Кобыла, что когда-то жила на луне (глава 10 ч.2)



Автор: MrNumbers
Оригинал: The Mare Who Once Lived on the Moon
Рейтинг: T
Перевод: RePitt
Редактор: Randy1974, LeKos_N, RinoNeiber, Dmitro MacRoady

В мире бронзы и пара Твайлайт Спаркл думала, что с изобретением новой модели телескопа она сделала открытие, изменившее ее жизнь. К добру или к худу, но она была права.

Ее открытие изменило не только ее жизнь, но и жизни тех, кого она нашла в своей отчаянной попытке связаться с единственным существом, таким же одиноким, как сама Твайлайт.

Все было бы гораздо проще, окажись это кто-нибудь другой, а не та, кого Твайлайт могла назвать лишь Кобылой на луне.

Анимационный трейлер к рассказу: тыц!
Ponyfiction

Глава 10: Защитник, которая любит (ч.2)Виола казалась очень смущенной.

– Ты знаешь, о чем они сейчас говорили?

– Нет.

– Ох, – долгое молчание. – Э-э, Твайлайт, да? Ты ведь та кобыла, которая владеет библиотекой, верно?

– Ну да, наверное. У меня есть библиотека, но она не публичная. Я не выдаю книги почитать.

Виола заметно побледнела.

– Ох божечки.

– Хм-м?

– Н-ничего, – кобылка немного встряхнулась, но не осознано… ну, она встряхнулась, как Пинки Пай. Виола снова закрыла глаза и крепко зажмурилась. – Значит, ты умеешь читать?

Твайлайт фыркнула.

– Да, можно сказать и так.

Улыбка кобылки вспыхнула, как восходящее солнце.

– О! О! Тогда не могла бы ты, пожалуйста, почитать мне? – Виола покраснела, и смычок снова задел струны. Кобылка, казалось, даже не осознавала, что делает, но яркий мажорный аккорд вырвался из инструмента, как воплощение самой радости. Несколько быстрых, возбужденных нот бурлили и пенились, образуя одну музыкальную фразу. – Я люблю книги, но…

Виола замолчала. Подразумеваемый смысл тяжко давил, несмотря на отсутствие слов.

– Брасс иногда читает мне, но у него это не очень хорошо получается. Он сильно расстраивается, и это совсем не весело. Слайд Рул может читать очень хорошо, но он не хочет этого делать.

– Не хочет читать? – растерянно повторила Твайлайт. Как такое… как такое вообще может быть возможным?

– Он думает, что когда читает, выглядит слишком манерным, – Виола печально кивнула, тон музыки сменился чем-то печальным и мрачным.

Хм. Гхм. Грхм. Стиснуть зубы.

– А что насчет Скуталу? Или кого-то еще?

Кобылка немного подумала, минорная нота заиграла еще энергичнее. Озвучивает свои мысли?

– Ну, вот Капитан, он очень хорошо читает и даже по ролям! Но… это причиняет ему боль, – одна длинная, пронзительная, жалкая нота. – Но он думает, что я этого не знаю, и он очень храбрый. Но он постоянно занят… А Скуталу…

Уши кобылки высоко поднялись и слегка повернулись. Эквивалент оглядывания вокруг для слепых?

– Она не умеет читать. Как и Медоуграс или Флаткап.

Хм. Гхм. Грхм.

Твайлайт обдумала услышанное очень, очень быстро. И пришла к стремительному, очевидному и неизбежному выводу.

– Конечно, я могу тебе почитать, – сказала единорожка, добавив в голос тепло и улыбку. – И даже по ролям, если захочешь.

– Я была бы благодарна, – Виола медленно кивнула, но тем не менее решительно. – Даже если это только до тех пор, пока не вернутся остальные.

Твайлайт тоже на мгновение задумалась.

– Ну, тогда надо брать чего-нибудь короткое и милое, не так ли?

– Вы сами выберете? Я думаю, у нас много книг.

Конечно, это было не так, но для таких бедных жеребят это была настоящая сокровищница. Книги стоили недешево, а зимой они горели жарко и быстро, если вам удавалось наложить на них копыта. Достаточно, чтобы разжечь огонь побольше. Ересь, конечно.

– Ну, а как насчет поэзии? Ты знаешь какие-нибудь стихи?

Виола покачала головой.

Твайлайт мягко улыбнулась.

– До недавнего времени мне поэзия давалась просто ужасно. Но вот этим я очень горжусь… Это стихотворение написала очень одинокая кобылка, которая влюбилась в луну.

– Это звучит совершенно абсурдно, – фыркнула Виола.

Твайлайт продолжала улыбаться:

– Ну, может быть, чуть-чуть.

Единорожка начала декламировать, и параллельно с этим музыка маленькой скрипки стала громче, подобрав нужные аккорды. Казалось, что мелодия извлекалась непосредственно из слов. Это ощущалось… ощущалось более полно, чем просто слова. Если бы только существовал способ посылать музыку через эфир, через эту бесконечную пустоту…

Возможно, на ракетном корабле нашлось бы местечко для маленького заводного проигрывателя…

Твайлайт закончила, и в этот же момент последняя нота Виолы задрожала и замерла в неподвижном воздухе – умирая медленно и драматично, словно в классической трагедии.

Маленькая светло-голубая кобылка выглядела задумчивой. Она уже открыла рот…

Слишком поздно. Двойные двери вновь распахнулись, и торжествующая Медоуграс решительно шагнула внутрь со свежеиспеченным тортом. Он был покрыт толстым слоем шоколадной глазури и был водружен на кофейный столик красного дерева. За кобылкой следовали Рэйнбоу Дэш, Скуталу, Брасс и еще трое жеребят с которыми Твайлайт еще не встречалась.

Один, маленький, коричневый, с шерсткой цвета мешковины в тех местах, где он не был покрыт сажей и маслом. При ближайшем рассмотрении выяснилось, что он носил спецовку почти того же оттенка, что и шерстка, так что было трудно сказать, где кончается жеребенок и начинается комбинезон. Однако его кепка была безупречно чистой.

Другой был “скользким” совершенно в другом смысле. Более крупный, даже выше Брасса, но куда менее коренастый, он носил толстую безрукавку и двигался в ней так, словно гордился дешевой лоскутной кожей. Его грива была аккуратно зачесана и уложена в прическу, которую словно украли из десятилетия, что еще не наступило. Смышленые глаза, однако, поблескивали сталью.

Но больше всего единорожку поразил третий жеребенок. Она догадалась, что это тот самый Капитан, о котором Виола упоминала ранее, потому что кем еще он мог быть? Деревянная нога и повязка на глаз у такого молодого жеребчика… Но он двигался с большей уверенностью, чем Брасс, а ума во взгляде его глаза было больше, чем у “скользкого” пони в обоих разом – и кто знает, сколько еще скрывала повязка? – но, в конечном счете, его добрая и теплая улыбка говорила, что все будет хорошо.

Значит, опытный обманщик.

Все собрались на роскошный пир. Как только торт опустился на стол, жеребята начали кружить вокруг него, словно акулы. Ну-у-у, если бы акулы могли выглядеть такими голодными и злобными.

– Эй, погодите, – заговорила Рэйнбоу своим “серьезным голосом взрослой пони”, тем самым, которым она пыталась успокоить Пинки после того, как ту что-то расстроило. – Мы должны его вначале порезать, верно? Чтоб все было честно и справедливо.

– Мисс Твайлайт получает первый кусок! – решительно заявила Медоуграс. Брасс застонал, но Скуталу с Капитаном одновременно хлопнули его по плечам с обеих сторон. Медоуграс приблизилась к единорожке, глядя на нее с тем же благоговением, что и раньше. – Большое спасибо, мисс Твайлайт.

– За что?

– За ингредиенты! Я не думала, что нам удастся раздобыть хотя бы муку, но вы дали нам молоко, яйца и все остальное! Я уже целую вечность не могла испечь настоящий торт!

– Они все очень благодарны вам, – раздался очень мягкий голос. – Им бывает очень трудно доверять пони. Всегда приятно, когда это доверие окупается.

– О, я, кстати, нашел Матрону, – неуверенно пробормотал Брасс.

Матрона оказалась намного моложе, чем ожидала Твайлайт. Судя по всему, она была чуть старше самой единорожки, возможно, самое большее на год. Правда это впечатление продлилось лишь до того момента, как она заглянула в темно-зеленые глаза пегаски и увидела там существо, которое постарело намного раньше сосуда, в который было заключено.

Но сам сосуд был прекрасен. Грива ниспадала каскадом шелковых розовых прядей, обрамлявших нежную мордочку и бесконечно добрые глаза, а ресницы заставили бы Рэрити рыдать от зависти. Платье, казалось, состояло из кусочков и лоскутков ткани, у каждого из которых была своя собственная родословная и генеалогическое древо, но сшитых так, чтобы сформировать какое-то новое, единое целое.

Однако в голове у пегаски что-то щелкнуло, и Матрона на мгновение вздрогнула.

– Как невежливо с моей стороны. Простите, гости у нас бывают редко. Я должна представиться должным образом. Для жеребят я Матрона, но вы можете называть меня Флаттершай. Если вы конечно не возражаете, я имею в виду.

Медоуграс все еще улыбалась Твайлайт, протягивая кусочек торта – кажется, ванильного под шоколадной глазурью – который единорожка любезно взяла у нее. Кобылка чуть не взорвалась от восторга, когда Твайлайт исполнила самый настоящий реверанс.

– Благодарю вас за гостеприимство, леди Медоуграс, – произнесла Королевский Философ официальным придворным тоном, – и вас тоже, Матрона Флаттершай.

Пегаска покраснела, спрятавшись за гривой.

– С превеликим удовольствием, леди Твайлайт.

Скуталу изобразила рвотные позывы. Рэйнбоу фыркнула и пояснила:

– Нет ничего плохого в модных девчачьих штучках время от времени, мелкая. Самая жеманная и “ледистая” пони из тех, кого я когда-либо встречала, может отпинать мой круп в честном поединке.

В этом не было никакой ложной скромности. Рэйнбоу Дэш, возможно, и была мастером эквестрийского бокса, но Рэрити была более чем счастлива показать ей эффективность восточного бокса – боевого искусства, как настаивала белая единорожка – в обмен на… бросила ли Рэйнбоу ей вызов в порыве хвастовства, попросила ли Рэрити пегаску посидеть спокойно на примерке, или же она просто спровоцировала Дэш, чтобы заставить ее надеть платье?

Все варианты были удручающе вероятны.

Капитан, однако, внимательно наблюдал за Медоуграс. Он прошептал что-то на ухо Брассу Тэку, что заставило этого бандита внимательно выпрямиться. Жеребенок обошел стол, без слов прогарцевав мимо Твайлайт, на мгновение зацепив ее, когда направлялся к кобылке.

Вместо него заговорил Капитан:

– Эй, Медоуграс, почему бы тебе не позволить леди Твайлайт порезать и сервировать торт? В конце концов, ты так старалась, пока пекла его.

Кобылка, казалось, испугалась.

– Ох. Нет, я могу сама… я могу сама… – что-то застряло у нее в горле. Прежде чем она успела откашляться, копыто Брасса с носовым платком нежно, как бабочка, оказалось перед мордочкой кобылки. После платок оказался забрызган красным.

И кроме того, это определенно был носовой платок Твайлайт. Единорожка на мгновение встретилась взглядом с Флаттершай. Та побледнела, но ничего не сказала.

Она все видела, но ничего не сказала.

Твайлайт улыбнулась кобылке, мысленно стиснув зубы.

– Все в порядке, мисс Медоуграс. Вы очень любезная хозяйка. Позвольте мне быть почтительным гостем.

И с этими словами магия единорожки аккуратно разделила торт на равные части. По одному для Медоуграс, Матроны, Брасса – даже если он задолжал ей новый носовой платок – Капитана, жеребчика в кепке, “скользкого”, Виолы, Скуталу и Рэйнбоу Дэш. Всего десять кусочков, включая ее собственный.

Это был довольно большой торт, но не слишком большой для десяти голодных пони. Тем не менее, каждый из них взял свой кусок с благодарностью и любезностью, насколько это было возможно. Брасс и пони в кепке выглядели наиболее впечатленными демонстрацией магической силы. Хорошо, потому что Твайлайт подобное далось непросто.

Единорожка спокойно посмотрела на желтую пегаску.

– Могу ли я поговорить с вами наедине, Матрона Флаттершай? Пусть жеребята насладятся своим тортом.

Рэйнбоу уставилась на Твайлайт с набитым ртом.

– Эй! – запротестовала она, рассыпая вокруг крошки.

Единорожка не стала поправляться.

Флаттершай сглотнула, глядя с ужасом на окружающий мир.

– Конечно, леди Твайлайт. Дети, пожалуйста, ведите себя хорошо, пока я разговариваю с нашей гостьей. И никаких подслушиваний. Капитан, я доверяю тебе присмотреть за Брассом и Слайдом, хорошо?

Брасс и “скользкий” пони – очевидно Слайд Рул – захихикали, даже когда пони-подросток отсалютовал с серьезным видом. Дэш внимательно оглядела его с ног до головы.

– Эй, так ты вроде как пират, да?

Твайлайт стиснула зубы, готовая вмешаться. Не стоит… не стоит акцентировать внимание на инвалидности жеребенка. Даже если ты об этом думаешь, но говорить об этом не стоит. Разве трудно это понять?

– В значительной степени, да, – невозмутимо согласился Капитан. Очень ровным тоном, он, казалось, решал, как себя вести, основываясь на том, что будет дальше.

Рэйнбоу кивнула.

– Это довольно круто. Повязка на глазу, деревянная нога. Но знаешь, чего тебе не хватает? – в этот момент пегаска обнажила свой кукри. – Настоящей абордажной сабли.

Глаза жеребенка расширились, но он принял меч, которым его одарила Дэш, так небрежно, как только мог. Тут Брасс и “скользкий” пони хихикать перестали.

Пони-пират с искренней улыбкой покрутил «меч». На мгновение спрятав его под здоровой передней ногой, он взглянул на Скуталу.

– А она довольно крутая, да?

Скуталу просияла лучезарной улыбкой жеребенка, получившего одобрение от своего «потрясающего» брата, когда Твайлайт увела Флаттершай в соседнюю комнату.

– Я думаю, твои… воспитанники подворовывают у меня, – просто сказала единорожка, как только за ними закрылась дверь.

– Ох, да. И уже довольно давно. Мы очень ценим вашу щедрость, – искренне произнесла Флаттершай.

Твайлайт удивленно моргнула.

– Я… Это не щедрость, если я об этом не знаю.

– Ладно. Тем не менее мы это ценим.

– Когда Брасс украл у меня носовой платок прямо у тебя под носом, а ты ничего не сказала.

– Похоже, ему он был нужен куда больше, чем вам. Но я уверена, что он очень сожалеет о произошедшем.

Простой ответ, честный, как у Эпплджек.

Эта кобыла сбила Твайлайт с толку.

– Но зачем? Разве принцесса не выделяет вам средства? У тебя, конечно же, зарегистрированный сиротский приют?

Флаттершай кивнула.

– Конечно. Благодаря этому я могу позволить себе это здание. Еда, одежда и прочие мелочи… – пегаска слегка пожала плечами. – Пользуемся тем, что есть.

Твайлайт снова стиснула зубы. Мир был не так прост. Цель не оправдывает средства. Значит, это не сиротский приют, а настоящий воровской притон с милой невинной кобылой, которую просто водят за нос.

– Тогда почему они не займутся честным трудом? Для жеребят работы хоть отбавляй…

– Именно поэтому они здесь, леди Твайлайт, – мягко, но с ледяной ноткой в голосе произнесла Флаттершай. – Это приют для жеребят, пострадавших в результате несчастных случаев на производстве.

– Их родители?

– Они, вероятно, вполне себе живы и здоровы, насколько я знаю, – покачала головой Флаттершай. – Нет, сами жеребята и есть пострадавшие. И хотя в случае Капитана и Виолы все очевидно, каждый жеребенок здесь был тяжело травмирован, занимаясь «честным» трудом.



Что?

– Скуталу показалась мне достаточно здоровой кобылкой для земнопони... 

– Возможно, вас это шокирует, но она на самом деле пегас, – с упреком сказала Флаттершай. – Когда она потеряла работу на текстильной фабрике, родители решили, что ее содержание им не по карману. Маленькие крылышки очень хороши, когда надо поправить застрявшие бобины, но только пока они достаточно быстры. Как думаете, по какой причине жеребенок может потерять такую работу?



Ох.

Флаттершай моргнула, холод в ее глазах и в ее позе мгновенно растаял. Она снова спряталась за своей гривой.

– Ох, мне ужасно жаль, что я на вас так набросилась, – вообще никакой паузы… – Это не ваша вина. Вы же не знали. Я уверена, что Скуталу очень расстроилась бы, узнай она, что я во всем обвинила вас. Это не мое дело, рассуждать о таком.

Так оно и есть…

– Мне… Мне очень жаль.

Флаттершай криво улыбнулась. В этой улыбке не было никакого счастья. Это была та самая гримаса, которая появляется, когда удивляешься тому, как мало причин улыбаться, но все равно надо держаться.

– Пожалуйста, прекратите. Вы были очень милосердны, когда представилась такая возможность. У Скуталу тут, возможно, и не самая лучшая жизнь, но она намного лучше, чем была бы, окажись она в тюрьме.

Щедрость, сказала она. Не совсем.

Пока что.

– Что, если жеребята будут работать на меня?

Флаттершай моргнула.

– Прошу прощения?

– Они не могут – не должны – возвращаться к тому, что привело их сюда. Но им также не следует шляться по улицам.

– Да, – согласилась Флаттершай. – Это не место для нас. Но мы делаем то, что должны.

Мы? Она тоже воровка? Разберемся с этим позже.

– Я собираюсь приступить к беспрецедентным научным исследованиям. И мне нужны умелые помощники. И мне необходимо вести все это в полной тайне, поэтому нужен кто-то незаметный. Кто-то, на кого никто не обратит внимания. И у меня такое чувство, что вы подходите по обоим критериям.

– И даже слишком хорошо, – согласилась Флаттершай. – Но я не позволю этим пони пострадать…

– Все они. Мне понадобятся все они. Что означает постоянный надзор с твоей стороны.

Пегаска поморщилась.

– Ясно. Я так понимаю, вы будете платить по стандартным расценкам? Это не так уж и много. Может быть, этого и хватит, но…

Твайлайт покачала головой.

– Нет. Боюсь, что мое собственное жалованье очень сильно урезали. Каждый бит, что у меня есть, пойдет на сам проект.

Гримаса на мордочке Флаттершай не изменилась, но теперь в ней чувствовалось любопытство.

– Я думаю, что вы не пытаетесь заставить меня согласиться на работу по доброте душевной, мисс Спаркл? Кое-какие пони пытались завербовать моих младших воспитанников, обещая, что они получат прощение через “хорошую тяжелую работу”, и что праздные копыта – верный путь в Тартар. Но вы кажетесь куда более практичной для подобного.

Если для Твайлайт что-то и было важным, так это практичность.

– У меня достаточно еды, если это так важно. И с одеждой тоже можно решить вопрос, так как у меня есть отличная швея, которая в настоящее время раздумывает, чем бы заняться.

– А это случайно не та, что…

– Да, это она подожгла дворец.

– Ох, – Флаттершай позволила себе слабо улыбнуться. – Хорошо. Мне бы очень хотелось с ней познакомиться.

– Да, я подозреваю, что вы с ней поладите.

– И?

– И?

– Это же еще не все, верно? – добавила Флаттершай. – Я не хочу показаться бесцеремонной, но у вас был такой тон, словно вы что-то еще задумали.

– Правильно. Да. Я бы также хотела заняться их образованием. Чтение, письмо и арифметика. Судя по всему, они уже довольно давно берут книги из моей библиотеки.

– Еще раз благодарю вас за вашу щедрость.

Искренне и честно. Странно.

– Задним числом, всегда пожалуйста. Но Виола рассказала мне, как обстоят дела в настоящий момент. Я бы хотела помочь. Ваши жеребята, очевидно, имеют большой опыт в различных занятиях – и я подозреваю, что они также многому научились на чужих ошибках, – так что я хотела бы убедиться, что у них есть и будущее, а не только прошлое.

Флаттершай как-то странно посмотрела на единорожку.

– Вы довольно наивны, не так ли, мисс Спаркл?

Что?

– Что?

– На словах все это звучит очень хорошо. Но им придется пойти на ужасный риск. А может быть, они не хотят получать образование?

Что? Как они могут… Невозможно! Образование это…

– Именно. Я вижу это в вашем взгляде. Вы мне не верите. Мне очень жаль, мисс Спаркл, но не всех привлекает, – тут пегаска усмехнулась, – неопровержимая красота истины. Я так понимаю, вы искренне верите, что ваши исследования помогут всем пони без исключения?

– Ну конечно! Знания…

– Не положишь на стол голодающим жеребятам. Один только ваш телескоп и прочие инструменты для него… Сколько битов вы потратили на этот проект?

Да, разрядов в означенной сумме было не три и даже не шесть. Но…

– Вот именно. Достаточно, чтобы прокормить этих жеребят с младенчества и до совершеннолетия, да еще и останется. Как им может помочь телескоп?

Но наука…

Флаттершай покачала головой.

– Я рассмотрю ваше предложение, мисс Спаркл, – больше никаких «леди», – но мне кажется, что и вам нужно очень много подумать. Правда в том, что именно вы нуждаетесь в нас гораздо больше, чем мы в вас, не так ли?

Ну-у-у…

– Но ваша подруга, кажется, очень милая. Она может приходить, когда захочет. Она просто душа компании, и жеребятам она очень понравилась. Было бы неплохо, чтобы они имели положительный пример перед глазами.

Очень едкие слова, вообще-то. Подтекст был кристально ясен: это было приглашение на одного.

В данный момент Твайлайт была в ярости. Что эта кобыла знает о наивности? Что она понимает, пребывая в своем замкнутом мирке? Она мыслит в слишком малом масштабе! Неужели она не видит? Как она может не замечать? То, что Твайлайт предлагала…

Внезапно очень холодная мысль вспыхнула у нее в голове.

Так вот о чем думал Брайт Спаркс, когда засунул Пинки в ее каморку за досками? Вот как он думал? Так вот почему он так думал?

Это было слишком сильно похоже на правду.

Внезапно Твайлайт стало очень плохо.

– Простите, – произнесла она слабым голосом.

Взгляд Матроны слегка дрогнул.

– Я понимаю. Тоже прошу прощения, – прошептала пегаска. – Но… Я подумаю над вашим предложением. Оно было сделано от чистого сердца и, по правде говоря, могло бы быть для них очень полезным. Для нас. Но…

Флаттершай сглотнула.

– Хорошо. Я подумаю об этом. Но прямо сейчас вам нужно пойти со мной. У Медоуграс только что подкосились ноги, и жеребенок, которого вы знаете как Капитана, собирается сказать нам, что они уложили ее в постель. Думаю, ей понадобится колыбельная, чтобы заснуть. Пойдемте со мной, мисс Спаркл, и подумайте о том, что вы предлагаете.

Что?Что?

Что?

Дверь открылась, и очень обеспокоенный «пират» заглянул внутрь, тяжело дыша. 

– Матрона…

– Тише, я знаю. Давай, Мирт, отведи нас к ней.

* * *

Твайлайт стояла рядом с кроватью Медоуграс. Кобылка бросила на нее то, что в данных обстоятельствах могло сойти за благодарный взгляд.

Еще один приступ кашля сотряс ее хрупкое тело, и дрожащие копытца больше не в силах были цепляться за край одеяла. Твайлайт стерла слюну с мордочки кобылки и быстро спрятала копыто, окрасившееся алым.

Флаттершай стояла рядом с единорожкой, мягко и ласково улыбаясь. Она наклонилась, чтобы потереться носом о щеку кобылки за несколько долгих секунд до начала приступа кашля, и отодвинулась на периферию. Это было точно рассчитанное движение, чтобы Медоуграс не заметила, как пегаска вздрогнула. Теперь Флаттершай была любящим защитником, бдительным стражем, что проведет кобылку в безопасность царства снов.

Невероятно нежный хрустальный голос звучал из самого сердца пегаски, одновременно напоминая хор Дня согревающего очага и почему-то похоронные песнопения.

– Тише, ночь пришла, пора тебе скорей в кровать, тише, ночь пришла, пора ложиться спать.

Медоуграс, всего за пару часов до этого взволнованно ухватившаяся за возможность угостить Твайлайт кусочком торта, начала медленно закрывать налитые кровью глаза. Она была уже слишком усталой, чтобы бояться.

– Засыпай, оставь этот день позади; засыпай, скажи свету – веди.

Это были не правильные слова. Это были совсем не правильные слова. Сердце Твайлайт дрогнуло и застучало, ей казалось, что она того гляди выпрыгнет из собственной шкурки, даже когда она чувствовала себя приросшей к месту. Холод закупорил поры, как будто даже сам холодный пот съежился от этой сцены.

Маленькая зеленая кобылка испустила последний вздох, ее легкие были слишком измучены, чтобы вновь наполниться воздухом. Глаза до конца не закрылись, но свет, что горел в них, погас вместе с ней. Твайлайт ошеломленно наблюдала за происходящим.

Флаттершай встала между кроватью и другими ее подопечными – они не видели, потому что не могли видеть.

– Пусть Медоуграс отдохнет, – произнесла Флаттершай, мягко кивая остальным жеребятам. – Скоро придет доктор.

Последовали мимолетные взгляды, слезы, дрожь среди толпящихся жеребчиков… но они последовали указаниям желтой кобылы с розовой гривой, потому что это было все, что им оставалось.

– Медоуграс… она не дышит, – прошептала Твайлайт, когда комната опустела.

– Да. Я знаю, – Флаттершай вздохнула, и этот простой вздох был настолько наполнен концентрированной грустью, что от него, казалось, потемнело в комнате.

Единорожка вздрогнула. Она это подозревала и даже знала, но услышать такой прямой ответ…

– Знаешь? Но ты сказала…

– Доктор? Гробовщик. Я знала о том что произойдет за несколько часов и договорилась с ним. Он уже все должен был подготовить.

– За несколько часов? Тогда почему ты не отвезла ее в больницу?

Флаттершай хихикнула, но это был глухой, невеселый смех, похожий на горький перезвон отвращения к себе и взаимных упреков тяжелого свинцового колокола.

– Вы знаете, сколько стоят услуги врача? Гораздо больше, чем мы можем себе позволить.

Твайлайт почувствовала отчаяние, словно животное, выпущенное из клетки, что набрасывается на единственную кобылу, которая позволила этому случиться, которая наблюдала за происходящим, которая стала причиной смерти Медоуграс. Флаттершай, которая не вмешивалась, которая убила кобылку, пренебрегая ею, ничего не делая, только напевая колыбельную, зная заранее, что она умрет, и все еще ничего не делая, никаких докторов, лечения или лекарств, просто убаюкивая ее в кровати перед ее друзьями, чтобы они видели, как она умирает, чтобы…

Флаттершай со спокойствием внимательно наблюдала за Твайлайт.

– Если бы это принесло Медоуграс хоть какую-то пользу, если бы был хоть какой-то шанс на выздоровление, я бы приложила все силы, чтобы ее вылечить. Я бы голодала месяц, чтобы обеспечить ей всю необходимую заботу. Никакой новой одежды, даже если мне придется ходить в обносках, если бы это помогло Медоуграс. Я бы работала ночи напролет, как бы мне ни было от этого плохо.

Глаза Флаттершай сверкнули сталью. Она покачала головой, но не с грустью, а с решимостью.

– У тебя вырабатывается чутье. Для каждого жеребенка – свои шансы, свои перспективы… и сколько времени им осталось. Ты не можешь долго заниматься содержанием приюта и не научится этому, если, конечно, ты не слепа. А слепая забота для этих жеребят так же бесполезна, как и ее отсутствие, – тон Флаттершай был тверд и решителен. Она не кричала, не повышала голос громче шепота, но ее позиция была ясна и непреклонна, несмотря на любые обстоятельства.

Твайлайт чувствовала… дурноту. Отвращение. Ужас. Она знала, это неправильно, но все эти чувства были направлены на эту кобылу, на призрака, на упырицу, пособницу Мрачного Жнеца, что будет смотреть, как умирают жеребята и ничего не делать!

– Как ты могла?! – закричала Твайлайт, теперь уже с отвращением услышав истерику в собственном голосе. – Как ты могла ничего не делать… ничего, лишь…

– Я поняла, что она мертва, как только Медоуграс вошла в мою дверь, и все, что я могла сделать – это чтобы ее последние дни прошли в уюте, счастье и в окружении тех, кто ее любил. И за это вам тоже спасибо.

Ничего, только смотреть. Ничего не мочь поделать, только смотреть. Просто смотреть, и ждать, и улыбаться, и петь, и улыбаться, и скрывать, и заботиться, и лгать, и любить, и улыбаться, и любить, и смотреть, и… и… и…

Флаттершай обняла единорожку, когда та издала долгий протяжный скулящий стон, больше подходящий какому-нибудь зверю, чем взрослой кобыле. Пегаска крепко прижала Твайлайт к себе, позволив слезам впитаться в великолепную розовую гриву, единственное, что оставалось чистым и сияющим у желтой кобылы. Даже глаза, эти прекрасные глаза, были теперь слишком изможденными и усталыми.

Твайлайт только что видела, как умирает жеребенок. Видела, как умирает жеребенок, которому она пару часов назад сделала реверанс.

Твайлайт только что видела, как умирает маленький невинный жеребенок. Она только что видела, как прямо на ее глазах умирает жеребенок, и была не в силах предотвратить это. Неужели Флаттершай все время так себя чувствует? Конечно же, было невозможно привыкнуть к этому, продолжать видеть это и просто… терпеть.

Пегаска не была кобылой из песчаника, как Пинки. Со временем песчаник крошился под воздействием капель обычной воды. Гигантские каньоны были проточены в камне медленным, спокойным и бесконечным потоком.

Пока та часть сознания Твайлайт, что отвечала за сопереживание и эмпатию, просто беспомощно плакала, из глаз струились слезы прямо на холку пегаски, а рыдания рвали грудь, спокойное желтое копыто просто похлопывало ее по спине в мягком и терпеливом ритме… как отражение той части разума единорожки, что оставалась таким же холодным, решительным и стерильным, как тигель алхимика.

Эта кобыла была сталагмитом, подумала эта расчетливая часть. Каждая капля, которая должна была подтачивать ее, просто добавлялась к основанию, наращивая его, позволяя расти все выше и выше.

Не случайно химический состав воды, из которой растут сталагмиты, был настолько близок по составу к слезам.

Эта ясная часть сознания играла роль бесстрастного наблюдателя, так что остальные части разума могли окунуться в пучину чувств. Эта ясная часть ощущалась такой же мертвой, как остывающее тело кобылки под одеялом рядом с ней.

– Младшие не знают, — тихо прошептала Флаттершай. – Так будет лучше. Те, кто постарше, как Брасс и Мирт, знают. Они думают, что я не знаю, что они знают, но я знаю.

Твайлайт скорее почувствовала это, чем увидела, как пегаска обаятельно, хоть и криво улыбнулась.

– Они просто стараются не говорить об этом младшим. Это их подарок малышам, точно так же, как тот кусочек мира и спокойствия, что я могу предложить – мой дар им. Если это единственное утешение, которое я могу им дать, то чего стоят еще несколько бессонных ночей?

Твайлайт жалобно всхлипывала на плече поддерживающей ее кобылы, из носа единорожки текло ручьем, но пегаска, казалось, не замечала этого и не возражала.

– Ночь так темна, морозный рассвет, – успокаивающе пропела Флаттершай в ухо Твайлайт. Меланхолия тяжело, буквально физически давила на единорожку, сдавливая сердце, внутренности, голову и грудь. – Я все еще здесь, но все пропа-а-ало-о-о.

Каждая следующая слеза падала медленнее, и каждый раз веки закрывались на секунду дольше.

Флаттершай вздохнула, прижавшись к единорожке.

– Теперь вы понимаете, почему я назвала вас наивной, когда вы предложили мне инвестиции в их будущее?

Твайлайт лишь жалобно шмыгнула носом.

– Но я подумаю о том, что вы говорили. Вам, наверное, пора домой, леди Спаркл.

Это было предложение, которому Твайлайт последовала без колебаний, бесшумно покинув комнату на дрожащих ногах.

Она направилась вниз, чтобы найти Дэш. И нашла пегаску, слушающую игру Виолы. Кобылка не сказала Рэйнбоу, что произошло. Твайлайт тоже ничего не говорила.

В отличии от пегаски.

– Ого. Ты в порядке, босс? Выглядишь так, что краше в гроб кладут.

Дэш подперла Твайлайт боком, когда та чуть не рухнула, всхлипывая.

– Эй! Я что-то не то сказала? Понячьи перья. Извини, Виола, думаю, что должна отвести нашу яйцеголовую обратно на базу. Мы продолжим работать над моей фирменной песней в другой раз, хорошо? Но тебе лучше поверить, что мы еще вернемся.

– Ох. Это было бы здорово. Спасибо, мисс Дэш.

– С превеликим удовольствием, мелкая. Ну же, давай, Твай, помоги мне, ты вроде как тяжелая. Мне ведь не придется тащить тебя на себе всю дорогу, верно?

* * *

Нести ее всю дорогу и не пришлось. Но за время долгого пути домой через канализацию было не так уж и много моментов, когда Твайлайт не опиралась на пегаску для поддержки.

Если у Рэйнбоу и были с этим проблемы, если даже она устала или обижалась на единорожку, она не сказала ни единого слова об этом за всю обратную дорогу.

Прогулка проходила в тишине, если не считать плеска воды под их копытами.

Наконец они добрались до библиотеки, хотя и приблизились к ней, так сказать, понизу. До храма знаний оставалось преодолеть короткую лесенку поверх каких-то труб. Дэш шла замыкающей, поддерживая и подталкивая единорожку все выше и выше к люку в мир книг.

Твайлайт преодолела его и оказалась прямо перед дулом заряженной винтовки, из которой ее брат целился ей прямо между глаз.

Шайнинг Армор выглядел так же ужасно, как единорожка себя чувствовала. Разница была в том, что только у одного из них была винтовка.

– Как ты могла, Твайлайт? – прошептал жеребец. – Почему ты заставляешь меня выбирать между тобой и моей семьей?

К началу ^
⇦ Назад
Далее ⇨

1 комментарий

— Похоже я облажалась и сейчас кого-то будут убивать…
RePitt
+1
Только зарегистрированные и авторизованные пользователи могут оставлять комментарии.
Скрыто Показать