Кобыла, что когда-то жила на луне (глава 12 ч.1)
Автор: MrNumbers
Оригинал: The Mare Who Once Lived on the Moon
Рейтинг: T
Перевод: RePitt
Редактор: Randy1974, LeKos_N, RinoNeiber, Dmitro MacRoady
В мире бронзы и пара Твайлайт Спаркл думала, что с изобретением новой модели телескопа она сделала открытие, изменившее ее жизнь. К добру или к худу, но она была права.
Ее открытие изменило не только ее жизнь, но и жизни тех, кого она нашла в своей отчаянной попытке связаться с единственным существом, таким же одиноким, как сама Твайлайт.
Все было бы гораздо проще, окажись это кто-нибудь другой, а не та, кого Твайлайт могла назвать лишь Кобылой на луне.
Анимационный трейлер к рассказу: тыц!
Ponyfiction
Глава 12: Тавматургия (начало)Твайлайт разложила чертежи на столе перед братом. У каждого была чашка с крепким кофе, много сахара, капелька молока. Ароматный пар поднялся между ними, приятно пощипывая в носовых пазухах.
– У меня есть идея, – начал Шайнинг, глядя на упрощенные схемы, – хотя тебе она не понравится. Но, возможно, это единственный способ прийти к более постоянному соглашению с принцессой.
– А нам нужно что-то более постоянное. Этот домашний арест становится все строже и строже.
– Так и должно быть, – вздохнул жеребец, – и ты знаешь, что я ненавижу принуждать тебя к подобному. Я просто хочу вернуться к Каденс, взять длительный отпуск и умыть копыта от всего этого.
Твайлайт сочувственно улыбнулась ему, протянула ногу и нежно погладила растрепанную шерсть на ноге брата. Всего лишь простое прикосновение. Он улыбнулся в ответ. Они все еще были друг у друга, даже сейчас.
– Тогда расскажи мне, что ты придумал. Это нелегко для нас обоих, и я сделаю все, что смогу.
Шайнинг осушил свой горячий кофе четырьмя большими глотками, что было не так сложно с учетом сахара. Жеребец указал на чертежи, стерев кофейные пятнышки со своей морды пока говорил:
– Ты должна сказать Селестии, что разрабатываешь для нее оружие. Что-то, что позволит выстрелить снарядом прямо из Кантерлота по любому пограничному конфликту, где бы он на этой неделе ни был.
Твайлайт ахнула, и весь воздух разом вылетел из легких. Она снова посмотрела на свои чертежи, словно видела их в первый раз.
– Это же не… Оно же не для этого. Это не может быть оружием, верно? – единорожка умоляюще посмотрела на брата, но тот просто сидел спокойно и терпеливо. – Шайнинг, я не создаю оружие.
Жеребец склонился над столом, кофейная чашка была пуста и забыта, взгляд был полностью серьезен.
– Я видел, куда ты на днях поворачивала свою крышу. И даже не думай, что не видел. Ты собиралась стрелять в Принцессу из этой своей штуки, да?
Твайлайт молчала, не в силах отвести взгляд. Даже опустить его от стыда. Холод, словно вся ее кровь отлила от конечностей в сердце, которое, казалось, остановилось. Молчание.
– По крайней мере, я так решил. Звезды небесные, Твайли, если ты собираешься сделать что-то подобное, ты должна пообещать мне, даже поклясться, – жеребец наклонился ближе, так близко, что все, что единорожка могла видеть, были эти холодные и серьезные глаза, – что ты не промахнешься. Никаких сожалений, никаких вторых шансов. У тебя будет один выстрел, и все. Так что, не промахнись.
Она просто смотрела на своего брата, кивнув, прежде чем она полностью осознала, что он сказал и что сказал это именно он. Шайнинг нахмурился, совсем чуть-чуть, и задумался.
Твайлайт повторила свою фразу еще раз, хоть и менее уверенно.
– Я не создаю оружие, Шайнинг.
– Я понятия не имею, сможешь ли ты это провернуть, но я уверен, что если у кого-то и есть шанс… Но да. Ты создала оружие, и я это видел. Даже если ты этого не хочешь, но, Твайлайт, существуют вещи, которые могут изменить мир, и для многих пони, лошадей и зебр это не будут перемены к лучшему. Возьми эти цифры полезной нагрузки, которые у тебя есть, расчеты скорости и преврати их в прогнозы мощности боеприпасов и дальности полета. Твайли, когда я говорил сказать Принцессе, что ты делаешь пушку, способную дострелить до колоний прямо из Кантерлота, я смотрел на чертежи, что ты мне сейчас показываешь.
Единорожка вскочила, опрокинув свой кофе, так и не успев допить его. Чашка упала со стола, подальше от чертежей, и Твайлайт почувствовала себя ужасно, что не уничтожила их.
– Она никогда их не увидит. Она никогда не узнает.
– Твайли, рассказать ей – это единственный способ построить все это. Тебе нужны деньги, тебе нужны ресурсы, и я не хочу и дальше держать тебя в заложниках, – взмолился Шайнинг Армор.
– Не надо меня обманывать, мистер! – прорычала единорожка, свирепо глядя на брата. – Ни один пони не умрет от моего копыта или от моих изобретений.
Шайнинг Армор в течении какого-то времени просто молчал. Просто смотрел в пространство над головой сестры, словно споря сам с собой.
– За исключением… э-э-э… пегаса из моего отделения.
– Несчастные случаи на производстве не в счет!
– Я уверен, что он бы с тобой не согласился, если бы мог! – запротестовал жеребец.
Твайлайт снова села, низко опустив голову, и ее голос стал очень тихим.
– Просто… второй пони не умрет от моего копыта, разве не звучит так же, как признание себя убийцей?
Шайнинг обошел вокруг стола и обнял сестру. Голова единорожки упала жеребцу на грудь, Твайлайт прижалась к нему и всхлипнула. Армор просто обнял ее крепче.
– Все просто. Больше ни один пони не умрет от твоего копыта.
– Хорошо, это подходит, – фыркнула Твайлайт. – Будем считать, что я выбрала этот вариант.
– И что же ты теперь будешь делать? – прошептал Шайнинг. В то время как его сестра продолжала прижиматься к его груди, жеребец лениво поглаживал копытом ее гриву. Она все еще была его младшей сестрой, даже сейчас. Может быть, даже особенно сейчас.
– Я должна как-то помириться с Принцессой, – единорожка потерлась о него носом, не поднимая головы. – Теперь все надо делать тайно. Собственные деньги, подпольные. Все в секрете. Без оружия.
– Никакого оружия, – согласился Шайнинг, все еще поглаживая гриву единорожки. У той была отвратительная привычка растрепываться, когда ее хозяйка слишком нервничала. – Я сказал, что тебе не понравится мой план, но я не думал, что до такой степени.
Твайлайт молчала, удерживаемая в этом настроении телесным контактом, поглаживаниями и нежными прикосновениями. Она не думала о своих изобретениях как об оружии, даже когда собиралась использовать их как оружие. Даже когда они наносили вред кому-нибудь.
Она не думала, что Принцесса может сделать с этими изобретениями.
Но теперь… Линкоры, движимые силой молний с лазерами на носу. Поезда с артиллерией, способные вести огонь по городам через целые страны. Перед ней были возможности воплотить все это в реальность.
– Даже если мы помиримся, – фыркнула Твайлайт, наконец-то отодвигаясь от брата и пытаясь восстановить самообладание, – она не должна знать об этом.
Шайнинг слабо улыбнулся, наблюдая, как его сестра выпрямляется.
– Значит, вместо этого ты собираешься совершить величайший инженерный подвиг, за всю историю пони, без каких-либо ресурсов, в полной тайне и в гордом одиночестве?
– Конечно нет, – Твайлайт покачала головой, пытаясь уверенно улыбнуться и вытирая нос тыльной стороной копыта. – Мои друзья мне помогут.
– Так, то есть если в произвольном порядке, – жеребец вытянул копыто и ударял по столу с каждым “именем”: – Поджигательница, сумасшедшая пони, та, что устроила тебе сотрясение мозга, разорившаяся фермерша и Рэйнбоу Дэш.
Последнее удивило единорожку.
– Ты не собираешься как-то подытожить ее недостатки?
– Я назвал ее по имени, не так ли?
Что ж, замечание принято.
– Да.
Шайнинг еще раз глубоко вздохнул, снова крепко обнял сестру, после чего направился к выходу, но через пару шагов на мгновение обернулся.
– Только не промахнись, ладно, Твайли? Это все, о чем я прошу, – жеребец говорил печально, но решительно. Возможно, он смирился.
– Я обещаю.
– Хорошо. Тогда я попробую придумать что-нибудь еще.
И с этими словами он ушел.
И с этими словами Твайлайт осталась наедине со своими расчетами, чертежами и планами спасения Луны, и все, что она видела в них, было стволом винтовки, который не так давно был направлен на нее, но только размером с целый континент.
Такова была цена неудачи.
* * *
Первое, что Пинки купила на свои новые деньги, были конфеты на неделю вперед.
Второе, что Пинки купила на свои новые деньги, был набор из семи одинаковых банок, в которых обычно хранили чай или сахар, по одной на каждый день недели. Она поделила свои конфеты между ними на разумные порции, потому что была очень взрослой и сознательной пони.
Третье, что купила Пинки, были маленькие жестянки с керамической краской – из тех, что превращаются в керамику, когда ее нагреваешь. Сначала она выглядела совершенно не того цвета, но продавец заверил ее и Рэрити, что после обжига цвет будет правильным. Твайлайт также позволила ей использовать свой котел в подвале в качестве печи для обжига.
Но сначала она достала из них конфеты.
Теперь, когда у Пинки появились деньги, в ее жизни мало что изменилось. Твайлайт почему-то даже выглядела несчастной, когда земнопони предложила заплатить за аренду подвала, но Пинки уговорила единорожку хотя бы оплачивать часть коммунальных услуг и еду, поскольку Спайк все еще готовил для них – и, надо заметить, был в этом хорош.
Свидетельством новообретенного богатства Пинки служили лишь семь вкопытную расписанных банок. Одна фиолетовая с зеленым верхом для Спайка, более темно-фиолетовая с темно-розовой полосатой крышкой для Твайлайт, белая с фиолетовым для Рэрити (на этой банке фиолетовая краска закончилась), розовая с розовой крышкой для нее самой, желтая с оранжевым для Эпплджек, розовая с желтым для Флаттершай (она была прекрасна!) и, наконец, ее любимая.
Банка Рэйнбоу была голубой со спиральным радужным узором на крышке. Ее было очень весело рисовать, и это была самая любимая банка Пинки. Она положила туда свои лучшие конфеты.
Рэрити посоветовала ей быть осторожной, потому что за деньги счастья не купишь. Но Пинки Пай уже и так была счастлива, так что она чувствовала себя хорошо, просто покупая себе кое-какие сладости время от времени.
И почти все, что она проверяла “тыкательным тестом” за эти дни, тоже было настоящим, так что земнопони перестала часто ощущать металлические цвета, как случалось только тогда, когда ей становилось очень плохо.
И иногда, когда она была с Рэйнбоу Дэш и покупала ей мороженое, потому что теперь она могла это делать, и это было здорово, у Пинки выпадало из памяти немного времени, и когда она просыпалась, у нее болело горло, и Рэйнбоу выглядела очень обеспокоенной за нее, и Пинки никогда не знала, что случилось, и Дэш просто говорила, что отходила на минутку, но уже вернулась.
Это было тревожно, но Рэйнбоу была очень милой. В основном она просто чувствовала себя неловко, потому что Дэш была действительно классной и, возможно, тусоваться с Пинки было не лучшим вариантом для нее…
Но потом они все равно покупали мороженое, и все забывалось.
Да.
Да, Пинки была счастлива.
Пинки была так счастлива, что чувствовала себя обязанной подарить Твайлайт несколько очень, очень, очень особенных воздушных шаров. Ей просто нужно было ненадолго одолжить Эпплджек…
* * *
Под пологом книжного леса была поляна, высоко над поверхностью земли, но все же пониже уровня телескопа. Конечно, здесь было гораздо больше места, чем в обсерватории, но все же достаточно близко к крыше и лифту – идеальное место или по крайней мере достаточно близко к таковому, – чтобы собрать детали для специального проекта.
К счастью, у Пинки и Эпплджек была отличная команда экспертов, чтобы помочь им с сюрпризом для Твайлайт.
Эпплджек снова прошлась по жеребчикам.
– Ладно, давай пройдемся еще раз, и никаких подсказок или намеков, я просто хочу убедиться, что все запомнила. Вроде как. Значит, этот рослый единорог медного цвета – Брасс Такс?
Жеребчик, о котором шла речь, весело фыркнул.
– Не знаю, мэм, я бы сказал, что у меня скорее цвет бронзы, чем меди, чё думаете?
– В целом верно, но это было бы, как бы это сказать, излишне. Тавтология? Есть такое твайлайтовское слово, если бы я хотела так выразится. Но тем не менее, я права, да?
– Не буду спорить, – согласился Брасс Такс.
– Ладно. А тихий земной пони в великолепной кепке, стало быть, Флаткап, я права?
Самый маленький из жеребят слегка поморщился, но в конце концов улыбнулся и кивнул.
Следующий жеребенок в очереди, зеленый с рыжей гривой, на которой было слишком много дешевого средства для волос, при этом раздраженно фыркнул, явно не впечатленный.
– Ты так сказала только потому, что она похожа на твою, да?
Эпплджек в шутливой обиде прижала копыто к груди. Рэрити явно оказывала на нее просто ужасное влияние.
– Ах, Слайд Рул, какая незаслуженная критика. Тем паче, думаю, ты просто завидуешь, потому что, если бы мы попробовали надеть такую кепку на тебя, то она либо прилипнет, либо соскользнет, не могу точно сказать.
Жеребчик только пробурчал что-то себе под нос, пока Брасс хихикал над ним. Флаткап только улыбнулся.
– Ладно, хорошо. Вы все здесь, пока Твайлайт занимается с остальными вместе с Матроной, учит их читать и тому подобное. И почему вы тут наверху, а не вместе со всеми?
Брасс снова фыркнул, и его улыбка стала более саркастичной, но казалось, что она была направлена больше на него самого, чем на кого-то еще. Усмешка обращенная внутрь.
– Полагаю, я совсем пропащий, мэм. Думаю, если бы вы позволили старому доброму мне заниматься со всеми, я бы уже к концу недели упер все канцелярские принадлежности и пару столов в придачу. Так что, по чесноку, мисс, но лучше я буду приглядывать за этим хулиганьем.
Слайд Рул прекрасно продемонстрировал, насколько он оскорблен подобным, но Флаткап не мог не ухмыльнуться, когда его обвинили в хулиганстве.
– Да? Ну, у нас есть хорошая честная работа, и я тебя смогу ей обеспечить. А что насчет вас двоих?
“Скользкий” пони многозначительно уставился в потолок, позволяя Флаткапу ответить первым.
Тот только улыбнулся. Когда он наконец заговорил, Эпплджек поймала себя на том, что наклоняется к нему, просто чтобы его расслышать.
– Мне просто нравятся эти штуки, мисс. Хочется когда-нибудь построить собственную паровую лопату.
Это была… необычно специфическая мечта для жеребенка.
– Не могу винить тебя за это. Хорошая честная жизнь в шахтах, для тех, кто хочет работать. А как насчет тебя, “скользкий”? Не навсегда же ты прилип взглядом к этому великолепному куполу.
– Мне нравится… Мне нравится математика, – наконец огрызнулся жеребчик. – Хочу быть архитектором. Так устраивает, мисс?
– Эй, я тоже люблю математику. Математика имеет смысл и логична даже когда все остальное не имеет. И давай не наезжай на меня, пацан. Но если ты сам хочешь тут помочь, то почему бы тебе не глянуть пока эти чертежи, которые выдала нам Пинки, пока я соображу, как это все надо собирать в кучу… Ты же разбираешься в технической документации?
– Ну да, я…
Брасс снова фыркнул.
– Хотелось бы верить. Скуталу для него книжки уже который год тырит.
– Заткнись!
Эпплджек вздернула бровь так резко, что она чуть не слетела с головы.
– Эй, в наше время читать не позорно.
Жеребчик пожал плечами и изобразил самую мерзкую ухмылку, какую Эпплджек когда-либо видела не у благородных пони.
– Вообще-то, я уверен, что наоборот.
Слайд Рул как-бы… немного сдулся и мрачно что-то буркнул.
А вот так совсем не годится.
Эпплджек написала “Считает чтение позорным” на листке бумаги самым красивым, самым витиеватым почерком, который ей когда-либо преподавали, и протянула его Брассу. Тот покосился на листок, но не смог разобраться в мешанине завитков и закорючек.
– Вот, Брасс, отнеси это мисс Спаркл, скажешь, что она ответила, если это не помешает ее уроку. Не хотелось бы утомлять тебя этой технической ерундой. Не волнуйся, ты успеешь вернуться, чтобы научиться сварке.
Жеребчик подозрительно посмотрел на бумагу, но все равно взял лист. Остальные жеребята молча наблюдали, как он спускается по лестнице… Ну, лучше не думать о том, что будет дальше.
– Хорошо, я считаю, что ему там все разъяснят. Так все же, почему вы так раздражены тем, что находитесь здесь, мистер Рул?
Жеребчик сидел так же тихо, как Флаткап. Но Эпплджек была терпелива, как вода, медленно прорезающая целые каньоны. Правда на то, чтобы жеребенок сдался, времени потребовалось не настолько много.
– Учась по книгам, не получится далеко продвинуться в том, чем мы занимаемся, мисс. Другие любят мне напоминать время от времени.
– И что, эти “другие” действительно доставляют тебе столько проблем? Кажется, Скуталу готова заступится за тебя, учитывая обстоятельства и все такое.
Слайд Рул слегка улыбнулся себе под нос, подняв глаза и затерявшись в воспоминаниях. Он даже не заметил дерзкой ухмылки Флаткапа.
– Ну я, может, и не самый лучший учитель, да и она не самая лучшая ученица… Но нет, мисс, Брасс вообще-то часто заступается за меня. Я говорил не о других воспитанниках Матроны.
Ах.
Видя, о скольких жеребятах заботилась Флаттершай, было легко забыть, что это была лишь капля в море.
Оставалось надеяться, что Твайлайт будет не слишком сурова к бедному Брассу.
– Ну да, тут нам не там, если ты меня понимаешь. И лишняя пара глаз со всеми этими чертежами точно не помешает, особенно учитывая их… запутанность. Пинки, конечно, милая пони, но немного эксцентричная.
Слайд понимающе кивнул и некоторое время изучал диаграммы. Казалось, он в уме складывает цифры в скобках, а потом снова на чистом клочке бумаги, делая какие-то пометки. Как там это называется, сноски? Звучит вроде верно.
Что позволило Эпплджек сосредоточиться на Флаткапе и материалах. Кобыла была поражена тем, как быстро жеребчик все схватывал.
– Раньше я работал в сухих доках, мисс, – наконец тихо признался он. – Меня ставили заваривать котлы изнутри, потому что места там мало, а я тоже был совсем мелким.
– Ох. Мне очень жаль это слышать.
– Но почему? – переспросил жеребенок со странной, но счастливой улыбкой. – Мне очень нравилось, мисс, правда, для освещения нужен рог, из-за требований техники безопасности, а я больше светить им не могу.
Кое-что неприятно щелкнуло в голове Эпплджек. Та улыбнулась, чтобы скрыть отвратительное смущение, растущее внутри.
– Ну, твоя кепка просто великолепна, парень.
И она очень плотно сидела на голове жеребчика. Он был земным пони не больше, чем Скуталу, да?
– Будет здорово снова поработать с котлами, мисс, – в голосе Флаткапа послышались нотки грусти, которые не могли не восхитить Эпплджек. Он точно знал, чем хочет заниматься. Как бы.
– Ты же знаешь, что это не котел, верно? Это… ну-у-у…
– Нет, это именно котел, – возразил жеребчик, впервые от волнения повысив голос громче шепота, – просто вместо того, чтобы увеличивать давление изнутри, вы уменьшаете его снаружи. Но это все равно одно и то же.
И он был прав…
– Ну, мне не часто приходилось работать с герметичными уплотнениями, так что я рассчитываю на твой опыт в этом деле. Корпус в форме цилиндра это достаточно простая форма, так что сделать его будет…
– Оно должно быть треугольным, – уверенно заявил Слайд Рул из-за стола, делая быстрые наброски, не отрываясь от чертежей. – Ну, конус, если в трех измерениях.
– Да, это позволит сэкономить на материалах, – осторожно признала Эпплджек, – но я не уверена, что это лучшая идея.
– Вы же собираетесь подвесить это под воздушным шаром? При такой форме он будет самостоятельно занимать нужное положение, если сделать дно потяжелее. И максимальную прочность надо будет обеспечить только в точке крепления. Самое главное, что у него нет резких краев или швов, потому что Флаткап прав, эта штука сильно похожа на проект котла, который будут использовать в качестве поплавка.
– Ты гляди-ка, до чего умная у тебя голова на плечах. Ладно, я с этим тоже могу разобраться, если ты перестанешь на меня наезжать. Хорошо, разберись с формой, определи размеры, которые нам нужно будет вырезать, и мы все так и сделаем. Но со стеклом, как мне кажется, все будет немного сложнее…
Возможно, его придется отдельно заказать. Ну и черт с ними, они, конечно, пытаются максимально сэкономить, но это было то немногое, с чем Эпплджек точно бы не справилась.
Хорошо, значит, они могли бы начать с каркаса, по крайней мере с нижней части. Крепление строп тоже можно было продумать, пока Слайд Рул занимался чертежами, но это могло разочаровать Флаткапа. Придется для начала дождаться Брасса.
А вот и он, легок на помине.
Флаткап хихикнул. Голова Слайда не поднималась от столбцов цифр и чертежей, которыми он был занят, пока он не услышал, как Эпплджек буквально рухнула на пол от смеха. Однако жеребчик сумел подавить улыбку.
Вся мордочка Брасса была испещрена темными буквами: цепочками слов, слегка светящимися по краям. Они тянулась вниз и вокруг шеи жеребчика, каждая фраза была прекрасно различима: “Мои уста да не изрекут ереси”.
Через пару секунд Эпплджек встала с пола, отряхнулась, громко откашлялась и постаралась взять себя в копыта. Совершенно невозмутимо, кобыла спросила:
– Так ты передал ей мое сообщение, да?
– Она меня заколдовала.
Голос Брасса был чересчур бодрым, он улыбался, стиснув зубы и глядя на свои копыта.
– Но убрать это все достаточно легко. Все, что мне нужно сделать, это написать “Мои уста да не изрекут ереси” сто раз, и как только я буду заканчивать фразу, одна из этих мелких хреней, – все еще глядя в пол, жеребчик махнул копытом в сторону своей мордочки, – исчезнет.
ЭйДжей старалась быть дипломатичной, на самом деле старалась, но она просто не могла скрыть веселья в своем голосе.
– Ну, может, тогда ты хочешь вначале покончить с этой проблемой, прежде чем мы начнем? У нас есть немного времени, пока мы тут разберемся с некоторыми мелочами.
– Не могу, мисс.
– Почему? Мисс Твайлайт не разрешила тебе воспользоваться пером и бумагой?
– Нет, э-э-э… Я уже пытался, но… заклинание не может разобрать мой почерк.
И Эпплджек снова рухнула на пол от смеха.
* * *
Твайлайт уже приготовила четверостишие – ее первая попытка без корректуры со стороны Рэрити.
“Сегодня вечером мы ближе.
Хотя все так же далеки.
Хоть, может, ты и не заметишь,
Но вместе в сердце мы моем”
Луна на мгновение замерла, словно в раздумьях. Ее ответ был достаточно коротким, чтобы она могла ответить кодом Морзе, а не писать на поверхности луны:
“Это ми-ми-ми”.
Твайлайт резко покраснела и несколько раз стукнула головой по телескопу. Однажды она уже чинила куда худшие повреждения…
“Извини”.
“Мне нравится ми-ми-ми, – заверила единорожку Луна. – Просто будь осторожна. Не торопись ради меня.”
“Но я ничего не могу с этим поделать! Не тогда, когда мы так близки друг к другу”.
Луна, казалось, улыбнулась в ответ. Потом она начала что-то писать в лунной пыли.
“Нас разделяют время и пространство.
Их надо оба пересечь.
Но у меня достаточно терпения, а у тебя намерения”.
Некоторое время после этого они «разговаривали’. Всю ночь Луна рассказывала Твайлайт о старых названиях звезд и рисовала старые созвездия.
И каждый раз Принцесса устраивала грандиозное шоу, рисуя их. И каждый раз Твайлайт чувствовала глубокую признательность за то, что просто могла наблюдать это.
* * *
Ночь на крыше библиотеки была достаточно прохладной. Звезды ярко сияли над головой, а облака далеко унесло тем же сильным бризом, что заставлял зубы Пинки громко стучать всякий раз, когда она не использовала их, чтобы помочь Твайлайт с ремнями. Несколько масляных фонарей, расположенных в вершинах невидимого треугольника вокруг них, помогали как с освещением, так и с холодом, но их было недостаточно, чтобы побороть то или другое.
А рядом с ними темнел конус, похожий на металлический праздничный колпак, достаточно большой, чтобы в нем с трудом, но поместилась пони вместе со всем научным оборудованием, которое смогли впихнуть внутрь. С достаточно толстыми стенками, чтобы поддерживать внутри приемлемую атмосферу и давление, но при этом достаточно легкий, чтобы он мог взлететь вверх как пробка в воде, после того как отцепят балласт.
Пинки с Рэйнбоу помогали Твайлайт с последними приготовлениями, прежде чем она отправится в путешествие до нижних границ эфира.
Пегаска затягивала кожаные ремни, пока земнопони проверяла давление. Дэш возилась с летным шлемом Твайлайт, пока Пинки четырежды проверяла парашют и запасной парашют тоже. Ни одна из них не мешала другой, когда они суетились, проверяя все важные части.
– Ты уверена, что именно ты хочешь быть той, кто туда отправится? – в пятый раз спросила Рэйнбоу, и в ее голосе прозвучало все то же беспокойство, смешанное с недоверием. – Ты вообще-то сама летать не умеешь.
– Но ты не справишься с приборами, – возразила Твайлайт, – а у Пинки нет нашей чувствительности к магии. Из нас троих я смогу извлечь максимум из этого путешествия.
– А ты разве не боишься?
– Я просто в ужасе, – призналась Твайлайт с ободряющей, как она надеялась, улыбкой. – Наш прототип для этой концепции позволил Пинки подняться на башню из книг, а не закинуть пони к нижней границе эфира. Но ведь это всего лишь воздушный корабль, верно? Мы все знаем, что они довольно безопасны.
– Верно, вроде как… – пробормотала пегаска, потирая затылок, как делала всегда, когда была в чем-то не уверена. – А как насчет нас обеих? Мы же обе могли бы поместиться в капсуле, верно?
Твайлайт уже начала потеть в своей тяжелой флисовой куртке. Какой бы красивой ни была толстая, водонепроницаемая оранжевая кожа, и какой бы стройной она в ней ни выглядела, единорожка не могла дождаться момента, когда она либо снимет ее, либо поднимется достаточно высоко, чтобы не тонуть в собственном поту. – У нас для этого недостаточно водорода, у нас недостаточно места, и сейчас уже слишком поздно что-либо менять. Но ты можешь лететь со мной, пока получится.
– Верно… – неуверенно добавила пегаска, но потом, чуть подумав, продолжила, и куда увереннее: – Верно. Мы с Пинки будем тут, чтобы поймать тебя, если что-то пойдет ужасающе, феерично не так.
– Я навалила там кучу матрасов, – подтвердила земнопони чересчур восторженно, по мнению Твайлайт. – Ты просто должна стараться на них попасть, хорошо?
– Я постараюсь… Но в основном я буду стараться не допустить, чтобы что-то пошло ужасно, феерично не так, поэтому, надеюсь, мне они не пригодятся.
Глаза Пинки распахнулись от разочарования, как у щенка.
– Но я хотела посмотреть, как высоко ты на них подпрыгнешь.
Вообще-то, это звучало забавно. Родители Твайлайт никогда не позволяли ей прыгать на кровати, и такое развитие событий выглядело вполне логичным доведением до крайности безобидной жеребячьей забавы, если, конечно, его удастся пережить.
Пинки продолжила говорить, ведя единорожку к капсуле.
– Кроме того, я принесла тебе огнетушитель, на случай, если с водородом произойдет небольшая утечка. Но с тобой все должно быть в порядке!
Твайлайт снова попыталась ободряюще улыбнуться, но на этот раз почти исключительно для собственного успокоения.
– Спасибо, Пинки.
– Я в том смысле, что у тебя, вероятно, не будет и шанса им воспользоваться. Потому что если водород загорится, то он взорвется. БА-БАХ! Потому что у тебя его полно. Или это может случиться, когда ты уже будешь так высоко, что там не будет воздуха. Так что все будет хорошо, если не считать падения. Но на всякий случай я принесла тебе огнетушитель.
И Рэйнбоу, и Твайлайт долго смотрели на земнопони, но ее искренняя довольная улыбка не дрогнула ни капельки. Ни одна из них не испытывала особого желания зацикливаться на этом, поэтому они обе продолжили подготовку.
– Я также положила тут достаточно натронной извести и хлористого кальция, чтобы ты могла спокойно дышать в течение нескольких часов, ладно? Есть еще чистый кислород, на всякий случай. Вот в этой блестящая металлической трубке, которая закреплена на кресле пилота, а не та красная. Просто уточняю, чтобы ты не пыталась дышать из огнетушителя. Точно… это могло бы стать проблемой. Хех.
Твайлайт посмотрела на Рэйнбоу с Пинки совершенно неподвижным взглядом, застывшим в апатии, граничащей с недоверием.
– Я более чем уверена, что мы уже говорили об этом несколько минут назад.
– Эй, с тобой все будет в порядке!
Дэш тоже переключилась с беспокойства на попытки сделать все возможное, чтобы быть уверенной.
– Мы уже обсудили все по крайней мере три раза, особенно связанное с безопасностью, и ты лично наблюдала, как Эпплджек собрала все это вместе. Все будет хорошо. А если нет, то мы тебя спасем. Ты можешь доверять нам, даже если сейчас мы слегка сдулись.
– Но воздушные шары уже надуты, и вовсе не сдуваются…
– Фигура речи, Пинки.
– Ох. Понятно.
– Короче, Твайлайт, ты отправляешься туда и сделаешь столько науки, сколько сможешь, а когда вернешься, то мы зажарим здесь зефирки или что-нибудь еще, чтобы отпраздновать.
При этих словах Пинки радостно подпрыгнула, начав подталкивать единорожку к с-каждой-секундой-все-более-пугающей капсуле, которую тянула в небо гроздь воздушных шаров.
– Я испеку тортик! Скорее всего, он будет готов к тому времени, как ты вернешься.
Рэйнбоу тоже улыбалась, подталкивая Твайлайт с другой стороны.
– Ага-ага, чур я оближу сбивалку!
Пинки запихнула единорожку в летное кресло.
– Хорошо, оставлю ее тебе. Но ты ведь собиралась лететь с Твайлайт, помнишь?
Синие копыта помогли крепко затянуть ремни.
– Ох, точно. Конечно же, я лечу.
Кудрявая грива Пинки упала на мордочку Твайлайт, пока земнопони в последний раз проверила приборы вокруг нее.
– Но потом ты должна будешь ее помыть.
Пегаска в последний раз проверила крепления.
– Эх-х-х… А может, этим Спайк займется?
– Только если он вместо тебя сбивалку и оближет.
Обе подруги отошли от стартовой площадки.
– Фиг с ним, помою.
И это было последнее, что услышала Твайлайт, прежде чем дверь капсулы была закрыта и запечатана. У единорожки был маленький вентилятор, который надо было крутить с помощью магии, чтобы поддерживать циркуляцию воздуха над химическими веществами для очистки воздуха, множество мигающих датчиков, рулонов миллиметровой бумаги с дергающимися иглами самописцев, и большой красный рычаг, который должен был расцепить захваты на крыше.
Копыта Твайлайт были привязаны к подлокотникам кресла в целях безопасности при запуске, так что действовать придется телекинезом.
Рычаг с клацаньем опустился и…
– А-А-А-А-А-А-А-А-А-А…
Твайлайт рвануло вверх со скоростью не пробки, всплывающей из под воды, а скорее той же пробки, вылетевшей из бутылки с шампанским; ремни удержали ее на месте в момент взлета. Рэйнбоу изо всех сил старалась не отставать, Твайлайт ясно видела ее через стеклянные окна капсулы – вначале через боковое, а потом через нижнее, сделанное так, чтобы можно было смотреть во все стороны.
Еще один всплеск магии, и ремни, стягивающие ее конечности, были расстегнуты – они предназначались только для ускорения, а теперь скорость капсулы была постоянной.
Рэйнбоу Дэш стоически следовала за капсулой, в ее позе читалось явное беспокойство, хотя ее мордочка была скрыта маской и летными очками. Пегаска продолжала держаться недалеко от корабля, нервно оглядывая Твайлайт с ног до головы всякий раз, когда не махала ей копытом каждые несколько секунд.
Впрочем махать пегаска перестала, когда они миновали самые высокие здания. Она сопровождала Твайлайт мимо дворцовых шпилей, а столица лежала далеко внизу.
Единорожка сначала почувствовала дурноту от головокружения. Стеклянный пол совсем не помогал справится с этим, но было просто чудесно, когда она поднималась все выше и выше, чтобы видеть… все.
Все казалось таким маленьким. Пони выглядели такими ничтожными.
Может быть, именно так Селестия постоянно видела всех окружающих, благодаря дистанции, предоставленной ей временем, а не высотой?
Мысль была пугающая, но слишком правдоподобная.
Пинки ушла в дом. И хотя Твайлайт уже не могла разглядеть детали, было трудно не заметить настолько ярко-розовую пони, даже с такой высоты, на фоне голой каменно-стальной крыши библиотеки.
Капсула поднималась со скоростью около шести метров в секунду. Ровная, размеренная рысца, но прямо вверх. Куда быстрее и дольше, чем Твайлайт могла бы подниматься по любой лестнице. Тем не менее, Дэш держалась рядом, расправляя крылья и паря на невидимых восходящих потоках везде, где могла их найти.
Прошло всего пять минут, прежде чем капсула преодолела облачный слой. Вокруг ничего не было, но Твайлайт видела, что облака тянутся до самого горизонта. Стекло начало потрескивать, сжимаясь от перепада температур, но ничего особо опасного. Просто подчеркивая изморозь, образующуюся на любых краях и соединениях, которые только могли найтись в капсуле.
Пока что…
Единорожка выбрала достаточно ясную ночь, но все еще могла видеть облака, простирающиеся вдоль искривившегося горизонта. От дымовых труб и костров всегда поднималась дымка, но здесь она сконденсировалась и повисла в воздухе под ней. До них было неблизко, но капсула все равно поднималась из огромной дыры в пушистом белом поле, которое выглядело таким твердым, но было не более чем дымкой и туманом. Лунный свет отражался от поверхности облаков, и все вокруг становилось похожим на странный сон.
Твайлайт так сильно хотелось пробежаться по ним копытами. Просто посмотреть, на что будут похожи облака.
Но даже для Дэш, которая изо всех сил старалась не отставать от капсулы, подобное было невозможным. Вскоре пегаске пришлось последний раз махнуть единорожке копытом и, слабо улыбнувшись напоследок, начать снижение, закручивая долгую и медленную спираль далеко под капсулой. Твайлайт наблюдала, как ее подруга вначале из хорошо различимой пони превратилась в синее пятнышко, а потом и вообще растворилась далеко внизу.
А единорожка поднималась все выше и выше.
Теперь она могла видеть, как свет преломляется в атмосфере из-за ее искривления. Как же быстро планета стала такой маленькой.
В какой-то момент Твайлайт пожалела, что с ней нет Рэрити. Тут был нужен поэт.
Однако в таком случае ей бы понадобилось больше очистителей воздуха, а крутить вентилятор магией и так было достаточно утомительно. Твайлайт внезапно осознала, что крутит вентилятор с самого взлета. Она чувствовала легкое головокружение. Да, отчасти это могло быть связано с высотой, но, скорее всего, химические очистители воздуха удаляли из него слишком много углекислого газа. Да и отдохнуть от вращения лопастей тоже стоит.
Теперь капсула была высоко над пухлыми кучевыми облаками и поднималась к тонким перистым. Так высоко от поверхности земли уже даже не пар, а, казалось, сам воздух начал замерзать.
Трескучий мороз и изморозь все больше затуманивали иллюминаторы. Но поскольку сейчас тратить магию на вентилятор не надо… Твайлайт сконцентрировалась и очень аккуратно протерла внешнюю поверхность стекла. Это немного помогло, но почти сразу же иней сконденсировался обратно.
Хех.
Может, у нее и не было поэта, но инея у нее было предостаточно. (игра слов rume — рифма и иней. Прим. пер.)
И почему рядом нет никого, кто мог бы это услышать? Каламбур был просто великолепен.
Но никого не было не только поблизости, вообще никто никогда тут не бывал раньше. Не на такой высоте. Или, по крайней мере, никто после такого подъема не выжил.
Тут было очень одиноко.
А Луна была еще выше…
Луна уже очень давно была куда выше.
Как бы ни мрачна была эта мысль, но сейчас у Твайлайт захватило дух от красоты… Весь мир под ней.
Ох, ничего себе.
Теперь она могла видеть континенты. Их очертания. И с такого расстояния, куда большего, чем можно было представить, они проявились так же как и облака над капсулой, а океан стал небом.
Твайлайт больше никогда не сможет пользоваться плоскими картами на пергаменте. Только глобусы, чтобы по-настоящему видеть эту кривизну… карты! Ох, а как много это может значить для картографии! Не идти вдоль побережья, следуя его изгибам, а просто увидеть все и сразу!
А что, если сюда взять телескоп? Или фотоаппарат! Надо будет выбрать такой, который не будет испускать в капсуле всякие ядовитые пары.
Но у нее были листы для записей, которые можно заполнить. Наброски облаков сверху, заметки о подъеме, упрощенные очертания континентов, которые она видела – к сожалению, лишь карандашные наброски, – изменение цвета неба от синего вверху до черного сверху и синего внизу, где оттенок неба был виден сбоку и снизу…
Шар замедлял скорость. Показания высотомера перестали увеличиваться. Твайлайт почти покинула атмосферу и практически попала в эфир. Никаких эффектно пробитых дырок, как в случае с экспериментом Пинки в подвале…
Впервые с тех пор, как она преодолела перистые облака, единорожка решила посмотреть вверх.
– Ох. Ох, ничего себе.
Она попала в ночь. Она была там, где всегда царила ночь, и казалось, что солнце могло лишь коснуться ее, но не развеять. Нет, не совсем так.
Аналогия с единственной свечой в огромной темной пещере, пытающейся осветить все вокруг была неверной… Все было куда хуже, поняла Твайлайт, глядя в сверкающую бездну. Это была бесконечность, настоящая бесконечность, наполненная звездами. И какие же яркие были некоторые из них! Были ли они ближе или просто больше? И то, и другое?
Солнце было свечой – да, но не в одиночестве и не в пещере. Это была свеча, зажженная верующим в равнодушном соборе, наполненном другими свечами, других верующих. Но все будут видеть только огоньки в этой тьме, никогда самого собора, никаких служек, а может быть, даже и других верующих.
И за какими из этих свечей присматривали? А за сколькими нет? А за какими присматривали, но не долго? А за какими лишь будут?
Твайлайт понадобится телескоп побольше и лазер поздоровее. И либо воздушные шары покрупнее, либо большая пушка, чтобы их сюда доставить.
А кое-какие очень трудолюбивые пони, как знала Твайлайт, недавно доказали, что свет не распространяется мгновенно – случайно, пытаясь доказать обратное, – используя хитроумный набор призм и знание о том, что Эквус вращается вокруг солнца по эллиптической орбите… Как далеко были эти звезды? Кто может сказать?
Насколько велик собор?
Стоп… как много из этих свечей погасло, но из-за ограниченной скорости распространения света Твайлайт просто не знает об этом ввиду огромного расстояния? Пони, конечно, знали из старых картин и астрономических атласов, что подобное происходило. Звезды иногда вспыхивали и гасли…
Затем единорожка снова посмотрела вниз и увидела, что весь ее мир висит в бездне, в пустоте и черном ничто, не обращая на все это внимания. Ни на что. И на далекую луну, которая была так мала по сравнению с Эквусом, что была видна все время. У нее не было атмосферы которой она могла бы укрыться от… всего.
От чего еще атмосфера нас защищает?
Приборы были, конечно же, поразительны. По какой-то причине тут был достаточно заметный радиационный фон – Твайлайт решила взять этот счетчик с собой только для безопасности, а не из-за каких-то реальных подозрений – температура была промораживающей до костей снаружи и вполне приемлемая внутри… тем не менее, ее зимняя одежда пригодилась, и единорожка больше не потела. Капсула была настолько близка к покиданию атмосферы, насколько позволяли законы плавучести, и коническая форма, вероятно, значительно помогала предотвратить ее разрыв из-за перепада давления…
Никаких аномальных электрических токов. Компас отказывался работать, так что магнитное поле здесь было определенно именно таким странным, как Твайлайт и предсказывала. Никакого ветра, потому что не было воздуха, чтобы двигаться…
Тогда осталось проверить последнее.
Твайлайт потянулась к пустоте своей магией и…
– Ого!
Единорожка откинулась на спинку кресла, вжалась в него, тяжело дыша. Она чувствовала себя так, словно пыталась лизнуть провод под напряжением.
Эфир был полон магии! Он был наполнен…
Эфир не был пустотой! Но это был не газ и не электричество… это была магия! Магические потоки исходили от этих свечей, как волны тепла, и по какой-то причине разбивались и обтекали вокруг планеты!
Но только не вокруг луны! У нее не было атмосферы, чтобы „защитить” ее! Вот как Луна чувствовала, что Твайлайт наблюдает за ней!
Сквозь Твайлайт текли потоки силы. Она не замечала этого, пока не использовала магию, но теперь явно ощущала… Ее было так много. Стоит лишь только представить, что она могла бы сделать…
Нет. Думай. Планируй. Изобретай.
Она может это использовать.
Это был прорыв, в котором Твайлайт так нуждалась.
Нет необходимости стрелять из пушки так, чтобы снаряд долетел до самой луны! Расчетную величину импульса можно будет снизить до такой, чтобы просто оказаться здесь, за пределами атмосферы, в эфире… Тогда Твайлайт сможет использовать всю эту энергию, всю эту неиспользованную силу, чтобы отправиться туда, куда хочет! Ей нужно будет провести еще несколько тестов, проверить кое-какие цифры и проверить вентилятор.
Очистители воздуха работали и без него, но с ним их эффективность вырастет.
Для начала Твайлайт полностью пристегнулась, готовая отцепить один из воздушных шаров и начать спуск. Она узнала все, что ей было нужно, и полученные данные были бесценны. Радиация никогда не была проблемой, которую единорожка раньше учитывала…
Ладно. Она протянулась магией к вентилятору и крутанула его…
Окончание главы: тут
К началу ^
⇦ Назад
Далее ⇨
1 комментарий