Терри Пратчетт, религия, рациональность, философия.

Приветствую вас, дамы и господа. Сегодня мы собрались здесь, чтобы поговорить о комплексных вещах, которые скапливались в моем мозгу на протяжении довольно долгого времени. Этот пост также может служить введением в религиозную философию, так, как ее понимаю я. Я заметил, что у огромного количества людей очень наивные представления о религии и философии, и если я покажу вам свой ход мыслей полностью, мысль за мыслью, понять всю концепцию будет проще. Но не будем затягивать с предисловием, и перейдем, наконец, к делу.



Катализатором для этого поста послужила книга небезызвестного широкой публике писателя Терри Пратчетта, если конкретнее — «The Amazing Maurice and his educated rodents» (Удивительный Морис и его учёные грызуны"). Эта книга поразила меня очень сильно, сильнее, чем что-либо еще из творчества Пратчетта, и я могу объяснить почему.

Пратчетт замечательный писатель. И основа его замечательности, то, что принесло ему известность и составляет его фирменный стиль — его фантазия. Книги Пратчетта — прекрасный экземпляр того, как много на самом деле может выдумать человек, если он мыслит действительно свободно. Но идеи Пратчетта отличаются от Идей тех, что мы видим в классике, это не великие Идеи, вроде «Тварь ли я дрожащая, или право имею?», идеи Пратчетта имеют локализированный, технический характер. Это идеи как «А что будет в месте, где перемешаны пространство и время?» или «А что, если сказки реальны, и происходили именно так, как их описывают в книгах?» и сотни, тысячи мелких, незначительных идей, встречающихся тут и там. Такое обилие мысли поражает и сбивает с толку когда вы впервые знакомитесь с Пратчеттом, но после вы привыкаете и начинаете получать удовольствие. Это то, ради чего читают Пратчетта, это то, чем он знаменит.

Но стоит понимать, что именно Идей в его книгах недостает. Каждая из его книг разворачивается по достаточно предсказуемому героическому шаблону, в котором ответвления крайне редки и незначительны. У нас есть проблема, у нас есть персонаж, персонаж быстренько становится Героем и спасает день. Можно прочесть пять книг Пратчетта и все еще не распробовать этот вкус приключения, но на двадцатой он начинает приедаться. В критический момент персонажи теряют свои личности, становясь Героями, и только старики серии (Волшебники, Ведьмы, Смерть) ухитряются хоть как-то сохранять индивидуальность в этом героическом аду, хоть и они иногда поддаются. И хоть шаблон сам по себе великолепен, прекрасен и восхитителен, но это шаблон, и читая Пратчетта ты рано или поздно привыкаешь к нему, и уже не ждешь от него чего-либо удивительного.

А потом ты читаешь «Удивительного Мориса и его учёных грызунов». (Осторожно, дальше начинают идти спойлеры)

«Удивительный Морис и его учёные грызуны» не избегает проблемы, что я уже озвучил: где-то три четверти книги это все те же Удивительные и Захватывающие Приключения. Я верю, что вообще вся ветка глупого-на-вид-мальчика, вся ветка с Гримм, почти вся ветка Мориса, да что там, почти весь СЮЖЕТ — созданы лишь для того, чтобы угодить тем, кто читает Пратчетта как раз ради Приключений и Шуток и бла бла бла. Но в книге есть последняя четверть, ветка грызунов, и она мне представляется самой важной, и самой интересной.

В этой ветке речь идет о религии.

Для тех, кто не читал книгу, и не слишком собирается, вот сюжет, чтобы вы могли понять, о чем я говорю: крысы обретают разум. Крысы, копающиеся в отбросах Незримого Университета внезапно обретают разум, и теперь им предстоит понять, что же с этим разумом делать. Мы уже видели как ведут себя все остальные существа, обретшие разум в книгах Пратчетта — они становятся неотличимыми от людей, циничные, лживые, глупые, жалкие людишки, копошащиеся в грязи. И лишь изредка Герои превозносят род человеческий немножко выше этого стандарта, а может они поднимают стандарт. Но Крысы, или Измененные, как они теперь себя называют, становятся выше этой позиции. Незнакомые с миром людей, они ищут свой путь во тьме, у них находится их собственный пророк, Опасный Боб, который пытается сделать их больше, чем просто крысами, и даже больше, чем просто людьми.

Очень странно и смешно говорить такое, но эта книга на меня произвела такое впечатление, которое на некоторых производят библейские откровения. По сути своей, это и есть библейское откровение: это история о пророке, Боге, чуде, смерти и воскрешении. Другое дело подача. В наше циничное время Библия очень затаскана людьми, сейчас она больше символ, чем реальная книга. И когда Библию читают в сознательном возрасте, к ней почти всегда относятся очень предвзято. То же самое происходило и со мной, я знал все эти библейские истории, мы все знаем их, но разве когда-то они производили на нас какое-то впечатление? Разве они вызывали у нас какой-то отклик? Нет, мы просто слушали их, пожимали плечами, и шли дальше. Редкий человек действительно пытался увидеть смысл за словами. И вот нам встречаются «Удивительные грызуны», которые рассказывают нам, фактически, ту же самую историю, но к которой мы относимся непредвзято, смотрим на нее свежим взглядом, и тогда она уже бьет в самый центр мозга.

Но весь этот пост не будет лишь о том, какая же восхитительная это книга. Вы могли бы заметить, что «Терри Пратчетт» занимает всего лишь четверть заголовка. Сейчас я хочу поговорить о том, на что же меня натолкнуло это произведение, как оно вписалось в ту картину мира, которую я уже видел.

Чуть раньше я проходил свой университетский курс философии, и так получилось, что финальной домашней работой этого курса стал анализ текста «Самопознание» Бердяева, а точнее, всего лишь седьмой и восьмой глав. Текст достаточно сложен для чтения, и уж тем более для понимания, и я сам далеко не уверен, что понял все в нем, и понял правильно, но вот то, как я вижу эту идею. Ранее я уже задавался вопросом о сущности религии, я зацикливался в своих материалистических убеждениях (есть лишь тело, все наши действия — следствия наших желаний, которые есть следствие человеческой натуры. Душа, дух — религиозная ложь. Все люди — эгоисты, и благополучие должно достигаться лишь из эксплуатации этого факта), я искал выход из этих убеждений, и Бердяев мне его дал. Его идея состоит, во первых, в том, что религия — это личное и уникальное, ритуалы, клериканство — чушь и застой. Во вторых, его идея состоит в том, что Бог есть идеал человечности, и это тот духовный идеал, к которому человек должен стремиться. То есть, довольно классическая идея, но неожиданно поданная, духовный путь для Бердяева — это путь к высшей Человечности, добру, миру, любви. И духовное развитие — это развитие моральных качеств человека, его умения любить, прощать, быть выше. Что есть что-то большее, чем просто тело, что есть душа, которая отвечает за нашу мораль. Это кажется мне очень привлекательной идеей, которая великолепно увязывалась с моим ранним мировоззрением. Кризис материализма, который я испытал, заключался в несовершенстве такой концепции, как «Дилемма заключенного».

В чем суть дилеммы заключенного?

Двое преступников, А и Б, попались примерно в одно и то же время на сходных преступлениях. Есть основания полагать, что они действовали по сговору, и полиция, изолировав их друг от друга, предлагает им одну и ту же сделку: если один свидетельствует против другого, а тот хранит молчание, то первый освобождается за помощь следствию, а второй получает максимальный срок лишения свободы (10 лет). Если оба молчат, их деяние проходит по более лёгкой статье, и каждый из них приговаривается к 0,5 года. Если оба свидетельствуют против друг друга, они получают минимальный срок (по 2 года). Каждый заключённый выбирает, молчать или свидетельствовать против другого. Однако ни один из них не знает точно, что сделает другой. Что произойдёт?

Простая идея «Дилеммы заключенного» состоит в оправдании морали, и привязки морали к эгоизму. Если ты абсолютный эгоист, то самым логичным для тебя будет предать сообщника, и получить минимальный срок? Да, это так, предавая ты получаешь максимальную выгоду, казалось бы. Но если каждый человек будет абсолютным эгоистом, каждый будет предавать, то хуже будет всем. Именно поэтому, хоть люди и эгоисты, они не должны предавать, каждое предательство оставляет след, и в следующий раз предадут уже тебя. Единственный способ выжить — соблюдать законы, не предавать.

Красивая концепция, не правда ли? Она очень хорошо увязывалась с моим материалистическим видением, все люди эгоисты, да, но если они разумные эгоисты, то с миром все в порядке! Но, к сожалению, в ней есть один пробел.

Что если цена предательства слишком высока? Нарушим традиционную концепцию дилеммы заключенного. Пусть обоим заключенным грозит срок в десять лет. И если один из них предаст другого, то он сразу же выходит на свободу, а второй сидит дополнительный год. Здесь, если предают тебя, то тебе не слишком это важно — сидеть десять лет или одиннадцать. Если же предаешь ты, то получаешь минус десять лет срока! Отличная сделка, не так ли? Каждый эгоист посчитает нужным в такой ситуации именно предать. Или же изменим ситуацию на совершенно другую. У тебя есть выбор убить своего коллегу и забрать все его деньги (огромное состояние) или ничего не делать. Гарантируется, что никто никогда не узнает, об убийстве. Консеквенциализм и рационализм также пасуют в такой ситуации — один человек погибает, зато другой человек, и его дети, и внуки будут счастливы. Довольно нейтрально с точки зрения консеквенциализма. И дилемма заключенного не дает ответ, она полностью сломана, цена слишком высока! И если мыслить лишь с этой стороны, то ответ на вопрос «Убить ли?» будет однозначен: «ДА».

Но вы не согласны с таким ответом. И я не согласен с таким ответом. И мало кто из нас сможет объяснить почему. Мы не согласны с таким ответом, хоть рационалность говорит нам поступить именно так. А значит, голая рациональность, голый консеквенциализм не дают ответ.

И мы снова обращаемся к Бердяеву. Если смотреть на ситуацию с его точки зрения, то ответ очевиден: «НЕТ». Потому что в случае убийства мы теряем кое-что. Кое-что, что стоит больше, чем все деньги, что убийство может нам предложить. Мы теряем человечность.

И если вспомнить Пратчетта, то эта идея там тоже просматривается. Крысы не обрели разум, точнее, обрели не только лишь его. Позже в тексте нам встречается Крысиный Король, который тоже обладает разумом, но на Измененных совсем не похож. Крысы обрели человечность. И заповеди («Не жри других Крыс, „Не убивай без необходимости“...) — это не то, что делает каждый разумный человек. Это то, что делает каждый человечный человек, человек, обладающий моральным кодексом. И страшиться надо не потери разума, а потери человечности. Забавно говорить о крысах и их Человечности, но это именно то, что происходит в книге. Измененные гораздо более человечны, чем сами люди Плоского Мира. Именно это, по моему мнению, сделало историю такой уникальной.

Я думаю, на этом можно закончить на сегодня. У меня есть еще довольно большое количество мыслей на эту тему, но пост и так уже получился практически неосиляемым из-за своей длины, и нет никаких причин усугублять. Надеюсь я смог ответить и на некоторые ваши вопросы. С вами был Гвини, до новых встреч.