О мотивировке слова и многострадальных именах собственных

Примечание 1. Сначала хотел запилить пост, потом увидел, что 18 апреля уже был отличный пост на тему имен собственных. Хотел превратить нижеследующее в комментарий к нему, но в итоге решил, что лучше все-таки еще один пост, потому что там в комментариях звучит много того, о чем я хотел написать, но как-то очень разрозненно, от разных людей, и скорее интуитивно, чем в полной мере осознанно.
Примечание 2. Если кому интересно, пост, в основном, по мотивам книг «Непереводимое в переводе» С.И.Влахова и И.С.Флорина и «Имена собственные на стыке языков и культур» Д.И.Ермолович.
– Как тебя зовут?
– Буч.
– Что это означает?
– Я американец, дорогуша. Наши имена ни хрена не означают.
х/ф «Криминальное чтиво».
Едва ли не первая вещь, которую я узнал о брони, – они дико ненавидят словосочетание «сумеречная искорка».
С тех пор прошло довольно много времени, и стало ясно, что среди брони есть профессиональные переводчики, которые уверенно заявляют, что «говорящие имена» нужно переводить.
С одной стороны, я разделяю их мнение, с другой – вынужден признать, что мне больше нравится называть персонажей «МЛП» их оригинальными именами.
Неужели я предал те идеалы, которым меня учили на факультете лингвистики и межкультурной коммуникации? Быть может, я – сноб, презирающий тех, кто не знает английского? Или гнусный западник, ненавидящий все русское?
Что движет сторонниками непереведения «говорящих имен» пони?
Вообще-то, все имена являются «говорящими», просто мы уже позабыли, о чем они нам «говорят»…
Но начнем по порядку.Итак, имя собственное – это слово или словосочетание, которое служит для выделения именуемого им объекта среди других объектов: его индивидуализации и идентификации.
Речь здесь пойдет преимущественно об антропонимах и зоонимах, – именах собственных, обозначающих людей и животных или, в случае нашего фандома, иных разумных существ.
Казалось бы, все ясно: если некий Вася общается на английском с иностранцем, то и представится он как Vasya, а не Бэзил (Basil).
При этом иностранец, возможно, даже не подумает, Vasya – это русский вариант имени Basil, а между тем оба этих слова восходят к древнегреческому басилиос – царский, королевский.
Дело в том, что имена собственные в большинстве случаев происходят от имен нарицательных.
И вот тут нам понадобится термин внутренняя форма слова или мотивировка слова. Это признак, положенный в основу наименования и осознаваемый носителями языка как объясняющий, почему некий предмет называется именно так.
Есть несколько видов мотивировки слова.
О фонетической мотивировке говорят при естественной связи между значением слова и его звучанием. Такую мотивировку имеют, в основном, слова с элементами звукоподражания: жужжание, кукушка, gargle – полоскать горло, издавать булькающий звук, Gollum (Голлум, Горлум).
Морфологическую мотивировку имеют слова, складывающиеся по существующим в языке моделям из существующих морфем. Например, слово бестселлер образовано из корней best (лучший), sell (продавать) и суффикса -er, обозначающего личность или производителя действия. Таким образом, бестселлер – вещь, которая лучше всего продается.
При семантической мотивировке происходит метафорический или метонимический сдвиг, то есть, новое значение объясняется через старые значения и/или для наименования предмета выбирается один из его признаков. Например, слово snowdrop говорит о сходстве цветка с комочком снега, тогда как подснежник – о том, где этот цветок находится. Glasses сообщает о материале, из которого изготовлен предмет (glass – стекло), а очки – о том, куда этот предмет девать (напрашивается связать очки со словом очи, но «Википедия» говорит, что это от голландского oogkas – глазница).
Как видите, даже со словом «очки» я испытал некоторую неуверенность и полез проверять, правильно ли определил его этимологию.
Дело в том, что мотивировка слова имеет тенденцию со временем стираться.
Например, можно подумать, что слово reindeer – северный олень – состоит из корней rein (поводья) и deer (олень), тогда как на самом деле оно представляет собой сочетание скандинавского hrenn (олень) и древнеанглийского deer (животное).

И вот тут мы подходим к ответу на вопрос: почему «Твайлайт Спаркл» для многих лучше «Сумеречной Искорки»?
Полагаю, потому что мы привыкли, что имена собственные в большинстве своем имеют стертую, неясную мотивировку. Кто сейчас сходу скажет, что значат слова «иван», «кузя», «юра», «вика», «зоя», «аня» «ева»? Вероятно, тут еще играет роль, что после крещения Руси в обиход вошли иноязычные имена из Библии.
За редкими исключениями (Вера, Надежда, Любовь) антропонимы, звучащие, как нарицательные слова, вообще не кажутся именами. В лучшем случае – индейскими прозвищами типа «Большое Ухо» или «Зоркий Глаз».
Слышу «Леголас» – и представляю грациозного эльфийского принца, слышу «Зеленый Лист» (синд. laeg – «зеленый», (g)olas – «листва») – и представляю… ну, зеленый лист или одетого в шкуры сутулого шамана-травника.
Не желая никого обидеть, скажу, что лично у меня антропонимы с ясной мотивировкой ассоциируются с дикими неразвитыми племенами, которые прожили слишком малый срок, чтобы их язык успел измениться, а имена – утратить мотивировку. Тогда как ономастикон достаточно древних, прошедших большой культурный путь народов изобилует именами со стертой мотивировкой, позабытой внутренней формой.
Пони для меня – безусловно, древний народ с богатой историей, и мне хочется, чтобы их имена звучали «по-эльфийски» – чтобы в именах персонажей из иного мира сохранялась эта самая инаковость, чтобы само их звучание не было простым и обыденным.
Представьте, что вы читаете «Властелина Колец», и там вместо могущественного Глорфиндела Фродо спасает какой-то Золотоволосый! Все волшебство сразу исчезает!

Увы, «МЛП» создан не только для ценителей «эльфийскости», но и для маленьких детей. Это сказка. А представьте, что вы читаете ребенку русскую народную сказку, но вместо курочки Рябы и Серого Волка там действуют некие Спеклд Хэн и Грэй Вулф. Получится странно.
Важно, чтобы в историях, адресованных детям, внутренняя форма имен собственных была ясна, ведь часто персонажи детской литературы носят «говорящие имена», по которым можно судить об их характере и роли в повествовании. Поэтому имена из иноязычных сказок приходится переводить.
Следующий абзац посвящен способам перевода имен собственных вообще и «говорящих» в частности, и может показаться кому-то капитанством, а кому-то (переводчикам-самоучкам, например) поможет систематизировать уже полученные ими на практике знания.

Рассмотрим несколько способов передачи имен собственных при переводе.
1.Транслитерация – «перевод на уровне графем» – осуществляется по принципу графического подобия. Например, Newton – Невтон («… и быстрых разумом Невтонов / Российская земля рождать»), Tolkien – Толкиен и т.д.
В настоящее время транслитерация в чистом виде в переводческой практике не применяется, за исключением исторически устоявшихся случаев (Hugo – Гюго).
2. Транскрипция – «перевод на уровне фонем» – осуществляется по принципу фонетического подобия. Например, Newton – Ньютон, Tolkien – Толкин, Ravenclaw – Рэйвенкло, Twilight Sparkle – Твайлайт Спаркл.
3. Транспозиция – замена имени собственного исходного языка по принципу этимологического соответствия. Со случая транспозиции (Василий и Бэзил) мы начинали наш пост. Обычно применяется, когда речь идет о королевских особах или библейских персонажах: John Lackland – Иоанн Безземельный, Elizabeth II – Елизавета II, Elijah – Илия, Job – Иов. И, конечно же, простой англичанин или француз по имени Charles по-русски будет именоваться Чарльзом или Шарлем соответственно.
Но король с таким именем — это Карл
4. Калькирование – собственно, перевод. Ravenclaw – Когтевран, Spiderman – Человек-Паук, Twilight Sparkle – Сумеречная Искорка. Это наиболее очевидный способ сохранения смысловой структуры имени собственного, однако к нему прибегают не всегда.
5. Поиск индивидуального переводческого эквивалента. Например, существо Snark (от snarl – рычать и shark – акула) из поэмы Кэрролла «The Hunting of the Snark» в разных переводах называется Змерь (змей и зверь), Рыкула (рык и акула) или Смарк. Вариант перевода Рыкула близок к кальке, а Смарк, не сохраняя мотивировки оригинала, фонетически близок к нему и «играет» в заглавии «Охота на Смарка», создавая «ассоциацию с наречием «насмарку», тем более что в поэме охота действительно заканчивается неудачно».

Иногда переводчику приходится напрячься не только из-за игры слов в оригинальном имени, как в случае выше, но и ради сохранения благозвучия.
Например, есть мнение, что звук, обозначаемой буквой h, в именах типа Herbert и Hermione лучше передавать как г, а не как х во избежание неуместных фонетических ассоциаций:
Герберт и Гермиона, а не...
И вот тут мы подходим к Совелию. Имя Owlicious не то, чтобы неблагозвучное, но труднопроизносимое.
Слово Совелий, с одной стороны, сохраняет корень «сова», с другой – выглядит, как имя собственное (от имени Савелий), а не нарицательное или «прозвище индейца».
Еще пара примеров: Mister Beaver (бобер) – господин Боббер, lord Chatterino (от chat– болтать) – лорд Балоболло, Baggins — Торбинс (Сумкинс).
Таким образом, если говорить о переводе «говорящих имен», лучшим вариантом, на мой взгляд, является придание кальке (дословному переводу) формы имени собственного – можно и русского, но лучше иностранного, чтобы сохранить оттенок «инаковости». Такой подход проясняет зрителям или читателям смысл имен персонажей, но при этом не превращает их в «индейцев».
Хотелось бы поделиться с вами примерами подобной адаптации имен пони, но, увы, как бы долго я ни размышлял на эту тему, ничего достаточно изящного и благозвучного родить не смог.