
— А если я соглашусь остаться? — убито спросила кобылка.
— Как я сказал, твою подругу выведут и сберегут от всех опасностей пещер.
— Ну а я-то зачем вам сдалась?
Мгновением позже она вздрогнула и съёжилась, когда Сайлент, не вставая с места, распахнул большое крыло и почти целиком накрыл им Дитзи. Плотная перепонка оказалась неимоверно горячей, словно в жилах этого пони струился настоящий огонь.
— Фестралы немногочисленны, — заговорил Сайлент Хилл. — Мы прикладываем усилия, чтобы не вырождаться, мы живём долго — много дольше обычных пони. И всё равно в конечном счёте настанет пора, когда последний из нас уйдёт в Начало. Но мы в силах отодвинуть этот миг на сколько угодно долгий срок. Для этого надо всего лишь добавить свежей крови в племя.
Не нужно было быть высоколобой заучкой-единорожкой, чтобы понять, о чём речь. Однако Дитзи ошеломлённо молчала.
— Согласись стать моей женой, и перед тобой откроется множество иных путей. Куда больше, чем обещала Посягнувшая. Ты станешь величайшей хранительницей Начала. Ты станешь указом самой себе, мерой всех вещей. Будешь жить так, как пожелаешь.
Дитзи почувствовала, как её охватывает настоящий страх при мысли, что здесь, сейчас — она в полной власти фестралов в целом и конкретно верховного жреца в частности.
— Мне… надо подумать, — наконец, выдавила Дитзи, чувствуя себя не могучей повелительницей снов и обольстительницей, а маленькой напуганной кобылкой. — И отдохнуть… да, точно.
— Разумеется, — по улыбке Сайлента Хилла можно было с уверенностью сказать, что он видел метания собеседницы насквозь. — Понимаю, это очень неожиданное предложение. Но и не отметай перспективы, уверяю, ты приобретёшь гораздо больше, чем потеряешь.
… Когда Дитзи взлетала с площадки, ей показалось, что вслед ей доносится смех.
Но кобылка списала это на разыгравшееся воображение.
Все её чувства были в смятении: Сайлент Хилл сделал ей предложение, подкреплённое самым что ни на есть шантажом. Похоже, этот план пришёл ему в голову сразу или почти сразу, как только он увидел гостей. Ничем иным его радушие уже не объяснялось.
Постепенно страх в сердце Дитзи уступал место гневу.
«Этот старый высушенный пень решил, что может вот так взять и задрать мне хвост! — сердито думала кобылка. — Да чтобы я с таким… бе-е-е, ну и гадость!»
Мысль оборвалась, прерванная «заботливо» подсунутой воображением картинкой.
Дитзи помотала головой, отгоняя наваждение. Это выглядело просто отвратительно! Ладно бы помоложе был. Да и вообще, что он там говорил о долголетии фестралов?
«Это ж сколько ему лет на самом деле?! — ужаснулась про себя кобылка, едва не сбившись с полёта. — Он же мне даже не в дедушки, а в пращуры годится!»
Она поджала губы, выписывая кружа над вершиной пирамиды, не в силах вот так сразу войти внутрь.
«Я ему покажу! — думала ночная кобылка, решительно ложась на крыло и устремляясь внутрь мрачной обители. — Вот только доберусь до Тропы снов! Он у меня так попляшет, что сам к выходу за копытце доведёт!..»
У неё в голове уже созрел план, как устроить Сайлент Хиллу такую ночную… или, вернее, дневную жизнь, что он будет готов на что угодно, чтобы её прекратить. Дитзи воочию чувствовала, как по жилам струится сила вместе с кровью. Перемешавшись, они слились воедино и как будто требовали выхода. Всё равно, какого.
Не складывая крыльев, кобылка пролетела сквозь зал пирамиды, ворвалась в коридор и приземлилась только возле отведённой комнаты, звучно цокнув копытами по полу. Стоило ей отдёрнуть занавеску, как её встретил взгляд золотистых глаз Фрутти.
— Как всё прошло? — спросила подруга, лёжа на подушках, но осеклась и приподнялась навстречу. — Ого!
— Что — «ого»? — переспросила Дитзи.
— Да ты бы видела себя — крылья торчком, глаза горят, зубы ощерила… Что случилось?
— Ты не представляешь… этот старый хрыч хотел, чтобы я тебя бросила и… осталась с ним!
Фрутти Джюс несколько мгновений удивлённо моргала, затем криво усмехнулась:
— Надо понимать, ты отказалась?
— Не совсем. Как ни крути, мы сейчас в их власти и… они не покажут дорогу, если я не соглашусь. Так что я пока тяну время.
— Подумаешь. Сами выйдем.
— А вот не факт. Вдруг не врут о чудовищах и лабиринтах?..
Фрутти призадумалась на мгновение, затем выдала:
— Тогда мы влипли. Я совершенно не помню, как мы дошли в эту пещеру. Да и опять же, это обратно к псам, выходит?
— Не, к псам нельзя, — покачала головой Дитзи, затем глянула на подругу. — А ты вроде бы собиралась спать?
— Меня разбудила какая-то беготня снаружи, и я решила тебя дождаться, — говорила подруга непринуждённо, но Дитзи почудилось напряжение в её голосе. Очевидно, эта «беготня» не только разбудила, но и напугала юную кобылку. Которая, проснувшись, наверняка разволновалась и напридумывала невесть чего.
— Тогда давай ложиться. Мне не терпится встретиться с Матерью.
— Давай. Только… мне спать вот совсем неохота.
Дитзи прислушалась к ощущениям и с кислой миной поняла, что и ей самой совершенно не до сна. Кровь бурлила в жилах, и в теле не ощущалось ни следа усталости.
— Тебе тоже не хочется? — участливо спросила Фрутти при виде поникших ушей подруги.
Ночная кобылка покачала головой и попыталась вспомнить какой-нибудь способ быстро заснуть. Но всё, до чего дотягивалась память, требовало или лекарств, или мудрёных упражнений, которыми Дитзи не владела.
— Давай ляжем, а там само заснётся, — сдавшись, предложила она.
… Не спалось.
Целый час одолеваемые всевозможными мыслями кобылки вертелись под одеялами, валялись с закрытыми глазами, но сон не шёл. Тела не могли расслабиться, не желали лежать в одной позе, и мало того, что пони ворочались сами, так ещё и мешали друг дружке.
— Я не знаю, что делать, — раздался в тишине голос Фрутти. — Может, заняться чем-нибудь утомительным? Гимнастикой, например?
— Боюсь, мы так больше разгуляемся, — мрачно заметила Дитзи.
Ей в голову тоже ничего дельного не шло. Разве что предаться утехам с подругой, но, во-первых, это тоже грозило взбодрить их больше прежнего, во-вторых, у Дитзи язык не поворачивался предложить такое. Особенно памятуя о том, как подруга улеглась спать подальше накануне.
«Наверное, ей не нравятся кобылки», — мелькнула задумчивая мысль.
Дитзи зло помотала головой и села.
Где сон, когда он так нужен?! Как интересную книжку ночью почитать — так он тут как тут, а если нужен — не дождёшься.
«Надо будет расспросить Найтмер, — решила про себя Дитзи. — Но способ-то нужен как раз для того, чтобы до неё добраться!.. Вот же сено!»
Фрутти тоже открыла глаза, лёжа на спине.
— Вообще не идёт? — уточнила она.
— Угу… — кобылка поправила взъерошенную гриву, и вдруг её осенило. — Стой! Я придумала!
Фрутти приподнялась, всем видом показывая, что готова слушать. А Дитзи довольно ухмыльнулась:
— Тебе надо меня вырубить.
Это предложение застало старшую кобылку врасплох. Замешкавшись, она странно глянула на подругу и неуверенно сказала:
— Точно? Нет, я слышала, что можно ударом копыта лишить пони сознания, но я ж такого никогда не делала. Да и всерьёз ни с кем не лягалась.
— Особого выбора у нас нет, — растопырив ноги пошире, Дитзи наклонилась, подставляя голову. — Давай, пока я не струсила!
Встав, Фрутти подошла к подруге вплотную.
— Готова?
— Давай, не тяни! — зажмурилась Дитзи.
Фрутти поколебалась секунду, потом поглубже вздохнула… и с размаху саданула передней ногой аккурат по затылку подруги.
— Ай! — взвизгнула Дитзи, плюхнувшись на круп и схватившись за ушибленное место. — Я же просила вырубить, а не бить!
— Погоди, дай ещё раз…
Новый удар — и новый вопль:
— Ай!!! Да что с тобой?!
— Я стараюсь! — выкрикнула Фрутти в ответ и снова от души врезала подруге по голове.
— А-а-а-а! Больно! — Дитзи отскочила как можно дальше и исподлобья уставилась на подругу, потирая ушибленное темя. — Ты уже давно об этом мечтала или просто кривокопытая?!
Голова гудела и болела, но сна не прибавилось ни капли. А Дитзи, хныкая и раскачиваясь, вдруг заметила, что Фрутти улыбается.
— Чего лыбишься? — сердито буркнула она.
— Знаешь, я тут вспомнила, у нас в сумке есть валерьянка. Выпей и успокоишься.
От такого заявления у Дитзи аж дыхание спёрло — а потом вырвалось с визгом:
— Ты не могла сразу сказать?!
— Ну ты же сама просила тебя вырубить!.. — ухмылка не сползала с мордочки подруги, и Дитзи уточнила:
— И значит, ты била меня безо всякой охоты, а только по необходимости?..
— У меня аж душа болела, — лукаво подняла взгляд к потолку Фрутти Джюс. — Давай, выпей валерьянку и укладывайся, а я поцелую тебе, где больно.
— Давай… — угрюмо буркнула Дитзи.
…Конечно, Фрутти не поцеловала её, зато удобно прислонила головой к своему мягкому тёплому животу. Злость Дитзи понемногу улетучивалась, и всё равно кобылка старательно гнала мысль о том, чтобы поквитаться во сне не с одним лишь Сайлентом Хиллом.


Читать на Ponyfiction
Читать на Ficbook